Артур Янов

Потом была другая сцена. Я лежал в кровати и слышал, как

разговаривали и смеялись сидевшие в соседней комнате и иг-

равшие в карты женщины. Рассказывая, я даже показал паль-

цем, где находилась эта комната. Женщины рассказывают о

своих сыновьях, говорят, как они относятся к ним, как играют

с ними. Каким-то образом они перескакивают на неприлич-

ные шутки, начинают рассказывать, как они играют с членами

своих сыновей; потом с этих шуток они переходят на обсужде-

ние своих мужей. Они получают истинное наслаждение от сво-

их непристойностей. Слышу отрывочные восклицания. «Белла,

и ты тоже?.. Мой Сэм... Мой Солли...». Потом, какая-то дама —

я вдруг понимаю, что это моя мать, — тоже шутит на эту тему,

говоря, что он слишком мал или что-то в этом роде. Все это

относится ко мне, но я не могу сейчас точно вспомнить выска-

зывание. Кажется, что такое: я бы с удовольствием это делала,

но не смогла его найти... У меня тотчас перед глазами возника-

ет сцена из «Ночных игр». В этом фильме мать издевается над

своим сыном, сначала доведя его до исступления, до того, что у

него твердеет член, и он начинает играть с ним под одеялом, а

мать срывает с него одеяло, обзывает его нехорошими слова-

ми, бьет по рукам, встает и уходит. Потом я вспомнил точно

такую же сцену, происшедшую между мной и матерью. Она бьет

меня по рукам и говорит: «Не делай этого, Гэри». Говорит свар-

ливо-жалобным тоном, каким говорят еврейские матери. Прав-

да, я не уверен, происходила ли между нами такая сцена в дей-

ствительности; если этого не было, то я не могу понять, почему

я увидел ее в своей бодрствующей коме.

Где-то в этом месте я вышел из того состояния и лежал на

кушетке в совершеннейшем изумлении от пережитого. Нет

надобности говорить, что я чувствовал себя абсолютно измо-

танным. В моем сознании в беспорядке плавали куски и фраг-

менты. Я сообразил, что должен погрузиться еще глубже, что-

бы дать окончательную отповедь матери и обрести наконец

полноценную половую потенцию. Точно я этого не знаю —

только догадываюсь. Мне пришло в голову, что в моей жизни

не было мужчин, к которым можно было бы обратиться, кото-

рым можно было бы подражать; только к моему старику, кото-

рый сильно постарался, чтобы испортить меня; а в квартале