Первичный крик 269

я ощущал тошнотворное отчаяние. Я никогда этого не чувство-

вал, и если бы почувствовал, то все эти переживания и чувства

свели бы меня с ума. Прошло какое-то время, и я снова ощу-

тил, как во мне начинает шевелиться крик. Он набирал силу и

мощь где-то в кишках, где-то глубоко внутри, и когда я выпус-

тил его на волю и дал ему сотрясти меня, мне показалось, что

он не весь вышел наружу — крик маленького Гэри не смог выр-

ваться из моей глотки, он не смог пройти весь путь. Я сплевы-

вал слизь, но теперь она показалась мне жидкой и прозрачной.

Я уже чувствовал ее влажность на моих ладонях, когда крик

снова провалился в живот. Этот крик теперь напомнил мне

проскользнувшее по пищеводу яйцо, даже скорее скользкий

яичный желток. Я отчаянно пытался снова поднять рвущийся

наружу крик выше, потому что он начал звучать у меня в голо-

ве, распирая ее — этот крик был сама жизнь. Меня охватила

безнадежность, потому что я был совершенно изможден и вы-

мотан.

Я поспал около трех часов, а потом пошел на групповое за-

нятие. Меня мучила сонливость и заторможенность. Но крик

возникал внутри меня каждые несколько минут, он требовал

своего, его надо было выкрикнуть. Каждый раз я сжимался в

комок, собирался с силами и кричал, вопил. С каждым следую-

щим воплем я чувствовал небольшое, даже, лучше сказать, кро-

шечное, облегчение внутри. Огромная сила крика открыла все

блокированные пути в ушах и в носу. То что происходило, было

моей борьбой, борьбой за себя, борьбой за собственное мое

рождение, борьбой за мою и только мою жизнь. Единственное,

что я чувствовал всю ночь — было ощущение, что у меня боль-

ны все внутренности. Первичные сцены, первичные пережи-

вания сдвинули с места огромные куски окаменевшей внутри

меня болезни.

Ночью в пятницу и утром в субботу я окончательно постиг

всю глубину моей тупости и моей болезни. От последнего шага

к здоровью меня отделял только крик, но я никак не мог его

испустить. Великая боль, которую я выражал криком — это была

моя трагедия: я страдал, в моих силах было выздороветь, но я

предпочитал остаться больным Я хочу вернуться к себе, обрес-

ти, наконец, самого себя — я хочу пройти весь этот великий и

Артур Янов

трудный путь. Мой инстинкт, моя потребность стать здоровым,

обострились от опыта описанных мною переживаний. Даже

здоровые люди ходят на эти занятия по вторникам и субботам.

Но я хочу уйти отсюда, и чем скорее, тем лучше.

Мая

Занятия вечерней группы во вторник прошли хорошо, по-

тому что мне было очень больно. Это было завершение того,

что я не доделал утром во вторник, и выплескивание того, что

накопилось во мне за прошедшие дни. Крик по матери рвался

из моего горла, я кричал весь сеанс. Всем своим нутром я чув-

ствовал разочарование и пустоту оттого, что не чувствовал, что

мама дает мне то, что мне было так от нее нужно. Я знаю, что я

родился с потребностями, я нуждался, но был отвергнут со сво-

ими потребностями, когда меня одним пинком вышибли из

колеи на всю оставшуюся жизнь.

Мой плач и мой крик опустились в тот вечер на более глу-

бокий уровень. Я чувствовал, что крик исходит из самого моего

нутра, из моих кишок, раздираемых болью, откуда-то из самой

середины моего тела. Он и звучал по-другому, этот крик — ну,

конечно же, ведь это был крик маленького мальчика! Это чув-

ство отправило меня в глубины безудержного плача, я понял,

что сейчас я всего лишь младенец, маленький грудной ребенок.

На меня обрушились все обиды, вся боль, и мне оставалось толь-

ко прочувствовать их — иного выхода у меня не было. Но я все

равно счастлив и рад, что смог прорваться на этот более глубо-

кий уровень плача и крика, потому что теперь смог наяву пере-

жить мучения болезненных желаний и влечений.

Мая

Сегодня был очень важный день, потому что мой плач опу-

стился еще глубже. Сегодня плач исходил из самых потайных

моих глубин и был по-настоящему неудержим. Этот плач по-

тряс меня. Думаю, что сегодня в первый раз я ощутил великое