Артур Янов

ше; Раймонд массировал мне шею и плечи, когда я вспомнила,

как мне хотелось, чтобы кто-нибудь из родителей хотя бы один

раз взял меня на руки. Доктор попросил меня разыграть неболь-

шую психодраму со Стивом, другим участником группы. Я лег-

ла на пол лицом вниз. Стив принялся рассказывать мне детс-

кую сказку, одновременно поглаживая меня по плечу, как буд-

то баюкая. Мне хотелось расслабиться и насладиться его голо-

сом и прикосновениями, но вместо этого я испытала страшное

напряжение. Когда Стив принялся гладить меня по волосам и

по затылку, я очень заволновалась и испугалась так, что резко

отодвинулась в сторону. Он продолжал гладить меня по воло-

сам и шее, но напряжение во мне лишь нарастало. Потом я со-

средоточилась на руках Стива, и внезапно, они превратились в

руки моего отца. «Боже мой, ведь это руки моего отца, а сама я

лежу в кроватке на смятой простыне». Я доподлинно это по-

чувствовала. Я была там, в далеком детстве — мне было полго-

да, и отец гладил меня по головке... Это чувство так возбудило

меня, что я была близка к оргазму... Потом руки исчезли, я по-

теряла контроль над собой и стала стремительно погружаться в

себя... Меня буквально засасывало внутрь моего подсознания...

Я падала и падала... Мне казалось, что это падение продолжа-

ется целую вечность... Я видела красные и белые вспышки, раз-

давались резкие ревущие звуки... Меня разрывало на миллион

кусков... Я поняла, что умираю... Это был конец... Мне каза-

лось, что меня бьют током... Потом откуда-то изнутри я начала

ощущать прилив сил, я обрела способность и силу кричать... Я

кричала, смутно ощущая, что извиваюсь, мечусь и катаюсь по

полу... Я на что-то наткнулась... Потом я перестала кататься и

закричала, что хочу оргазма... Потом я снова начала падать в

себя, снова появилось ощущение удара током, и я опять начала

кататься по полу... Потом я перевернулась на спину, и меня

словно овеяло прохладным ветерком. Я открыла глаза и осмот-

релась... Я совершенно спокойно произнесла: «Я была моей

болью». Я была жива. Я выжила, я уцелела. Я разбила хрупкую

раковину и вернулась в себя.

Потом я поняла, что это была моя первичная сцена. Меня

очень редко брали на руки, когда я была младенцем, если вооб-

ще когда-нибудь брали. Отец, правда, говорит, что «гладил и