Наследие Цинцендорфа

Пастор моравской церкви в Гернгуте любезно согласился высту­пить перед нами, мы припарковали свои автомобили рядом с церковью и в восхищении вошли в здание. Внутри мы обнару­жили группу людей с телевидения, которые собирались снимать эту проповедь для документального фильма о Цинцендорфе и его влиянии в наши дни. Прилично одетому и сосредоточенно­му на своей проповеди пастору предстояло встретиться с самы­ми странными слушателями, которых он когда-либо видел. Мы ввалились в церковь, таща за собой собак. У некоторых из нас на головах были большие шляпы на африканский манер. Теле­визионщики, осознав, что они только что упустили великолеп­ный визуальный момент, попросили нас выйти и снова войти, чтобы они смогли заснять нас.

Пастор, нервно моргая над своими заметками, выступил с блес­тящим обзором моравского обновления, которое посетило его приход почти три столетия тому назад. Мы увидели, сколько параллелей было между нашей развивающейся моделью молит­вы и моделью Цинцендорфа.

Читая свои заметки тихим голосом, пастор описал, как Цинцен-дорф организовал двадцать четыре женщины и столько же муж­чин в молитвенные «хоры», в которых каждый участник по оче­реди молился по часу каждые два дня. Конечно, эта молитвен­ная цепочка продолжалась сто лет. Всех мужчин в возрасте от шестнадцати до шестидесяти лет призывали позаботиться о ночных сменах и с молитвой обходить деревню. Услышав это, девушки одобрительно зашептали — им понравилось, что все ночные смены доставались мужчинам. Цинцендорф написал гимн, который отражает состояние человека на одной их таких

ЧУДЕСА, ЗНАМЕНИЯ И " RED BULL»_______

ночных молитв. Это переживание становилось обыденной час­тью и нашей жизни (и для мужчин, и для женщин):

«Час пришел: хотя тьма крадет день,

Сияет ли в ваших сердцах первый луч утренней звезды?

На часах уже два! Кто придет встретить день

И вознести хвалу Господу дней?

На часах уже пять! Пять были отправлены прочь,

А пять других дев отправились на брачный пир!

На часах уже шесть - закончилась моя стража,

И теперь пусть каждый сам стережет себя!»^м

Затем пастор рассказал о том, как Цинцендорф организовал жителей деревни в раздельные (только для мужчин и только для женщин) ячеечные группы, которые он называл «компании», и они обеспечили необходимый контекст для радикальной подот­четности. Вот как описывал их Цинцендорф: «Эти группы лю­дей, называемые «компаниями», состоят из нескольких человек, которые собираются вместе во имя Иисуса... и общаются в осо­бенно сердечной и по-детски открытой манере, говоря об об­щем состоянии своих сердец, ничего не скрывая друг от друга, но полностью вверяя себя друг другу в Господе»³⁵.

Подобные концепции ученичества могут показаться нам знако­мыми, но в других аспектах моравская модель была гораздо бо­лее радикальной, чем наша. Например, они встречались триж­ды в день: в четыре часа утра (зимой — в пять), затем в восемь утра и в восемь вечера. На этих общих собраниях они поклоня­лись и слушали учение (впрочем, не забывайте, что это была сельскохозяйственная община, где люди вставали с петухами и расходились по домам с заходом солнца, поэтому такое раннее

34. Э. Дж. Льюис «Цинцендорф как пионер экуменизма» (A. J. Lewis,
Zinzendorf the Ecumenical Pioneer (SCM Press Ltd., 1962), p. 54).

35. Преподобный Август Готлиб Шпангенберг «Жизнь Николая Льюиса, гра­
фа Цинцендорфа» (Rev. August Gottlieb Spangenberg, The Life of Nicholas Lewis
Count Zinzendorf (London: Samuel Holdsworth, 1838), p. 87).