Источники порождения и форма проявления звукового символизма

С методикой изучения звукового символизма, как показано выше, тесно переплетаются две другие проблемы – проблема порождения звукового символизма и проблема его «универсальности» versus «национальной специфичности».

На первом этапе исследования звукового символизма было бес­спорно установлено, что испытуемые, говорящие на одном и том же языке, приписывают сходным или одинаковым фонетическим единицам сходные или одинаковые значения. На втором этапе была предпринята попытка доказать, что сходные или идентичные соответствия между звуком и смыслом устанавливают также испытуемые, говорящие на разных языках. Гипотеза о межнаци­ональном (“универсальном”) характере звукового символизма полу­чи­ла своё экспериментальное подтверждение в исследованиях С. Цуру и Г. Фриза (1934), Л. Алпорта (1935), Р. Брауна и его сотрудников (1955-1959), использовавших методику подбора (вариант “2 – 2”) (обзор работ см. в [Brown 1958]) и в работе М. Майрона [Miron 1961], применившего процедурный вариант с искусственными словами типа СГС. Однако появление работы И. и М. Тэйлоров [Taylor / Taylor 1962], положившей начало третьему, наиболее драматическому, этапу в изучении СЗС, поставило под сомнение полученные ранее результаты. Искусно полемизируя со своими противниками, И. и М. Тэйлоры, особенно И. Тэйлор, вели борьбу в двух направлениях – деструктивном и конструктивном. Критика в работах Тэйлоров была направлена прежде всего на ошибки процедурного характера во всех предшествующих экспериментах, проведённых с помощью методики подбора. Тем самым лишался оснований вывод об универсальном характере звукового символизма. Конструктивная программа Тэйлоров основывалась на ре­зуль­татах экспериментального изучения английского, корей­ского, тамильского и японского языков. Используя вариант “1 – 5”, Тэйлоры предложили носителям соответствующего языка – школь­никам – оценить по 4 шкалам 144 искусственных слога типа СГС. Слоги типа СГС былы получены Тэйлорами на основе так называемого «латинского квадрата» (подробнее см. Приложение к этой книге). Полученные данные были интерпретированы следующим образом.

1 Звуковой символизм носит не универсальный, а нацио­наль­­ный, специфический характер. Так, в английском языке звук /t/ оценивается как “маленький”, а в корейском – как “большой”.

2. В основе звукосимволизма лежит приобретённый в про­цессе обучения языку речевой навык (language habit), закрепивший ассоциацию между определёнными звуковыми и семантическими единицами. Например, фонема [g] в английском языке встречается в начале слов, связанных с понятием “большой” (grand – “грандиоз­ный”, great – “великий”, grow – “расти”, gain – “при­рост”, gross – “большой, тучный” и т.п.), и поэтому испы­туемые оценивают СГС с начальным [g] как “большое”. Чем теснее генети­ческая связь между языками, тем в большей степени должны совпадать их звукосимволические свойства, и наоборот.

Свою концепцию Тэйлоры назвали “ теорией обратной связи ”. В психолингвистической литературе её вполне справедливо при­нято считать разновидностью ассоциативной теории.

Среди зарубежных работ, опубликованных в 60-90 г.г., следует также отметить серию полемических статей Дж. Вейса (J.H. Weiss), интересную, но, к сожалению, мало известную у нас книгу западногерманского психолога С. Эртеля и несколько статей других авторов, в частности Р. Тарте, А. Кориат, Де Вито (см. Tarte 1974; Tarte / Barrit 1971; Koriat 1975; De Vito / De Vito / Civicly 1972).

Выводы С. Эртеля об универсальном характере СГС и синестезической, неассоциативной, основе его функционирования вытекают из серии экспериментов, в результате которых выяснилось, что испытуемые немцы и чехи (студенты и школьники) приписывают одинаковые значения искусственным словам типа okar – elin. Р. Тарте и Л. Бэрит, использовавшие аналогичную процедуру (англичанам и чехам предъявляли искусственные слова и рисунки), делают более осторожные выводы, справедливо полагая, что для окончательного решения вопроса об универсальном характере СЗС требуются дальнейшие эксперименты [см. Tarte 1974].

Таким образом, существование универсальных или, по крайней мере, межнациональных фоносемантических соответствий требуют дальнейшего экспериментального подтверждения. При этом возможно использование двух процедурных вариантов: 1) оценка фоносемантических свойств одних и тех же звуков или звуковых комплексов (слов) испытуемыми разных национальностей (упомянутые эксперименты С. Эртеля, Р. Тарте, Л. Бэрит и др.) с последующим корреляционным анализом полученных результатов; 2) сравнение установленных экспериментальным путём символических свойств звуков в различных языках. Оба процедурных варианта используются в нашей работе.