Часть пятая

Мы приступаем к беседе о последней части второго тома. Посмотрим, чем она заканчивается. Пьер идет по зимней Москве, а в небе стоит «огромная яркая комета 1812 года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света». Канун Отечественной войны. С каким же мироощущением приходят герои к этому великому событию? Жизненные итоги — содержание пятой части.

— К каким итогам пришел Пьер? — Внешне он — «богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и, расстегнувшись, побранить слегка правительство, член московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества». — Какой образ жизни он ведет? — Он «от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину». Нравственные правила масонов окончательно нарушены. — Как же Пьер теперь относится к масонству? — «...Эта прежняя (связанная с масонами. — Г.Ф.) жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру». Мы уже говорили, почему и как Пьер внутренне порвал с масонством. Теперь он отходит от масонов и в своей внешней жизни.— Но хорошо ли было у него на душе? Сразу ли Пьер примирился со своим равнодушием ко всему? — «Он долго, не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад». Но итог подведен. Он бы он ни думал в минуту гордости о своем недовольстве этим новым состоянием, он — человек без всяких позитивных идей. Пройдены все этапы жизни: он «всей душой желал то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона»; он «видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства»; он «учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю». Все испробовано и все отвергнуто. Все ложь и путаница.

Мысль Пьера развивается по спирали. Каждый новый этап, ведя к новому подъему, чем-то повторяет, усиливает прежние. Когда-то, перед вступлением в масоны, Пьер пришел к выводу об относительности понятий истины и справедливости; теперь он с грустью констатирует, что жена его, «одна из самых глупых женщин в мире, представляется людям верхом ума и утонченности». Но теперь он видит больше.— В чем Пьер находит основную ложь жизни? — «Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему... а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Мир разрушен в сознании Пьера.— Что же делать? И делать ли вообще что-нибудь? — Ничего, ибо зло и ложь отталкивают его и загораживают ему все пути деятельности. — Когда у Пьера был первый приступ скептицизма, ему помогло масонство. Где же теперь он находит спасение? — «Только выпив бутылку или две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось». Спасением оказалось вино — этот лживый друг, который имеет свойство делать простым то, что далеко не просто. Многих умных русских людей столкнуло оно с дороги борьбы в канаву примирения с жизнью. (От жизни надо спасаться, а не изменять ее — таков вывод, к которому приходит Пьер. — Какими представляются ему все люди? — «...Спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто государственными делами». — Если все это — не жизнь, а лишь спасение от нее, то что же такое жизнь и как надо жить, чтобы не спасаться от жизни, а наслаждаться ею? У Толстого есть ответ на этот вопрос, и он приберегает его к концу романа.¹⁷

— К какому итогу приходит княжна Марья? Мы видели, что душа ее раздвоена между любовью к богу, требующей отказа от личного счастья, и любовью к родным, стремлением обрести это личное счастье. А теперь, в 1811 году? — Она живет в Москве. Она «лишена... своих лучших радостей — бесед с божьими людьми и уединения»; «Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила». Счастья нет. А горе? «Дошедшая в последнее время до жестокости» раздражительность отца, причуды его, больно ранящие княжну Марью. И — «новое горе»: «В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца». Все это приводит к тому, что «внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи». — Как она принимает известие о том, что Борис Друбецкой хочет жениться на ней? — «...Есть такие минуты, что я пошла бы за всякого».

— А к каким итогам пришел этот «всякий», Борис Друбецкой? Перед какой дилеммой он стоит? — Он «находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами — Жюли и княжной Марьей». Образы Бориса и Жюли уже начинают выполнять пародийные функции. Как слуги в итальянских комедиях и в некоторых комедиях Шекспира явно смешными переживаниями пародируют серьезные трагедии господ, так разочарование Жюли — пародия на разочарование Пьера, а «душевная борьба» Бориса — пародия на душевную борьбу, происходящую в Пьере. «В клубе не было ни обеда, ни вечера без него» (Пьера).— «Не было бала, гуляния, театра, который бы пропускала Жюли». Пьер не верит «ни в какие радости жизни», хотя внешне ведет жизнь беззаботную, легкую.— «Жюли казалась разочарованна во всем, говорила всякому (как Берг «показывал всем свою раненую руку».— Г.Ф.), что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни...»

Но в искусстве очень важно, как показано то или иное явление, а не только что показано. Когда Толстой говорит о Пьере, у него тон серьезный; переживания, раздумья Пьера — это какая-то часть раздумий и переживаний самого автора. Как правило, мысли героя — пройденный этап для автора, но мысли эти Толстому дороги, они были частью его существа. Жюли и Борис — лишь объект наблюдений Толстого, о них он говорит язвительно. И на смену психологизму как методу раскрытия характера приходит метод срывания «всех и всяческих масок». Изменение отношения к герою вызывает изменение художественной методологии. Разочарование Пьера трагично в существе своем. Разочарование Жюли и Бориса — маска.— Что же скрывается за этой маской?—У Жюли — стремление к замужеству, у Бориса — мечты о пензенских и нижегородских имениях. Не отстает от сына и взлелеявшая его мать. Она «с умилением смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли». Утонченная печаль — лишь приправа к богатству.— Что мучило Бориса? — «...Какое-то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса».— Какие же мысли боролись в Борисе с этим отвращением и что в нем победило? — «...Он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов». Он продается. Он отрекается от возможности настоящей любви.— О чем он думает, глядя на «просящие» глаза Жюли? — «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее». Если в начале романа у Бориса было что-то ростовское, то теперь под руководством маменьки и света он вытравил из себя и чистоту, и благородство, и поэтичность, и способность к настоящей любви. Он и Жюли, «не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге».

Николай Ростов рвет письмо, которое могло помочь ему стать адъютантом; Борис Друбецкой становится адъютантом.— Что думал Николай Ростов о желании матери женить его на Жюли? — «Да, может быть, я и люблю бедную девушку (Соню.— Г. Ф.)... что же мне, пожертвовать чувством и честью для состояния?.. А уж, наверное, с ней я буду счастливее, чем с какой-нибудь куклой Жюли. Я не могу приказывать своему чувству... Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня». Борис же пожертвовал и чувством и честью для состояния, он смог «приказать» своему чувству. «Кукла Жюли» стала его женой, потому что он сам — одно из действующих лиц в светском кукольном театре. Николай — посредственность, но и — человек. Борис — игрушечного дела человечек. Поэтому-то ничего не вышло из его ухаживаний за княжной Марьей. Она не для него предназначена...

История Бориса — это история эмбриона, имевшего возможность стать человеком, но развившегося в куклу. Офелия у Шекспира говорит, что мы знаем, кто мы такие, но не знаем, кем мы могли быть. Мы знаем, кто такой Борис, но мы знаем, и кем он мог бы быть. Его любила Наташа, с ним доверительно говорил Андрей Болконский... Значит, в нем что-то было. Но все продано за нижегородские и пензенские имения.

Таков еще один итог. Ложь и зло затянули в свою трясину еще одну жертву. Есть такой ядовитый цветок — кувшинник. Когда привлеченная его красотой и ароматом муха садится в чашечку этого цветка, лепестки захлопываются и муха погибает...

— Легко ли переносила Наташа разлуку с Андреем? — «Я не вынесу этого ожидания»,— думала она.— Что она чувствует перед поездкой в театр? — «Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце».— И вот она в театре. Почему она привлекает всеобщее внимание? — «Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему».— Понравилась ли ей опера? — «После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, все это было дико и удивительно ей». Все ей кажется «вычурно-фальшиво и ненатурально». В деревне она чувствовала свое слияние с народом, с его искусством. Там была простота, непосредственность. Театр — это не ее среда. Но эта среда и чем-то притягивает ее к себе. Она поражена красотой Элен («Чудо! — сказала Наташа. — Вот влюбиться можно!»), ее волнует восхищение, которым она чувствует себя окруженной. Главы, рисующие Натащу в театре, построены по принципу перебивки планов: сцена и зрительный зал. На сцене все откровенно лживо. «...Мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом... стал петь и разводить руками». Наташе это кажется фальшивым. Она переводит взгляд с актеров на зрителей, ища в их лицах насмешку, «Но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене...» «Должно быть, это так надобно»,— думает Наташа.— В какое состояние она начинает приходить? — Она стала «приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения».— Кто подходит в это время к ложе Элен? О каких особенностях этого человека сразу напоминает нам Толстой? — О красоте и глупости Анатоля, соединенных воедино. «Он шел... походкой, которая была бы смешна, ежели бы он не был так хорош собой...» Все, что происходило на сцене, было смешно, в частности, потому, что герои были нехороши собой, обман легко раскрывался. Кончилось действие на сцене. Антракт. Но продолжается действие в ложах. Наташа уже вышла из своего «деревенского» состояния. Она видит и чувствует, как увеличивается внимание к ней. Опьянение усиливается... Второе действие на сцене. «...Была дыра в полотне, изображающая луну»; «Люди стали махать руками, и в руках у них было что-то вроде кинжалов; потом прибежали еще какие-то люди и стали тащить прочь... девицу... Они не утащили ее сразу, а долго с ней пели, а потом уже ее утащили...» Наташа уже не думает о том, что происходит на сцене.— Чем заняты ее мысли? — «Ей приятно было видеть, что он (Онотоле.— Г. Ф.) так пленен ею...» Опять антракт на сцене — действие в зале. «Голые» женщины, и среди них Элен, окружают Наташу. Элен с помощью тонкой лести «тащит» к себе Наташу, втягивает ее в свой мир. Наташа проводит «остальную часть спектакля в ее ложе». Третий акт на сцене. «Одна из девиц с голыми... ногами стала прыгать и скоро бить одной ногой о другую». Потом «мужчина с голыми ногами стал прыгать очень высоко и семенить ногами». «Потом танцевали еще другие, с голыми ногами, мужчина и женщина...» — Удивляет ли теперь это Наташу? — Нет, она «уже не находила этого странным. Она с удовольствием, радостно улыбаясь, смотрела вокруг себя». Она уже подготовлена внутренне к слиянию с этим миром. Именно в этот момент Элен знакомит Анатоля с Наташей. «Позвольте мне вам представить брата»,— беспокойно перебегая глазами с Наташи на Анатоля, сказала Элен». Это беспокойство преступника, напавшего на беззащитное существо... Последнее действие. «Наташа вернулась к отцу в ложу, совершенно уже подчиненная тому миру, в котором она находилась». Лепестки захлопнулись, муха попалась. Яд проник в Наташу.— Как и что чувствует Наташа в присутствии Анатоля? — «...Она со страхом чувствовала, что между им и ею совсем нет той преграды стыдливости, которую она всегда чувствовала между собой и другими мужчинами... Она чувствовала, что они близки, как она никогда не была с мужчиной». Чувственность, дремавшая в Наташе, придя в соприкосновение с «голым» миром Курагиных, пробудилась и прорвала нравственную преграду, всегда стоявшую между Наташей и мужчинами. Как те, кто были на сцене, не утащили девицу сразу, «а долго с ней пели, а потом уж ее утащили», так брат и сестра Курагины сначала «пели» Наташе дифирамбы, а потом уж Анатоль решил ее утащить.

— Думал ли Анатоль о судьбе Наташи? — «Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка». Анатоль — своеобразный человеческий тип. Если Борис Друбецкой следовал в своей жизни особой субординации, если князь Андрей и Пьер думали о своем месте, о своей роли в обществе и подчиняли свое поведение найденным истинам, то Анатоль не повинен ни в честолюбии, ни в карьеризме, ни в тщеславии. Он девственно чист в отношении морали и идей: ни того, ни другого у него нет.— Что он любил? — «Одно, что он любил,— это было веселье и женщины...» Весь мир существовал только для того, чтобы удовлетворить эту его любовь. «...А обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог...» — Как отражается это неумение думать о последствиях своих поступков в его речи? — Фразы его всегда не закончены: «Тогда что? А? Тогда что? Там я не знаю что...» Часто он задает глуповатый вопрос: «А?» «Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать. А?» «Ну, уж два раза нельзя! А?» Лексикон его поразительно беден. Говорить ему, в сущности, не нужно — нужно только наслаждаться. Он не знает мучений совести. Он чужд душевных противоречий. Анатоль — самый счастливый из героев романа. «Что бы я дал, чтобы быть таким, как он!» — с завистью думал Пьер, глядя на Анатоля.— «...Ничто не тревожит его». Анатоль — более логическое выражение среды, чем Пьер или князь Андрей. Он знатен и богат. Жизнь дает ему все, что ему требуется. Думать в таком положении о страданиях человечества и о несправедливости общественного устройства — это означает отказаться от своего социального «я». «Мне хорошо — значит, всем хорошо» — вот логика Анатоля. Паразитирующий общественный класс нашел в Анатоле свое наиболее определенное выражение. Пьер и князь Андрей — исключения. Их внутренний мир не связан с их социальной сущностью так непосредственно, как внутренний мир Анатоля. Их тонко развитое нравственное чувство и широкие интеллектуальные интересы — плод развития не одного класса, а человечества. Паразитирующий класс не страдает, он наслаждается. Наслаждается и Анатоль. Человечество же в целом страдает, страдают и князь Андрей, Пьер. И как всякий страдающий завидует счастливому, так Пьер завидует Анатолю. Но Пьер не может быть иным, как не может быть иным Анатоль.

У Анатоля и Элен чувственность развита за счет остальных человеческих качеств. Чувственность стала их сущностью.

Сближение с Элен и Анатолем пробуждает в людях животное начало. Вспомним, что чувствовал Пьер, познакомившись с Элен («Что-то гадкое есть в этом чувстве, которое она возбудила во мне, что-то запрещенное»). То же повторилось в Лысых Горах, когда туда приехал Анатоль Курагин. И теперь — какое чувство возбудил Анатоль в Наташе? — Она все время вспоминала этого человека, «умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство».— Какую роль сыграла Э/лен в сближении Анатоля с Наташей? — «Анатоль просил ее свести его с Наташей, и для этого она приехала к Ростовым. Мысль свести брата с Наташей забавляла ее».— Как чувствовала себя Наташа в том мире, в который ввела ее Элен и каким представлялся ей этот мир? Чувствовала себя опять вполне безвозвратно в безумном мире, столь далеком от прежнего, в том мире, в котором нельзя было знать, что хорошо, что дурно, что разумно и что безумно».

— Одна ли Наташа виновата в том, что она поддается влиянию Анатоля?— Виноваты и Болконские, оттолкнув шие ее от себя, и отец, который повез Наташу в общество, состоящее из «мужчин и дам, известных вольностью обращения», и даже Ахросимова, которая терпеть не могла, Элен, но разрешила Наташе сделать Элен визит: «С Безуховой водиться я не люблю и не посоветую; ну, да уж если обещала, поезжай, рассеешься».— Как смотрит Наташа на отца в театре?—Она смотрела на него «вопросительно-удивленными глазами». Она ждет ответа от опытных старших, а они, не понимая, к чему может привести сочетание силы страстей, проснувшихся в Наташе, с отсутствием моральной ответственности Курагиных, бездействуют. Элен и Анатолю удается пробудить в Наташе чувственность. — Полюбила ли она Анатоля? — «Анатоля она любила... это было несомненно».— Значит, она разлюбила князя Андрея? — Нет, «князя Андрея она любила — она помнила ясно, как сильно она любила его». В Наташе две любви. Любовь к Анатолю, непонятная для нее, любовь без нравственных преград, и любовь к Андрею.— Понимает ли Наташа, что за человек Анатоль? — Нет, она принимает его прекрасный облик за прекрасную суть. Она слишком доверяет чистоте своих чувств. «Разве бы все это могло быть?.. Ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен...» То же самое думала об Анатоле княжна Марья. Их ход мысли одинаково нелогичен. Если я его полюбила, значит, он добр, благороден и т. д., а ведь рассуждать следовало бы иначе: он такой-то и такой-то, поэтому я его полюбила. Это вообще особенность любви, как правило, неопытных, чистых людей: создавать идеал подчас из ничтожества.

После отъезда князя Андрея в душе Наташи образовалась пустота. Но «желание любви, желание обнять его» заполняло Наташу. Даже недалекая Соня заподозрила, что Анатоль — «неблагородный человек». Но Наташа кричит: «Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю?» Страсть усиливает Наташину способность отдаваться чувству без раздумий." Потому-то Наташа не неприятна нам и теперь, что ей, как и Николаю, чужд расчет. «Я не могу приказывать своему чувству»,— говорил себе Николай. Соня убеждает Наташу именно приказать своему чувству, потребовать от него нелюбви к Анатолю. Наташа отвечает ей: «Я не могу не любить его». Может быть, если бы она разобралась в природе своих чувств к Анатолю, она бы в ужасе отшатнулась от него. Но жизненный опыт ее мал, и она должна была пройти и через это...

Наташа, та Наташа, быть с которой представлялось князю Андрею неосуществимым счастьем, становится; лишь одним из эпизодов в многочисленных донжуанских похождениях Анатоля. Не случайно салоп, в который Анатоль должен был укутать Наташу, снят с плеча цыганки Матреши. Для Анатоля и Долохова нет различия между Наташей и этой цыганкой. Долохов на Матреше даже показывает Анатолю, как похищать Наташу: «Долохов... взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее. «Вот так,— сказал Долохов.— И потом вот так,— сказал он и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым.— Потом вот так, видишь? — и он продвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши». Вся компания Анатоля представлена Толстым в виде разбойничьей шайки. Перед похищением Наташи Курагин и Долохов предаются воспоминаниям о прошлых проделках. Все эти главки, где описывается подготовка к похищению Наташи, наполнены словами, пригодными для описания скорее грабителей, чем представителей знатных и незнатных дворянских семейств: «Тебя под уголовный суд подведут»; Балага часто увозил их «от погони», он рисковал для них своей «шкурой»; «Я тебе морду разобью»; «подойдя к воротам, Долохов свистнул»; кучер Балага «не одну шутку... знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь». Толстой подходит к убеждению, что жизнь его класса преступна и что правосудие в Российской империй далеко не одинаково относится к представителям разных сословий.

В романе с самого начала наметился конфликт между двумя группами дворянства. Столкновения Пьера с Долоховым и Курагиным, князя Андрея с Жерковым предвещают грозу 1825 года. Ведь борьба шла не только по политическим вопросам. Чацкий не только с крепостным нравом воевал — он боролся за Софью с молчаливыми и скалозубами. Пьер вступает в борьбу за Наташу с Курагиными. Для Анатоля Наташа лишь объект наслаждения, как для Молчалина Софья — средство сделать карьеру. И Чацкий, и Пьер видят в женщине человека. Борьба за женщину, за ее достоинство, за человека в ней не менее остра, чем борьба с социальным злом.

— В какое состояние пришел Пьер, узнав о попытке похищения Наташи?— В состояние бешенства. Элен увидела «в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке... страшное выражение бешенства и силы». Когда Анатоль пытался изобразить оскорбленную невинность, «лицо Пьера... исказилось бешенством». Ненависть к Анатолю и к Элен — это не только ненависть к отдельным неприятным Пьеру людям. Это ненависть к определенному явлению. «...Подлая, бессердечная порода», — говорит Пьер о Курагиных. «Где вы — там разврат, зло»,— бросает он жене. В поступке Анатоля Пьер видит выражение подлости, разврата и зла, царящих в свете. Пьер чувствует, что он защищает не только Наташу. «Как вы не понимаете»,— кричит он Анатолю,— «что это так же подло, как прибить старика или ребенка!..» Пьер защищает человечность от животного эгоизма. Во имя этого нужна иногда жестокость. Пьер раскрывает Наташе глаза на Анатоля, «испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать».

— Как приняла Наташа сообщение о том, что Анатоль — обманщик? — Она отравилась. Ее сотрясает нравственная болезнь. С трудом излечиваясь от «курагинской заразы», она понимает зло, которое причинила Андрею. Ей кажется, что жизнь ее кончена. «Для меня все пропало», — говорит она Пьеру.

Таков ещё один итог. Наташа раздавлена светом. Она — еще одна жертва его подлости, лжи и бессердечия.

— Как меняется отношение Пьера к Наташе в продолжение всей этой истории? — Сначала он думает о Наташе с отвращением. Он ставит ее в один ряд с Элен («Все они одни и те же»). Но он понимает, что Наташа не жадный хищник, как его жена, а жертва.

Изменился весь внешний облик Наташи. Раньше Толстой показывал ее в движении, всегда улыбающейся, даже визжавшей от наслаждения жизнью.— Как теперь рисует он Наташу? — «Наташа лежала на диване... и не шевелилась», глаза ее «были блестящи и сухи», «губы поджаты, щеки опустились», «лицо ее приняло холодное и злое выражение». В последней встрече с Пьером она, «близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки». Опыт жизни достался Наташе тяжело. Она лишилась главного — самой себя. Но Пьер видит в ней прежнюю Наташу. В нем просыпается жалость к этому несчастному ребенку («под очками его текли слезы»). Эту щемящую жалость он принимает за любовь.— Что говорит он Наташе, прощаясь с нею? — «Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей». Пьер чувствует, что он теперь нужен кому-то, он испытывает нравственное возрождение. Он уже не может ехать в клуб. «Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или в гости?» — Казалась ли Пьеру та самая комета, которая «предвещала всякие ужасы и конец света», такой страшной? — «Напротив, Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду... Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе». Не только счастливая, но и несчастная Наташа, с полнотой ее радости и ее страданий, дарует людям веру в счастье.

Так встречает Пьер год начала Отечественной войны. Душа его «расцвела к новой жизни». Толстой видит будущее своих героев. «Новая жизнь» Пьера — новая и великая истина, которая ему откроется во время войны.

А каково настроение князя Андрея в последние мирные дни? — Он узнает об измене Наташи, о новой подлости светских трутней, и мерзость людей, о которой он знал и раньше, озлобляет его.— Что заметил Пьер на лице вернувшегося из-за границы князя Андрея? — «Поперечную морщину между бровей», которая особенно глубоко вырезается на его лбу, когда он думает о Наташе.— Как говорит о Наташе князь Андрей? — Выразив сожаление по поводу ее болезни, «он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся». Узнав, что Анатоль женат, «князь Андрей неприятно засмеялся». В этом озлобленном, тяжелом состоянии духа князь Андрей встречает великую войну. От озлобления против мира лжи и мелкого эгоизма к открытию истины человеческой жизни идет князь Андрей. От радостного предчувствия счастья к открытию той же истины придет Пьер. В этих разных путях к одной истине, может быть, и заключается ответ на вопрос, который будет мучить одного из героев блоковской драмы «Роза и крест»:

¹ А.В. Луначарский. О творчестве Толстого. «Л.Н. Толстой в русской критике». М., Гослитиздат, 1954, стр. 520.
² Д.Н. Овеянико-Куликовский. Толстой как художник. СПб., 1899, стр. 126.
³ В. Шкловский. Художественная проза. Размышления разборы. М., «Советский писатель», 1961, стр. 462.
⁴ См.: Л.Н. Толстой. Полн. собр. соч., т. 41, стр. 374—377.
⁵ А. Скафтымов. Статьи о русской литературе. Саратов, 1958, стр. 268.
⁶ См.: В.И. Немирович-Данченко. Из прошлого. М.—Л. «Academia», 1936, стр. 60
⁷ Л.Н. Толстой. Полн. собр. соч., т. 61, стр. 195.
⁸ Л.Н. Толстой. Полн. собр. соч., т. 47, стр. 208.
⁹ В.И. Леиин. Полн. собр. соч., т. 20, стр. 20.
¹⁰ В. Ермилов. Толстой-художник и роман «Война и мир». М., «Советский писатель», 1961, стр. 262.
¹¹ М. Горький. Собр. соч. в 30 тт., т. 14. М., Гослитиздат. 1951, стр. 257.
¹² Интересные соображения о смысле сцен охоты высказал С. Бочаров в книге «Роман Л. Толстого «Война и мир». М., Гослитиздат, 1963, стр. 19—33,
¹³ Л.Н. Толстой. Полн. собр. соч., т. 76, стр. 45.
¹⁴ В одном из черновых вариантов мы находим прямое указание на стремление Наташи к единению с народом: «Она любила слышать «миром господу помолимся», думая, как она соединяет себя в одно с миром кучеров и прачек...» Эту фразу Толстой убрал, вероятно, потому, что в ней много от разума, от осознанного стремления к единению с миром народа. Толстой же хотел подчеркнуть силу бессознательного, интуитивного начала в Наташе.
¹⁵ Курсив в тексте романа.
¹⁶ В черновике третьего тома Толстой писал, что у Наташи возникосознанный патриотизм: «Наташа... сознала в себе новое чувство ненависти к врагу» (Л.Н. Толстой. Полн. собр. соч., т. 14, стр. 53). В другой черновой рукописи: «...патриотический вопрос начал занимать Наташу». Все это не входит в окончательный текст, вероятно, по двум причинам: во-первых, как мы увидим дальше, Толстой всегда иронически относился к внешнему выражению патриотического чувства, и, во-вторых, рассуждения на политические темы нехарактерны для любимых толстовских героинь.
¹⁷ Здесь можно поставить вопрос учащимся: Как вы представляете себе смысл жизни? Согласны ли вы с Пьером, что нужно «спасаться от жизни»?