Предуведомление

Украйною называется, кроме Слободско-Украинской губернии, еще некоторая часть Киевской, что ниже Киева по Днепру, там, где города Черкассы, Канев и соседние им места. Не знаю решительно, почему сим местам дают название Украины и почему тамошние жители называют себя украинцами. Быть может, что они живут в том краю, где первоначально образовалось общество, служившее началом нынешних малороссийских казаков. Почему жители, оставшиеся на первобытном своем месте, по образовании Малороссии, желая утешить себя в потере, хвалились, что они живут в краю родном или что они остались жить у краю, то есть на конце... Себя ж назвали украинцами. Но это не мое дело — дело историка поправить или опровергнуть мою мысль.

Я решаюсь только сказать, что разность между малороссами и украинцами, кажется, незначительна, но в самой сущности весьма приметна. В нынешней Малороссии народ более угрюм, нежели в Украине. Соседство ли поляков, или что-либо другое характер их сделало гораздо живее. Не найдете почти ни одной деревни, чтоб в ней не было музыки, состоящей из скрипки, цымбал, виончеля или бубна. Между тем как в Малороссии в самых больших местечках едва отыщется один скрипач, и то плохой. Есть в Украине деревни, что, несмотря на утеснение некоторых польских и других помещиков, молодежь непременно, в свободный воскресный день, соберется под музыку плясать в урочном месте. Сим местом по большей части бывает жидовская корчма. Кроме ж того, вечерами гуляют на какой-либо деревенской площадке, которая называется улицею. Посиделки у них называются /178/ вечерницами, на коих обыкновенно собираются гулять в зимние ночи. Но несмотря на вольное обхождение молодежи между собою, примеров порочных почти не бывает. Это всеобщий закон нравственности малороссов им воспрещает. Одно удовольствие, занимающее их молодые лета, есть песни, музыка и пляска. Правда, бывают и у них примеры ревности, примеры мщения, но последнее, кажется мне, заимствовано большею частию от другого какого-либо народа.

Дух украинцев более поэтический — почему воображением своим произвел и более чародейств, делаемых знахарями, ведьмами и тому подобными. Отчего и в поговорке, между народом употребляемой, дается преимущество — «Киевские ведьмы».

В сей пьесе под названием «Чары» и проч. представлены мною частию очевидные были, частию рассказы преданий народных. А доказательством чего-либо могут служить песни. Так как служили они и некоторым истинам историческим.

Скажут многие, что пьеса эта есть что-то смешанное и не заключает в себе определенной формы, свойственной какой-либо существующей пьесе театральной. На сей вопрос могу только ответить, что пусть и так, но от смешного к плачевному, а от печального к веселому небольшой переход: часто бывает то и другое в природе, и в одно и то же время.

Для сообразнейшей же характеристики лиц и действий народных, я изобразил их на природном украинском, или малороссийском наречии. Но необходимость не навлечь скуку отчасти непонятными словами для публики московской, старался, как можно, избегать многоречий — заменяя оные отчасти куплетами из песен, отчасти самими песнями, употребляемыми в быту украинском.

Дальнейшее объяснение сей моей пьесы, равно как и суждение об ней (если она того стоит), предоставляю всякому...

А я свое окончил.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Лопата Иван, из багатших крестьян в селе жена его Оксана.

Гриць, сын их.

Коваль Остап, кум Лопаты и жена его Феська.

Василь и Стеха, дети их.

Кугутка Маруся, богатая вдова в селе.

Галя, дочь ее.

Служанка их Вивдя.

Пинчук Омелько и жена его Федора.

Любка и Семен, их дети.