Дядя и племянник

Добравшись до Вильна, Ягайло отдохнул несколько дней и отправился в Троки навестить дядю. Недавняя услуга старика, которая помогла более менее достойно закончить конфликт с Полоцком, просто обязывала нанести визит вежливости.

Кейстут встретил племянника довольно холодно.

– Что скажешь, вояка? Всех врагов побил? Почти полгода с войском носишься по чужим и своим землям, а проку от этого на грош ломаный. Пора бы уж и образумиться.

– Вот ты бы, дядя, и помог образумиться. Мне так не хватает твоей мудрости и опыта.

– А часто, Ягайло, ты внимал моим советам? За время нашего совместного пребывания в Вильно у меня сложилось впечатление, что ты все делаешь мне назло.

– Что ты, дядя, как мог подумать такое? – Состроил обиженное выражение лица Ягайло и тут же неожиданно предложил. – Дядя, переезжай обратно в Вильно.

– С чего это вдруг я тебе понадобился в стольном граде?

– Да видишь ли, дядя Кейстут, нехорошо как-то получается. – Смущенно замялся Ягайло. – По всему Великому княжеству Литовскому ходят слухи о нашем раздоре. Какой даем пример нашим подданным? Полоцк вот уже начал в открытую бунтовать. А что же будет дальше? Едва Ольгерд закрыл свои грозные очи, как в Литве начались смуты. Прими мое предложение, князь Кейстут, ибо, я верю, что только вместе мы сможем сохранить единым Великое княжество Литовское, Жемайтийское и Русское.

– А ты, племянник, я вижу начал думать. Кто же тебя научил этому занятию? Не Войдылло ли? До смерти, наверное, не прощу, что княжну Марию отдал за этого холопа.

– Что же тут поделаешь, дядя? – Виновато опустил голову Ягайло. – Чему суждено было свершиться, того обратно не вернешь.

– А зачем же было с войском идти на Полоцк? Мало тебе врагов? Лучше бы с крестоносцами бился, если сил девать некуда. Немцы больше времени проводят в набегах на Литву, чем у себя в Ливонии, а ты с ними дружбу водишь, вместе с заклятыми врагами литовскими Полоцк воюешь.

– Что ж, и здесь я виноват. Прости меня, дядя, если можешь.

– Можно и простить, ведь ты сын Ольгерда и мой племянник. Но ты должен дать мне слово, что впредь не будешь знаться с немцами за моей спиной.

– Клянусь, что не перемолвлюсь с крестоносцами ни единым словом без твоего ведома. – Воскликнул Ягайло и тут же недоуменно спросил: – Так ты согласен переехать в Вильно, дядя?

– Хорошо, на следующей неделе приготовь мне комнаты в Верхнем замке.

И снова дни полетели как птицы. Отношения дяди и племянника как будто стали прежними, они снова правили государством вместе. Особой дружбы властные родственники не проявляли, но и вражды меж ними поначалу не было. Войдылло в это время старался не попадаться на глаза грозному Кейстуту. Чаще всего, он выполнял какие-то поручения Ягайлы за пределами столицы. Отсутствие друга несколько огорчало Ягайлу, а со временем наследник Ольгерда все более и более чувствовал себя ущемленным присутствием Кейстута.

Кейстут, будучи окружен особым почетом и любовью со стороны литовского народа и пользуясь безграничным его доверием, обладал большей властью, нежели Ягайло. Именно к Кейстуту обращались со всеми вопросами бояре и простой народ. Даже подданные Ягайлы шли к старому князю с просьбами уладить спор, получить место при великокняжеском дворе, несли жалобы на притеснения могущественных соседей. А Ягайло все чаще и чаще оставался не у дел.

Далеко не в его пользу складывались отношения Ягайлы с соседним Московским княжеством. После блестящей победы на Куликовом поле Дмитрий Донской стал наиболее влиятельным правителем Восточной Европы. Его покровительства искали все недовольные, обделенные и обиженные в Великом княжестве Литовском и, надо сказать, небезуспешно. Весной 1381 года, не обмолвившись ни словом, в Москву выехал митрополит киевский Киприан, которого Ягайло считал своим преданным другом.

Не лучше обстояли дела и на северо-западе. Там не давали покоя крестоносцы. Впрочем, их разбойничьи набеги мало волновали Ягайлу, ибо грабежу подвергались в основном жемайтийские владения Кейстута.

Наступила осень 1381 года. Однажды в сентябре литовскую столицу вновь посетили послы Тевтонского ордена. Ягайло, сгорая от любопытства, ходил по замку, но, помня о данном обещании, боялся даже приблизиться к крестоносцам. Наконец, он не выдержал и, встретив однажды Кейстута, обратился к нему с вопросом.

– Дядя, что хотят от нас немцы?

– Ничего нового. Опять предлагают ехать мириться с магистром. – Разочарованно махнул рукой Кейстут.

– И ты поедешь?

– Незачем мне это. За свою жизнь я заключал вечный мир с крестоносцами не менее десяти раз. Если в одиннадцатый раз мы не будем мириться, от этого ровным счетом ничего не изменится.

– А если все-таки попытаться опять замириться? Не может же эта вражда продолжаться вечно. Я мог бы съездить на переговоры, если ты не хочешь, дядя, – предложил Ягайло.

– С чего бы это тебя начала беспокоить судьба моей несчастной Жемайтии? – Насторожился Кейстут. – Сиди уж в Вильно, без тебя разберусь.

Кейстут удалился в свою комнату и этим дал понять, что разговор окончен. Ягайло, однако же, думал по-другому. На следующий день к старому князю пришел Витовт и тоже попросил отпустить его вместе с Ягайлом на встречу с высшими сановниками Тевтонского ордена.

– Ягайло тебя надоумил, или своим умом дошел? – Вопросом встретил Кейстут просьбу сына.

– Мне интересно поближе познакомиться с правителями Ордена. Может быть, пригодится в будущем.

– Ну что ж, поезжай, сынок, может, чему научишься. Ведь скоро тебе самому придется править Литвой. Только посматривай там за Ягайлом, я опасаюсь, как бы он опять не замыслил худого против нас.

Сборы в дорогу заняли не много времени, и вскоре Ягайло и Витовт в сопровождении многочисленной свиты отправились в путь. С Ягайлом ехали его ближайшие друзья – Скиргайло и Войдылло. Путь литовских князей лежал в прусское селение Давыдышки, расположившееся на границе Жемайтии и Тевтонского ордена. Здесь их ждал великий магистр в окружении командоров, рыцарей, знатных иноземных гостей.

Встреча обеих сторон закончилась блестящим пиром. До глубокой ночи немцы и литовцы состязались в количестве выпитых хмельных напитков. К концу пира многие из участников застолья спали в тарелках или валялись под столом. Дни, заполненные удовольствиями и весельем, незаметно текли для участников переговоров. Пышные пиры сменялись грандиозной охотой или рыцарскими турнирами. Лишь изредка заходил разговор о деле, ради которого собрались в Давыдышках влиятельнейшие представители обоих государств. Начинал беседу обычно Витовт, но его тотчас же успокаивали крестоносцы заверениями о дружбе, и переговоры заканчивались кубком доброго вина.

Охоту и пиры Витовт конечно любил, но его начала мучить совесть за разгульную и праздную жизнь. Витовту казалось, что он не оправдывает возложенных на него надежд отца. Вскоре наследник Кейстута начал с отвращением смотреть на забавы крестоносцев. Тяжкие думы все чаще лишали молодого князя сна.

Однажды ночью Витовт лежал в постели и мужественно боролся с бессонницей. Он принимал различные положения, ложился на спину, на левый бок, на правый, закрывал глаза и пытался освободить голову от разных мыслей, но ничего не помогало. Устав ворочаться в постели, Витовт покинул свою почивальню, оделся и направился к дому Ягайлы.

Встретил Витовта заспанный Богдан. На вопрос о своем господине слуга ответил:

– Дома нет, куда-то с вечера умчался на коне.

– Странно, – подумал вслух Витовт и направился обратно к своему дому.

На утро Витовт вновь посетил жилище Ягайлы. На этот раз ему больше повезло. Двоюродного брата он застал лежащим в постели, хотя глаза Ягайлы были уже открыты.

– Ты где был сегодня ночью? – Спросил Витовт.

– Зачем я тебе понадобился в такую пору? – Вопросом ответил Ягайло, про себя видно что-то обдумывая.

– Да что-то не спалось.

– Правильно. В такие ночи ни один нормальный мужчина не уснет. Вроде и осень за окном, а тепло как летом. – Ягайло сладко потянулся и перевернулся в постели. – А я был у озера. Там у здешних крестьян игрища: жгут костры едва ли не до самого утра, девки водят хороводы. В общем, весело.

– Что же ты меня не взял с собой?

– Я думал, ты спишь, не хотел тревожить. В твоем окне не горели свечи, – оправдывался Ягайло.

– А сегодня опять туда поедешь?

– Нет. У озера народ собирается только по воскресеньям. А к следующему воскресенью мы, вероятно, отсюда уже уедем.

Ягайло оказался прав. Через два дня магистр устроил грандиозную прощальную охоту. Всю ночь накануне ее трудились загонщики, собирая зверье в начинающийся сразу за деревней лес. А утром туда торжественно въехали бок о бок литовцы и немцы. В первых рядах охотников ехали великий магистр, Ягайло и Витовт.

Охотники разбились на небольшие отряды, и все пошло своим чередом. Витовт, увлекшись охотой, забыл обо всем на свете. В погоне за молодым зайцем он неожиданно выехал на большую поляну. На краю ее под ветвистым великаном-дубом Витовт вдруг увидел Ягайлу, Скиргайлу и Войдыллу в окружении орденских комтуров. Они как будто забыли об охоте и мирно беседовали, полулежа на пожелтевшей траве. Заметив Витовта, Ягайло крикнул:

– Как охота, брат!?

– Отлично. А что вы расселись?

– Решили немного отдохнуть.

– Пока будете лежать в тенечке, мы все зверье перебьем.

– Ничего, хватит и на нашу долю.

Далеко за полдень начали возвращаться первые группы охотников. Расположившись возле целых гор убитых зверей на опушке леса, рыцари наперебой хвастались охотничьими подвигами. Но самую богатую добычу принес отряд Витовта. Среди нее были: черный жемайтийский медведь, зубр, благородные олени, косули, кабаны, зайцы.

Вслед за Витовтом показался и отряд Ягайлы. Охотничьи трофеи его, напротив, были на удивление малы.

– И это вся твоя добыча? – Изумился Витовт.

– Не повезло нам сегодня. – Улыбнулся Ягайло и попытался состроить грустное выражение лица.

Через несколько дней Кейстут встречал в Вильно своего сына и племянника.

– Что скажешь, сын? О чем договорились с крестоносцами?

– Заключили с ними мир, отец. Вот грамота, – Витовт протянул пергаментный свиток.

– Толку с вашего мира, – сказал Кейстут и, даже не взглянув на грамоту, ушел прочь.