Глава 4

- Кеша, у меня к вам есть еще одна просьба, - очень осторожно молвила Арсеньева.

Было видно, что она волновалась. Хотя по внешнему виду это никак не выражалось. Она была столь искусной актрисой, что на ее лице это нигде не было написано. Наоборот внешне она была одно спокойствие.

- Только вот не знаю, с чего начать.

- Мадам, а вы начните с самого главного, - предложил ей Царин.

Арсеньева встала с дивана и подошла к окну. Она долго над чем-то раздумывала, решалась – говорить или не говорить.

- Дорогой мой мальчик, если бы вы встретились со мной лет так тридцать назад, я уверена, вы бы в меня влюбились, - после долгих раздумий молвила Арсеньева.

- Диночка, дорогая, я и так…

- Не надо говорить, что вы влюбились в старуху! – Арсеньева повернулась к хозяину дома лицом. – Каковой я сейчас являюсь! Хватит лести! От вас, мой мальчик, я ее не потерплю! Мне хватает тех ухажеров, якобы в меня влюбленных.

Дина повернулась опять к окну, всматриваясь в голубое небо, на котором не было видно ни облачка.

- В молодости я была красавицей, какую было не сыскать в те годы нигде в целом мире, - грустно и радостно сказала женщина. – И я бы отдала все на свете, чтобы вернуть дни молодости.

- И чем именно вы готовы ради этого пожертвовать, мадам? – спросил Царин.

- Всем, - ответила Арсеньева после минутного раздумья. – Даже славой, сценой.

Женщина отвернулась от окна и подошла к ящику с бутылками коньяка.

- Я даже пожертвую этим божественным напитком, - сказала она. – Хотя я прикипела к нему всей душой.

Арсеньева подошла к Царину и села рядом с ним на диване.

- Слава – это как наркотик! Раз на него подсел – больше с него не слезешь! Поклонники, фанфары, яркие огни, толпы фанатов, вечно гоняющиеся за мною журналисты, самые красивые и желанные мужчины у моих ног и не только у моих ног, а и у моей постели, вечно льющееся шампанское, тонны красной и черной икры, разные подарки, цены которым нет, ночные тусовки и вечеринки, сотни шкафов с шикарными платьями и туфлями.… Это с одной стороны. А с другой стороны – страшные завистники, самые злобные враги, коварные друзья, попросту желающие нажиться от дружбы или знакомства со мною, сплетники, плетущие за моей спиною паутину лжи, в которую впутывают меня с ног до головы…. А что самое грустное – отсутствие любви!

- Диночка, не может такого быть, чтобы вас не любили! – удивился Царин. – Ведь даже я вас люблю после несколько часов знакомства с вами. Что же говорить о ваших кавалерах! Они, наверное, ползают у ваших ног, вымаливая вашего внимания и любви.

- Все это так, Кешенька, но я говорю о любви взаимной, - грустно молвила Арсеньева. - Такой, о которой пишут в книжках, поют в песнях, рисуют на холстах. Ради такой любви не жалко и умереть! Были несколько мужчин, которые меня любили по-настоящему, я это чувствовала, но которых, к сожалению, я не любила. Или это божье наказание или судьба такая жестокая – лишить меня сердца!

- Как это? – не понял Царин. – Что вы имеете в виду?

- Может, я бессердечная или бесчувственная?!

- Нет, мадам, что вы. У вас столько тепла и доброты, что вас невозможно не любить. - Царин взял руку женщину и нежно прикоснулся губами к ее ладошки в теплом поцелуе. – Вы само совершенство! Диночка, вы созданы, чтобы вас любили и боготворили!

Арсеньева расплакалась. Царин очень бережно прижал ее к своей груди, поглаживая ее по спине, успокаивая ее нежными и приободряющими словами.

- Кешенька, к большому моему несчастью и несчастью тех мужчин, которые меня любили и еще любят, у меня не было настоящих искренних чувств. Вы же понимаете, о чем я сейчас толкую?

- Да, конечно.

Арсеньева высвободилась из дружеских объятий Царина.

- Я имею, в виду, такую любовь, которая заставляет тебя мчать сквозь бури и ураганы, сквозь годы и расстояние, ждать годами, утратив всякую надежду, но все же верить слепо на встречу с тем, кто послан тебе небесами, с тем, кого ты чувствуешь каждой клеточкой своего тела и всеми фибрами души.

- Да, я понимаю, о чем вы говорите, мадам.

- Вы кого-то любили, Кеша, ради кого готовы пожертвовать всем?

- Да, любил, люблю и буду любить, хотя ее больше нету с нами в этом мире, - грустно молвил Царин. При этом его глаза потускнели, а лицо приобрело мрачный вид.

- Разве ваша жена умерла? – удивилась Арсеньева.

- Да, много лет назад. Я не люблю об этом говорить, потому что это мучит меня изнутри, будто кто-то или что-то режет меня ножами медленно и страшно болезненно.

- Но мне говорили, что вы сейчас женаты. Вот, сплетники! Вруны!

- Я действительно женат, - ответил неохотно Царин.

- А мне не говорили, что вы были дважды женаты!

- Ну, и хорошо. Надеюсь, что и вы никому не расскажете об этом, мадам.

- Можете, даже не сомневаться, молодой человек.

- Мне ее не хватает до жути, - с резкой болью в голосе добавил Царин. – Она была для меня всем!

Арсеньева видела, как воспоминание об этой женщине мучили Царина, поэтому решила перевести тему разговора, чтобы его как-то отвлечь от столь болезненных мыслей.

- А мне вот не приходилось никого любить. И это терзает мое сердце, словно рой диких пчел, жалящих его ежеминутно, ежесекундно. Я даже создала себе образ человека, которого я люблю, которому дарю всю себя до последней клеточки. Но в реальном-то мире нету такого человека! Нету!

Дина вытерла слезинку, скатившуюся по ее щеке.

- Имея все в этом мире, что только может пожелать нормальный человек, я не имею ничего! – подытожила грустно Арсеньева.

- К огромному нашему сожалению, Диночка, мы не властны над судьбами. Я когда-то так же, как и вы, считал, что могу в этом мире все, имея богатство, но потеряв ее, я осознал, насколько я ничтожен и бессилен. Кто-то там выше облаков показал мне, кто правит миром на самом деле! – Царин указал рукою вверх. – Можно сказать, поставил меня на место. А то я был возомнил, что не хуже его, а даже выше! Какая наивность! Есть все-таки в мире нашем грешном такие желания, какие не купишь на деньги.

- Кеша, а я все-таки верю, что встречу свою любовь, - сказала Арсеньева, и глаза ее заблестели. – И в этом, надеюсь, поможете мне вы.

- Я? – удивился Царин. – Как? Я же только что вам рассказал, что я не Бог. Как я вам смогу помочь? У меня для этого нету столько возможностей, чтобы воплотить вашу мечту в реальность.

- А я слышала от других людей, что вы обладаете все-таки такими возможностями, которые не даны всем другим.

- Интересно, интересно! – сыграл дурачка Царин.

Он догадался сразу, о чем пойдет речь. Только вот он не знал, откуда у Арсеньевой эта информация. Кто ее посвятил в тайны братства молодости? Ему нужно было это осторожно выяснить.

- Какие же возможности есть у меня, которых нет у других?

- Меня послал к вам Алекс, - ответила дама, внимательно изучая его реакцию.

Царин также внимательно изучал женщину. Он хотел уловить в ее чертах, что-то такое, что расскажет ему – блефует она или нет. Алекс был его правой рукой. Он доверял ему, как самому себе. Этот человек никогда бы его не предал.

- Алекс сказал, что вы меня поймете, - продолжила женщина. – Еще он сказал, что вы сделаете все возможное, чтобы мне помочь.

- Какой пароль он вам передал, мадам? – спросил Царин.

- Сейчас вспомню, - задумалась Арсеньева минуты три. – Нету никакого пароля, гражданин Царин.

- Правильно, - согласился он.

Царин встал и подошел к столу. Сев в черное кожаное кресло, он открыл тумбочку и вытащил оттуда папку.

- Кеша, если вы мне поможете, я вас щедро отблагодарю, - сказала быстро Арсеньева, к которой подкрался страх, что Царин собирается ей отказать. – Я свое слово держу. Можете не сомневаться. У меня с собой есть чековая книжка, и я готова прямо сейчас вписать туда сумму, которую вы запросите. Я же понимаю, что вам нужны средства, чтобы содержать охрану, врачей-экспериментаторов, лабораторию и многое другое, о чем я точно не знаю. И я готова за это заплатить.

- А вы готовы стать одним из нас? – спросил вдруг Царин.

- Что? – не поняла Арсеньева.

- Вы готовы, мадам, стать членом братства молодости? – продолжил допрос Иннокентий.

- Да, готова, - быстро согласилась дама.

- А вы знаете, что требует наш статут?

- Нет, но я готова сделать все, что вы от меня потребуете.

- Мы ничего не требуем, мадам, - обиделся Царин, перелистывая бумаги. – Мы никого не заставляем идти в наше общество. Наши братья и сестры делают все добровольно, по их собственной воле. К нам очень трудно попасть, а выйти вообще невозможно.

- Я готова к этому, Кеша.

- Вы знаете, что вам придется расстаться со сценой, с вашими фанатами, ухажерами, известностью? – задал вопрос Царин, отложив один лист бумаги в сторону.

Арсеньева призадумалась. Иннокентий очень внимательно изучал черты ее лица, и пытался понять, о чем она сейчас думает. Что она выберет? Вечную жизнь или славу?

- Алекс говорил мне, что придется многим пожертвовать, - начала Арсеньева. – Но как я говорила вам, мой мальчик, я готова пожертвовать ради этого многим, даже сценой. И так мне петь осталось еще немного лет. Очень сомневаюсь, что в восемьдесят меня будут любить также пылко, как и сейчас. Так что я немногое теряю.

- Вам придется инсценировать вашу смерть и организовать собственные похороны, - сказал Царин, внимательно изучая Арсеньеву. – После этого вы будете жить вечность под другим именем. Вас это не пугает, мадам? Вам придется отказаться от всех ваших прежних знакомых и близких вам людей, наблюдать издалека на скоротечность их жизни, видеть их смерть, и потом дальше жить без них. Вы готовы к этому, Дина?

- Да, готова, - ответила спокойным голосом Арсеньева. – У меня и так никого нет. Я одинока в своей славе и богатстве.

- Еще один вопрос и тогда вы сможете присоединиться к братству молодости.

- Спрашивайте, - сказала дама.

- Какая у вас группа крови?

- А какое это имеет значение? – удивилась Арсеньева.

- Большое!

- Вторая.

- А какой резус?

- Что? – не поняла женщина.

- Резус какой – положительный или отрицательный?

- Положительный, - ответила она.