Января 1882, Бомбей, Индия

Вечером 31 января, когда была распакована ежедневная посылка с письмами, обнаружилось, что одно из них содержит какую-то надпись красного цвета, отличающуюся от остального текста. Полковник Олькотт взял два нераскрытых письма и спросил госпожу Блаватскую, может ли она определить их содержание. Приложив их ко лбу, она сказала, что в одном из писем есть слово "невнимательно", а в другом говорится что-то о полковнике Олькотте и о филиале в Канпуре. Потом я осмотрел эти два письма и обнаружил, что конверты были совершенно целы. Я открыл их и нашел названные слова. Одно письмо было из Мирута, другое из Канпура.

На следующий день... полковник Олькотт сказал, что если я получу здесь какие-либо письма, то в них могут оказаться такие же надписи. Я ответил, что на это " нет ни малейшего шанса, поскольку писать мне некому". Тогда госпожа Блаватская, внимательно посмотрев, сказала: "Я вижу здесь Брата. Он спрашивает, не хотели бы вы получить какой-нибудь сувенир вроде того, о чем вы говорите...". Я ответил, что был бы весьма благодарен за это.

Она встала из-за стола и велела нам следовать за ней. Взяв меня за руку, она повела меня вдоль веранды, по пути иногда останавливаясь и осматриваясь, пока мы не дошли до двери моей спальни. Затем она предложила мне войти туда и осмотреть комнату, чтобы убедиться, что там нет ничего необычного, и закрыть все двери. Я так и сделал. Затем она попросила нас сесть и при этом взяла мои руки в свои. Через несколько секунд к моим ногам упало письмо. Мне показалось, что оно появилось из воздуха над моей головой. Открыв конверт, я нашел там листок бумаги, на котором вверху стояла государственная печать Северо-Западных провинций и красным карандашом тем же самым почерком, что и в письмах, полученных предыдущим вечером, было написано следующее: "Ни малейшего шанса, что я буду писать вам внутри ваших писем, но я ведь могу писать напрямую. Продвигайте наше дело в Австралии, и мы не окажемся неблагодарными, мы докажем вам наше действительное существование, и спасибо вам". Честное рассмотрение данных обстоятельств, по моему мнению, исключает все возможные теории о подлоге.

УИЛЬЯМ ЭГЛИНТОН^[47]

Марта 1882, на борту парохода,