Август-октябрь 1884, Эльберфельд, Германия

Госпожа Блаватская имела способность производить звук, похожий на звон колокола, низкий и приятный, обладавший совершенной чистотой; все мы слышали его при различных обстоятельствах. Она всегда знала о том, что происходит в других частях дома, и однажды укорила одного человека из нашей компании за то, чт'о было произнесено в парке, на расстоянии примерно в милю от замка. Ее хозяйка сказала, что госпожа Блаватская не выходила из комнаты в течение всего дня. Я помню также случай, как однажды я удалилась к себе в комнату, сказав, что мне надо кое-что написать. Вечером, когда все мы собрались в гостиной, она удивила меня, сказав: "Ты сегодня ничего не писала. Я видела, как ты праздно проводила время". Совершенно верно то, что я просидела весь день на подоконнике большого окна, глядя вдаль, на холмы, наблюдая за облаками и размышляя над множеством вещей. Госпожа Блаватская присутствовала в большой части моих мыслей, поскольку я решала вопрос - для меня он был очень серьезен, - остаться ли еще на некоторое время с компанией или вернуться назад, в Англию. Она каким-то образом узнала о том, что беспокоило мой ум, и когда мы проходили по лестнице, сказала мне: "Ты поедешь назад вместе со мной". Я подумала про себя, что нет, но обстоятельства сложились таким образом, что я действительно ехала назад в Лондон в компании с ней.

Видимо, она могла множеством способов предсказывать будущее, и иногда, когда она произносила такие пророчества, было довольно жутко слышать ее голос, настолько неистовой и эмоциональной она становилась. Она была незаурядной личноcтью и совершала незаурядные вещи. Она обладала феноменальными способностями и проявляла их безо всякой предварительной подготовки. Не имея корыстных стремлений, своего дома, родственных уз, сильных привязанностей, она казалась в мире совершенно одинокой и во многих отношениях была совершенно безразличной к чему-либо. Беспощадная в своих суждениях, бесстрашная и непокорная в своих действиях, она бездумно наживала себе врагов и ранила тех, кто любил ее, - и все это с совершеннейшим безразличием. Иногда, как я тайно про себя думаю, она при надобности гипнотизировала тех, кто находился рядом с ней, но доказать это невозможно. Ее сердце вовсе не было похоже на камень, но она очень мало беспокоилась о внешних проявлениях любви. Она одиноко пребывала в каком-то своем личном космосе, и никто не мог близко узнать ее. Я находилась рядом с ней в комнате, когда вдруг почувствовала, что ее настоящее "Я" было очень-очень далеко отсюда, и видела, как, бросив один взгляд на незнакомого ей человека, она начинала рассказывать о нем так, будто вся его прошлая жизнь лежала прямо перед ее глазами.

Однажды я без предупреждения вошла в ее комнату, где она работала над рукописью, и, сделав серьезное выражение лица, направилась прямо к ней, держа в руке запечатанное письмо, которое я написала Гуру, или Учителю, пересылавшему мне письма через нее. "Я хочу получить ответ на это письмо, и я пришла попросить вас, госпожа, чтобы вы отправили его". Она рассердилась на меня, пришла в ярость и потребовала объяснить ей, по какому праву я врываюсь к ней и отдаю ей приказы отправлять письма Махатмам.

Когда она "выпустила пар", я тихо попросила ее отправить это письмо, добавив при этом, что оно очень важное. "Ничто из того, что относится к человеческим эмоциям, не может быть важным, - возразила она. - Вы все полагаете, что если вы помолитесь, то должен быть немедленно получен личный отклик от Иеговы. Я устала от всей этой чепухи". Я безмолвно положила письмо на стол, села за него лицом к ней и стала смотреть на мое письмо. Она выдвинула ящик письменного стола, который был пуст, и велела мне положить его туда. Я сбросила письмо со стола в этот ящик и сама его закрыла. Она откинулась в своем кресле назад, посмотрела на меня с некоторым интересом и заметила, что моя воля начинает развиваться. Я сказала ей, что написать это письмо стоило мне большого труда и что от ответа на него во многом зависит мое будущее. Вдруг под воздействием внезапного чувства я спросила ее, не ушло ли уже письмо, и не дожидаясь ее ответа, я выдвинула ящик и не нашла его там. Я тщательно посмотрела, нет ли его где-нибудь... Днем позже я повстречала госпожу Блаватскую, когда она собиралась отправиться в поездку с одним из гостей, и она подала мне руку, чтобы я помогла ей спуститься вниз по лестнице. Взяв ее руку, я спросила с улыбкой: "Ну как там мое письмо?" Она на мгновение пристально посмотрела на меня, и вдруг у меня появилось чувство, я не знаю отчего, что на письмо ответили. Я засунула руку в карман своего платья и нашла там письмо, сложенное и запечатанное в китайский конверт...

Мир незаслуженно облил ее грязью, более чем кого-либо другого в те времена. Она стала объектом для подозрений не только со стороны отдельных людей, но и правительств, и на ее защиту вставали те, кто считал за особое счастье погибнуть за нее. Человеку, который однажды спросил ее, кто она, она дала исключительно простой ответ: "Я старый буддийский пилигрим, что путешествует по миру для того, чтобы преподавать истинную религию, которой является Истина".

Ч.У. ЛЕДБИТЕР^[73]