И 26 августа 1884, Эльберфельд, Германия

Меня всегда интересовали всякие фокусы. Когда я был в Лондоне, у меня была возможность брать уроки у профессора Фиелда, самого ловкого фокусника, который довольно скоро сделал меня хорошим профессионалом в этой области искусства. С того времени я устраивал представления везде, где только можно (в качестве любителя, конечно), и свел знакомство практически со всеми нашими известными "чародеями", с которыми мы обменивались опытом и трюками. Поскольку у каждого фокусника есть свой любимый приемчик, в котором он достигает совершенства, то я старался очень тщательно наблюдать за ними, чтобы в совершенстве овладеть различными приемами в фокусах с картами и монетами, а также в известных медиумических развлечениях. С течением времени я стал довольно хорошим наблюдателем в том, что касается фокусов, и я полагаю, что обладаю достаточным авторитетом для того, чтобы изложить здесь свое мнение относительно тех феноменов, которые мне довелось наблюдать.

Два из них произошли в нашем доме в Эльберфельде во время пребывания госпожи Блаватской, полковника Олькотта и небольшой компании, состоявшей из друзей и теософов.

Первым было письмо от Махатмы К.Х. к моему отцу, и это произошло однажды вечером в присутствии многих свидетелей... Было примерно 9 часов. Мы расположились в гостиной, ведя беседы на различные темы, как вдруг внимание госпожи Блаватской было привлечено чем-то необычным, происходившим в комнате. Через некоторое время она сказала, что почувствовала присутствие Учителей. Возможно, в их намерения входило проделать что-то для нас, и поэтому она попросила нас подумать над тем, что бы мы хотели увидеть.

Затем была устроена недолгая дискуссия относительно того, что было бы лучше всего, и в конце концов было принято единогласное решение, что нужно попросить письмо, адресованное моему отцу, герру Г.Гебхарду, написанное в ответ на тот вопрос, который он сам мысленно задаст.

В то время мой отец был очень обеспокоен тем, что происходит с его сыном, моим старшим братом, и у него было огромное желание получить от Махатмы совет по этому поводу.

Тем временем госпожа Блаватская, которая по причине своей недавней болезни лежала на софе и оглядывала комнату, внезапно заявила, что с большой картиной, написанной маслом, которая висела над пианино в этой же комнате, что-то происходит, - она видела нечто вроде лучика света, пролетевшего в направлении к картине. Это утверждение было немедленно подтверждено миссис Холлоуэй... а потом еще и моей матерью, которая сидела напротив зеркала и тоже заметила в зеркале, как слабый свет пролетел к картине. Тогда госпожа Б. потребовала, чтобы миссис Холлоуэй... посмотрела и описала то, что происходит. Миссис Холлоуэй... сказала, что она видела, как что-то образовывалось над картиной, но не может точно сказать, что это такое было.

Теперь внимание всех было зафиксировано на стене выше картины, под потолком, где много людей наблюдало яркие огни. Но я должен признаться, что сам я, не будучи ясновидящим, не наблюдал там ни огней, ни вообще чего-либо необычного, кроме того, что я всегда видел на этой стене. И когда госпожа Блаватская заявила о своей абсолютной уверенности в том, что там что-то происходит, я встал (до этого момента все мы оставались на своих местах), взобрался на пианино, стоявшее прямо под картиной, оттянул картину от стены, не снимая ее с крючка, хорошенько встряхнул ее и осмотрел с обратной стороны - ничего! Комната было отлично освещена, и я хорошо видел каждый квадратный дюйм картины. Я отпустил раму, сказав, что я ничего не вижу, но госпожа Блаватская подтвердила свою уверенность в том, что там должно что-то быть; поэтому я снова взобрался и предпринял еще одну попытку.

Упомянутая картина представляла собой огромное написанное маслом полотно, подвешенное к стене с помощью крюка и веревки, из-за чего она висела наклонно, под углом к стене, так что когда я поднял нижнюю часть картины, отодвинув ее от стены, то между стеной и задней частью картины образовалось пространство не менее шести дюймов шириной, а сама картина совершенно не касалась стены. С каждой стороны картины на стене были газовые горелки, и они хорошо освещали пространство между стеной и картиной. Но и во второй раз, как и в первый, я не смог ничего отыскать, хотя рассмотрел все очень внимательно. Для того чтобы окончательно убедиться в этом результате, я влез на верх пианино и дважды тщательно ощупал рукой всю раму, которая имеет примерно три дюйма в толщину, - ничего! Опустив картину, я обернулся к госпоже Блаватской и спросил ее, что я должен предпринять далее, и тогда она заявила: "Я вижу письмо, вон оно!" Я быстро повернулся к картине, и увидел в это мгновение письмо, выпавшее из-под нее на пианино. Я подобрал его. Оно было адресовано герру консулу Г.Гебхарду, и в нем были именно те сведения, которые он хотел узнать. Видимо, выражение лица у меня было довольно-таки озадаченное, потому что вся компания весело рассмеялась, глядя на "семейного волшебника".

Так вот, мне этот феномен представляется продемонстрированным совершенно безупречно. Никто не притрагивался к картине, кроме меня самого, я очень внимательно и тщательно ее исследовал, и поскольку я искал именно письмо, то такая вещь не могла бы ускользнуть от моего внимания, что, возможно, могло бы произойти, если бы я занимался поисками другого предмета, ибо тогда я мог бы и не обратить особого внимания на листок бумаги. Письмо же имело размер не менее четырех на два дюйма, и его никоим образом нельзя было назвать маленьким предметом.

Давайте теперь рассмотрим этот феномен с точки зрения фокусника.

Предположим, несколько писем, адресованных разным людям и в которых речь шла бы на различные темы, были приготовлены заранее. Возможно ли доставить такое письмо в указанное место с помощью ловкости рук? Вполне вероятно; вопрос только в том, что это за место и было ли обращено внимание зрителей на него до того или нет. Спрятать это письмо за картиной было бы очень трудно, но с этим можно было бы справиться, если бы наше внимание на мгновение было бы отвлечено в другом направлении, и тогда тем временем письмо можно было забросить за картину.

Что такое, по сути, фокус? Не что иное, как выполнение более или менее быстрого движения в тот момент, когда за вами не наблюдают. Я на короткое время обращаю ваше внимание на определенное место, скажем, на мою левую руку, и тогда моя правая рука имеет полную свободу для того, чтобы проделывать определенные "невидимые" движения; что касается теории о том, что "быстрота рук обманывает глаза", то она совершенно ошибочна. Вы не можете сделать рукой настолько быстрое движение, чтобы глаз не мог проследить за ним и выявить его; единственное, что вы можете сделать, - это скрыть необходимое движение другим, совершенно не относящимся к тому, что вы собираетесь сделать, или привлечь внимание наблюдателя к другой точке, а затем быстро проделать то, что нужно.

Так вот, в данном случае все наше внимание было обращено на картину еще до того, как был задан вопрос о том, что мы вообще хотели бы получить, и постоянно было направлено на нее; никто не смог бы засунуть туда письмо так, чтобы это не заметили. Что касается вероятности того, что письмо было спрятано за картиной заранее, то это вообще даже и не стоит обсуждать, поскольку оно не могло бы ускользнуть от моего внимания, когда я несколько раз проводил его поиски. Предположим, что письмо было помещено на верху рамы, и что я задел его рукой, не заметив этого, и это потом привело к тому, что письмо неожиданно оттуда выпало, - но здесь надо учесть также и то, что прошло не менее тридцати секунд до его появления. Если рассмотреть все эти обстоятельства в совокупности, то мне кажется абсолютно невероятным, чтобы подобный феномен мог оказаться трюком.

На следующий день после того, как это произошло, около полудня, я вошел в комнату госпожи; однако, увидев, что она занята, я удалился в гостиную, где мы сидели предыдущим вечером, и только тогда мне в голову вдруг пришла мысль снова проверить эту картину, для того чтобы окончательно убедиться в том, что было невозможно спрятать письмо где-либо с задней ее стороны так, чтобы его нельзя было обнаружить. В комнате при этом находился только я один, и в течение того времени, пока я осматривал полотно, никто в нее не входил; я полностью убедился в том, что письмо не могло быть мною не замечено, если бы его припрятали с задней стороны картины. Затем я вернулся в комнату госпожи, где я увидел ее беседующей с той же самой женщиной. Вечером мы снова собрались все вместе.

"За вами сегодня наблюдали Учителя, и их очень позабавили ваши эксперименты, как вы пытались определить, нельзя ли было спрятать это письмо позади картины".

Я абсолютно уверен, во-первых, в том, что никого не было в той комнате в то время когда я проводил этот эксперимент, и во-вторых, что я никому из присутствовавших в доме не говорил об этом эксперименте. Я не могу объяснить то, каким образом госпожа могла бы проследить за моими действиями, ничем иным, кроме ясновидения...

ВСЕВОЛОД СЕРГЕЕВИЧ СОЛОВЬЕВ^[71]