Основные положения философии

И методологии Ф. Хайека и их значение для экономической теории

Основным гносеологическим тезисом философии Хайека явля-| ется тезис о принципиальной ограниченности человеческого знания! и о том, что это знание не существует в концентрированной форме а\

В

ниде законченного набора сведений, воплощенных в формулах или цифрах, а «рассеяно» среди людей, каждый из которых обладает час­тицей этого знания, значительная часть этого знания имеет нефор­мальный, интуитивный характер.

Этот тезис отражает не просто эмпирическую проблему, решения которой можно было бы ожидать по мере совершенствования науч­ных технологий, а непреложный факт реальной жизни.

Как следствие этого тезиса — признание невозможности вырабо­тать объективную и всеобъемлющую картину мира и экономики; убежденность в том, что любая конкретная информация о системе, и том числе экономической, хуже и беднее той, которая в ней цирку-л ирует.

Накопленное в обществе знание воплощено в привычках и навы-I кпх людей, традициях и нормах, передается в процессе воспитания и воспринимается часто без осознания реального значения тех или иных норм. Но от этого они не становятся менее значимыми для сущест­вования общества.

Совокупность норм и институтов формирует социальный лоря-|док, который поддерживается и формируется через целенаправлен-ые действия людей, но сам по себе он не является порождением со­знательной воли и не поддается целенаправленному регулированию. Этот порядок возник эволюционным путем, его существование не подчинено какой-либо цели, но он исключительно важен для дости­жения множества различных целей, которыми руководствуются люди и которые в совокупности никому не известны. Речь идет о так назы-ипемом «расширенном, или спонтанном, порядке», исследование ко­торого и представляет, согласно Хайеку, предмет общественной на­уки в целом.

Эти положения, которые отстаивал Хайек, имели основание в идеях старой австрийской школы. Еще К. Менгер в работе «Исследо-п.шия о методах социальных наук и политической экономии в осо­бенности» (1871) писал, что многочисленные институты «представ­ляю г не продукт положительного законодательства или сознательной Поли общества, направленной на установление их, а суть неосознан­ные результаты исторического развития»⁴. Таким образом, речь идет об органической природе социальных институтов.

Важной составляющей органического, или спонтанного, социаль­ного порядка является рынок и институты, на которых он непосред­ственно базируется, прежде всего институт частной собственности.

Менгер К. Исследования о методе социальных наук и политической жономии и особенности. СПб., 1894. С. 188—189.

Как и социальный порядок вообще, рынок сформировался естест­венным путем без какой-либо направляющей силы, но от его суще­ствования зависит благополучие всего общества и в том числе гаран­тии важнейшей социальной ценности - свободы личности, понима емой с либеральных позиций. Как отмечал один из известных иссле дователей современной австрийской школы, «рыночный порядок -нечто совершенно отличное от средства, специально созданного, что бы служить определенным целям. Рыночный порядок просто соеди няет конкурирующие цели, служит им всем, но не гарантирует того, какие из этих целей будут достигнуты в первую очередь, т.е. в рамках рыночной системы отсутствует какая-либо единая шкала ценностей Так как рынок не преследует какие-либо определенные цели, мы не можем критиковать его зато, что некоторые цели не достигнуты. Зна­чение рынка в том, чтобы увеличить наши возможности в достиже­нии наших собственных целей»⁵.

Исследование рынка как системы добровольного обмена, или каталаксии, Хайек объявил целью экономической науки. Более того, именно существование этого порядка, по мнению ученого, и делает возможным научный анализ.

Философский базис австрийской школы неразрывно связан с ее методологическими принципами: субъективизмом, априоризмом и методологическим индивидуализмом.

Поскольку задачи экономической науки представители австрий­ской школы видят в объяснении спонтанного хозяйственного поряд­ка, экономическая наука предстает как наука теоретическая, признан­ная установить качественные закономерности между простейшими элементами реальных явлений хозяйственной жизни человека.

Несколько упрощая, субъективизм как принцип анализа хозяй­ственных явлений можно свести к следующим положениям:

экономические субъекты действуют на основе собственных (не­совершенных и ограниченных) представлений о текущей ситуации it возможностях, которые передними открываются;

они ориентированы на будущее, которое никому достоверно не и, вестно, так же каки последствия действий, предггринимаемыхлюдьмп

оценки и представления людей различны в силу различия пред почтении, знаний и информации, которой они располагают; пред ставления и оценки могут быть ошибочными в силу неверной оцек ки ситуации на основе ошибочных теоретических знаний, недосто верности или неполноты информации и т.д.;

⁵ Butler E. Hayek, His Contribution to the Political and Economic Thought Ы Our Time. L., 1983. P. 44.

G08

люди реагируют на собственные просчеты, изменяя свое поведе­ние, при этом реакция людей определяется не только и не столько фактами, сколько их представлениями и убежденностью относитель­но того, что они считают правильным.

И представители старой австрийской школы, и еще в большей степени «новые австрийцы* не отрицают существования объективно измеряемых фактов в естественных науках. Что касается обществен­ных наук, то здесь ситуация иная. Общественные науки имеют дело не с отношениями между вещами, а с отношениями между людьми. «Главнымобъектомчеловеческихдействийявляются необъективные факты, как они понимаются и естественных науках, а представления о них»⁶. Отсюда следует, например, отрицание объективной природы стоимости.

Априоризм предполагает, что наука, изучающая социальные яв-I лсния, основывается на некоторых аксиомах относительно поведе­ния индивидов, и эти аксиомы получены интуитивно, на основе ин-¹ троспекции. Законы, выведенные на базе этих аксиом, также явля­ются априорными.

Опираясь на принцип априоризма, Мизес выдвинул идею прак-ссологической науки, представляющей собой логику соотнесения целей и средств на основе принципа максимума рациональности. Как чисто логическая конструкция, она имеет дело только с аналитичес­кими суждениями, которые, как подчеркивал Мизес, не могут быть подвергнуты эмпирической оценке. Тем не менее он утверждал, что праксеология и без добавления эмпирических гипотез способна дать адекватное знание реальности, поскольку она исходит из умозаклю­чений, которые он назвал «сущностью действий»⁷.

Сегодня праксеология как общий исследовательский подход ав­стрийской школы выдерживается не столь последовательно, как это предлагал Мизес. Предпринимаются попытки ограничить круг ап­риорных гипотез, некоторые из интроспективных представлений о поведении человека подвергнуть эмпирической проверке. Так, И.Кирцнер предлагает к априорным утверждениям относить только гипотезу рациональности, все же остальные считать эмпирически­ми⁸. Еще дальше в ревизии методологических принципов Мизеса пошли О'Дрисколл и Риццо, которые пытались даже предложить

^(l Shand A. The Capitalist Alternative: An Introduction to Neo-Austrian Economics. Brighton, 1984. P. 3.

⁷ Caldwell B.J., Bochm S.(ed.) Austrian Economics: Tension and New Directions. Boston etc., 1992. P. 221.

^s Kirzner I.M. On the Method of Austrian Economics// The Foundations of ^ч Modern Austrian Economics. Kansas City, 1976.

'() Истории экономических учений - 609

новый принцип построения экономической теории - так назышк мый «принцип динамического субъективизма», в основе которо! лежит представление о недетерминированности будущих событие необратимости экономических процессов и невозможности тракк ватъ их в терминах вероятностей⁹.

Вместе с тем общим моментом для методологических разрабоп i австрийцев по-прежнему остается критическое отношение к так ил зываемому сциентизму — перенесению методов естественных наук i исследования общественных явлений без учета принципиально] < различия между последними и явлениями физического мира. Отли чия социальной реальности от физического мира прежде всего а» заны, как отмечал Хайек, с тем, что в социальном мире действуй индивиды, преследующие свои цели, воспринимающие иоценииак' щие происходящее и в зависимости от оценок изменяющие свое п<> ведение. Признание этих особенностей заставляло Хайека подпер: нуть критическому пересмотру целый ряд весьма распространении в 30-е годы и популярных сегодня методологических представлени в том числе о значимости эмпирических исследований и в связи этим о содержании прогноза и его значении при оценке теории. Хо есть некоторые основания считать, что в известной статье. «Экопол/, ка и знание» (1937)^ш Хайек сделал шаг в сторону признания принци i фальсифицируемое™ (см. гл. 41) и значения эмпирической соста ляющей знания и тем самым пытался побудить Мизеса несколы ослабить принципы праксеологии, книга «Контрреволюция науки (1951)" не позволяет усомниться в том, что для Хайека теоретич^ кое знание всегда оставалось исходным по отношению к знанию эм лирическому.

Эта осторожная позиция в отношении эмпирического знания пр* ■ явилась в понимании Хайеком существа и значения прогноза. Он ш считал, что значение теории определяется ее способностью к прогно зированию, а надежность прогноза является наилучшим критерием п истинности. Вместе с тем в прогнозировании Хайек видел нажнут функцию теории. Однако он иначе, чем большинство экономисток понимал сущность прогноза. Сточки зрения Хайека, и здесь с ним со лидарны современные австрийцы, прогноз — это не оценка kohkpci ных значений каких-либо показателей, а предположение о вероятном направлении развития событий. Это так называемый pattern prediction

' O'Driscole G.P,,Rizzo M.J. The Economics of Time and Ignorant Oxford, 1985.

¹⁰ Hayek F. Economics and Knowledge //Economica. 1937 Feb.

" Hayek F. The Counter-Revolution of the Science: Studies on the Abuse ul Reason. Glensoe (111.), 1952. Ch 3.

|ким образом, наука не должна отказываться от оценки будущего раз-цтия событий, но она не может и не должна давать конкретных чис­тых ориентировок. (Подобное осторожное отношение к прогнозу в 1~то напоминает позицию Н.Кондратьева, см. гл. 28.) Третьей составляющей методологии австрийской школы является рипцип методологического индивидуализма, или атомизма, который |начает, что социальные феномены являются производными отнеза-Исимых индивидуальных действий¹². С точки зрения строгого мето-логического индивидуализма не может быть никакого иного пред-ввления о народном хозяйстве, кроме как о совокупности индиви-[льных хозяйств, которая есть результирующая «всех бесчисленных кшчно-хозяйственных стремлений»¹³. С этих позиций критикуется ринцип методологического холизма, который исходит из социальных июстностей, качественно отличающихся от формирующих их хозяй-ренных единиц. Если для Менгера подобный принцип был связан с торической школой, то для современных австрийцев — со школами, Которых господствует макроэкономический подход.

С точки зрения австрийцев, холизм не только методологически и эретически неверен, но и социально опасен, так как в конечном вте он открывает дорогу социальному конструктивизму и экспери-^нтаторству. Анализ взаимосвязи между методологическим подхо-, теоретическими построениями в рамках макроэкономики и ос-|вными принципами современной системы регулирования эконо­мки, а также между методологическими и философскими представ-рНиями и различного рода социалистическими концепциями и по-гическими действиями по их реализации — эта тема пронизывает научное наследие Хайека¹⁴.