Принудительное приобретение пенсионных страховок

Одно возможное оправдание подобного принуждения имеет чисто патерналистский характер. Люди

могут по собственному желанию и в индивидуальном порядке поступать так, как в соответствии с

законом они должны поступать групповым порядком. Каж- дый из них в отдельности недальновиден

и не заботится о будущем. «Мы» знаем лучше «них», что им же будет лучше, если они станут

откладывать на старость больше, чем они готовы откладывать добровольно; убеждать их по

отдельности мы не можем; зато мы можем убедить 51% или больше принудить всех делать то, что

отвечает их же собственному благу. Такой патернализм рассчитан на ответственных людей, так что

даже не нужен предлог заботы о детях или умалишенных.

Те из нас, кто верит в свободу, должны также верить и в свободу людей совершать ошибки. Если

человек сознательно предпочитает жить сегодняшним днем, использовать все свои средства для

сегодняшних удовольствий и намеренно обрекает себя на безрадостную старость, какое мы имеем

право ему мешать? Мы можем спорить с ним, пытаться переубедить его, но разве есть у нас право

насильственно удерживать его от следования избранному пути? Разве нет всегда возможности

того, что он прав, а мы ошибаемся?

Возможным обоснованием принудительной покупки аннуитета с точки зрения принципов

либерализма является то обстоятельство, что люди, не заботящиеся о своем будущем, не

пострадают от последствий своих собственных действий, но вынудят расплачиваться других. Мы не

хотели бы, говорится в оправдание, видеть неимущих стариков, страдающих от безысходной

нищеты. Мы поможем им за счет частной и общественной благотворительности. И следовательно,

человек, не заботящийся об обеспечении собственной старости, будет опекаться обществом.

Принуждение его к покупке аннуитета оправдывается не его собственным благом, но благом всех

нас.

Весомость этого аргумента явно должна подкрепляться фактами.Если 90% населения станут

подопечными общества в возрасте 65 лет при полном отсутствии обязательного приобретения

аннуитета, этот аргумент будет звучать более убедительно. А если только 1%, то совсем

неубедительно. Какой же смысл ограничивать свободу 99% ограждать себя от расходов, которые

могут быть навя- заны обществу остающимся 1%?

Мнение о том, что значительная часть населения перейдет на иждивение общества, если не

принудить ее приобрести аннуитет, обязано своей убедительностью (в момент введения OASI)

Великой депрессии. С 1931 по 1940 год безработицей было охвачено более одной седьмой части

рабочей силы. И в пропорциональном отношении безработица больнее ударяла по престарелым

рабочим. Это было беспрецедентное явление, которое с тех пор ни разу не повто- рялось.

Случилось это не потому, что люди были беспечны и не откладывали денег на старость. Как мы

убедились, это положение явилось следствием государственной бесхозяйственности. OASI — это

лекарство (если к нему вообще применимо такое определение) от совсем другой болезни, с которой

мы еще не сталкивались.

Безработица 30-х годов, безусловно, создала серьезную проблему помощи нуждающимся:

множество людей оказались иждивенцами общества. Однако проблема стариков никоим образом

не была самой серьезной проблемой. Многие люди производительного возраста оказались в

списках получающих пособие или воспомоществование. А неуклонное распространение программы

OASI — пособия по ней получают сейчас 16 миллионов человек — не помешало продолжающемуся

увеличению числа лиц, получающих общественную помощь.

С течением времени произошли коренные изменения в системе частной помощи престарелым. В

определенный период главную свою опору в старости люди видели в детях. Однако по мере роста

благосостояния общества менялись и нравы. Ответственность, возлагавшаяся ранее на детей по

уходу за родителями, ослаб- ла, и все большее число людей стали приобретать недвижимость и

индивидуальные пенсионные страховки как средство обеспечения спокойной старости. В

последнее время ускоренными темпами появляются пенсионные страховки, не связанные с OASI.

Некоторые исследователи вполне серьезно полагают, что дальнейшее развитие нынешних

тенденций приведет к тому, что большая часть общества будет во многом отказывать себе в

производительные годы ради того, чтобы в преклонном возрасте иметь жизненный уровень,

превышающий тот, который у них был в годы расцвета. Кое-кто может счесть это за

ненормальность, но коль скоро это есть отражение общественных вкусов, то так тому и быть.

Принудительное приобретение аннуитета, таким образом, повлекло за собой большие издержки при

малых выгодах. Оно лишило всех нас контроля над значительной частью нашего дохода, заставляя

нас выделять ее для определенной цели — приобретения пенсионной страховки и определенным

образом — в государственной фирме. Оно затормозило конкуренцию в торговле аннуитетом и

развитие пенсионных программ. Оно породило огромную бюрократию, которая обнаруживает

тенденцию к еще большему расширению и к вмешательству во всё новые области нашей жизни. И

все это ради того, чтобы избежать угрозы превращения немногих людей в иждивенцев общества.