Глава 46

Разящий удар Шрайна по левой голени Вейдера, скорее благодаря удаче, нежели мастерству, поднял в воздух очередной фонтан искр.

Обозленная реакция Вейдера была единственным доказательством того, что Шрайн сражается с живым существом. Какие бы события – случайные или преднамеренные – ни повлекли за собой столь разительные перемены в его образе жизни, Вейдер по-прежнему оставался больше человеком, чем киборгом, иначе не смог бы он испытывать такую ярость и черпать из Силы такую мощь.

Они стояли друг напротив друга на высоком подвесном мостике, соединявшем два полностью закрытых перехода; полый ствол быстро заполнялся дымом, а мрак разгоняли вспышки света от взрывов, то и дело возникавших по всему Качиро.

Решимость Шрайна во что бы то ни стало вонзить световой клинок в панель управления, прикрепленную к груди Вейдера, заставила его противника переключиться на оборонительную фехтовальную технику, что оставляло уязвимыми его руки и ноги. В течение всего боя, который плавно перетекал наверх по пандусам и подвесным мосткам, Вейдер держал алый клинок вытянутым перед собой, ловко размахивая им при помощи одних лишь запястий, а локти прижимая к бокам. Только когда Шрайн не оставлял ему выбора, сит совершал резкие движения или прыжки.

– Искусственные конечности и бронежилет – какой-то странный выбор для сита, – заметил Шрайн, готовясь парировать встречный удар Вейдера – месть за его удачный выпад. – Принижает все достоинства темной стороны.

Перехватив рукоять меча поудобнее, Вейдер продолжал наступать:

– Не более чем твои загулы по контрабандистским притонам порочат Силу, Шрайн.

– О, но я уже видел свет. Возможно, его пора увидеть и тебе.

– Свое видение ты понял превратно.

Шрайн был готов отразить очередную атаку, когда Вейдер внезапно остановился, и алое лезвие втянулось обратно в эмиттер.

Прежде чем Шрайн успел разобраться, что происходит, он различил внизу какой-то скрип, и что-то массивное метнулось в него со стороны пандуса. Только стремительный взмах меча в последний момент преградил путь объекту, летевшему прямо в голову.

Это была обшивная доска – оторванная с мясом от пандуса, по которому они минуту назад взобрались на мостик.

Шрайн в благоговейном ужасе уставился на Вейдера, чья маска, как и прежде, не отражала никаких эмоций; затем занес клинок над правым плечом и бросился на противника.

Он не преодолел и половины дистанции, когда на него обрушился град досок и секций перил. Чтобы разобрать на части деревянные пандусы, Вейдер использовал всю мощь темной стороны!

Подчинившись воле Силы, Шрайн выдал стремительную последовательность взмахов световым мечом, парируя снаряды, летевшие на него снизу, сверху и с боков, но доски становились все крупнее, летели все чаще и все быстрее.

В левое бедро джедая ударил торец доски. Широкая планка всей поверхностью хлестнула его по плечам. Деревянные колышки бомбардировали лицо и впивались в руки. Наконец короткая опорная балка вонзилась джедаю прямиком в лоб, на мгновение лишив возможности дышать и заставив припасть на колени. Кровь заливала глаза, он всеми силами старался не потерять сознание, одной дрожащей рукой сжимая меч, а другой цепляясь за перила мостка. В пяти метрах впереди стоял Вейдер, его руки были сложены на груди, а световой меч висел на поясе.

Шрайн постарался сфокусировать взгляд на противнике.

Очередная доска, явившись словно из ниоткуда, ударила джедая по почкам.

Рука, сжимавшая перила, рефлекторно потянулась к пояснице, и он потерял равновесие. Не удержавшись на мостике, джедай рухнул вниз.

Деревянный пол спас ему жизнь, но ценой костей в левом плече и предплечье.

Спрыгнув с мостика, Вейдер приземлился в нескольких метрах от Роана с грацией, которая прежде казалась для него нереальной.

Игнорируя боль в сломанной конечности, Шрайн попятился, ползком подбираясь к отверстию, через которое они с Вейдером проникли в полый ствол врошира. Горячий ветер, задувавший снаружи, трепал его длинные волосы.

Ложи, на которой они сражались, больше не было. Она рухнула.

Между Шрайном и землей не было ничего, кроме едкого воздуха, заполненного сгорающими листьями. Далеко внизу плененных вуки сгоняли на посадочную платформу. Леса полыхали в огне.

Приблизившись, Вейдер озарил пространство сиянием ситского клинка.

Шрайн сморгнул кровь, затем занес руку и только тут обнаружил, что свой собственный меч он обронил во время затяжного падения.

Отползая еще дальше, он изнуренно и почти смиренно выдохнул.

– У меня перед тобой должок, – сказал он Вейдеру. – Ты сделал все возможное, чтобы вернуть меня обратно в лоно Силы.

– А ты укрепил мою веру в могущество темной стороны, мастер Шрайн.

Шрайн тяжело сглотнул:

– Тогда скажи мне: кто обучил тебя? Дуку? Сидиус?

Вейдер остановился:

– Не Дуку. И пока еще не Сидиус.

– Пока еще, – повторил Шрайн, больше для себя. – Стало быть, ты его ученик? – Его взгляд заметался по сторонам в поисках хоть какой-то надежды на спасение. – Сидиус тоже в союзе с императором Палпатином?

Вейдер притих на мгновение, будто решая, какие еще детали можно раскрыть:

– Повелитель Сидиус и есть император.

Шрайн уставился на противника, с трудом осознавая услышанное:

– Но тогда приказ об устранении джедаев...

– Приказ 66, – подсказал Вейдер.

– Его выдал Сидиус. – Кусочки мозаики, которую Шрайн собирал уже несколько недель, постепенно сложились в единое целое. – Наращивание армий, сама война... Все это было лишь частью изощренного плана по искоренению Ордена джедаев!

Вейдер кивнул:

– Все верно. – Он указал на Шрайна. – Но только строго между нами.

Живот Шрайна пронзила острая боль, и он кашлянул кровью. Падение не только раздробило кости, но и повредило некоторые жизненно важные органы. Он умирал. Высунувшись еще дальше из отверстия, он обвел взглядом ночное небо, после чего вновь посмотрел на Вейдера:

– Это Сидиус превратил тебя в такую образину?

– Нет, Шрайн, – ровным голосом ответил Вейдер. – Это сделал я сам – при некотором содействии Оби-Вана Кеноби.

Шрайн уставился на него:

– Ты знал Оби-Вана?

Вейдер смерил его взглядом:

– А ты что, до сих пор не догадался? Когда-то я тоже был джедаем.

На лице Шрайна отразилось замешательство:

– Ты – один из Потерянной Двадцатки. Как Дуку.

– Я – номер двадцать первый, мастер Шрайн. Вне всяких сомнений, ты слышал об Энакине Скайуокере. Об Избранном.