Идеи социального неравенства в общественной мысли до возникновения социологии

История всей социологии как науки, как и история ее важ­нейшей частной дисциплины — социологии неравенства, насчи­тывает полтора столетия. Но задолго до XIX века ученые задумы­вались над природой отношений между людьми, над тяжелой учас­тью большинства людей, над проблемой угнетенных и угнетате­лей, над справедливостью или несправедливостью неравенства.

Еще древнегреческий философ Платон (428427—348347 гг. до н.э.) размышлял над расслоением людей на богатых и бедных. Он считал, что «государство представляет собой как бы два госу­дарства. Одно составляют бедные, другое — богатые, и все они живут вместе, строя друг другу всяческие козни». Платон был «пер­вым политическим идеологом, мыслившим в терминах классов», — считает Карл Поппер¹. В таком обществе людей преследуют страх и неуверенность. Здоровое общество должно быть иным. В своем труде «Государство»² Платон утверждал, что правильное го­сударство можно научно обосновать, а не искать ощупью, стра­шась, веря и импровизируя. Платон предполагал, что это новое, научно спроектированное общество будет не только осуществлять принципы справедливости, но и обеспечивать социальную ста-

¹ См. Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. I. Чары Платона. М.,
1992. С. 7.

² Платон. Сочинения в 3-х томах. М., 1971. Т. 3. Ч. 1. С. 89—454.

новным предметом «торгов» становятся уже не столько сами про­изводственные ресурсы, сколько основные правила хозяйствен­ной деятельности.

Одновременно многие социальные субьекты (крупные пред­приятия, регионы) пытаются построить собственные системы обес­печения, самозащиты и развития на локальном и корпоративном уровнях.

Изменения коснулись содержания практически всех страти­фикационных систем. В ходе перестройки и развала Советского Союза активизируется кастово-этническая сегрегация представи­телей нетитульных национальностей, которые сдвигаются на от­носительно более низкие ступени общественных лестниц (это в первую очередь касается стран «ближнего зарубежья»).

Усложняется набор профессий, изменяется их сравнительная привлекательность в пользу тех, которые обеспечивают более со­лидное и быстрое материальное вознаграждение. Удлиняется спи­сок «альтернативных профессий» (например, ширятся ряды бир­жевых брокеров, мелких торговцев-«челноков» или профессиональ­ных нищих). Происходит оформление «нового класса» — безра­ботных, лишенных и собственности, и стабильных рабочих мест. Внедряется двойной стандарт в систему доступных образова­тельных сертификатов — российских и западных (имеющих за­падную валидацию).

В культурно-символической иерархии на поверхность подни­маются группы, успешнее других толкующие о содержании ры­ночных реформ, в особенности те из них, кто знаком с какой-нибудь западной теорией и практикой.

А в культурно-нормативной иерархии появляются новые вы­сокопрестижные группы. Одни объявляют себя «избранниками народа» и под лучами телекамер вершат судьбы России. Другие называют себя «бизнесменами» и выделяются из толпы дорогими машинами, шумными презентациями и полетами на Канарские острова.

Изменения не обходят стороной и физико-генетическую стра­тификационную систему. Так, наблюдается сильная коммерциа­лизация групп, обладающих особыми физико-генетическими дан­ными (формируются наемная армия и профессиональный спорт, самостоятельными сферами занятости становятся проституция и рэкет). Возрастает также социальная значимость возрастных, по-коленческих различий.

Более подробно изменения стратификационной картины пост­советского общества будут рассмотрены в следующей главе.

Глава 12*