Представления о Пространстве и Времени в науке, культуре и

Философии

Представления о пространстве и времени возникли у человека на самых ранних стадиях развития социальной практики и человеческого сознания.

Выделившись из природы, и вступив с ней в определенные отношения, человек осознал как отдельность, относительную самостоятельность, обособленность вещей, так и их внеположенность и местоположение. Так наметились первые интуиции пространства.

Познавая же изменения, происходившие в предметах и результатах воздействий на них орудий труда, человек отражал, выделял и фиксировал длительность этих изменений, а также последовательность появления либо исчезновения тех или иных качественных состояний. Так сформировались первичные интуиции времени.

По мере исторической эволюции человеческого общества, появления философии, науки и иных способов теоретического и духовно-практического освоения действительности, исходные представления о простран­стве и времени подвергаются строгому понятийному анализу и мировоззренческой конкретизации. При этом отмечается, что пространство и время лишь в абстракции, лишь в определенных исследовательских контекстах, допустимо рассматривать в отрыве друг от друга.

ПРОСТРАНСТВО.

С точки зрения Аристотеля, пространственная характеристика тела, «его Место», определяется исходя из тела как первично данного. «Место» оказывается одним их индикаторов «физического бытия». Оно не есть ни материя, ни форма, ни протяжение. Но то, в чем «помещается» тело (единичность). При этом место ни больше и не меньше находящегося в нем тела. «Место» неподвижно и может быть оставлено телом. Всякое тело, если ему не препятствовать, движется к «своему естественному месту», в котором это тело (ус)покоится. Космос есть совокупность «естественных мест», ожидающих свои бытийные заполнения.

Декарт приравнивает пространство к «протяжению» и отождествляет его с «Материей». Протяжение есть и главный атрибут пространства и его субстанция (свойство и сущность). Пространство возводится Декартом в ранг сущего, не нуждающегося для своего существования ни в чем, кроме Бога. Физически понимаемое пространство бесконечно делимо. Части пространства наделены движением, величиной, фигурой и расположением. Никакого «внутреннего» пространства не существует.

У Ньютона абсолютное пространство рассматривается как независимое от тел и существующее прежде них. Пространство трехмерно, равномерно и бесконечно простирается во всех направлениях. Оставаясь вечным и неизменным по своей природе, бесконечное и вечное пространство, мыслится как творение божье, проявление его сущности и полноты возможностей.

Полемизируя с Ньютоном, Лейбниц утверждает, что пространство не существует само по себе, отдельно от тел. Мыслеобраз пространства выражает лишь «рядоположенность» физических объектов, отношение, порядок сосуществования действительных и возможных явлений и вещей.

Кант представляет пространство как (доопытную) форму чувственности, под которую наше сознание «неизбежно» подводит материал чувственного восприятия.

В специальной теории относительности Эйнштейна пространство является четырехмерным образованием, в котором взаимодействуют различные физические поля. В общей же теории относительности пространство привязывается к «гравитационным сгущениям физических масс», в окрестностях которых оно искривляется и меняет свою метрику.

В перспективе сегодняшних представлений Пространство, как характеристика бытия, осмысливается в современной научной, художественной и философской литературе со следующих мировоззренческих позиций:

С позиций физико-механико-астрономического взгляда на Пространство оно может быть определено как отношение между сосуществующими во времени объ­ектами, порядок их рядоположенности и протяженности. Пространство в рамках подобного подхода:

· Трехмерно (т,е. характеризу­ется тремя измерениями: высотой, длиной и шириной). Правда, сама «трехмерность» пространства до сего времени постулируется исходя из макроскопичности человеческого «тела».

· Однородно (все «места" в пространстве как «системе физических мест» бытийно равноценны и тождественны между собой, в пространстве нет привилегированных «систем отсчета»);

· Изотропно (в пространстве отсутствуют доминантные направления, в силу чего понятия «верх», «низ», «правое», «левое», «вперед», «назад» условны и антропологичны);

· Бесконечно и безгранично (пространство есть своеобразная физико-астрономическая «вселенная», «Место всех мест», лишенное «собственного места»).

Однако, т.к. бытие представляет собой многообразие сущего и форм его движения выясняется, что каждая из них имеет «свои» специфические» формы пространственной организации, отличающиеся от физико-астрономических характеристик данной формы бытия.

Так, в науках биохимического профиля показано, что «пространство Живого и Жизни» неоднородно (ибо в нем существуют «дискомфортные» для биологического самочувствия и выживания «геопатогенные зоны», разнообразные климатические пояса, «места» водопоев, ночевок, охот, брачных игр), и неизотропно (по причине того, что сама возможность появления жизни связана с биологической ассиметрией «правого» и «левого», мутационными сдвигами наследственных цепочек).

В свою очередь, «социальное пространство» культурно-исторически многомерно и неоднородно. Оно формируется в результате пересечения различных информационных, технических, символических и иных контекстов человеческого существования. Политики, например, всерьез используют понятия «сфер жизненных интересов» и «кризисных зон». Искусствоведы говорят о «пространствах художественного произведения». Своеобразно своей человеческой природе и индивидуальным темпераментам люди нуждаются в определенном жизненном пространстве, обеспечивающем полнокровное и благополучное существование: в уединенном, тихом месте – для одиночества и размышлений; приятных зеленых уголках – для игр; в местах, где есть цветы, деревья и небо, где можно любоваться природой и устраивать пикники; в горных районах и пустырях, в диких и обжитых уголках, где можно наслаждаться, беседовать, любить, наблюдать, думать».

Философские концепции пространства обобщенно могут быть представлены в двух следующих мировоззренческих версиях:

· Субстанциональная: Пространство мыслится как нечто абсолютно всеобъемлющее и неизменное. Оно существует в качестве «первичной Сущности»; выступает безграничным «вместилищем» всего существующего; порождает объекты и тела как свои «протяженные состояния», является «Местом» безотносительно к тому, задано ли оно чьим-нибудь присутствием в нем или, напротив, лишено его.

· Реляционная: Как и материя, формой существования которой оно является, Пространство вечно, несотворимо и неуничтожимо. Пространственные характеристики мира есть одновременно условие и следствие взаимодействий объектов и процессов. Пространство дано только в этих взаимодействиях, оно есть «системное» выражение отношений «между» всеми сосуществующим в бытии образованиями.

Время (и Вечность) относятся к тем реалиям бытия, которые издревле определяли смысловое поле человеческого мировосприятия.

В связи с анализом времени Платон различает три момента: 1) то, что существует «вечно», не рождено и не создано; 2) то, что существует «всегда» (сотворено, но не подвержено гибели); 3) то, что существует «временно» (возникает и погибает). Согласно Платону, к Вечности не применимы определения «была» и «будет», она всегда только «есть». А «было» и «будет» приложимы лишь к возникшему и становящемуся во времени, ибо и то и другое суть движения. «Время есть подвижный образ вечности», подобие вечности в эмпирическом мире становления.

Считая Космос вечным, Аристотель не принимает платоновский тезис о «сотворении времени» и поэтому не соотносит время с Вечностью как его образцом. Вместо понятия «вечно(сть)» он употребляет понятие «всегда», когда речь идет о вневременном бытии. Например, о логических или математических истинах. Определение времени, как «числа движения», выражает «сущность времени», определение его, как «меры движения» - его «функцию». Мы распознаем время, когда «разграничиваем» движение, соотнося предыдущее и последующее», ибо, когда мы мыслим «крайние точки» отличными от середины, тогда мы и имеем дело со «временем». Некоторое «Теперь» не является временем, а есть потенциальная «граница времени», граница «между» тождественным и Иным.

Секст Эмпирик приходит к двум выводам. Во-первых, к выводу о том, что время и движение увязаны друг с другом, но не есть одно и то же и что, во-вторых, невозможно мыслить движение мира вне времени «в течение некоторого времени», как невозможно мыслить и «движение времени» вне движения мира. В конечном счете, время есть мера всякого движения и покоя. Оно равнозначно всему движущемуся, поскольку оно движется, и всему неподвижному, поскольку оно неподвижно, и поэтому все происходящее происходит во времени.

В средневековье на первый план выходит «переживание времени», как аспекта Творения. Августин раскрывает «психологическую» парадоксальность времени: оно складывается из того, чего «уже нет» (прошедшего), того, чего «еще нет» (будущего) и того, что есть, но не имеет «длительности» - момента, мгновения кванта настоящего. Все три модуса времени существуют и удерживаются лишь человеческим сознанием. Есть три времени – настоящее прошедшего (память), настоящее настоящего (непосредственное созерцание) и настоящего будущего (мир душевных упований, ожиданий и надежд).

Время, говорит Августин, есть некоторого рода постоянное изменение. «Величина времени» складывается из преемственности различных его мгновений, следующих одно за другим и не существующих совместно. Всякое последующее мгновение исходит из предыдущего и определяется им. Прошедшее происходит из будущего, а будущее происходит из прошедшего, а то и другое вместе происходят из вечно существующего настоящего, в силу чего именно «настоящее» должно называться временем в собственном смысле, т. е. Вечностью. Вечное есть вечное настоящее. И лишь настоящее вечно. В нем реализуется время. Именно в настоящем различные мгновения существуют как нечто реальное. Вечность в ее непосредственном и собственном смысле есть вечность настоящего. Она не есть то, что существует помимо времени или над временем в виде некоего идеального его прообраза, как это было у Платона. Скорее она есть «истина времени», или «истина временного», ибо именно она заключает в себе действительность времени. И если всякое мгновение времени действительно существует (существовало или будет существовать) лишь в качестве настоящего, то Вечность в целом, т. е. уже не в сменяющих друг друга «мерцающих» мгновениях, а в полной их совокупности остается совершенно непостижимой, недоступной человеческому мышлению тайной. Она, как полагает Августин, принадлежит лишь Богу и доступна лишь божественному разуму.

Августин делает обескураживающий вывод, что мы, в сущности, измеряем не время, но временную длительность некоторого конечного течения событий, и что мы можем это делать лишь в том случае, когда можем зафиксировать их начало и конец. Что же касается времени как такового, то вопрос для Августина остается открытым, и он мужественно признается, что так и не знает, что же, в конце концов, он измеряет, когда пытается измерить время.

Для Гегеля реальностью обладает не время как таковое, но временное, т.е. движущееся, конечное и преходящее. Время же есть «созерцаемое становление », единство бытия и ничто, того, что, существуя, не существует и, не существуя, существует. В этом смысле время есть диалектическое противоречие. Лишь в результате отвлечения от реальности «идея времени» приобретает статус независимости от временного. В действительности же не во времени все возникает и уходит, а само время есть это становление, возникновение и прохождение. Истинной и абсолютной мощью обладает не время и даже не реальность как таковая, но лишь Вечность. Не потому, что она длится дольше всех конечных вещей, как замечает Гегель, но потому, что она вообще не длится, что к ней непричастны определения времени, что о ней нельзя сказать, что она была или будет, но лишь что она есть. Вечность есть упразднение времени, Вечность оказывается равной небытию.

Экзистенциальную концепцию времени предложил М. Хайдеггер. Он убежден, что бытие и есть время. Главная (сущностная) характеристика времени - конечность. Открытое по отношению к своей конечности, человеческое существование оказывается тем самым и открытым бытию. Вся человеческая жизнь проходит во времени, в ней все пульсирует, выбрасываясь в будущее, захватывая прошлое, продолжаясь в настоящем. Хайдеггер настаивает на том, что человек совершенно иначе, чем животные, растения или планеты существуют во времени, он знает время как Временность, которая раскрывается как смысл заботы». Человеческое бытие «предшествует себе» (идет перед собой) в своих возможностях и потом подходит к себе, находящемуся «уже впереди», в этих возможностях.

Итак, Время может быть определено как бытийное отношение между сменяющими друг друга событиями, характеристика их последовательности и длительности.