Автопоэзийные системы

Работы авторов теории автопоэзиса чилийских биологов У.Матураны, Ф.Варелы малоизвестны у нас, и лишь недавно появились отклики и переводы на русский язык [47, 112,181]. Термин “автопоэзис (аутопоэз)” У.Матурана ввел для определения циркулярного принципа в динамике автономности и самосохранения живых систем (см. стр.4).

Молекулы в клетке связаны в циклы реакций и непрерывно восстанавливают друг друга внутри ими же создаваемой оболочки. Они автопоэзийно замкнуты на собственное самообновление и более ничего не производят. Этот принцип самообращенной жизни клетки уже достаточно хорошо изучен. Но чем более он понятен, тем более удивительным становится чудо появления этой жизни. Как можно разорвать взаимообусловливающие процессы, чтобы решить с какого из них началась система? Белки синтезируются с участием белковых же рибосом. Мембрана синтезируется лишь на мембране. Для репликации ДНК нужны ферменты, кодируемые ДНК [21].

Переходя к многоклеточным организмам, мы опять же видим, что активность и взаимодействие частей организованы тем же уникальным способом, замыкающим на себя их активность и взаимодействие. Чтобы выделить систему в среде, нужна граница, как различие. Понятно, что организм, производя молекулярные продукты, непрерывно создает оболочку, шкуру; с другой стороны, именно эта граница, топологическое прерывание, делает организм целостным и жизнеспособным. Различимость живого организма возможна именно благодаря его автопоэзийной организации. Компоненты автопоэзийного единства связаны в сеть непрерывных взаимодействий типа клеточного метаболизма. Потому и граница клетки, мембрана не столько продукт сети молекулярных превращений, не столько ограничитель этой сети, сколько неотъемлемый ее участник. Мембрана операционально является частью внутренности клетки, где нет и не может быть разделения на производителя и продукт [181, с.40].

Существование живой системы полностью зависит от ее внутренней динамики воспроизводства, а динамика эта возможна благодаря существованию. Переходя к сообществам организмов, к социальным системам, мы видим ту же самообращенность, как наиболее яркую автопоэзийную черту. Она проявляется в работе нервной системы, в социальных системах и в обществе в целом. Парадоксальность, с этой особенностью связанную, мы обсудим в разделах 1.9. и 1.10.

В любой сложной системе можно, следуя теории автопоэзиса, выделить две сущности: организацию и структуру. Организация – это главные отношения между компонентами и главные принципы, которые конституируют систему, придают ей идентичность и смысл, принадлежность к определенному классу. Без них нет системы или это другая система. Организация системы независима от свойств составляющих её компонентов которые могут быть любыми, так что система может быть реализована множеством различных способов из множества различных компонентов. Структура – это конкретные пространственно-временные связи конкретных компонентов системы, которые реализуют организацию, воплощают ее принципы в данный момент. Следовательно, компоненты должны непрерывно регенерировать связи, определяющие структуру. Структура - это мгновенный снимок связей элементов в системе. Она постоянно уточняет пространство, в котором может существовать система без угрозы ее существованию. Структура может и должна меняться в целях сохранения организации и в рамках, обусловленных этим сохранением. Очевидно, в этих изменениях реализуется самоорганизация, совершенствуется противодействие второму началу термодинамики. История структурных изменений представляет собой онтогенез системы. Таким образом, автопоэзийные системы автономно сохраняют свою организацию неизменной путем онтогенетического дрейфа собственной структуры.

В комплементарности структуры и организации, в одновременном проявлении пластичности и стабильности проявляется принцип автопоэзиса.Существование живой системы полностью зависит от ее внутренней динамики воспроизводства, а динамика эта возможна благодаря существованию. Эта самообращенность, как наиболее яркая автопоэзийная черта, проявляется в работе нервной системы, в социальных системах и в обществе в целом. Парадоксальность, с этой особенностью связанную, мы обсудим ниже.

Можно уточнить, что организация есть то в системе, что жизнеспособно само по себе, по крайней мере, в принципе. В социальных системах это основное производство на заводе, отношения врач-пациент в клинике, преподаватель-студент в университете и т.п. Все прочие связи, составляющие структуру, нужны для фактического обеспечения этих главных и без организации немыслимы, нежизнеспособны. При реформировании предприятия происходит выбор лучшей структуры, обеспечивающей жизнеспособность в новых условиях, то есть, позволяющей эволюционировать, не теряя своей организации. Интересно, что еще в 1912 году Богданов А.А. [12] показывает различие между организационными принципами, которые управляют взаимодействием компонентов и их, компонентов, пространственно-временным расположением, то есть, структурой. Следует сказать, что тектология Богданова во многом предвосхитила кибернетику и синергетику.

Даже простое выделение в любой сложной системе организации и структуры представляет собой продуктивный момент анализа. Люди как элементы социальной системы взаимодействуют с ее организацией. Эти взаимодействия регламентируются текущей структурой, как контекстом, и могут быть заранее продуманными, ограниченными или произвольными, предусматривающими саморазвитие. Чем более поведение системы определяется последними видами связей, тем увереннее мы можем говорить о ее самоорганизации. Возможности самоорганизации заложены в структуре. Можно говорить о демократической избыточности связей (поликонтекстность) или об автократических ограничениях отношений (моноконтекстность).

Автопоэзийные единства как элементы социальной системы вступают в структурное сопряжение со средой и между собой, являются друг для друга источниками возмущений, которые запускают в них структурные изменения, производящие новые возмущения и так далее. Необходимо комплементарный характер этих возмущений порождает совместный онтогенез. Развитие нервной системы многоклеточных придает совместному онтогенезу и филогенезу социальные черты. Социальная среда значительно подвижнее биотической, обмен возмущениями идет быстрее, взаимодействия между организмами приобретают рекурсивный характер. Связность совместных структурных дрейфов становится особенно сложной, если речь идет о человеческих сообществах. В главе 2, говоря о новых взглядах на эволюцию, мы вернемся к этой эволюции эволюционных механизмов и принципов.

Рассматривая естественные социальные системы и отличая их от живых, Матурана уточнял смысл организации, как сети взаимодействий, посредством которых живые компоненты поддерживают свой автопоэзис и постоянно восстанавливают эту же сеть. А социальная структура – это особый контингент ее живых компонентов, конституирующих организацию в данное время и в данном месте.

Однако есть отличия в характере автопоэзиса биологических и социальных систем. Социальные системы не создают физически своих компонентов и границы, внутри которых происходит это воспроизводство, поэтому соавтор теории автопоэзиса Ф.Варела не считал социальные системы автопоэзийными [207, p.54-58]. Это аргумент малоубедителен. Социальная система: стая животных, семья, община, клуб, фирма знают свои границы и удерживают их. Иммунная система тоже ограничивает, пусть не в топологическом смысле, но в смысле защитного отделения чуждых элементов. Любые общественные институты поддержания стабильности выполняют иммунную функцию. Любые социальные системы принимают меры к возобновлению своих связей, членов, ресурсов, технологических приемов их воспроизводства. Они целенаправленно меняют структуру, и циркулярное самосохранение реализуется с помощью соответствующих приоритетов и усилий в коммуникационной сфере. Именно коммуникации, и их воспроизводство придают циркулярный характер становлению смысла и являются автопоэзийными признаками социальной системы.

Н.Луман широко использует автопоэзийный метод анализа общества, говоря о самовоспроизводстве общественных связей. Буквально: “Социальная система включает в себя и воспроизводит все коммуникации и намечает смысловое содержание будущих коммуникаций” [170]. Многие социологи также продуктивно используют феноменологию автопоэзиса для осмысления социальных явлений [132, 184, 214, 215].

Очевидны, впрочем, и другие отличия социальных систем от биологических организмов. Главное – это огромная автономия компонентов, у которых несравненно больше свободы и гибкости. Социальные системы состоят из таких компонентов, которые могут покинуть систему, не всегда теряя при этом своей индивидуальности и жизнеспособности. Люди-компоненты, кроме того, обычно участвуют в нескольких социальных системах одновременно и имеют прямой доступ к окружению всей системы. Участники социальной системы осознанно принуждены воспроизводить ее связи для сохранения и утверждения заявленной организации. Но при этом социальная система не осознает себя подобно индивидууму. Общество не обладает коллективным разумом, который обладал бы доступом к себе посредством самоанализа [170, с.136]. Существенным отличием является и вышеуказанная скорость эволюции социальных систем.

По мнению Вайдлиха В. (Weidlich) [15, с.54], переходя от физических к биологическим и далее к социальным системам, можно увидеть, как от “слепого” возникновения целостных свойств под воздействием физических законов через склоняющее к мысли о рациональном замыселе создателя поведение живых организмов мы приходим к знаковым структурам, привнесенным человеком в свою социально-культурную жизнь

Безусловно, наиболее яркой чертой человеческих социальных систем нужно признать язык, творчество, культуру как формы координации социального поведения. Это как бы вырывает социум из эгоизма биологического автопоэзиса. Именно роль языковой среды, осознание ее непостижимости и силы привела самого Матурану к сомнениям и выводу о том, что автопоэзийность все же не является определяющим признаком человеческого социума. Он заявляет, что можно было бы говорить об автопоэзисе третьего порядка в социальных системах, но это не главное и не проясняет динамику отношений в сосуществовании людей. В социальных системах центральна именно реализация людей как языковых существ [181, с.186]. Появление социального контекста, в котором возникает и развивается язык, порождает разум и самосознание, которые дают смысл нашему онтогенезу и коонтогенезу, то есть той цепи структурных изменений, что называется жизнью.

Мы проводим свои жизни во взаимной лингвистической сопряженности и постоянно изменяемся в становлении лингвистического мира, который строим вместе с другими. Человеческая жизнь проходит в переговорах, и в этой сфере формируется социальная реальность. Мы живем в лингвистическом поле, в поле такой структурной сопряженности, где слова служат установившимися координаторами поведения. В языке мы регулируем свою социальную жизнь, и это “изысканная хореография поведенческой координации” [181, с.206]. Язык как феномен требует иного описания, ему узка автопоэзийная модель. Такие направления мысли как лингвистика, семиотика, семиодинамика, герменевтика более адекватны становлению смысла и цели человеческих сообществ.

Латинский смысл слова “переговоры” – совместное вращение. Если мы хотим жить иначе, то должны начать говорить об этой новой жизни, “вращаться” в ней, и получим другой мир. Это не имеет ничего общего с надеждой, это по сути дело. Язык – это действие, принуждающее к действию. Не благие намерения, но действия и, особенно, слова изменяют мир, утверждает Матурана.

Следует сказать о подходе П.Хейля (Heil) [157,158 с.176], считающего общество процессом, где индивидуумы взаимодействуют друг с другом и с реальной средой под приоритетом самосохранения. При этом автопоэзис не считается необходимой и достаточной особенностью социальной системы. П.Хейль считает социум воспроизводящимся через процесс взаимодействий компонентов, модулирующих параллельным образом некоторые состояния друг друга. Социальная система по Хейлю – это группа живых компонентов, которые характеризуются параллелизмом одного или нескольких когнитивных состояний и которые взаимодействуют согласно этим когнитивным состояниям операционально замкнутым способом (см. раздел 1.7). Эту особенность Хейль называет синреферентностью.

Не видно принципиальных отличий от автопоэзиса. Любая структура есть принуждение. Мы живем в сети структурной сопряженности, которую непрерывно обновляем, сохраняя свою организацию, в непрерывном процессе становления социума. Г.Паск в своей теории переговоров [140,189,190] также предполагает, что социальные взаимодействия непрерывно строят мнения, различия, чувства, что переговоры и идентичность возникают совместно.

В любом случае, феноменологические аспекты автопоэзийной теории позволяют увидеть многие механизмы социального процесса, очертания, пусть и нечеткие, той самой невидимой руки.

В последующем изложении будут часто встречаться сопоставления автопоэзийных представлений о сложности и самоорганизации с иными, заслуживающими внимания и обсуждения.