Наступление на церковь в годы Первой пятилетки

В годы Первой пятилетки (1929 -1932), гонения на Церковь по масштабам и жестокости превзошли все, что было ранее в истории христианства. В феврале 1929 года секретарь ЦК ВКП (б) Л. М. Каганович разослал по стране директивное письмо под названием «О мерах по усилению антирелигиозной работы». В нем духовенство объявлялось «политическим противником» ВКП (б), выполняющим задание по мобилизации всех «реакционных и малограмотных элементов» для «контрнаступления на мероприятия советской власти и компартии».

8 апреля того же года президиум ВЦИК принял постановление «О религиозных объединениях», по которому религиозным общинам дозволялось лишь «отправление культов» в стенах «молитвенных домов». Просветительская и благотворительная деятельность категорически воспрещалась. Духовенство устранялось от участия в хозяйственных и финансовых делах. Частное обучение религии, дозволенное декретом 1918 г. «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви», трактовалось лишь как право родителей обучать религии своих детей. Для борьбы с религиозными предрассудками в стране вводилась 5-дневная рабочая неделя со скользящим выходным днём.

Началось массовое закрытие и разрушение храмов. В 1928 году в РСФСР закрыли 354 церкви, а в 1929-м - уже 1119, из которых 322 разрушили. В Москве до 1917 года было около 500, а в нынешних границах города - около 700 храмов. К 1 января 1930 года осталось только 224 церкви, ещё через два года в столице в ведении Московской Патриархии находилось 87 приходов. На местах ситуация была ещё хуже. Так, в городе Орле в 1930 году не осталось ни одного православного храма. Закрытые церкви приспосабливались под производственные цехи, под склады, под квартиры и клубы, а монастыри - под тюрьмы и колонии.

С 1929 года храмы стали взрывать. 5 декабря 1931 года в 12 часов дня был варварски уничтожен храм Христа Спасителя - памятник воинской славы, построенный на народные пожертвования в благодарность за заступничество Господа в борьбе с наполеоновским нашествием 1812 года. После первого взрыва храм устоял и разрушителям пришлось закладывать новый заряд взрывчатки. За несколько часов национальная духовная святыня России была превращена в руины. Мрамором из разрушенного храма выложили станции метро «Кропоткинская» и «Охотный ряд», скамьи украсили станцию «Новокузнецкая». Часть плит с именами героев Отечественной войны 1812 года раскрошили и посыпали дорожки в московских парках, а часть пошла на отделку городских зданий.

Повсеместно шла война с колокольным звоном. Колокола сбрасывали под тем предлогом, что они мешают слушать радио и оскорбляют религиозные чувства нехристиан. В начале 30-х гг. был снят и перелит самый большой в России 67-тонный колокол Троице-Сергиевой лавры. Одно время были запрещены рождественские ёлки. Тысячами уничтожались иконы. В газетах часто появлялись сообщения о том, как то в одной, то в другой деревне их сжигали целыми телегами. Богослужебные книги рвали и сжигали, при разгроме монастырей гибли рукописные книги, хранившиеся в библиотеках, переплавлялась драгоценная церковная утварь.

В стране вводились продовольственные карточки, но «служителям культа» эти карточки не полагались - они могли жить только на подаяние. Советский режим беспощадно мстил даже детям духовенства. Известный советский артист Евгений Лебедев, сын священника, вспоминал: «В глухом приволжском городке Балаково отец служил в церкви Иоанна Богослова, и сколько же мне, братишке, сёстрам за это доставалось, особенно в школе. Только и слышишь бывало: «Эй, ты, поп, попёнок, кутейник». Учиться нам, «кутейникам», позволялось лишь до четвёртого класса, и с каждым годом издевательства сверстников становились все мучительней. Да ещё «умная» учительница вносила свою лепту: «Ну что, «лишенец», опять ходил в церковь? Опять слушал этот опиум для народа? Ступай к отцу и скажи, что он - длинноволосый дурак!» Что такое «лишенец», я ещё не понимал, что такое «опиум», не знал, но ноги все равно становились ватными. А сколь тяжело было отцу».

В 1929-1931 годах арестам, ссылкам, тюремному заключению подверглись тысячи священнослужителей. Первыми в тюрьмы и ссылки шли те, кто отделился от Патриархии после издания Декларации 1927 года. Именуя себя «Катакомбной церковью», они признавали своими духовными лидерами митрополита Иосифа (Петровых), архиепископов Феодора (Поздеевского) и Андрея (Ухтомского), подразделяясь соответственно, на «иосифлян», «даниловцев» и «андреевцев». Катакомбников часто также называли «непоминающими» за отказ поминать на церковных службах Советское правительство.