Глава двадцать первая 6 страница. — О’кей, я организовала не самое удачное интервью

— О’кей, я организовала не самое удачное интервью.

— Не самое удачное? Да худшего интервью у меня в жизни не было. Ужас кромешный! Как я смогу донести до людей суть своего бизнеса, если ты будешь устраивать мне такие интервью? Суть пропадает. Никто ничего не слушает. Им плевать на мой «Идеальный подарок», они хотят знать только про знаменитостей, про Джорджа Клуни. Что это такое?

Эва говорила все так же тихо, но трудно было не заметить, как она зла. Понимая, что Эва пока еще не заметила ее присутствия, Китти держалась в стороне и с удовольствием внимала искренним эмоциям Эвы.

— Людям интересны знаменитости. Такие имена производят впечатление, — пожала плечами Гэби.

— Тот факт, что я НЕ покупала подарок для Джорджа Клуни, производит впечатление?

— Обычно люди слушают не дальше вопроса.

Эва закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

— Я предпочитаю вообще не давать интервью, если все они будут такие.

— Они помогают создать имидж.

— Думаешь, ЭТО помогает?

— Может, не именно это.

Эва застонала:

— Я тружусь, тружусь…

Но Китти заметила, что она уже поостыла.

— Нам нужны интервью, в которых я смогу поговорить о даре одарять, о том, какой это редкий, драгоценный дар, особенно в нынешние времена, когда все переживают трудности. Смысл не в том, чтобы потратить много денег, в целом мы перестали дарить разорительные подарки, но нужно думать, выбирать подарок для конкретного человека — то, что приободрит его в унынии, покажет ему, как он важен и дорог кому-то. Один простой жест, чтобы это показать.

— Знаю, знаю, мне этого говорить не надо, я все наизусть знаю, — ответила Гэби, засовывая в рот жевательную резинку. Видимо, ее челюсти непременно должны были работать даже в редкие минуты тишины.

— В самом деле? — Эва в упор поглядела на Гэби.

— Как ты можешь задавать мне такой вопрос? Я шокирована, я сражена! — трагическим тоном ответила Гэби (похоже, играла на публику, на Китти). — Как давно мы работаем вместе, Эва?

— Чересчур давно? — улыбнулась Эва.

— Во всяком случае, вот твой следующий интервьюер.

— Где?

— Прямо перед тобой.

Гэби обернулась к Китти, и та поспешила отступить, чтобы не смущать Эву, но опоздала. Эва покраснела, понимая, что ее откровенный разговор подслушали, и кто же — представитель прессы!

— Прошу прощения, я не знала. — Она оглянулась на Гэби и с нажимом повторила: — Я не знала, что вы уже здесь.

Снова Гэби попадет.

— Все в порядке, я рада была услышать ваше настоящее мнение. Не стоит притворяться, будто я не слушала.

— Мне так неловко. Я очень люблю «Etcetera». Очень. Читаю каждый выпуск. Я так обрадовалась вашему звонку.

— Спасибо! — просияла в ответ Китти. — В прошлом году наш главный редактор связывалась с вами. Констанс Дюбуа.

— Я знаю Констанс, но она со мной не связывалась. А должна была? — Эва оглянулась на Гэби: — Она звонила?

Гэби пожала плечами:

— Впервые слышу. Я обо всем тебе докладываю.

Хотя Китти только что познакомилась с этой парочкой, она ясно понимала, что «докладывает» Гэби отнюдь не все. Но, выходит, и с этой женщиной Констанс не связывалась. Китти не знала, что делать. Какая тайна кроется в этом списке?

— Вы позволите мне взять у вас интервью?

— Да, разумеется. Но какой сюжет — какой ракурс, у вас ведь так говорят?

Китти замерла. Вопрос в самую точку.

— Это будет рассказ о вас и еще о девяносто девяти людях. О том, что вас связывает.

— Сто человек? — Ясно, Гэби недовольна тем, что напишут не только об Эве. — А кто остальные? Мы кого-нибудь из них знаем?

— Вроде бы нет. Не думаю. Хотя это разумный вопрос. — Китти поспешно нашарила в сумке список имен. — Посмотрите, какие-нибудь имена вам знакомы?

Свой вопрос она адресовала Эве, но Гэби просунула голову и первой изучила список. Ей на это понадобились три секунды. Эва все еще читала.

— Никого, — заявила Гэби. — Сделаете для меня копию?

— Зачем?

— Проверю, кто это. Я не дам согласия на интервью, пока не выясню, в каком контексте вы будете писать о моей клиентке.

Вполне разумная просьба, но Китти и Эву она застала врасплох.

— У меня бывают озарения. — Гэби победоносно улыбнулась Эве.

— Не вижу необходимости в таких мерах, — негромко возразила Эва. — Пойдем выпьем кофе, только мы вдвоем. И поговорим обо всем в более приятной обстановке, чем Генри-стрит в обеденный перерыв.

— Отличная идея! — с облегчением подхватила Китти.

— Вот только у меня через полчаса встреча с клиентом в ИЦФУ. Посидим после этого за кофе? Или пойдем туда и поболтаем по дороге?

— А может, мне пойти с вами и посмотреть, как вы работаете?

Эва беспомощно обернулась к Гэби. Вот сейчас ей требовалась поддержка, предложение Китти явно пришлось ей не по душе, и Эва ждала от Гэби заступничества, но не дождалась. Девица жевала резинку, тупо глядя перед собой.

— Чего?

— Я бы хотела посмотреть, как вы работаете, — продолжала Китти. — Понять, чем вы отличаетесь от обычных закупщиков.

— Вы профи, — усмехнулась Эва. — Ладно. Идем.

 

ИЦФУ — Ирландский центр финансовых услуг — располагается на берегу реки вдоль набережных Норт-Уолл и Кастом-Хауз. Здесь работает четырнадцать тысяч человек, имеется четыреста тридцать банковских отделений наряду с отелями, ресторанами и магазинами. Девушки направлялись в компанию «Моллой Келли» в здании Харбермастер. Юридическая фирма занималась банковским правом и коммерческими тяжбами, а встречу Эве назначил Джордж Уэбб, старший партнер. Заглянув в Гугл, Китти убедилась, что он — специалист по банковскому праву, банкротствам и неплатежеспособности, корпоративному и страховому праву, а также по клевете и разводам.

— Так это ваш обычный клиент? — спросила Китти. — По горло занятой бизнесмен, которому некогда самому купить подарок для любимой?

Эва с удивлением глянула на нее:

— Почему вы так решили?

— Я погуглила. И этот тип людей мне знаком. На первом плане работа, семья на последнем, человек привык, что все за него делают другие — носят вещи в химчистку, покупают продукты, наводят порядок в доме. Подарок для него — тоже рутина.

— Если так обстоит дело, я за эту работу не возьмусь.

— Почему же?

— Я беру клиентов, которым действительно хочется найти для любимого человека идеальный подарок, а не тех, которым некогда и все равно. Клиенты выбирают меня, но и я выбираю своих клиентов, — искренне отвечала Эва.

Вот это уже интересно — и ее философия, и ее откровенность.

— Я отдаю клиентам все свое время, — с улыбкой пояснила Эва. — И мне нужно знать, что они в самом деле любят того, кому хотят сделать подарок, ведь если им все равно, то и мне тоже. Не так ли и вы сами пишете свои статьи? Если бы сюжет не увлекал вас, как бы вы увлекли им читателя?

Китти призадумалась: а ведь верно.

После десяти минут ожидания в сверкающем мрамором холле за ними спустился лифт, и молодой человек в щегольском костюме с розовым галстуком и носовым платком в тон пригласил их войти. Это, разумеется, был не Джордж Уэбб — скорее омолодившийся Джулиан Клэри. Он выщипывал брови в ниточку, кожа его сияла, как будто с раннего детства ее тщательно умащали и чистили скрабами, и хотя макияжем он вроде бы не пользовался, цвет его лица пробудил в Китти зависть.

— Я — Найджел, — представился красавчик, обкусывая слова и не подавая Китти руки. — Провожу вас в офис. А вы кто?

— Кэт-Китти Логан. — Она вновь споткнулась, так и не привыкнув использовать свое прозвище в качестве псевдонима.

— И что привело вас сюда, Кэт-Китти? — поддразнил он.

— Прохожу практику, — легко соврала Китти. Нужды во вранье не было, но хотелось поддеть щеголя в ответ.

— Для очень взрослых студентов? — фыркнул он, ни на грош ей не поверив.

Эва только улыбалась и качала головой, глядя на их пикировку.

Найджел провел их в приемную:

— Подождите, скоро он выйдет.

Эва уселась, а Китти пустилась бродить по комнате, изучая каждую деталь. Да уж, трудно сыскать более несхожих людей, чем они с Эвой. Та делает все, как сказано, вежлива, послушна. Китти же вечно не сиделось на месте, казалось, будто ей чего-то недоговаривают, надо в чем-то разобраться, и она лезла все глубже и глубже. Она такая с детства, любопытная и неделикатная, никогда не удовлетворяется наружностью, докапывается до секретов, которые люди оберегают, потому что им кажется, будто эти секреты очень важны, пусть на самом деле никого они не интересуют. В студенческую пору она отделялась от друзей на вечеринке и устраивалась подле того, кто казался ей самым интересным, сложным, загадочным из всего сборища, — сидела и слушала байки. Ее притягивали необычные умы, она впитывала в себя и рутинные рассказы, и фантастические. Ей всегда казалось, что человек всего себя не показывает, и ее сжигала потребность обнаружить нечто глубоко спрятанное под наружными слоями. Увлечение другими людьми, даже любовь к ним — вот что звучало в ее материалах для «Etcetera», но Китти не сумела сообщить эту любовь также и передаче «Тридцать минут». Она повадилась вести расследование, и любовь прокисла, превратилась в недоверие, в гложущую потребность выяснить, что же такое от нее прячут — именно прячут, а не уклоняются, недостаточно понимая самих себя или же нуждаясь в поощрении, чтобы все высказать. Раньше она умела запросто беседовать с людьми и понимать их, теперь же это превратилось в игру: разговорить человека так, чтобы он сам этого не заметил, вырвать комментарий у того, кто вовсе не хотел отвечать. Ее сюжеты — ее ракурсы — радикально изменились.

Китти замерла, обдумывая внезапное открытие. Выходит, Стив был прав. Стив, давний ее друг, с которым Китти так редко беседовала по душам, знал ее лучше, чем она сама себя знала. Мурашки побежали по коже — Китти подняла глаза, соображая, что же вызвало внезапный озноб.

Тут она заметила, что Эва наблюдала за ней все то время, пока она бродила по комнате, притворяясь, будто рассматривает картины, а на самом деле всматриваясь в себя. Вот отчего Китти стало не по себе. Наблюдать — ее занятие, и, подсматривая за другими, она облекалась плащом-невидимкой, проникала глубоко в суть. Эва словно отобрала у нее самое мощное ее оружие. Непривычно, неестественно для наблюдателя стать объектом наблюдения, и впрямь мурашки побегут по коже. Китти поспешно опустилась в ближайшее кожаное кресло.

Распахнулась дверь, и вошел Джордж Уэбб.

— Привет, — сказал он, широко, во все свои белоснежные тридцать два зуба улыбаясь и переводя взгляд с Китти на Эву. — Мисс Ву? — обратился он к Эве. Нетрудно догадаться: восточный облик, густые шелковые волосы такого насыщенного черного цвета, что отливают в синеву. Безупречная кожа, макияжем не пользуется, незачем: ни малейшего изъяна, поразительно хороша собой.

— Это не я, — пошутила Китти.

— Это Кэт-Китти Логан, — пояснил Найджел, входя в комнату вслед за боссом. — Журналистка из «Etcetera». — Он приподнял бровь, намекая: от него не скроешься.

Джордж Уэбб озадаченно нахмурился.

— Журнал, — пояснил Найджел. — Не из вашего круга чтения.

— Но из вашего? — улыбнулась молодому человеку Китти.

— Нет. Я посмотрел в Гугле.

Китти рассмеялась.

— Я готовлю материал о мисс Ву, — призналась она. — И не беспокойтесь, речь пойдет лишь о ней, никто из ее клиентов не будет упомянут, ни единого имени. Мне только хотелось бы увидеть воочию, как она работает.

Поди знай, относится ли к ее «материалу» работа мисс Ву или тут требуется что-то иное. Пока что Китти понятия не имела, о чем пишет, но постаралась придать своему голосу уверенность.

Джордж Уэбб поразмыслил и кивнул:

— Ладно, меня это устраивает. А вы, оказывается, знаменитость, — добавил он, усаживаясь напротив Эвы и присматриваясь к ней.

Сам он был поразительно красивый, ухоженный по современной ирландской моде мужчина: брови разделены, волосы из носа выщипаны, каждая мелочь на лице приведена в порядок, и это его нисколько не смущало. Отличный, без выпендрежа, костюм, стильный, по фигуре. Эва смотрела на него, как смотрят на что-то щемяще-красивое, и он точно так же смотрел на нее — взаимное притяжение с первого взгляда. Китти словно и не было в комнате. Это она любила — остаться незамеченной. Во всяком случае, за работой. Все складывалось как нельзя лучше.

— Вас выбрал Найджел, — заговорил Джордж. — Сказал, что вы — лучшая.

Найджел, готовивший на всю компанию кофе, сердито оглянулся: ну вот, теперь Китти знает, что это он все затеял, а он-то старался показать, до какой степени ему на всех наплевать.

— Большое спасибо Найджелу, — мягко, с искренней благодарностью откликнулась Эва.

— И вы, кажется, помогли моей соседке — соседке по работе, Элизабет Туми? — продолжал Джордж.

Глаза Эвы вспыхнули.

— Ах да! Она работает на той стороне улицы, в «Прайсуотерхаузкуперс».

— Вы слышали — в январе она получила повышение?

— Да, я была очень за нее рада.

— Наверное, ее боссу по вкусу пришелся подарок, который вы купили.

Эва мгновенно закрылась, завернулась в себя, как бабочка в кокон. Китти видела это, заметил и Джордж.

— Думаю, она давно заслужила повышение, она работала изо всех сил, — только и сказала Эва.

— И ваш подарок поспособствовал, — усмехнулся Джордж.

Китти насторожилась. Умный же человек, мог бы и не настаивать, но он почему-то не желал оставлять эту тему, ему позарез требовалось выяснить, как обстоит дело, и он не сдержался. Учитывая почти набожное отношение Эвы к отбору клиентов, такой подход, по мнению Китти, не сулил красавцу Джорджу ничего хорошего.

Эва ограничилась улыбкой.

— Так как же? — повторил он и глянул на Китти, вовлекая ее в разговор: — Думаю, и вам хотелось бы знать.

Китти подняла руки, отстраняясь:

— Я всего лишь наблюдатель.

Подарок, обеспечивающий карьеру? Скажите мне, что это и где его купить! Ей послышалось — звук был тихий, так что могло и почудиться, — будто Найджел слегка фыркнул, ставя перед ней чашку с кофе.

Найджел взял объяснения на себя:

— Мистер Уэбб пригласил вас, чтобы обсудить приближающееся семейное торжество. Соберутся все родственники, близкие и дальние. Множество людей приедет, все это для них очень волнительно, — пренебрежительно произнес он, и остальные трое невольно расхохотались. — К тому же его сестра выходит замуж, у деда восьмидесятилетие, и они решили объединить все события в один замечательный праздник. Мистер Келли нуждается в вашей помощи.

— Спасибо, Найджел, — поблагодарил Джордж, и с тем Найджел покинул приемную. Джордж глянул на часы и слегка нахмурился.

Времени мало, поняла Китти. Найджел выполнил свою функцию: Джордж из вежливости начал со светской беседы, но теперь пора переходить к делу. Она одним глотком допила кофе.

— Что скажете? — обратился Джордж к Эве.

— Простите — о чем?

— Возьметесь за эту работу?

— Где живут ваши родные?

Джордж слегка удивился:

— В Корке.

— Когда состоится праздник?

— В том-то и дело. Надо было позаботиться заранее, а я… На будущей неделе. В пятницу. Но Найджел или я ответим на любые ваши вопросы. — Он подался вперед, лицо напряженное.

Будь Эва не так красива, подумала Китти, Джордж давно бы сбежал.

— Слишком скоро. Мне обычно требуется как минимум месяц.

— Месяц?! — Признаться, Китти удивилась не меньше Джорджа.

— Сколько нужно подарков?

— Так, посмотрим… Все подробности у Найджела, но навскидку: дедушке на день рождения, сестре и ее жениху к свадьбе. — Он снял невидимую пушинку с брюк, сбросил ее на пол, поискал другую. — И еще один для… для еще одного человека.

Китти почувствовала укол разочарования — не за себя, ее Джордж едва удостоил взглядом с тех пор, как вошел в комнату, полностью сосредоточившись на Эве, и его интерес был отнюдь не только деловым. Китти прикусила язык, чтобы не сболтнуть лишнего. Понятно, кто такой «еще один человек», а Джордж так старался обаять Эву, и та, хоть и профессионал и сдержанная женщина, со всей очевидностью откликнулась на его ухаживание.

Между этими двумя сразу установилась близость, и тем труднее было Джорджу высказать то, что он собрался произнести.

— Для подруги? — профессиональным тоном осведомилась Эва.

— Да. — Он откашлялся. — Первая годовщина, — еле выдавил он из себя.

Первая и последняя, усмехнулась про себя Китти.

— Годовщина, — пометила у себя в блокноте Эва. — Мистер Уэбб, я должна объяснить вам, как я работаю…

— Зовите меня Джордж.

— Джордж, — улыбнулась она. Связь между ними восстановилась, Китти вновь обратилась в невидимку. — Мне нужно пообщаться с тем человеком, для которого я покупаю подарок. Понять, кто он, чего он больше всего хочет, и тогда я подберу подарок именно для него. Не знаю, предупредил ли вас помощник…

— Нет, он ничего не говорил. — Джорджа такой расклад, видимо, не порадовал. — Давайте я предоставлю вам бюджет, скажем, в три тысячи? А вы подберете им подарки на эту сумму. Вы берете оплату по часам? Все равно — вам не обязательно с ними встречаться, я готов щедро заплатить за ваши труды.

— Боюсь, я не тот человек, который вам нужен, — к изумлению Китти, возразила Эва. Джордж готов был заплатить ей чуть ли не любую сумму, а она кочевряжится. Запустить бы блокнотом ей в голову! — Вам нужна не я, а обычный закупщик. Описываете человека, ему подбирают подарок. Хорошие духи для матери, набор чемоданов и сумки для паспорта и билетов для сестры с мужем — в таком духе?

— Замечательно, просто замечательно! — просиял Джордж. Он снова глянул на часы, и морщина у него на лбу углубилась: совсем опаздывает.

— Простите, Джордж, эта работа не для меня. — И Эва с улыбкой поднялась.

Джордж присел на диван и озадаченно уставился на нее. Потом сообразил, поднялся и подал ей руку.

— Ладно, — пробормотал он, удивленный, раздосадованный. — Спасибо, что откликнулись. Найджел вас проводит. Я опаздываю на встречу. — Он кинул на Эву последний заинтересованный взгляд (она таки сумела его зацепить), коротко кивнул Китти и скрылся.

Китти, Найджел и Эва спускались на лифте в молчании.

— Почему вы посоветовали ему обратиться к Эве? — спросила наконец Китти.

— Это для журнала? — Слово «журнал» он выплюнул как ругательство.

— Если хотите.

— Нет, не хочу.

— Хорошо, тогда лично для меня.

Он бросил на нее насмешливый взгляд и адресовал ответ Эве:

— Я работаю на него шесть лет. Шесть лет выполняю все поручения. Подарки на дни рождения, на крестины, на Рождество и далее по списку. Я подумал: пора его деду получить что-то другое, а не платки и галстуки, пусть даже наилучшего качества. — Последние слова предназначались самому себе в качестве комплимента.

— У него хорошая семья? — спросила Эва. Необычный, на взгляд Китти, вопрос.

— Хорошая? Да от них помереть можно, — ответил Найджел.

Значит, да.

— А я так просто замечательный покупатель подарков, — продолжал он, взмахивая перед Китти своими длинными ресницами, а затем, уже серьезнее, обращаясь к Эве: — Но они заслуживают лучшего.

Эва кивнула.

— И до каких же пор, — вернулся он к своему насмешливому тону, — я буду бродить по магазинам в поисках увлажнителя, разглаживающего морщины? У меня дел полно.

— Кофе сварить, например, — подхватила Китти, выходя из лифта.

— Эдди выпустит вас из здания, Китти-Кэт, — кивком Найджел указал на коренастого охранника в углу.

Дверь закрылась за ними, Китти рассмеялась: вот они уже и на улице, за пределами ИЦФУ.

— Это было весьма поучительно. — Китти поглядела на Эву с таким чувством, будто действительно стала свидетелем чего-то необычного.

— В самом деле? — удивилась Эва.

— Мистеру Уэббу вы приглянулись, — поддразнила Китти, и Эва слегка заалелась.

— Мистеру Уэббу не до этого, — строго возразила она. — У него скоро годовщина серьезных отношений.

— Так вы поэтому отказались от работы?

— Нет! Вы что думаете, я занимаюсь этим бизнесом, чтобы знакомиться с мужчинами? — возмутилась Эва. — Будь так, я бы как раз и согласилась.

И они дружно рассмеялись.

— Так почему же вы отказались? — повторила Китти.

— Кофе будем пить?

Китти прикинула варианты. Эва мила, о ее работе стоит поговорить, но будет ли от разговора польза — в этом Китти сомневалась, разве что Констанс и в самом деле собиралась написать о личной жизни Эвы. Пока что журналистскому взгляду не открылось в этой девушке ничего замечательного, ничего интересного с профессиональной точки зрения. Еще один персонаж из списка, в котором Китти не могла разобраться. Не лучше ли заняться остальными девяносто восьмью именами? Рано или поздно отыщется кто-нибудь, кто поделится интересным сюжетом. Или потратить еще несколько часов на Эву, расспросить ее? Девушка славная, но Китти торопилась, время поджимало.

— Не смею вас больше задерживать, — вежливо улыбнулась Китти и почувствовала себя виноватой: Эва расстроилась. — Но у меня остался один вопрос.

— Слушаю! — Эва тут же просияла.

— Помните ли вы первый в своей жизни подарок — запомнившийся подарок, подарок, который что-то значил для вас? Быть может, с него и началось это… это желание искать и находить идеальные подарки для людей? Может быть, тот подарок помог вам… найти себя?

Эва взгрустнула, но тут же вновь нацепила маску.

— Да, — бодро ответила она. — Игрушечный пони и к нему конюшня. Подарок от бабушки. Мне было семь лет, я так обрадовалась! Целыми днями только с ним и играла.

— В самом деле? — Китти была удивлена, даже разочарована.

— Да. — Маска не дрогнула. — А что?

— Я думала, что-то более значимое или более… — Она с надеждой поглядела на Эву, но та ответила ей пустым взглядом.

— Нет-нет, пони привел меня в восторг, — подтвердила она, растягивая губы в улыбку.

Эва смотрела вслед Китти, умотавшей на своем велосипеде, и тихо проклинала себя. Уж ей ли не распознать, когда ее бросают? Не в первый раз, право. Гэби будет в ярости: в кои-то веки Эве представилась возможность рассказать о своем бизнесе так, как она считала нужным, и она прохлопала этот шанс. Но она не могла дать Китти того, что та требовала, не могла впустить ее в свой мозг, в свое сердце. Эва никогда никого не впускала в свой внутренний мир. Она и сама-то нечасто туда заглядывала.

Зазвонил телефон. Эва со вздохом откликнулась:

— Да, мама?

— Эва, приезжай за мной! — заныла в трубку мать. Голос слабый, в нем слышатся слезы.

Сердце Эвы дрогнуло.

— Что случилось? — спросила она со страхом, уже догадываясь.

— Всего лишь рука. Я думала, что растянула запястье, но оно болело всю ночь, не давало мне уснуть, и я обратилась к врачу. Сказали, перелом.

— Где ты сейчас?

— В больнице.

— А папа где?

Молчание. Потом еле слышно:

— Не знаю. Сегодня я его не видела. Бесси отвезла меня в больницу и уехала к Кларе, у Клары родился ребенок, ей нужна помощь. Я не могу просить Бесси еще и заехать за мной.

Внутри у Эвы поднимался гнев. Горячий и бессильный гнев. Ничего с ним не сделаешь, стоя здесь, на дублинской набережной. И когда она будет ехать на поезде в Голуэй, гнев будет пожирать ее, покуда она не выйдет на конечной станции, изглоданная, измученная.

— Я в Дублине, — сказала она. — Вернусь только к вечеру.

— Ничего страшного, я подожду.

— Возьми такси.

— Нет уж, спасибо. Буду ждать тебя.

Конечно, как же иначе. Она ни за что не допустит, чтобы ее увидели в таком виде. Лишь бы попасть домой, и она больше не высунется на улицу до окончательного выздоровления.

— Мама, тебе придется ждать несколько часов.

— Я тебя дождусь, — решительно повторила мать. Вот куда девается ее решимость, когда она действительно нужна? — Только бы гипс сняли ко дню рождения твоего папы! Он решил созвать гостей.

— Когда? — снова испугалась Эва.

— В пятницу на следующей неделе.

— Через неделю? Но… — Она запнулась. — Я не смогу приехать. Неужели нельзя было предупредить?

— Ох, твой отец будет так разочарован! — От материнских интонаций у Эвы засосало под ложечкой.

— Это не от меня зависит. От работы отказываться нельзя, тем более в нынешние времена. — Она оглянулась на здание, из которого только что вышла. — Я уезжаю в Корк…

Глава десятая

Адрес Арчи Гамильтона бросился Китти в глаза, когда она подходила к дому после встречи с Эвой. Наступил вечер пятницы, самое время обзванивать людей из списка, они вернутся домой с работы, сядут ужинать, тут-то она и захватит их врасплох. За исключением Гэби, никто больше на ее сообщения не отвечал, а нужно же двигаться вперед, часы тикают, близится к концу еще один день, а персонажи ее истории так и не найдены. При этой мысли Китти паниковала больше, чем следовало бы.

Квартал, где жил Арчи Гамильтон, находился в десяти минутах ходьбы от квартиры Китти. В том районе царили общинные нравы, соседи крепко дружили и для здешнего сделали бы все возможное, но если ты чужак… значит, чужак. Даже эти десять минут пешком превращали Китти в чужака. Арчи Гамильтон возился с тремя замками, не спеша отворить ей дверь. Китти дожидалась на балконе четвертого этажа. Мальчишка, присев на баскетбольный мяч, похоже, следил за ней, а внизу вокруг ее прикованного к перилам велосипеда собралась стайка детишек — это тоже нервировало.

Поддался третий замок, приоткрылась щелочка, и стоп — дальше цепочка не пускает. На Китти уставилась пара глаз — слезящихся, налитых кровью, словно эти глаза давно уже не видели дневного света. Китти невольно сделала шаг назад.

— Арчи Гамильтон? — спросила она.

Глаза внимательно оглядели ее, и дверь захлопнулась у Китти перед носом.

Китти огляделась по сторонам, гадая, стоит ли постучать еще раз или сдаться и уйти. Мальчишка, сидевший на баскетбольном мяче, пренебрежительно фыркнул.

— Вы знаете Арчи? — спросила она.

— Вы знаете Арчи? — передразнил ее парень, точно воспроизведя и ее высокий голос, и легкий провинциальный акцент. Вообще-то акцент он, на слух Китти, преувеличил, но своего добился: лишил ее остатков уверенности.

Она уже повернулась, чтобы уйти, но изнутри вдруг донесся голос, выкликавший Арчи, и Китти застыла на месте. Опять заскрежетали замки, но на этот раз громче и быстрее, цепочка упала, и дверь распахнулась — не щелочкой, а во весь проем, и появился мужчина — другой, не тот, который выглянул первым, и этот смотрел на нее уже не с подозрением, а с тревогой и страхом. Изучил Китти, пока надевал джинсовую куртку, остался недоволен увиденным и шагнул прямо на нее, Китти едва успела отскочить. Мужчина захлопнул дверь, запер ее, убрал ключи в карман и ринулся к лестнице.

— Прошу прощения? — вежливо окликнула его Китти.

— Прошу прощения, — повторило эхо, сидевшее на баскетбольном мяче.

Мужчина набирал скорость, спускаясь по бетонным ступенькам, Китти уже бежала, не поспевая за ним. К черту вежливость.

— Вы Арчи?

— И что с того?

— Если вы Арчи, я бы хотела поговорить с вами, — ответила она, задыхаясь. Они пробегали уже третий этаж.

— О чем?

— О… ну, если вы остановитесь, я смогу вам ответить.

— Я на работу опаздываю. — И он еще поднажал, едва Китти поравнялась с ним.

— Мы могли бы договориться на то время, которое вас больше устраивает. Вот моя визитка. — Китти сунула руку в сумку и из-за этого притормозила, а мужчина тем временем добрался до следующей площадки. Китти зажала в пальцах карточку и помчалась вниз, перепрыгивая через две ступеньки.

Визитку он не принял.

— Я с журналистами не общаюсь, — заявил он и, распахнув входную дверь, на той же скорости помчался прочь через двор.

Китти глянула на свой велосипед, на обступивших его детей и предпочла догонять Арчи бегом.

— Как вы узнали, что я журналистка?

Он окинул ее взглядом, словно уточняя ответ:

— Вид у вас такой — отчаявшийся.

Не стоило обижаться. Судя по этой игре в догонялки, он совершенно прав.

— Это вы мне на телефоне сообщение оставили?

— Я.

— Больше не звоните.

Они свернули за угол. Китти думала, что они понесутся дальше, но Арчи вдруг притормозил, резко свернул влево и влетел в закусочную. Китти от неожиданности пронеслась мимо, затем вернулась и успела увидеть Арчи сквозь витрину: он зашел за прилавок, скинул куртку и ушел в глубь служебного помещения. Перед дверью собралась очередь из двух человек. Над витриной вывеска: «Никос». Вот и Арчи, в белом колпаке, опоясанный фартуком. Сменщик передал ему заказы и ушел.

Китти распахнула дверь.

— Вас арестуют за преследование, — сообщил Арчи, не повернув головы в ее сторону.

Только еще одного судебного иска ей и не хватало.

Двое, ждавшие своих заказов, уставились на нее.

— Мне маленькую порцию чипсов, — сказала Китти.

Арчи перестал помешивать картофельные ломтики и уставился на нее. Смирился или обольет ее кипящим жиром? Все висело на волоске. Вот он принял решение, опустил в брызжущее масло порцию мороженых чипсов. Китти прикинула, не подождать ли, пока уйдет единственный оставшийся перед ней клиент, но предпочла не медлить: не требовалось даже тонкого журналистского нюха, чтобы понять — это ее единственный шанс, здесь и сейчас.

— Я оставлю визитку, — сказала она, выкладывая карточку на прилавок.