Гражданское общество и государство

В центре дискуссий о правовом государстве стоит вопрос о гражданском обществе и его связи с государством. Граж­данское общество и правовое государство возникли и разви­вались как реакция против идеала средневековой теокра­тии, как результат раздвоения общественного и частного, общества и государства, права и морали, светского и рели­гиозного и т.д. Религия, мораль, наука, искусство начина­ют существовать в полном объеме и истинном качестве, лишь отказавшись от политического характера своей деятельнос­ти. Все это способствовало изгнанию из политической сфе­ры (публичного права) в сферу частных интересов (частно­го права) религии, науки, литературы, искусства, всего ком­плекса институтов и организаций, призванных осуществить социо-культурные и духовное развитие общественной жиз­ни. Это та сфер?» где вредны классовый подход, идеологиза­ция, политизация, государственное вмешательство и тем более огосударствление. Еще Кант ввел понятие «мораль­ная автономия*, согласно которому о правовом порядке можно говорите лишь там, где признается, что общество независимо от государства располагает средствами и санк­циями, с помощью которых оно может заставить отдельно­ го индивида соблюдать общепринятые нравственные нор­ мы. Именно институты гражданского общества (семья, шко­ла, церковь, добровольные организации и союзы) способны

играть подобную роль. Такая функция, в сущности, чужда государству, и оно прибегает к ее выполнению лишь в слу­чае, если институты гражданского общества демонстрируют свою неспособность к этому. Если институты гражданского общества оказываются неспособными обеспечить правопо­рядок в указанном выше кантовском смысле, эту роль берет на себя государство, его правоохранительные органы, что в последующем может вести к подмене безопасности граждан­ского общества безопасностью государства. Однако данные понятия не совпадают: в определенном смысле они противо­положны.

Безопасность государства можно охарактеризовать таки­ми параметрами, как поддержание конституционных отно­шений; укрепление государственной власти; экономическое могущество; законность; территориальная целостность и нерушимость границ. Они предопределяют политическую стабильность как интегральный параметр безопасности.

В то же время политическую стабильность в правовом государстве нужно рассматривать исключительно как меру устойчивости национального развития за счет гражданской активности, генерируемой внутренними силами общества. Безопасностью государства не покрываются все жизненно важные условия существования гражданского общества, что характерно именно для тоталитарного государства, где воп­роса о безопасности гражданского общества вообще не воз­никает. Государственная власть здесь едина и неделима, осу­ществляется всем государственным аппаратом. На основе единой государственной власти функционируют разные груп­пы органов государства, которые могут подразделяться и на три, и на четыре, и на пять, и на шесть групп. Такой подход создает декорацию нормального функционирования органов государства, мешая разобраться в существе госу­дарственной власти и выяснить вопрос, в чьих руках нахо­дится реальная власть — в руках представительных орга­нов или партийно-государственной бюрократии. Подобная концепция была характерна для обеспечения безопасности в тоталитарном государстве, которое сводилось к деятель­ности по охране правопорядка от нарушений, обеспечению соответствия поведения людей правовым предписаниям, ус­тановленным государством, так же как применительно к государственной власти не возникла проблема разделения безопасности на безопасность государства и безопасность гражданского общества. Все сводилось к «прозаическому