Благородные руды: гематит, малахит, медная лазурь (азурит), хризоколл, диоптаз и родонит

Рассмотренные формы кремния, полевые шпаты, примечательные грюнштайн-минералы ­ все это были благородные камни, неблагородные формы которых в больших массах образуют древние горные породы Земли. Основные минералы этих древних горных пород ­ кварц, полевой шпат, слюда и роговая обманка. При различных составах и условиях их формирования они образуют гранит, гнейс, диорит, сиенит, порфиры, грюнштайны и многое другое.

Единственная группа среди упомянутых основных минералов, не обнаруживающая никаких благородных форм, это ­ слюда. Хоть она и силикат, и даже зачастую окрашена и прозрачна, все же из этого тонко­слоистого и мягкого образования природа не в состоянии образовать какой­либо благородный камень.

Прежде чем мы обратимся к тем особым благородным камням, которые никогда не встречаются в столь высокой степени породообразующе, как кварц, полевой шпат и роговая обманка и их благородные формы, мы должны упомянуть важное свойство металлов ­ давать окраску благородным камням. Этот факт встречается нам снова и снова. Но мы могли бы также указать, что это качество связано с особо тонким распределением металлов, имевшим место в очень ранних состояниях живой Земли. Как только началось уплотнение: минералов из уже упоминавшегося состояния геля, металлов ­ из парообразного состояния, последние встретили серу, которая в изобилии присутствовала в атмосфере Земли. Из этой встречи металлов с серой возникли предварительные ступени того, что нам сегодня известно как сернистые руды металлов: пирит, медный блеск, свинцовый блеск, киноварь и многое другое. Но было бы ошибкой считать, что это были простые химические процессы, которые мы сегодня производим в лабораториях.

То, что приближалось, как воздушно­красочныe пары металлов, было оживленным и ещe вплетенным в общую жизнь Земли. Сера, поднимавшаяся от Земли, была пронизана жизненным теплом Земли, которая дышала в своем минерало­растительном бытии. Живые облака металлов встречались с живыми серными облаками Земли. То, что из этого возникло, Р. Штайнер называл «матерями» позднейших руд. Но эта материнская субстанция металлических руд была так же желеобразна, как и другие минералы и теперь укладывалась в них. Это укладывание вовсе не было беспорядочным вдоль и поперек Земли, но происходило согласно особым законам. Об этих законах, пожалуй, можно было бы написать целую книгу, и тогда можно было бы показать, что в том способе, каким появляются металлы в определенных пластах и формациях, отображается нечто от сущности отдельных металлов а также от их отношения к человеку. Вильгельм Пеликан в книге «Семь металлов»* опубликовал кое-что из этих тайн. Мы рекомендовали бы ее в этой связи.

Жизненные процессы формирования материнской субстанции металлических руд ­ близко родственны процессам, которые мы ещe сегодня можем наблюдать в болотах, на морском дне и в образовании субстанции гумуса.

В болотах образуется так называемая болотная железная руда. Сначала это ­ белый гель фосфорнокислого железо­оксидула. Он выглядит как творог, бел и пластичен. Приходя в соприкосновение с воздухом, он сперва становится голубоватым, затем, при дальнейший оксидации приобретает, наконец ­ вид ржавчины. При этом он также твердеет. Если он высушивается и кристаллизуется при недостатке воздуха, возникает красивый голубой вивианит, голубая железная руда.

В зараженной зоне Черного моря, на глубине 500 метров из серы и содержащегося в воде железа образуется желеобразный пирит (сульфид железа), очень медленно кристаллизующийся.

Наконец, в нормальном, без помех образовании гумуса мы имеем процессы, полностью протекающие в желеобразно-коллоидном состоянии, ведущие к минеральным новообразованиям и остающиеся коллоидными. (Более подробно об этом образовании гумуса ­ в книге «Жизнь Земли».)

Изучение этого образования гумуса дает понятие о том, каковы были когда-то условия жизни Земли в целом, как минерально­растительная жизнь и животная жизнь (насекомые) ­ были ещe намного более тесно сплетены друг с другом, а сегодняшнее образование живой гумусной почвы ­ всего лишь захиревший, но необходимый остаток когда-то обширной, всеохватывающей жизни.

Из такого изучения современных процессов становятся понятными сообщения Р. Штайнера о минерально­растительном мире ранних этапов жизни Земли, о том, что кварц, малахит и все остальные минералы ­ остановились в состоянии водно­растительной жизни, которая существовала уже на древней Луне (см. «Очерк тайноведения»). На Земле эта жизнь повторилась и после своего отмирания и угасания оставила «материнские субстанции» руд и минералов, о которых говорено выше.

Здесь можно вполне правомерно возразить, что мы и сегодня ещe можем наблюдать образование в малых масштабах очень многих минералов и руд и что это образование происходит согласно вполне определенным химическим законам. Мы даже привели примеры этого ­ болотную железную руду и пирит.

Конечно, эти образования возникли в наше время в результате химических процессов. Но процессы построения растением вещественности своего облика являются также химическими. Только это ­ другая химия. Химия растения ­ не работает, как химик ­ со свойствами веществ, но свойства и собственные закономерности веществ пресуществляет самой жизнью, чтобы из простых веществ, воды и углекислоты, в одном случае создать сахар, в другом ­ древесину, в третьем ­ аромат розы. Если растение затем отмирает и разлагается, или же обугливается, в итоге всегда возникает нечто более или менее минеральное, например ­ уголь, которое ещe можно рассматривать как нечто происшедшее из растительного мира.

Сегодня вряд ли кто­либо считает, что минералы произошли из растительного мира. Мы указали на те из них, которые несут на себе явные следы своего происхождения. (См. главу о благородных грюнштайнах.) Но минерально­растительная жизнь, откуда они происходят ­ никогда не имела твердого облика, как наши сегодняшние растения. Все было тогда текучим и постоянно преобразующимся. Тем не менее, этот минерально­растительный мир, который жил ещe полностью в жидком состоянии, был еще способен к тому, к чему ещe способны нынешние растения: напечатлевать веществам, которые он образовывал в себе и оживлял ­ определенные свойства этой жизни. Эти свойства выражены сегодня в тех свойствах веществ, которые мы называем химическими.

Наши сегодняшние растения из основного вещества целлюлозы образуют неслыханное разнообразие видов древесины. Из одного и того же основного вещества они создают крахмал и сахар, они превращают это основное вещество в смолы, воск и ароматические вещества. Так ­ на пути жизни ­ возникают субстанции с совершенно различными химическими и физическими свойствами.

Как сегодняшний растительный мир из углекислоты, воды и света строит многообразие своей вещественности и непросредственным воздействием жизни одаряет эту вещественность столь различными свойствами, так же и древний минерально­растительный мир из общей жизненной субстанции Земли, которую Р. Штайнер характеризовал как тонкотекучий белок, построил многообразие позднейших минералов и непосредственным живым воздействием напечатлел им те свойства, которые сегодня являются нам как химические и др.

Так что, наблюдая сегодня образование новых минералов, мы можем рассматривать эти процессы как отзвук тех, обширных когда-то, жизненных процессов. Химические свойства минеральных веществ, которые мы наблюдаем сегодня, так относятся к той жизни минерало­растения, как тень воспоминания ­ к фактической данности.

 

После этого предварительного рассмотрения мы можем направить взгляд на те немногие благородные камни, которые являются, в сущности ­ рудами металлов. Есть три металла, которые в части своих руд образуют действительные благородные камни: железо, медь и родственный железу марганец.

Железо занимает среди металлов особое положение: в своем металлическом состоянии оно играет важную роль в жизни растений, высших животных и человека. Общеизвестно, что железо в гемоглобине крови является той субстанцией, которая передает нам кислород для дыхания. Подобным, но все же функционально совершенно иным образом железо необходимо растению для образования зеленого красящего вещества ­ хлорофилла. Никакой другой металл не связан так с основными функциями жизни, как железо.

Поэтому вполне естественно столь широкое распространение железа в мире горных пород, если он произошел из жизни. Можно сказать, что никакая окраска горной породы, ни один из множества цветовых оттенков наших лугов, пашен, лесов и садов ­ не возможен без железа. Железо пережило всю историю Земли, как ее биографию. Так называемые химические свойства напечатлевались ему из жизни тысячелетиями развития, в том смысле, как мы представили это выше при описании древней минерально­растительной жизни.

Минеральные формы и характерные связи с другими веществами, которые мы можем находить у железа, дают нам верную картину хода развития жизни с незапамятных времен.*

Гематит ­ окись железа, кислородное его соединение. Это ­ минерал, придающий окраску нашим песчаникам, красноземам «красных лежней» и кейпера*. Но он встречается не только в этом тонком распределении, как краситель, но и как плотная руда. В кристаллическом виде его называют ­ «железный блеск», в почковидных, шаровидных массах ­ «красная стеклянная голова». Древнее наименование его ­ кровавик, что объясняется древним применением гематита как кровеостанавливающего средства. Когда-то порошкообразным гематитом посыпали кровоточащие раны, чтобы остановить кровотечение.

Гематит является нынче одним из минералов, ещe весьма отчетливо указывающих на свое происхождение из явного состояния геля. Во многих своих месторождениях красный железняк (грубая форма гематита) ­ облицовывает полости шаровидно-почковидными массами. Поверхность этих масс, с ее темной железно­серой с красноватым оттенком окраской, напоминает поверхность органов животного ­ почки, легкого или печени. Блеск таких масс может быть как у хорошо лакированной поверхности, так что при осмотре такого экземпляра возникает вопрос ­ действительно ли это произведение природы. Разбив такую «стеклянную голову», можно видеть ее внутреннюю радиально­волокнистую кристаллическую структуру. При полировке гематита эта волокнистая структура у хорошего образца может полностью исчезать. Получается грань, которую можно полировать до глубокого черного зеркала. Камень имеет примерно твердость полевого шпата, т.е. он оставляет на стекле царапину.

Полировка этого камня требует особого умения, чтобы вопреки волокнистости структуры выявить все свойства этого вещества. Шлифовщик, внимательно рассмотрев камень, должен перед началом работы определить ­ как расположить грани и закругления. Так как камень непрозрачен, все сводится к правильному выполнению глубоко­черных блестящих граней. Посетителя шлифовальни кое­что может слегка испугать: тонкий порошок гематита ­ вишневого цвета, и, т.к. камень на шлифовальном диске находится под стекающей водой, шлифовщик и цех выглядят как бы окровавленными.

Большая часть лучшего сырья этого камня происходит сегодня из железного рудника в Камберленде. Дальнейшие месторождения ­ на острове Эльба, в Бразилии, Индии, Северной Америке, Новой Зеландии, Норвегии, Швеции и Германии. Гематит особенно подходит для гравировки камней для перстней с печаткой. Он использовался уже в Египте, Вавилоне и Греции для перстней, гемм и бус.

 

Второй металл, руды которого могут представлять собой благородный камень ­ медь. Если железо в рудах и при выветривании и разложении руд имеет особое сродство к кислороду, то у меди оказывается такое сродство к углекислоте. Это можно прекрасно наблюдать, рассматривая медные кровли: первоначально яркокрасная медь в относительно короткое время покрывается зеленой патиной углекислой меди. Железо ржавеет, медь ­ затягивается патиной, которая предотвращает дальнейшее влияние воздуха.

Важнейшая благородная медная руда ­ малахит. Это ­ углекислая медь, содержащая примерно восемь процентов воды, окраска ­ от изумрудной темно­луково­зеленой до темно-зеленой. Подобно гематиту он встречается в виде почковидно­шаровидных масс, внешние округлые грани которых чаще всего черные и матовые. Так что первоначально камень выглядит совсем иначе, чем в своем действительном виде.

Здесь, в сферических формах, которые могут вырастать до гроздевидных, сталактитовых форм, также отчетливо видно происхождение камня из состояния геля. Внутри камень всегда имеет радиально­волокнистую структуру, к которой, однако, присоединяется ещe параллельная поверхности концентрически-оболочечная структура, как у агатов. Эта «свилеватость» малахита, перпендикулярная поверхности и параллельная ей, часто придает разрезанным камням вид древесины. Отдельные слои переменного оттенка и крайней тонкости похожи на годовые кольца дерева. Из всего этого отчетливо видно, что вся масса формировалась постепенно, слой за слоем, как мягкая, пластичная субстанция, чтобы затем, застывая, кристаллизоваться радиально-волокнисто. Образование происходит в тончайших ритмах, нежно, подобно растению ­ изнутри наружу. Полировка относительно мягкого камня обнаруживает различные прекрасные эффекты. Имеются так называемые глазчатые малахиты, у которых при шлифовке открываются тонкие светлые концентрические кольца вокруг более темного ядра; затем ­ малахит с шелковым блеском, так называемый мерцающий малахит, происходящий из Калифорнии.

Близко родственна малахиту медная лазурь или азурит. Хотя она также является карбонатом меди, встречается она, практически, только в кристаллах. Кристаллы ­ глубокого кобальтово­синего цвета, прозрачны, с сильным поверхностным блеском. Медная лазурь содержит в своих кристаллах несколько меньше кристаллизационной воды, примерно пять процентов, и, очевидно способна, поглощая воду, переходить в малахит. Так, в медных рудниках в Аризоне и в знаменитых рудниках Отави в Юго-Западной Африке находят медную лазурь, кристаллы которой целиком или частично превратились в малахит. Это ­ так называемые псевдоморфозы малахита в медной лазури. Процесс преобразования связан с незначительной потерей углекислоты. В этом процессе кристаллы азурита становятся зелеными, полностью непрозрачными и состоят полностью из волокнистого малахита.

Под азурит­малахитом имеется в виду беспорядочная или слоистая смесь медной лазури и малахита, которая встречается также в гроздевидно-почковидных массах. Шаровидно шлифованные блоки такого материала в интенсивных зеленом и голубом цветах открывают картину, подобную «павлиньему глазу».

Наиболее известные месторождения малахита находятся на Урале, вблизи Екатеринбурга. В Гумашевском карьере находили почко­ и каплевидные блоки весом до 1500 кг. В 1855 году в руднике у Нижнего Тагила обнаружен массив около 25000 кг. Эти массы малахита перерабатывались в России на многие произведения художественного ремесла ­ светильники, чаши, вазы, каминные доски, столешницы и так далее.

Колонны Исаакиевского собора в Санкт­Петербурге ­ полностью облицованы малахитом. В этой связи стоит упомянуть, что малахит, который стал облицовкой колонн в храме Софии в Константинополе, ранее был в храме Дианы Эфесской в Греции. Откуда происходит этот малахит ­ не известно. Значительные количества хорошего малахита для украшений и художественно­ремесленных изделий получают сегодня из Катанги в Конго, из тамошнего большого медного рудника. Медные рудники Австралии и Чили ­ также поставляют малахит.

Азурит встречается очень часто вместе с малахитом, но особенно красивый добывают в Чесси возле Лиона, во Франции.

Хризоколл, называемый также силикатным малахитом, является медно­силикатным гелем, который в гроздевидных массах зеленого или сине­зеленого цвета содержится в виде крыши над медной рудой или как заполнение пустот в самих залежах медной руды.

Несмотря на содержание кремния, этот камень ­ очень мягок, будучи ещe полностью в водосодержащем состоянии геля. Его многократно находили вместе с малахитом, в тех же месторождениях. Примечательно месторождение на Верхнем озере в Северной Америке, где хризоколл смешан с кварцем и вследствие этого ­ несколько более твердый.

Диоптаз ­ также силикат меди, но полностью кристаллический и прозрачный. Его наименование ­ «медный изумруд» ­ характеризует красивую окраску этого благородного камня. Твердость ­ примерно как у стекла. Примечательно, что хотя этот минерал является силикатом, находят его почти исключительно в известняках и в доломитах*. Рассматривая многие его месторождения, можно прийти к выводу, что зеленые кристаллы диоптаза образовались, паря в желе из извести или доломита. Его материнская порода лишь позднее перешла в кристаллическое состояние.

Самое известное месторождение диоптаза ­ в горах Алтын Тюбе в Киргизской степи на Алтае. Годные для обработки экземпляры добывают теперь также в медных рудниках: Гухаб в Юго-Западной Африке, Клифтон в Аризоне, Резбаня в Чехословакии, Копиапо в Чили, Кордова в Аргентине и Комба в франкоязычном Конго.

Родонит ­ силикат марганца, от темнорозово­красного до голубовато­красного цвета. Кристаллы этого минерала ­ редки. Для украшений и поделок используется более плотный, тонкокристаллический родонит, который встречается в виде пластов между глинистыми сланцами. Марганец близко родственен железу и сыграл важную роль в минерально­растительном прошлом Земли. Месторождения марганцевых руд особенно связаны со сланцами и этим показывают отношение этого металла к той «ступени дерева» земного образования, которую мы упомянули в главе о благородных грюнштайнах. Марганец также еще весьма распространен в сегодняшней флоре и легко распознается в пеплах многих растений тем, что окрашивает их в зеленый цвет, если их хорошо раскалить. Красочность марганца в его солях бросается в глаза. Известен глубокий фиолетовый (калий перманганат), зеленый и розовый цвета. В мире минералов марганцевая руда чаще всего ­ глубокого черного цвета, только в марганцевых шпатах (карбонатах) и в родоните появляется розовая окраска. Розовый кварц ­ также своей окраской обязан марганцу.

Слоистый характер месторождений родонита способствует распиловке этого камня, который может использоваться как великолепный облицовочный материал. Розовый цвет часто слегка тонирован и пронизан почти черными прожилками пиролюзита (двуокиси марганца). Известные месторождения находятся возле Екатеринбурга на Урале, где пласт примерно трехметровой толщины погружен в глинистый сланец, и у Лангбана в Швеции на тамошнем марганцевом руднике. В Массачусетсе в Северной Америке добывают родонит чистого мясного цвета, который в Америке очень популярен. Менее значительные месторождения есть в Калифорнии и в Австралии.

Ляпис­лазурь и бирюза

Рассматривая эти благородные камни ­ ляпис­лазурь и бирюзу ­ мы касаемся не только некоторых далеко ведущих тайн, связанных с образованием минералов, но прежде всего ­ древнейших великих культур человечества. Весьма примечателен тот факт, что оба эти благородных камня, которые вещественно никоим образом не родственны, находят почти исключительно в области древнейших культурных центров внутренней Азии, дельты Нила, Центральной и Южной Америки. Оба камня, сообразно находкам, уже в 4000 годах до Р.Х. играли выдающуюся роль в культовой жизни древнего Египта. Мексиканская бирюза найдена в остатках культур инков, ацтеков и майев в Южной и Центральной Америке. Насколько чилийская ляпис­лазурь, которую находят в 3500 метрах выше уровня моря, в Кордильерах, была уже известна инкам, нам пока неизвестно.

Тот факт, что многие благородные камни образуют скопления в определенных местностях, дает повод к рассмотрению связи между формированием земной поверхности, ее геологической характеристикой и развивающейся в этой местности культурой.

Весьма распространено воззрение, что формирование поверхности Земли ­ чисто случайно и не связано каким­либо образом с позднейшим возникновением определенных культур. Но, тем не менее, представление о совместном развитии Земли и человека, данное Р. Штайнером в его космологии, дает возможность, с учетом естественнонаучных и археологических исследований, увидеть связь между земной подосновой и следованием мировых культур. Существенно способствовали развитию этой темы книги Гюнтера Ваксмута ­ «Развитие Земли» и «Ход становления человечества».*

Р. Штайнер в «Очерке тайноведения» говорил о древней культуре и соответственно ­ расе, которая к концу своего времени уже достигла определенной степени физически­материального существования и затем погибла в огненных катастрофах. Это ­ так называемая Лемурийская культура, которая разыгрывалась исключительно на южном полушарии. Р. Штайнер очерчивает область этой культуры «континентом», который «расположен» между Южной Америкой, Австралией, Южной Африкой и индийским архипелагом. Это ­ тот «континент», который современная палеогеография обозначает именем Гондвана. Фактическое существование этого «континента» в относительно краткий период земной истории подтверждается сегодня обширными исследованиями в геологической, ботанической и зоологической областях. Из этих исследований следует, что оформление тамошнего морского дна и смежных побережий, флора и фауна Южной Америки, Австралии, Южной Африки и Индии ­ все это явно указывает на такой пра­континент.

Перед погружением Лемурии между Южной Америкой и Африкой начала развиваться новая область суши, которая постепенно достигла северной части Атлантического океана. Этот континент был известен в древности как Атлантида. Южная, более теплая часть этой суши упоминается в германской Эдде как «Муспельгейм», страна огня, северная, более холодная часть ­ как известный «Нифльгейм» (Небельгейм), «страна туманов». Все же, прежде, чем приступать к тем культурам, которые исходили из этого атлантического континента, мы должны ещe раз оглянуться на погибающую Лемурию. «Огненные катастрофы», в которых разыгрывалось исчезновение этого континента, известны современной геологии как та сильная «вулканическая» деятельность, которая имела место примерно в конце так называемого триаса, во время юры и прежде всего ­ в меловом периоде, вплоть до третичного, на больших пространствах Земли. Периферийные области, которые мы обозначили выше как приблизительный контур Лемурийского «континента», являются одновременно областями месторождений благородных камней: Индия и индийский архипелаг, Цейлон, Мадагаскар, Южная Африка, Австралия и Южная Америка. Все лежащие вне этого круга месторождения благородных камней тускнеют при сравнении с изобилием и красотой находок в указанных областях. Исключение составляет только Урал.

Как понять, что как раз в этих периферических областях древнего Лемурийского «континента», которые становятся позднее носителями великих прежних культур, столь распространены месторождения благородных камней?

Развитие живой Земли из растительно­животного ­ в растительное состояние, которое мы упоминали в предшествующей главе, разыгрывалось к началу Лемурийской эпохи. К концу этой эпохи большая часть субстанции, являющейся позднее горными породами или минералами, уже выделилась из жизненных процессов развивающихся царств природы. Она тогда ещe не отвердела, но находилась ещe в вышеописанном состоянии геля. Земля поэтому была во много раз большей, чем сегодня, т.е. этот гель наполнял нашу сегодняшнюю атмосферу до высоты 300­400 километров, утончаясь с высотой до воздушно­водных соотношений. Но в пределах этого геля уже имели место и более твердые состояния, уплотнения до твердости рога, которые омывались жидкой вещественностью. Из таких течений формировались континенты, растворяясь и вновь уплотняясь.

Человеческое существо того времени Р. Штайнер описывает как ещe не видимое в вещественно­материальном теле. Но к концу этой Лемурийской эпохи человек уже является прямоходящим существом. Он начинает образовывать свое физическое тело, начиная с органов чувств. Этот процесс завершается только в середине атлантической эпохи, следующей за Лемурийской.

Если воспользоваться образом, который должен характеризовать духовную ситуацию в конце Лемурии, то можно, пожалуй, представить себе, что вокруг этого «континента» «собрались» все духовные власти, цель которых была ­ поставить человеческое существо, как духовное, душевное и физическое создание на становящуюся минеральной Землю.

Если перед этим человек был существом, которое ещe плавало в «плодных водах» Земли, как эмбрион, то теперь ­ начиналось «рождение», освобождение из большого «материнского лона» Земли. Таким образом, человек начинает одеваться кожей, отграничиваться от окружающего мира и совершенно новым способом вступает с ним в связь через развивающиеся органы чувств.

Как мы уже сообщали в главе о горном хрустале, это образование кожи и органов чувств тесно связано с процессом кремния. В одном из своих докладов* Р. Штайнер сообщает, что параллельно образованию органов чувств у человека идет соответствующий процесс в минеральном царстве, ведущий к образованию благородных камней. В этом смысле нужно понимать те связи между образованием благородных камней и чувственными способностями, которые мы упомянули во 2­й главе. Это образование органов чувств и чувственных способностей начинается примерно в конце Лемурийской эпохи. Одновременно в Лемурии и вокруг нее в становящемся минеральном царстве начинает образовываться все охарактеризованное выше многообразие благородных камней. Человек и здесь ­ «мера всех вещей».

Здесь следует упомянуть, что остров Мадагаскар Р. Штайнер называл «остатком» Лемурии. Это следует понимать так, что этот остров является земной областью, которая в постоянстве своей общей жизни и своей геологии ­ не претерпела столь больших переворотов, как другие области. В этой связи важно, что на Мадагаскаре, в противоположность близлежащей Южной Африке, обнаруживается значительно большее изобилие особенно красивых благородных камней.

После этого экскурса в несколько более глубокие связи между человеком и благородным камнем мы можем идти дальше по следам, ведущим нас к месторождениям ляпис­лазури и бирюзы.

Указанный выше атлантический континент между Америкой и Европо­Африкой, бывший некогда носителем многих великих культур, Р. Штайнер описал в брошюре «Наши атлантические предки». Перед погружением этого континента небольшие группы представителей определенных рас, ведомые выдающимися личностями, вышли из этой земной области и отправились, один поток ­ в центральную Азию и другой поток ­ в Центральную Америку. Центральная Азия становилась колыбелью и исходным пунктом великих азиатско-европейских культур: Индийской, Персидской, Халдео­Вавилоно­Египетской, Греко­Римской, вплоть до современной, Англо­Германской. Центральная Америка ­ становилась исходным пунктом культур майя, ацтеков и инков.

Как было упомянуто вначале, внутренняя Азия, дельта Нила, Средняя и Южная Америки ­ являются в то же время областями месторождений ляпис­лазури и бирюзы. Следует признать этот факт как таковой. Культовое применение этих минеральных образований лишь слабо освещает загадку связи между определенными культурами и концентрацией их месторождений в областях этих культур. Разрешение этой загадки можно искать только в познании особой сущности этих благородных камней, которая была вполне ясной жреческим руководителям этих культур. Применение их в культовых украшениях и утвари тогда обретает смысл: образно выразить этими особыми камнями нечто, принадлежащее внутренней сущности и задачам соответствующей культуры. Камень в культовом применение был не символом, но непосредственным выражением божественного воздействия вплоть до твердой минеральной материи.

Чтобы лучше пояснить это, рассмотрим ляпис­лазурь. Самым примечательным в этом непрозрачном камне глубокого ультрамариново­синего цвета является то, что его окраска осуществляется не тонко распределенным металлом, как у почти всех других благородных камней. Химически он состоит из трех различных минералов в весьма вариабельном их соотношении. Два из этих минералов, так называемые гаюин и содалит, встречаются в других, совершенно различных горных породах; но там они никогда не образуют ляпис­лазурь. Ибо ей принадлежит еще третья субстанция, не что иное, как общеизвестный ультрамарин, который научились искусственно производить согласно химическим учениям ­ в стеклоплавильной печи в виде синих, подобных лазуриту образований.

Что же это, собственно, такое ­ ляпис­лазурь? Минерал содалит ­ это алюмосиликат натрия, содержащий коллоидно распределенную поваренную соль; гаюин ­ также алюмосиликат натрия, но содержащий тонко распределенный гипс. Оба эти минерала уже сами по себе могут быть голубыми, из­за тонко распределенных солей. Третья субстанция ­ собственно лазурит-ультрамарин, который химически ­ также алюмосиликат натрия, но, в отличие от обоих других минералов, содержит коллоидно распределенный сернистый натрий. Сернистый натрий сам по себе является субстанцией, которая в воздухе быстро распускается и распадается, окисляясь. Но в этом тонком распределении в камне он в значительной степени извлечен из сферы действия обычных химических законов и демонстрирует синюю окраску, в то время как сам чистый сернистый натрий ­ желтовато­белого цвета.

Итак, мы имеем крайне сложную смесь субстанций, отдельные составные части которой нам хорошо известны. Мы даже можем искусственно производить ее составную часть ­ ультрамарин. Это искусственное изготовление само по себе должно идти при температуре 1000°; в природе ляпис­лазурь возникала вовсе не при столь высоких температурах, так как она всегда обнаруживается вросшей в мраморовидный известняк и пронизанной той же известняковой массой. Кроме того она часто содержит много светло­желто­золотистого серного колчедана, который на полированных камнях побольше размером выглядит как звезды на темно-синем фоне неба. Эти, содержащие ляпис­лазурь известняки ­ всегда в сопровождении гранитов или окруженные ими. Поэтому этот благородный камень считают образованием, возникающим из контакта между известняком и гранитом.

Кристаллы ляпис­лазурь образует очень редко, она имеет гранулированную структуру, как и ее материнская горная порода, известь.

Все эти обстоятельства позволяют считать ляпис­лазурь образованием, результирующим очень сложную конфигурацию сил и субстанций. Несомненно, она возникла достаточно поздно и ее вещественность долго пребывала в том коллоидном, прогреваемом, взвешенном состоянии, которое характерно для более молодых минералов. Эта особая конфигурация субстанций и сил способствовала возникновению субстанции, которая, так сказать ­ противоположна одной из самых земных вещественностей, а именно ­ сере. Ибо обычная сера ­ желтая, а здесь, в этом тонком распределении в силикатах, родственных полевым шпатам, она предстает нам в своей противоокраске ­ в чистейшем синем цвете. В минеральном царстве не найдено никакой другой вещественности, о которой можно сказать, что ее исконнейшие земные свойства так преобразованы воздействием на нее совершенно противоположных сил, что вследствие этого из региона, откуда происходят эти противоположные силы, проглядывает чистый синий цвет окружающего Землю неба. В лаборатории приходится проводить поистине сложнейшие процессы, чтобы перевести желтую серу в ее синюю модификацию. «Sulfur», как сера называется по­латыни, означает ­ «носитель Солнца». В ляпис­лазури этот «носитель Солнца» присутствует не в том облике, который нам знаком, например ­ из серных рудников Сицилии или из выдохов больших вулканов: ядовито­желтой серы, пары которой подавляют жизнь. «Носитель Солнца» присутствует в этом благородном камне в своем первоначальном облике, как синий, прохладный свет, как он некогда, в далеком прошлом, окружал в облаках Землю. Земные силы сделали эту световую субстанцию важнейшей, но и весьма уплотненной вещественностью. Только в живом белке растений, животных и человека она ещe правит, как в прадревности Земли. Так что ляпис­лазурь воплощает нечто от того, как солнечные силы могут связываться с Землей. «Сера», которая в ней содержится ­ не является обычной земной серой, она является ещe первоначальным «носителем Солнца». Особенное в этом явлении то, что такая лабильная и активная субстанция, как сера, выступает в весьма необычной модификации. Мы можем искусственно производить в лаборатории из большого числа субстанций такие модификации, но в природе их нет. Так что в этом отношении ляпис­лазурь ­ единственная в своем роде.

Связывание солнечных сил с Землей присутствовало в религиозной жизни персидской и древнеегипетской культур, как великая надежда на будущее. И обе эти культуры почитают ляпис­лазурь и применяют ее. Древнеиндийская культура была ещe совершенно отрешенной от мира и не знала никакого солнцепоклонничества; и ляпис­лазури в индийских культах ­ не найти.

Тем не менее, месторождения ляпис­лазури находятся и в индийской культурной области: в Бирме и в северо-западном углу Афганистана. Следующее значительное месторождение лежит у западного конца озера Байкал, севернее пустыни Гоби, который может рассматриваться как центр той внутренне­азиатской культурной колыбели, о которой мы говорили выше.

Египтяне делали из ляпис­лазури главным образом священных скарабеев. Скарабей ­ художественная копия жука, который, как «священный аптекарь»,* населяет средиземноморские страны. У египтян он был символом Солнца и сердца.

 

Бирюза ­ и вещественно, и относительно своих месторождений ­ нечто совсем иное, чем ляпис­лазурь. Чисто небесно­голубой, до зеленовато-голубого цвета, камень ­ также непрозрачен и добывается в Мексике, в юго-западной Северной Америке и в Персии в трещинах сильно разложенных вулканических горных пород. Следующие по значению месторождения, о геологических условиях которых ничего не известно, находятся в Тибете, Афганистане и возле Самарканда. Древние рудники египтян ­ находятся в самом Египте и на Синайском полуострове в горах Сербал в песчаниках каменноугольного периода, которые покрыты базальтами. Эти последние месторождения уже в четвертом тысячелетии до Р.Х. разрабатывались египтянами, но не истощены ещe и поныне.

Вещественно бирюза ­ очень сложный глинозем­медь­фосфат, который, благодаря сопровождающему халцедону может быть тонко импрегнирован кремнекислотой. Относительно мягкий камень сидит в виде кистевидно­почковидных наслоений в очень тонких, часто в несколько миллиметров, пластах, в расселинах выветренной горной породы. Внутренняя структура ­ гранулированная или волокнистая и состоит из микроскопических кристалликов. Сферически-шаровидные образования бирюзовых корок в горной породе также и здесь указывают на первоначальное состояние геля. В зависимости от того, больше или меньше содержится в бирюзе этого первоначального геля, колеблется в камне содержание воды, и вместе с тем ­ стойкость его окраски.

Новейшие исследования выявили, что любая бирюза содержит аммиак. Это ­ та же вещественность, которую мы хорошо знаем как нашатырный спирт и которая встречается в природе только при разложении органических субстанций и в выделениях горячих источников и вулканов. Аммиак имеет особое отношение к меди и образует с солями этого металла великолепно, интенсивно окрашенные в синий цвет соединения.

У бирюзы также имеет место примечательное стечение субстанций и соотношений сил, которое, пожалуй, было возможно во многих местах Земли, но лишь в совершенно немногих случаях действительно привело к образованию этого благородного камня. Основная субстанция бирюзы ­ глинозем­фосфат. Если рассматривать его химически­вещественно, он может образоваться всюду, где выветриваются и разлагаются содержащие фосфор глинозем-минералы. Поэтому глинозем­фосфаты относительно широко распространены там, где серосодержащие минералы «обжигались» вулканическим теплом и образующаяся серная кислота воздействовала на глинистые горные породы. Но это вовсе не «объясняет» вещественный состав бирюзы. Попытка искусственно изготовить бирюзу, основываясь на этих представлениях о способе ее образования ­ не удастся. С другой стороны, такие глинозем­фосфаты образуются ещe и сегодня при упомянутых процессах выветривания, но эти фосфаты ­ вовсе не бирюза. И они не имеют структуры древних образований.

Эти факты снова и снова приводят к тому, что в земном прошлом свойства веществ должны были быть совершенно иными. Мы могли это неоднократно представить в наших предыдущих рассмотрениях.

Отчетливую гелевую структуру бирюзы мы уже упомянули. Это ­ тот же случай, что и у малахита, гематита и других минералов: первоначальный гель перешел в кристаллическое состояние. Так что при достаточно ясном представлении об образовании бирюзы, можно понять, что не восстановив это состояние геля, бирюзу изготовить не удастся. Но это связано с тем, что, хотя для многих веществ гель­состояние материи сегодня, пожалуй, представимо, оно не может быть устойчивым достаточно долгое время. Сегодня вещества чаще всего имеют тенденцию очень быстро переходить из состояния геля в кристаллическое. В жизненных состояниях прежней Земли этого не происходило, так как субстанция была ещe живой. Ранее мы уже отмечали, что состояние геля ­ это состояние живой материи.

Итак, бирюза всегда образовывалась поблизости так называемых «вулканических» процессов. Но был также металл, который почти исключительно связан с такими «вулканическими» процессами. Это ­ медь, металл, который дает бирюзе неповторимую небесно­голубую окраску.

Если обозреть все то, что содействовало образованию бирюзы, то оказывается, что металл, который «окрашивает» бирюзу, уже был в намного более плотном состоянии, чем в условиях образования прозрачных благородных камней. Благодаря аммиачно­азотному процессу, который связан с воздушным регионом Земли, медь извлекается из земного плотного состояния. Фосфор ещe усиливает этот процесс, и эта, снова проветренная и просветленная (фосфором) медь связывается с субстанцией, происходящей из древней минерально­растительной жизни Земли ­ с глиноземом. Если учесть, что весь этот «процесс» разыгрывался в таких местностях Земли, где в какой­то мере ещe присутствовал «вулканизм» древней жизни, можно определить бирюзу как образование, происшедшее из последних исчезающих жизненных процессов Земли. Но и здесь, как и у ляпис­лазури, внеземное красочно возвышенной медью вплетается в земное, ещe раз отразив небо в отмирающей Земле. В этом смысле оба благородных камня, ляпис­лазурь и бирюза ­ родственны: небесное в них ещe раз связывается с Землей, но уже не достигая прозрачности, как у кристаллизованных, прозрачных благородных камней.

Этот характер обоих благородных камней, который мы пытались уяснить из наших сегодняшних познавательных возможностей, возможно, и есть «причина» того, что они считались священными во всех тех культурах прошлого, которые жили в воссоединении небесного и земного как надежды на будущее.

Топаз

В наших предшествующих рассмотрениях мы знакомились с состоянием жизни древней Земли, которое, согласно указаниям Р. Штайнера, мы могли обозначить как «цветковое». Слюду и полевые шпаты мы находили как остатки «внутренне разрастающихся» процессов цветения, которые составляли тогдашнюю жизнь Земли. Эти минералы вместе с кварцем образуют гранит и подобные горные породы, так что мы можем сказать, что гранит ­ это преобразованный осадок и остаток древней жизни. Более поздние, более молодые состояния жизни Земли выделили сланец, уголь и известь, как сегодня ещe образуется в болотах торф, но эта древнейшая жизнь Земли не была ни животной, ни только растительной. Было так, что минеральное, растительное и животное ещe пронизывали друг друга в относительно примитивном жизненном процессе и вследствие этого последний имел «внутренне разрастающийся» характер.

При рассмотрении розового кварца мы впервые познакомились с тем явлением в граните, которое обозначают как пегматит. Это ­ образование в равномерно зернистой горной породе полостей, в окрестности которых может происходить чрезвычайное увеличение кристаллических образований отдельных минералов. Внутри этих полостей образовались красивейшие образцы минералов в кристаллических формах. Мы находим здесь горный хрусталь, дымчатый кварц, полевой шпат и шестиугольные, бочкообразно сложенные кристаллы слюды, которые могут расщепляться на отдельные прозрачные листики. Но ещe целое множество благородных и неблагородных минералов, которые обычно тонко распределены и скрыты в гранитной массе, вдруг выступают в этих полостях в крупных кристаллах. Из этого изобилия, которое мы не можем полностью всесторонне охватить в рамках настоящего введения в геммологию, мы выберем топаз. Позднее мы увидим, что в этих полостях гранита бытуют и другие благородные камни.

Мы наталкиваемся в этом кристаллическом сообществе пегматита на очень интересный феномен. Оказывается, что здесь кристаллы самых различных веществ и химических соединений ­ кремнекислоты, глинозема, калия, фтора, фосфорной кислоты ­ мирно выросли рядом друг с другом, не мешая «росту» друг друга взаимным вещественным различием. Этот факт можно сравнить с ростом на лугу бесчисленных трав, цветов и других растений самого различного рода, которые также растут совместно и без каких­либо взаимных помех. Индивидуальное существо растения ­ поначалу невидимо, оно является струящейся жизнью; уплотненная из воздуха, воды и света вещественность ­ расчленяет, дифференцирует это существо в его самих по себе невидимых движениях и вследствие этого оно становится видимым. Из наполненных вещественностью движений следует рост и облик растения.

Кристаллы растут подобно растениям; они даже, как мы видели это у горного хрусталя, могут иметь в различных земных местностях различный «габитус». Их облик ­ также возникает из невидимых движений, чьему вещественному наполнению Земля дарует относительную длительность. Эти формообразующие силы и силы роста различных кристаллов присутствуют ещe и сегодня, но те «живые» состояния веществ, которые их наполняли, уже прошли. «Образование кристалла ­ реакция Земли на космос» ­ отметил Р. Штайнер в заметке 1923 года.

В позднейшем кратком рассмотрении так называемых синтетических благородных камней мы увидим, что человек сегодня в состоянии технически осуществлять «последовательные приближения» к таким «живым» состояниям и фактически позволять кристаллизоваться благородным камням.

Формирование кристаллов в друзах пегматита, как наряду друг с другом, так и последовательное ­ указывает нам, что тот индивидуальный принцип, о котором мы уже говорили ранее, правит здесь точно так же, как и в растительном мире. Если в последнем из углекислоты, воды и света в одном случае возникает древесина дуба, в другом ­ древесина березы, то здесь из кремнекислоты, глинозема и окиси калия в одном случае возникает полевой шпат, в другом ­ калийная слюда.

Как растение ещe сегодня большую часть своей вещественности уплотняет из воздуха, воды и света, т.е. из очень прозрачного, почти невидимого состояния, так и жизнь Земли в древнейшем прошлом из подобных воздушных, световых и пронизанных теплом состояний ­ уплотнила вещества, которые мы видим сегодня в минеральном царстве. Все это вначале ещe было желеобразным и лишь позднее стало кристаллом. Но с этой жизнью Земли было также тесно связано становление человека. Мы заметили в самом начале, что образование благородного камня было тесно связано именно с образованием чувственных способностей и органов чувств человека. Эта взаимосвязь не может быть «подтверждена» лишь естественнонаучными наблюдениями. Это скорее скрытая связь, которая обнаруживается, когда мы проникаем, как это делал Р. Штайнер ­ в регион, лежащий за миром явлений. В этом регионе человека, как первый опыт, встречает то, что сами нити видимого мирового ковра ­ невидимы. Только там, где нити, согласно скрытым законам ­ пересекаются, связываются и переплетаются, появляется нечто видимое земному глазу.

Сами по себе эти связи между благородными камнями и органами чувств известны уже с древнейших времен. Р. Штайнер указал, что у средневекового ученого Агриппы Неттесгеймского ­ они правильно найдены из традиций, в то время как во многих других оккультных текстах они ошибочны и искажены. Он вновь исследовал их современным путем познания и сообщил об этом в докладах в октябре 1906 года.

Там сказано о том, что топаз связан с чувством вкуса. Эта чувственная способность в своей более или менее сознательной части централизована на языке. Но своей, так сказать, бессознательной частью ­ она достигает обмена веществ, где печень является тем органом, который имеет дело с внутренним вкусом пищи, с проникающей затем снова в сознание полезностью питательных веществ. Язык и печень являются, таким образом ­ двумя полюсами обширного чувства вкуса.

В непосредственной окрестности языка находятся зубы. Сами они, хотя и мало имеют дело со вкусом, но, тем не менее, жевательным процессом они содействуют возникновению вкусового восприятия. Но в зубах огромную роль играет субстанция, которая в последние годы все больше и больше принимается во внимание: фтор. Вещественно этот фтор содержится в зубной эмали в субстанции, подобной апатиту (фтор­фосфорнокислый кальций). Но фтор работает, начиная с этого пункта ­ вплоть до обмена веществ, где его участие, согласно результатам исследований Р. Штайнера, переводится в рациональные и ловкие движения конечностей. Зубы при всем этом процессе фтора образуют в человеке нечто вроде всасывающего органа, через который фтор поступает в организм. Дальнейшей, очень важной субстанцией в этом всем процессе, который разыгрывается между языком и печенью, является олово. Р. Штайнер в специальных медицинских докладах* представил металлы в их отношении к различным органам. Печень там указана как «орган олова». Это не следует понимать так, что печень содержит олово, но динамика, лежащая в основе олова ­ активно действует в печени. Эта динамика олова находится в примечательном отношении к твердым и жидким состояниям. Интересующимся этими внутренними силами металлов (которые серьезно принимаются во внимание в антропософской медицине), рекомендуется уже упомянутая книга Вильгельма Пеликана «Семь металлов».

Теперь, при более точном исследовании человеческого тела, в отношении содержания в нем металлов, нашли, что язык содержит особенно много олова, из всех органов ­ в нем наибольшее содержание олова. Это ­ один из бесчисленных естественнонаучных фактов, которые однажды были установлены и теперь лежат, как большая куча кирпичей, для которых естествоиспытатели не в силах найти место в великом мировом строении.

В связи с чувством вкуса и содержанием олова в языке попытаемся восстановить место одного из таких кирпичей. Уже ранее мы видели, что во всей области органов чувств выдающуюся роль играет кремниевая кислота. Здесь, в области чувства вкуса к этой кремнекислоте присоединяется фтор­кальциевый процесс зубов, и это загадочное олово в составе языка. Итак, кремниевая кислота, фтор, известь, олово и ­ не следует забывать ­ также фосфорная кислота в костеобразном кальций­фосфате и фтор­кальций-фосфате зубов.

Эти вещества, которые здесь, в определенном регионе человека появляются, как таковые, или же, как кремнекислота и олово ­ присутствуют лишь в очень тонком распределении ­ образуют также характерное сообщество вовне, в минеральной природе, в совершенно определенных областях в граните. Это хорошо известное каждому минерологу сообщество касситерита (оловянная руда), топаза, апатита (фторфосфорнокислый кальций) и флюорита (фтористый кальций). Все это ­ вещества, которые играют роль в регионе чувства вкуса человека, так как топаз, который стоит среди них, является фтор­алюмосиликатом, химически состоящим из кремнекислоты, глинозема и фтора. Глинозем является единственной субстанцией, которая не появляется, как таковая в этой связи в человеческом регионе чувства вкуса. Но, как и везде в природе, он играет посредническую роль между кремнием и кальцием.

Из такого примера становится ясно, что первопричина и масштаб порядков в природе ­ пребывают в человеке. Будущее естествознание должно будет все больше и больше прослеживать этот, сообразный человеку, порядок природы; ибо все, что происходило с человеком и в человеке во время его длительного становления, имеет во внечеловеческой природе свое отражение.

 

Сам же топаз, который сидит со своими дружественными минералами в полостях пегматитов ­ один из самых твердых благородных камней. Он имеет твердость 8 по шкале Мооса, т.е. он тверже горного хрусталя. Цветовая гамма ­ очень широка. Кроме преобладающего желтого, от нежнейшего светлого до темнокоричнево­желтого, часто имеющего также красноватый оттенок, встречается очень много нежно-голубых камней, иногда с зеленоватым оттенком, и много камней ­ полностью бесцветных, которые иногда называют «каплями росы». Сравнительно редок красный, играющий между светло­розовым и нежно­лиловым.

Металлы, дающие топазу окраску: желтые тона ­ хром, голубые ­ железо и красноватые ­ родственный железу, редкий ванадий. Ванадий ­ металл, играющий в крови низших животных роль, подобную роли железа; им также обильны пеплы определенных углей. Это свидетельствует о его более важной роли в прежних жизненных состояниях Земли. Ванадий находится также в человеческих костях.

Кристаллы топаза ­ весьма характерны и, подобно горному хрусталю, показывают типичный для различных месторождений «габитус». При раскалывании кристаллов следует быть очень осторожным, топаз имеет идеальную спайность, точно параллельную основанию. Каждый отделенный от места своего роста кристалл имеет внизу ровную грань, так что его сразу можно поставить вертикально.

Величина кристаллов может достигать до 25 см длиной и 10 см толщиной. Хорошие, шлифуемые камни чаще всего ­ более мелки.

Месторождения нашего благородного камня не очень распространены. Прекрасные голубые камни добываются в Мурзинке на Урале, бесцветныe ­ в Миаске на Ильмень­озере, желтые, розовые, фиолетово­синие ­ в золотых россыпях Санарка на южном Урале. В Забайкалье, в реке Урульга, находят особенно красивые и большие топазы различной окраски. Кристаллы ­ весом от 3 до 30 фунтов. На Камчатке добывают также зеленые топазы.

Значительны бразильские месторождения топаза. Они находятся в провинции Минас­Жерайс и поставляют бесцветныe, желтые, красноватые и голубые кристаллы. В некоторых местах кристаллы находят также в выветренной горной породе, возникшей в ходе расщепления более древних образований и содержащей неповрежденные кристаллы, залегающие в глинах и метаморфических породах.

Топазы, полностью округленные водой, находят также в так называемых россыпях самоцветов, например, на Цейлоне. Многочисленные второстепенные месторождения находятся в Азии, Африке, Австралии, Северной Америке и Европе, не достигая значения русских и бразильских. Стоит упомянуть месторождение топаза в Саксонии, которое разрабатывалось еще саксонскими королями. Прекрасные желтые и желтозеленыe шлифованные камни оттуда хранятся в музее «Зеленый свод» в Дрездене.