Анализ романа И.С. Тургенева «Отцы и дети». Герои второго плана. Сатирические образы

Герои второго плана. Сатирические образы. «Когда умер такой человек, как Базаров <…>, произнесен приговор над целым направлением идей, <…> стоит ли следить за судьбою людей, подобных Аркадию, Николаю Петровичу, Ситникову?..» – вопрошает Писарев в своей статье. Ответ для него очевиден. Но мы попробуем внимательнее присмотреться к названным героям, авось подскажут что-то, что поможет понять Базарова.

Николай Петрович – первый, с кем мы знакомимся на страницах романа. Автор представляет его человеком «седым, пухленьким и немного сгорбленным». Рядом с ним возникает как своеобразный двойник «толстый сизый голубь». При поверхностном понимании легко принять «базаровский взгляд» на Николая Петровича: «человек отставной, его песенка спета». И вслед за Базаровым иронически отнестись к его попыткам научиться играть на виолончели – «в сорок четыре года».

Дадим слово самому герою. В разговоре с братом Николай Петрович горько сетует: «Кажется, я все делаю, чтобы не отстать от века: <…> читаю, учусь, вообще стараюсь стать в уровень с временными требованиями». Автор подтверждает правдивость слов Николая Петровича. Рядом с сыном он провел три зимы в столице, прислушиваясь к «кипучим речам» молодежи и даже пытался участвовать в дискуссиях. Мало того. Великие идеи века, обсуждаемые в студенческих аудиториях, провинциальный помещик смело вводит в практику. Из дальнейшей речи мы узнаем, как Николай Петрович «крестьян устроил, ферму завел, так что даже меня во всей губернии красным величают…». Вспомним, по романному календарю 1859 год, официально же «эмансипация» началась в 1861! Скромный помещик опережает реформы в государственном масштабе без малого на два года!

Причем реформы осуществляются вполне бескорыстно. Недаром автор уделяет столько места описанию новой усадьбы Кирсанова, под которую отведено «десятины четыре ровного и голого поля», к тому же – бесплодного. Где не держится вода в прудах, где плохо всходит необходимый поместью парк. Надо ли говорить, что владелец имения мог при размежевании твердить за собой самую лучшую землю (что и происходило сплошь и рядом во время общегосударственной «эмансипации»). Множеством внешне мимолетных черт автор стремится подчеркнуть невиданный для своего времени демократизм Николая Петровича. Помещик стыдится называть себя владельцем двухсот крепостных душ. Старший Кирсанов признает себя имеющим власть лишь над десятинами земли, а имение, не без гордости, называет «фермой». Своего слугу он называет «Петром», а не «Петрушкой», как сделало бы на его месте большинство помещиков. В сцене приезда Петр «в качестве новейшего слуги» издали поклонился господам, а не припал к ручке. Далее, когда экипаж Кирсановых подкатывает к крыльцу, «толпа дворовых не высыпала на крыльцо встречать господ». Николай Петрович, очевидно, не терпит картины фальшивого подобострастия. Писатель не хочет скрывать обратную сторону происходящего. Перестройки в Марьино, как всякие начинания, не обходятся без трудностей. Тяжело господину, непривычно мужику: «Недавно заведенное на новый лад хозяйство скрипело, как немазаное колесо…», «все сбегалось <…>, лезло к барину, часто с избитыми рожами, в пьяном виде и требовало суда и расправы». Эти ошибки, это нестроение только что начатого дела становятся предметом злорадного удовольствия Базарова: «…И добрые мужички надуют твоего отца…» Ему хочется, чтобы помещик «изведал на деле» и убедился в необходимости всеобщей ломки, а не постепенных изменений. Кроме того, у мягкого Николая Петровича нет не только «прынципов» – даже «принсипов». Зато есть гуманность и терпение. В своем следующем романе «Дым», говоря о реформах, Тургенев скажет: «Терпение требовалось прежде всего, и терпение не страдательное, а деятельное, настойчивое, не без сноровки, не без хитрости подчас…» Таким терпением наделен скромный Николай Петрович, пользующийся мудрой поговоркой: «Перемелется – мука будет».

Среди таких хозяйственных забот герой находит время заниматься музыкой. Отыскивает минуты для общения с классикой, и его лирические пассажи отнюдь не бездарны: «…Играл с чувством, хотя и неопытною рукою «Ожидание» Шуберта, и медом разливалась по воздуху сладостная мелодия». Глазами Николая Петровича мы видим поэтическую картину летнего заката, которая сама по себе способна опровергнуть любые попытки провозгласить природу лишь «мастерской», а не «храмом». Почему же он не протестует, когда сын с «соболезнующей улыбкой» вручает вместо любимого Пушкина «Материю и силу»? Почему не выступает против Базарова? Можно сказать, что Николай Петрович по-человечески мудр. Той мудростью, которую Петр ИванычАдуев («Обыкновенная история») постигает только в финале жизненного пути. Он понимает, что невозможно заставить полюбить музыку, природу, искусство. Нельзя логически объяснить красоту окружающего мира.

Герой оказывает смягчающее, примиряющее воздействие на брата и Базарова, но при этом не боится сказать брату горькую для него правду: «Базаров умен и знающ». Николаю Петровичу в высшей степени свойственны совестливость и деликатность. Он долго отказывается от заветного желания – брака с Фенечкой, боясь оскорбить в глазах сына память матери и стеснить того же Павла Петровича. «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю». Эти библейские слова невольно приходят на ум при чтении заключительных страниц. Кирсановское «гнездо не вышло из рода»: подрастает Митя, родился Коля. Между поколениями в кирсановской усадьбе не противостояние, а сотрудничество. Когда сообща занялись «отец с сыном», «дела их начинают поправляться». «Аркадий сделался рьяным хозяином, и «ферма» уже приносит значительный доход». Так, по мысли писателя, и должно быть. В этом сотрудничестве поколений, мудрости и опыта с одной стороны, молодой энергии с другой, заключается, по мысли Тургенева, залог успеха всех реформ.

Об Аркадии говорит само его имя (счастливый). Аркадий действительно имеет талант быть счастливым настоящим. Подобно отцу, он от природы деликатен. Эта его деликатность доставила много приятных минут старичкам Базаровым, которым он отчасти заменил своими рассказами холодного и неприступного сына. Из уст Аркадия мы узнаем многое о Базарове; не менее важна его роль в композиционном сцеплении произведения: он привозит Базарова в усадьбу родителей, он своими рассказами о друге пробуждает любопытство Одинцовой, благодаря ему Базаров и Анна Сергеевна вновь встречаются (второе и третье свидания). При внешней мягкости, незаметности, его роль своеобразного оруженосца при друге очень важна для понимания главного героя.

В начале романа он весь под властью своего старшего друга. Павел Петрович, рассуждая о том, «чему покоряются неопытные сердца», с возмущением указывает Базарову на племянника: «Вот, поглядите, один из них рядом с вами сидит, ведь он чуть не молится на вас, полюбуйтесь». Преклонение его носит характер искренний и наивный, иногда до смешного. На предложение Базарова поехать в город он «лениво» согласился. «Он в душе очень обрадовался предложению своего приятеля, – комментирует Тургенев, – но почел обязанностию скрыть свое чувство. Недаром же он был нигилист!» Наивность Аркадия ярче оттеняет серьезность чувств и подлинную суровость Базарова. Но есть в Базарове черта, которая инстинктивно отталкивает его «ученика». Хоть он и согласился, по его совету, отобрать у отца «ненужную» книгу, но когда Базаров начал «хохотать» над Николаем Петровичем «Аркадий, как ни благоговел перед своим учителем, на этот раз даже не улыбнулся». Ученик 10-го класса в сочинении «Евгений Базаров и Аркадий Кирсанов – сыновья своих отцов» проницательно замечает, что «холодное отношение Аркадия к Николаю Петровичу только показное. Это отношение появляется под «нигилистическим» влиянием Базарова. Но Аркадий пытается как бы оправдаться перед отцом, и его «нигилистическое» отношение проявляется неискренно». Он так же пытается смягчить категоричные оценки Базаровым своего дяди, рассказав историю княгини Р. Впоследствии дело доходит до стычек Базарова со своим «учеником»:

– Как ты назвал Павла Петровича?

– Я его назвал как следует, – идиотом.

– Это, однако, нестерпимо!– воскликнул Аркадий.

Базаров склонен объяснять поведение Аркадия остатками устарелого, в его глазах, «родственного чувства». Аркадий справедливо возражает: в нем говорит «простое чувство справедливости». «Чувство справедливости» потрясено в Аркадии и отношением Базарова со своими собственными родителями. Он от души хвалит и Василия Ивановича, и Арину Власьевну; наконец, задает прямой вопрос: любит ли Базаров родителей? «Они тебя так любят». В душе мягкосердечного Аркадия скрыт своего рода нравственный ориентир, безошибочно показывающий, когда суровость Базарова переходит в жестокость. Аркадий – ученик, преданный поклонник. Но не раб. Он мягко, но окончательно высвобождается из-под власти друга, почуяв в их отношениях намек на деспотизм, грубость. Мы даже знаем, когда именно это происходит – все в той же сцене под стогом. «О друг мой, Аркадий Николаич!.. об одном прошу тебя: не говори красиво», – обращается к Аркадию раздраженный Базаров. «Я говорю, как умею… Да и наконец это деспотизм. Мне пришла мысль в голову; отчего ее не высказать?» – справедливо возмущается Аркадий обыкновением Базарова подчинять себе поступки людей. Снова Тургенев повторяет мысль о том, что каждый человек по-своему интересен и самоценен.

Узнав о помолвке Аркадия и Кати, Базаров иронически поздравляет его. И тут же рвет с человеком, с которым ему теперь не по дороге. «Для нашей горькой, терпкой, бобыльей жизни ты не создан, – справедливо замечает Базаров. – Наша пыль тебе глаза выест, наша грязь тебя замарает, да ты и не дорос до нас...» Внимательный читатель заметит, что этим монологом базаров «казнит» не только друга, но всех «либеральных баричей». Герой признается, что у него «есть другие слова»; он очевидно хотел бы расстаться со старым другом более тепло – «только я их не выскажу, потому что это романтизм, – это значит: рассыропиться». В решении Аркадия своя сила и слабость. Да, он выбрал другой путь в жизни, более легкий, чем его друг. Но это его путь. Никто, ничья власть не заставит Аркадия покориться.

То же можно сказать про Катю, «девушку лет восемнадцати, черноволосую и смуглую, с несколько круглым, но приятным лицом, с небольшими темными глазами». Катя обладает качествами, которые мы привыкли видеть, которые и придают очарование тургеневской девушке. При первом появлении она «держала корзину, наполненную цветами», дружит с «красивой борзой собакой с голубым ошейником». Девушка добра по отношению к тетке: «Катя поставила ей скамейку под ноги», хотя злая старуха «даже не взглянула на нее». Катя любит музыку Моцарта: «Она играла очень хорошо <…>, крепко стиснув зубы.., и только к концу сонаты лицо ее разгорелось и маленькая прядь развившихся волос упала на темную бровь». Как Аркадий, она испытала влияние сильной натуры и даже немного «запугана» сестрой; она робеет и боится, когда Анна Сергеевна «приласкала» ее. В Кате нет светскости, она «не кокетка», не мечтает о новых ботинках. «Просто, не стыдясь и не рисуясь», говорит она Аркадию, что материально зависит от сестры. Девушка вовсе не безвольна. В ней есть и характер, и гордость. «Иная барышня только оттого и слывет умною, что умно вздыхает; а твоя за себя постоит…» – замечает Базаров. Она не согласится, подобно сестре, продать себя в замужество с богачом, «оттого, что в песне про неровнюшку поется».

Катю можно назвать тургеневской девушкой с некоторыми оговорками. В ней нет стремления к самопожертвованию, мечты уйти «на трудный подвиг», как в Наталье или Асе. Спокойно и отчасти деловито готовит она себя к главному труду жизни: замужеству и воспитанию детей. Аркадий, как и предсказывал Базаров, скоро попадает под ее влияние; но это влияние для него благотворно. Он оставляет привычку «сибаритничать» и «рьяно принимается за дело» – то дело, к которому лежит его душа. Не меньше, чем вожди, нужны миру простые труженики, скромные деятели. Людьми нельзя манипулировать.

Сатира в романе