2017-11-30
622
Эпилог романа. Трагические и сатирические мотивы. Звучание финала литературовед А.М. Гаркавиопределил как «элегию, переходящую в реквием». Элегические ноты начинают звучать уже в описании природы. С тех пор, как уходит из жизни Базаров, накал страстей в романе падает, знойное лето сменяется студеным зимним пейзажем: «Стояла белая зима с жестокою тишиной безоблачных морозов…» За это время случилось многое, как всегда в жизни, грусть соседствует с радостью. Аркадий окончательно сблизился с отцом, и их свадьбы состоялись в один день. Фенечка наконец-то заняла подобающее ей место в доме, Митя официально признан сыном Николая Петровича и братом Аркадия. В романе событийная сторона вновь подчеркнута изменением имен. К супруге Николая Петровича теперь обращаются почтительно «Федосья Николаевна». Имение Кирсановых наверняка потеряло ироническое название «Бобыльего хутора». Но автор возобновляет рассказ не с этого счастливого события. Торжественный обед состоялся спустя семь дней после венчаний. Вслед за Одинцовой Павел Петрович спешит покинуть мирный домашний круг, где остальным «в сущности, очень хорошо». Говорятся неловкие речи, звучат призывы поскорее вернуться. Но все семеро присутствующих чувствуют, что расстаются навсегда. Даже не произнеси Павел Петрович «английского хвостика» «Прощайте» – он не мог быть счастлив счастьем остальных, как не могли бы жить вместе Лежнев и Рудин. И, как в финале «Рудина», поднимается бокал за отсутствующего. «В память Базарова, – шепнула Катя на ухо своему мужу <…>. Аркадий в ответ пожал ей крепко руку, но не решился громко предложить этот тост». С необыкновенной деликатностью Катя поняла, что ее муж в этот момент думает о другом человеке, который никогда не вернется. И в то же время женски-проницательно угадала, что Павлу Петровичу услышать его имя было бы больно.
Автор берет на себя привычную для романиста миссию поведать о будущем героев в ассоциативно-логической связи. На самом деле перед нами антилогика. После рассказа о двух счастливых браках по любви сообщается, как Анна Сергеевна вышла замуж «по убеждению» за человека «холодного как лед». Вывод автора звучит иронически: «…Доживутся, пожалуй<…> до любви». Недаром сразу же, в следующей фразе сообщается о кончине бесплодной и никому не нужной тетки, «забытой в самый день смерти». Возможно, Анну Сергеевну ждет теперь подобная судьба. Взгляд автора возвращается к настоящему счастью Кирсановых – родятся и подрастают дети, становится на ноги хозяйство. Фенечке удалось не только формально, но и духовно влиться в эту интеллигентную семью. Показателем душевной тонкости снова стала музыка: Фенечка сама не умеет играть, но когда садится за фортепиано Катя, «рада целый день не отходить от нее». После простодушной, но чувствующей музыку Фенечки никак не хочется вспоминать о лакее. Но Тургенев настаивает: «Упомянем кстати о Петре». Ведь он тоже заключил выгодный брак! Так возникает вторая карикатурная пара: «окоченевший от важности» лакей и супруга, что на «лаковые полусапожки» польстилась.
Следующий абзац уводит читателя далеко от российской глубинки, в «фешенебельный» Дрезден. Здесь, в блеске и уважении к его аристократизму, манерам, доживает век Павел Петрович. На столе у него «пепельница в виде мужицкого лаптя», но сам герой чужд всему русскому, как, впрочем, всему живому. Поведение в церкви, наедине с Богом, когда не нужно притворяться, рисует героя глубоко несчастным. От человеческой трагедии автор вновь резко переходит к комедии: «И Кукшина попала за границу», где сделала открытия в области… архитектуры! «Очевидно, это такая же пустая претензия, как ее прежние разговоры о самых разных авторах и проблемах», – приходит к верному выводу десятиклассница в сочинении о «сатирических страницах романа И.С. Тургенева». Окружившие Кукшину «физики и химики», «не умеющие отличить кислорода от азота», поддались базаровскому увлечению естественными науками, но не унаследовали от него любовь к науке и умение трудиться. Подобно ей, Ситников в Петербурге «продолжает «дело» Базарова». Повествование достигает крайней ступени пошлости. Показав, как причудливо переплелось в мире высокое и низкое, карикатурное и прекрасное, трагическое и комическое, Тургенев возвращается к главной теме. Автор говорит о том, кто из этого мира ушел. Взволнованным тоном повествуется: «Есть небольшое сельское кладбище...»
Но как же любо мне <...>,
В деревне посещать кладбище родовое,
Где дремлют мертвые в торжественном покое.
Там неукрашенным могилам есть простор <...>;
Близ камней вековых, покрытых желтым мохом,
Проходит селянин с молитвой и со вздохом…
(А.С.Пушкин «Когда за городом задумчив я брожу…»)
Здесь должно найти успокоение «грешное, бунтующее сердце» Базарова. Могила, «до которой не касается человек, которую не топчет живoтное<…>. Железная ограда ее окружает; две молодые елки посажены по обеим ее концам...» Трогательна привязанность одиноких старичков в общем горе. Но их чувство не может воскресить любимого сына: «Неужели их молитвы, их слезы бесплодны? Неужели любовь <...> не всесильна?» В таком случае бунт Базарова оправдан. Но писатель раздвигает границы своего романа в Вечность. Когда сразу после кончины сына богомольный старик вдруг «возроптал», его мудрая подруга, вспомнив гнев Божий, «повисла на нем и принудила покориться. Оба «пали ниц». Писатель употребляет библейское сравнение: «словно овечки в полдень». «Но полуденный зной проходит, – развивает метафору Тургенев. – И настает вечер, и ночь, а там и возвращение тихое убежище, где сладко спиться измученным и усталым…» Смиренные молитвы родителей помогут искупить грехи не раскаявшегося перед уходом из нашего мира Базарова. Природа напоминает «о вечном примирении и о жизни бесконечной». Автор восклицает в глубоком убеждении: «О нет!» – не все еще кончено с физической смертью. У героев есть надежда соединиться в жизни вечной.
Пушкинское начало
