Глава двадцатая. Снова вместе 6 страница

Губы женщины шевельнулись, и Сэнди вспомнил, что слуховой аппарат лежит в кармане парки. Он отыскал его, вставил в ухо, затаив дыхание, и… О, счастье! Аппарат заработал!

— Привет! — сказала женщина, вопросительно глядя на Сэнди.

— Здравствуйте, — вежливо ответил он. — Наверное, вас удивило мое появление и вы хотели бы узнать, кто я такой. Меня зовут Сэнди, то есть Джон Уильям Вашингтон. Я спрятался здесь переждать дождь. Надеюсь, вы не сердитесь? Я путешествовал автостопом и заблудился…

Похоже, женщина не удивилась. Лицо ее вообще никаких чувств не выдавало. ее кожа была намного темнее, чем ожидал Сэнди.

— Тогда уж переходите в дом, — предложила она, повернулась и первой вышла наружу.

Дождь кончился. Небо прояснилось, по крайней мере, в некоторых местах. Как завороженный, Сэнди созерцал белые пушистые «облака», голубое «небо» и зеленую местность вокруг. Это была долина. Посадочного модуля он нигде не заметил, зато хорошо были видны сжавшие долину горы, хотя Сэнди наверняка смотрел на них под неправильным углом зрения и поэтому совсем не узнавая.

— Пойдемте, — позвала женщина, придерживая дверь, чтобы не закрылась.

— Благодарю, — вежливо ответил Сэнди и вошел в дом.

Они оказались на «кухне». Сэнди с любопытством разглядывал комнату. Одни новые удивительные запахи чего стоили! Возле «плиты» стоял молодой землянин, покачивая сковороду, шипевшую и брызгающую над открытым огнем. (Открытый огонь?) Именно сковорода была источником одного из запахов, наполнявших кухню, одновременно будящего любопытство и отталкивающего. Что было источником прочих запахов, Сэнди не смог определить.

Юноша взглянул на Сэнди.

— Какой он здоровенный, — сказал юноша. — Он хочет яичницу с ветчиной, мам?

— Да, конечно! — с готовностью согласился Сэнди, в сознании которого название знакомого блюда тут же соединилось с дразнящими запахами — до сих пор «яичница» оставалась для него несколько абстрактным понятием. — Я заплачу. — Он порылся в кармане, нащупывая золотой слиточек и выдал хорошо заученное объяснение: — Видите ли, я занимался промывкой золота. Собирал песок и щебень, затем промывал в текущей воде. Поток воды уносит куски легких пород, а золото остается.

Женщина посмотрела на него как–то странно, но оставила реплику без комментариев. Она лишь поинтересовалась:

— Не хотите ли немного поджарки с яичницей?

— Да, пожалуй, — неуверенно ответил Сэнди.

Он не совсем ясно представлял, что такое упомянутая «поджарка», и когда земной юноша поставил перед ним тарелку, Сэнди еще в меньшей степени был уверен, что эта самая «поджарка» ему придется по вкусу. Не говоря о «яичнице», которая представляла собой круглые желтые сгустки с чем–то белым по краям, — «яичницу» Сэнди опознал легко. «Ветчина» — это мясо, Сэнди видел ее раньше в телепередачах. Оставалась «поджарка» — какая–то крахмалистая мешанина, покрытая хрустящей румяной корочкой.

Вилку Сэнди подхватил довольно ловко — недаром на упражнения были потрачены многие часы. Но когда он попытался поддеть яичницу, желток лопнул и маслянистое, густое содержимое расползлось по всей тарелке.

Сэнди замер, чувствуя, что женщина с интересом наблюдает за ним. Мальчик куда–то исчез, но Сэнди слышал приглушенный голос, очевидно, он с кем–то разговаривал в соседней комнате. Сэнди подцепил кусочек поджарки, успевший пропитаться желтком, на кончик вилки и попробовал.

Ничего подобного Сэнди Вашингтону до сих пор пробовать не доводилось. Не то чтобы вкус был ужасным, но и восхитительным Сэнди его не назвал бы. И вообще, съедобна ли эта штука? Яичница была очень соленая, а прочие вкусовые оттенки оказались для Сэнди полностью непривычными и опознанию не поддавались.

Сэнди улыбнулся хозяйке, стараясь дать понять, что он очень благодарен за угощение. Чем дальше, тем сильнее ощущал он женское начало — хотя по всем известным Сэнди меркам ее нельзя было назвать симпатичной. Она даже не была молода. Сэнди понимал, что его способность оценивать возраст людей оставляет желать лучшего, но разница в возрасте между ним и женщиной была явно не менее, чем в поколение. Юноша назвал ее «мамой», вспомнил Сэнди, и это уже зацепка, потому что молодой человек должен быть примерно тех же лет, что и сам Сэнди.

Молодой землянин вернулся на кухню.

— Они скоро будут, — сообщил он матери.

Сэнди озадаченно посмотрел на нее, но хозяйка лишь спросила:

— Может, вам кетчупа к поджарке?

— Да, будьте добры. — Сэнди положил вилку.

Хозяйка со стуком поместила перед ним бутылку и

стала ждать, что будет дальше. Сэнди неуверенно взял бутылку, которая закупоривалась металлическим колпачком. Такие колпачки были ему знакомы, поэтому, зажав бутылку в одной руке, свободной он начал как можно осторожнее поворачивать колпачок, потом слегка потянул — и снял крышку с бутылки окончательно.

На столе перед Сэнди стоял пустой стакан. Сэнди вылил в него толику густой красной массы, едва покрыв дно. Юноша фыркнул, и Сэнди сообразил, что допустил ошибку.

К счастью, его не покинуло вдохновение.

— Мне нужно в туалет, — быстро сказал он и с облегчением вздохнул, когда его провели в комнату с вмонтированным в пол санитарно–гигиеническим приспособлением.

Как только за спиной Сэнди затворилась дверь, он почуствовал себя лучше. Роль тайного агента хакхлийцев среди людей Земли оказалась намного труднее, чем он ожидал.

Например, посещение туалета. Он не успел привыкнуть к земной одежде — всю жизнь Сэнди носил совсем другую, — поэтому необходимые манипуляции потребовали времени и усилий. Кроме того, оставалась проблема пользования санитарным устройством.

Все это заняло некоторое время, но Сэнди никуда не торопился. В конце концов он сообразил, как работает слив, а затем привел в порядок одежду и взглянул на себя в небольшое овальное зеркало над умывальником.

Он аккуратно вытащил из уха слуховой аппарат и проинспектировал его. Похоже, аппарат цел. Сэнди постарался как можно тщательнее обтереть приборчик, использовав одну из матерчатых полосок, болтавшихся на трубке рядом с умывальником, и вставил аппарат в ухо. Ухо саднило, но без аппаратика Сэнди никак не обойтись.

Тишина в ванной комнате дала Сэнди благословенную передышку. Никто не задавал вопросов. Можно немного" расслабиться, успокоиться. Эх, если бы он мог задержаться в комнатке подольше, пока хозяева дома куда–либо не уйдут, затем Сэнди как–нибудь доберется до посадочного модуля, возвратится на корабль, вернется в жизнь, к которой привык… С другой стороны…

С другой стороны, ведь он же д о м а! Вся предыдущая жизнь его была подготовкой к этому, и вот — цель достигнута! Он успел пообщаться с двумя настоящими земными людьми, конечно, не обошлось без мелких недоразумений и промахов, но ведь они угощали его, разве не так? Это уже кое–что. Выглядят они, надо признать, не совсем так, как он ожидал — немного какие–то странные, но добрые. Трудно поверить, что эти люди — те самые земляне, изгадившие собственную планету, превратившие ее в свалку ядовитых отходов, в пустыню…

В этом месте ход мыслей Сэнди прервался, потому что одна определенная идея ошеломила его, и он подошел к окну ванной комнаты.

Он выглянул наружу и нахмурился. По крайней мере, из окна ванной планета совсем не казалась опустошенной. Наоборот, за домом раскинулся мирный зеленый луг, и Сэнди заметил пощипывающих травку коров, которых кто–то уже выгнал из хлева пастись.

Концы с концами явно не сходились!

Сэнди вдруг вспомнил, что он слишком задержался в ванной. Он с неохотой легонько пнул по слуховому аппарату, понадежнее закрепляя его в ухе, и повернулся к двери.

Снаружи донесся новый звук, какой–то шум механического происхождения, которого раньше Сэнди не слышал.

Он развернулся к окну, и в этот миг на окна упала тень, промелькнула, и он увидел летательный аппарат — земляне называли эти машины «вертолетами», — плавно опускающийся на землю неподалеку от дома. Из вертолета выпрыгнуло двое людей в форме.

Когда Сэнди вернулся на кухню, люди в форме уже стояли там, разговаривали вполголоса с хозяйкой и ее сыном.

— Доброе утро! — сказал один из них.

А второй сказал:

— Вы ведь с космического корабля, верно? На котором прилетели потешные лягушки? Вам придется отправиться с нами.

 

Глава 8

 

Планета Венера — очень горячая планета, и одна из причин — высокий процент двуокиси углерода в атмосфере, которая улавливает и уже не выпускает солнечный жар. Марс — крайне холодная планета, и одна из причин — скудость атмосферы, для улавливания тепла двуокиси углерода в атмосфере Марса не хватает. Земля находится на промежуточной ступени, но род человеческий трудолюбиво стремится к тому, чтобы изменить положение вещей. Каждый раз, вдохнув, люди выдыхают углекислый газ. Каждый раз, когда сжигают топливо в моторах машин и в печах, обогревающих их дома (то есть постоянно), они повышают процент углекислоты в атмосфере, ее становится больше и больше. Таким образом, климат Земли теплеет и начинают таять льды. Когда Сэнди сообщил полицейскому, что живет в Майами Бич, полицейский рассмеялся, и на то есть причина: сейчас Майами Бич под водой — все низколежащие прибрежные районы по всему земному шару затоплены. Но это не все. Атмосфера — это такой тепловой двигатель, и чем воздух теплее, тем больше появляется энергии, которая находит себе выход: грозы, движение воздушных масс, ветры, с корнем выворачивающие деревья… короче, бури и ураганы.

***

Даже слово «ураган» оказалось для Сэнди непонятным. Само слово, он слышал раньше в старых земных телепередачах о погоде, но ничего напоминающего «ураганы» на борту корабля не случалось. Но по пути к полицейскому вертолету он обратил внимание на покосившийся угол коровника и на поваленное дерево и припомнил другие вывороченные из земли деревья, которые он видел во время бури. И слово «ураган» выплыло из подсознания.

Он бы с удовольствием расспросил об ураганах двух полицейских, сопровождавших его, но они, похоже, не были расположены беседовать. Имен своих, если они у них были, полицейские Сэнди не сказали. Если не считать форму, то сопровождающие не очень друг на друга были похожи. Мужчина уступал ростом женщине, черты лица у него были плоские, он сильно напоминал хозяев коровника, а кожа — темная. Женщина — стройная, со светлой кожей, как у матери Сэнди на той фотографии, хотя далеко не такая молодая и привлекательная, как его мать. (И одежды к тому же на ней было побольше.) Вполне вежливо они сопроводили Сэнди к «вертолету» и усадили на переднем сиденье справа.

Сэнди невольно сжался, когда жещина–полицейский щелкнула замком привязного ремня, обхватив ремнем Сэнди. Отчасти потому, что земная женщина прикоснулась к нему и железы Сэнди бурно запульсировали. Отчасти потому, что его привязали к сиденью как пленника! Полицейские заверили Сэнди, что ремни чисто для его собственной безопасности во время полета, и он заставил себя успокоиться. К тому же Сэнди не сомневался, что в крайнем случае в два счета разорвет ремни.

Что он после этого будет делать — другой вопрос. Мужчина уселся рядом, но зато женщина устроилась прямо за спиной Сэнди, и у нее была металлическая штуковина, называемая «пистолет». По многочисленным ковбойским вестернам и гангстерским фильмам Сэнди здорово изучил эти «пистолеты». И он знал, что, если из пистолета выстрелить в другого, пораженный падал, корчась от боли, а зачастую дело заканчивалось его ликвидацией. Из тех же источников ему было известно, что человек в полицейской форме обладал правом стрелять в любого «подозревамого», превращая последнего в решето.

Сэнди не хотелось превратиться в решето, тем более что стрелять будет женщина — не молоденькая, но к продолжению рода еще способная, скорее всего. Он повернул голову, насколько мог, и улыбнулся ей.

Она не ответила на улыбку, лишь попросила:

— Будьте добры, не двигайтесь. — Потом наклонилась вперед, так что Сэнди ощутил ее дыхание. — Вы сказали, что живете в Майами Бич?

— Совершенно верно. — Сэнди упорно держался выученного сценария. — Я путешествовал… автостопом… и сбился с пути во время, э-э, бури.

Женщина недоверчиво хмыкнула.

— Тогда где же ваши жабры?

Сэнди нахмурился. Она явно намекает на что–то, но на что?

— Брось, Эммонс, — приказал мужчина. — Капитан разберется.

Он шевельнул пальцами, нажимая какие–то рычажки, потом что–то придавил ступней, и неспешное «флют–флют–флют» винта над их головами начало набирать скорость, и вертолет, качнувшись, оторвался от земли.

Теперь у Сэнди не осталось времени на разгадывание загадок — он изо всех сил боролся с тошнотой, опасаясь, как бы его снова не вывернуло.

Вертолет плавно покачивался — ничего похожего на атмосферный вход модуля, когда космоплан яростно швыряло и подбрасывало, — но все равно Сэнди чувствовал себя отвратительно. Женщина поспешила сунуть ему гигиенический пакет. Сэнди казалось, что желудок его пуст — исключая крошечный кусочек яичницы, проглоченный на ферме. Но к собственному изумлению ему пришлось использовать пакет.

Затем, несмотря на тошноту, он выглянул в окошко. Склоны поросли деревьями, и некоторые деревья были явно больны — голые ветви, пожелтевшие листья, а у некоторых даже ветвей не осталось, торчали одни мертвые стволы. Неважно. Он на Земле! При этой мысли душа Сэнди затрепетала в восторге. Он дома!

Вертолет качнулся, набирая высоту, чтобы перелететь через гребень. В седловине перевала Сэнди увидел дорогу — несомненно, ту самую дорогу, которую так и не отыскал прошедшей ураганной ночью. Сэнди отметил, что ураган прошел над перевалом, потому что на склонах многие деревья были повалены целыми рядами.

Расстояние, которое Сэнди преодолел за шесть мучительных часов, вертолет преодолел за пять минут, даже меньше. Сэнди только–только начал опасаться, что ему вновь понадобится пакет, как вдруг пилот объявил:

— Вот он!

В самом деле, это был он — хакхлийский посадочный корабль. Корабль мирно покоился на плавном заросшем склоне, примяв траву посадочными полозьями, и хотя солнце поднялось высоко, сигнальные огни бледно светили.

Модуль выглядел поразительно маленьким, он словно прижимался к склону. И даже жалким, потому что буря и посадка обошлись с ним немилосердно. Фольга наружного экрана, принявшая на себя удары микрометеоритов на орбите, сморщилась и во многих местах зияла дырами. Маскировочную сеть, которой хакхлийцы пытались укрыть космоплан после посадки, ветром разорвало в клочья.

У кораблика был потертый вид.

Но, Сэнди сразу же бросилось в глаза другое: кораблик больше не пребывал в одиночестве. Его окружили пять летательных машин. Земных машин. Вертолеты более–менее напоминали полицейский, в котором сейчас летел Сэнди, но некоторые были куда больше размером. И вокруг посадочного модуля группками стояли люди, земные люди. Некоторые направляли на модуль или друг на друга телекамеры, а львиная доля внимания досталась экипажу.

Все шестеро хакхлийцев покинули модуль.

Двое, — похоже, Полли и Основа, — говорили в телекамеры. Еще двое присели настороженно у трапа, ведущего к входному люку модуля. А третья парочка забавляла зрителей, веселясь от души, высоко подпрыгивая, благо слабенькое земное притяжение давало мышцам дополнительную силу. Они прыгали друг через друга — игра называлась «чехарда», хакхлийцы позаимствовали ее из детской земной телепередачи, потому что очень уж она соответствовала их лягушачьей анатомии.

Как только Сэнди вылез из кабины вертолета, к нему подскочила Таня. Полицейские испуганно шарахнулись в стороны. Их ладони опустились на оружие, но пистолетов они не вытащили, а Таня, приветливо рыдая, крикнула на хакхлийском:

— Лизандр, ты плохо исполнил задание. Будь осмотрителен в беседе с жителями Земли, пока не узнаешь новый приказi

— Какой новый приказ? — изумился Сэнди. — Ты выражаешься неясно и вовсе непонятно.

Но Таня не ответила, а только с укором шлепнула Сэнди, развернулась и игриво ускакала прочь, воскликнув уже по–английски;

— За мной, Сэнди! «Телевидение» берет у нас «интервью»! Земляне — чудесные люди!

Сэнди хмурился, ничего не понимая. Он взглянул на полицейских.

Мужчина пожал плечами.

— Наверное, вам стоит послушаться.

И Сэнди потащился вслед за Таней, глядя по сторонам.

Постепенно он воспрял духом. При свете дня мир казался прекрасным и грозным одновременно, превосходя все мечты Сэнди. Он был так огромен! Всю жизнь поле зрения Сэнди ограничивалось какой–нибудь сотней футов в любом из направлений. А здесь — горизонт, до которого не меньше дюжины миль! И горы! И реки! И облака! И Солнце — яркое–яркое, такое сверкающее, что больно глазам!

Во–вторых, еще одно небывалое зрелище: на плоском, теплом от солнца валуне присела Полли и пускала добродушную слезу перед дюжиной телекамер! Она открыто нарушала указания Главных Вышестоящих! Ведь высадка на Землю должна оставаться тайной, а Полли, по правде говоря, старалась обратить на себя внимание! Когда Сэнди подошел поближе, люди с телекамерами отвернулись от Полли, нацелив линзы объективов прямо на него. Оби и Елена вприпрыжку поспешили к Сэнди.

— Добро пожаловать на Землю! — крикнул Оби по–английски.

Елена же добавила грустно, на хакхлийском языке:

— Заморыш, Заморыш! Ты провалил задание!

Сэнди удивленно заморгал.

— О чем ты?

— Говори по–хакхлийски! — приказала Полли, спрыгнув с валуна и вперевалку направляясь к ним. — По глупости твоей и неумелости пришлось изменить план, целиком и полностью!

— Моей глупости?

— Да, и неумелости, — с укором повторил Оби. — Ты не справился с заданием как следует — Земляне сразу догадались, что ты лжешь.

— Ну, хорошо, — согласился Сэнди и добавил резонно: — Но я никому не рассказал о главном корабле, правильно?

— Не пререкайся! — рявкнула Полли. — Сейчас же и без промедлений мы должны уделить внимание этим, людям! Я разговаривала с кораблем. Главные Вышестоящие крайне тобой недовольны, Лизандр. Тем не менее, мы поставлены перед свершившимся фактом, и нам отданы новые приказы. Мы откроем землянам цель высадки.

— Откроем? — У Сэнди голова шла кругом.

— Лизандр, веди себя как хакхлиец, но не как хухик! Главное, слушай меня. Улыбнись. Пусть они поприветствуют твое возвращение домой. И внимательно следи за мной, — я поведу разговор!

После этих слов Полли повернулась к телекамерам и, вежливо пустив слезу, сказала:

— Прошу нас извинить. Мы просто беспокоились о здоровье нашего дорогого друга Лизандра. Нельзя ли продолжить «интервью»?

Ни Сэнди, ни хакхлийцам еще не приходилось давать «интервью». Но неоднократно видели, как это делается, в старых земных телешоу, и Полли вела себя как заправский завсегдатай передач. Крепко ухватив Сэнди за брючный ремень, она подтянула его к себе, к своему боку, и заговорила прямо в телекамеру. И не будь Сэнди поглощен всем, что вокруг происходило,. — а он глаз не мог отвести от вертолетов, людей, травы, лесных цветов и даже обыкновенных земных валунов — он отдал бы должное хладнокровию Полли. Самым уверенным и веским тоном Полот начала:

— Итак, мы — хакхлийцы, разумные существа, создавшие высокотехнологичную цивилизацию, история которой уходит в глубь веков на 16 800 ваших земных лет. Мы пришли, чтобы поделиться с вами знаниями. И чтобы вернуть домой землянина, Джона Уильяма Вашингтона (между собой мы его зовем просто Сэнди). Пятьдесят шесть лет назад, когда на Земле бушевала война, мы спасли затерянный в космосе земной корабль с двумя астронавтами на борту. Сэнди — их сын. Мы вырастили и воспитали его как своего сородича. История, которую он рассказал пастухам, — не более чем маленькая безобидная уловка. Мы хотели смягчить потрясение, неизбежное после того, как вы узнаете его истинное происхождение. К тому же мы подготавливали контакт с вами с определенной осторожностью, вполне объяснимой: мы предполагали сначала изучить ситуацию, а потом решить, как лучше всего дать знать о нашем присутствии. Мы стремились сгладить потрясение, неизбежное при встрече с разумными существами, значительно вас превосходящими. — Полли сделала паузу, доброжелательно помаргивая в объективы. — А теперь, с вашего позволения, мы вынуждены вернуться на корабль. Наступило время дневного приема пищи. Мы приносим извинения, но ваш день длиннее нашего, и ждать дольше мы не в состоянии. Милый Лизандр, ты идешь?

Как только земляне поняли, что, если хакхлийцы хотят пообедать, это означает, что они не просто проголодались немножко, но хотят Есть с большой буквы, они гостеприимно предложили угощение из собственных запасов. От угощения хакхлийцы, разумеется, наотрез отказались. Они слишком хотели есть, чтобы продолжать дискуссию, и вся когорта, таким образом, вскарабкалась по трап–шесту в модуль, затворив за собой люк.

Как только они очутились внутри модуля, Сэнди взорвался.

— В чем дело? Почему планы изменены и не такие, как раньше? — воскликнул он по–хакхлийски.

— Потому что ты напортачил! — фыркнул Оби.

— Земным языком не пользоваться! — громогласно приказала Полли. — Говорить только по–хакхлийски! Мы ничего не знаем о подслушивающих устройствах землян.

Но Оберон прав и не ошибается. Заморыш—Лизандр, ты потерпел поражение, ты вовсе не преуспел. Жители Земли разгадали твою уловку сразу же. Ты вел себя глупо, совсем не мудро, Лизандр, как же так?

А Таня, поспешно загружавшая едой тележку в дальнем конце кабины, добавила:

— По твоей милости, Лизандр, недальновидности и неблагоразумию весь наш план оказался под угрозой.

И Елена добавила:

— Главные Вышестоящие очень недовольны, совсем не рады.

И даже Оберон открыл было рот, намереваясь поучаствовать в разоблачении шпиона–неумехи, и Сэнди пришлось бы выдержать еще один залп упреков, но Таня уже выкатывала тележку с обедом из нагревателя. Хакхлийцы оставили Сэнди в покое, обнаружив объект внимания подостойнее.

В ограниченном пространстве кабины не хватало места, и поэтому одновременно вшестером наброситься на еду они не могли. Как и всегда, Сэнди держался в стороне, ожидая, пока утихнет битва за насыщение. Даже Оби, самого маленького, отшвырнули прочь. Он сделал попытку протиснуться рядом с Полли, но Полли его ущипнула, Оберон отскочил и налетел на Сэнди.

— Прости, — извинился Оберон в ответ на свирепый взгляд Сэнди. — Наверное, я погорячился, и ты не виноват. Мы еще не освоились на Земле. Как они на нас глазели!

— Теперь представь, как я себя чувствовал последние двадцать лет, — фыркнул Сэнди. Он был доволен переменой ролей, — преимущественно доволен, потому что, как оказалось, теперь он перестал чувствовать себя общим центром внимания, единственным и неповторимым, и перемена эта уколола его самолюбие.

Полли, набив рот, сердито посмотрела на них.

— Я велела разговаривать только по–хакхлийски! — невнятно произнесла она, продолжая жевать, — Само собой разумеется, что земляне нас разглядывают. Это естественная реакция. Из истории Земли известны эпизоды встреч примитивных дикарей с народами, в техническом и умственном отношении их превосходящих. Не сомневаюсь, что они видят в нас так называемых «богов».

И преисполнившись божественного величия, она отпихнула прочь Основу, чтобы оторвать еще ломоть мяса.

Таким образом, для Оби открылся просвет, чем он немедленно воспользовался, оставив Сэнди в одиночестве. Сэнди ничего не имел против того, чтобы обождать в сторонке. Можно сказать, что куча мала вокруг обеденной тележки заставила его слегка поморщиться. В кухне на ферме все совсем не так… там все было

по–другому. На еду земляне не бросались как безумные, никто ее не рвал зубами, не отталкивал соседа. Почему хакхлийцы не могут держать себя за едой… э-э… с достоинством?

Была еще одна мысль, посерьезнее, тревожившая Сэвди, То и дело он задавал себе вопрос: как и почему их тщательно разработанный план первого контакта с треском провалился — и очень быстро? Как такое возможно? Каким образом земляне почти сразу же засекли посадочный модуль?

Ведь план подготовили сами Главные Вышестоящие. Согласно их решению, посадка оставалась тайной, дока Лизандр, будучи человеком, совершает вылазку, оценивает обстановку. По результатам ее делается вывод: безопасно ли вступать в контакт с землянами или не стоит? Получается, что Главные Вышестоящие разработали непригодный план. Возможно ли? Главные Вышестоящие не ошибаются!

Но факт остается фактом — с самого начала замысел оказался несостоятельным; значит, Главные Вышестоящие что–то упустили, не учли все факторы.

Невероятно! Быть не может!

Движения хакхлийцев стали вялыми, глаза остекленели, в них появилось отсутствующее выражение. Покачиваясь, один за другим хакхлийцы разбрелись по креслам, а Сэнди хмуро подошел к тележке, оценил обстановку, выбрал кусочки получше из того, что осталось, и спустился по трап–шесту, чтобы перекусить снаружи, на замечательном земном солнышке.

За те несколько минут, пока Сэнди находился в модуле, успел совершать посадку еще один вертолет, очень большой, больше всех остальных. Он был белый, внушительного вида, и на борту — загадочные буквы «ИНТЕРБЕЗ». Винты вертолета еще вращались, а из дверцы выпрыгнуло наружу около дюжины землян.

Они подошли к Сэнди, который забрался на теплый от солнца плоский валун, чтобы пообедать. Люди с телекамерами и даже полицейские, еще слоняющиеся вокруг модуля, посматривали на новых гостей с уважением.

— Добрый день, господин Вашингтон, — сказал один из прилетевших. — Меня зовут Гамильтон Бойл.

Сэнди встал, стараясь не опрокинуть поднос с едой. Как полагалось по земным обычаям, он протянул руку и произнес хорошо выученную формулу вежливости:

— Рад познакомиться, господин Бойл.

— Рад поз… — Бойл охнул от боли. Он высвободил руку и потер.

— Однако у вас и хватка, — сказал он удивленно.

— Простите, — тут же извинился Сэнди, мысленно наградив себя щипком. — Я забыл, что физически я намного сильнее. Потому что притяжение на борту корабля составляет 1,4 земного. Может быть… — Он замялся, стараясь сообразить, что ему делать дальше, как в подобных ситуациях ведут себя воспитанные земляне. Наверное, предложить пищу — вполне дружественный жест? — Может быть, попробуете немного?

Он протянул пригоршню вафель.

Бойл принял одну и внимательно осмотрел.

— Наверное, немного позже, — сказал он с сомнением. — А из чего это приготовлено?

Одна из прилетевших женщин поморщилась. Сэнди не понимал, в чем дело.

— Вот это — мясо хухика, — объяснил он, взяв ломоть в левую руку. — Это такое животное, его мясо идет в пищу. Вафли делаются из перемолотых клубней, а наполняют их такими… не знаю нужного слова… это животное обитает в воде и почти целиком состоит из мяса, не считая оболочки… нет костей, внутренние органы выходят прямо…

— Что–то вроде креветки? — предположил один из людей.

— Я не знаю, что такое «креветка», — с сожалением признался Сэнди. — Просто вафли обычно делают из перемолотых сушеных клубней с белковым наполнителем. Они вкусные, не сомневайтесь. Вы совсем не хотите попробовать?

Похоже, землянин испытывал соблазн, но одновременно не забывал об осторожности. Он понюхал с подозрением вафли.

— На твоем месте я бы семь раз отмерила, — заметила женщина.

— Запах рыбный, в самом деле, — согласился тот, который назвался Бойлом. — А рыба — штука скользкая. Но вы ведь их едите, господин Вашингтон, не так ли?

— С тех пор, как родился.

Женщина–землянка рассмеялась.

— Вид у вас цветущий, — заметила она, оценивающе окинув Сэнди взглядом. — Скажем, даже внушительный.

Сэнди был польщен. Он почти не сомневался, что услышал комплимент. Он намного сильнее, чем земляне, — другие земляне, поправил себя Сэнди, и в глазах женщин — в этом Сэнди тоже почти не сомневался — с точки зрения продолжения рода обязательно обладает преимуществом. Скоро ли подвернется случай проверить это на практике? По крайней мере, сейчас не время. Сэнди знал, что люди не практикуют публичный амфилакс — как правило. Но ждать уже недолго, недолго!

— Что? — переспросил он, очнувшись от заманчивых грез.

— Я спрашивала о витаминах. Как вы получаете витамины? Источник? — повторила одна из женщин.

— Витамины?

— Да, особые химические соединения и минералы, необходимые организму, чтобы нормально функционировать.

— К сожалению, в этой области я не силен, — вздохнул Сэнди. — Вам лучше у Основы спросить. Питанием занимаются пищевые эксперты. Они знают, чего и сколько нам необходимо, и соответственно подбирают состав еды. Обед содержит все питательные вещества, чтобы прожить день. А «молоко с печеньем» — это просто (как это у вас называется?) просто «закуска», чтобы «заморить червячка». — После чего Сэнди пришлось объяснять, что такое «молоко с печеньем». — Обычно мы закусываем молоком с печеньем шесть раз в день, — сказал он. — Но земной день длиннее, поэтому закусывать придется почаще, я полагаю. А вот как быть с обедом… захотят ли они несколько раз устроить «мертвый час»…

Естественно, после этого ему пришлось объяснять, что такое «мертвый час». Человек по имени Бойл вздохнул. Он поднял вафлю, которую продолжал держать в руке, завернул в носовой платок, сунул в карман костюма.

— Не возражаете, если я заберу ее с собой, господин Вашингтон? Наши химики–пищевики с большим интересом изучили бы… И если можно, что–нибудь из остатков обеда. Это не сложно?

— Конечно. То есть если будут остатки, — с готовностью согласился Сэнди. — Они выйдут наружу через… — Он справился с часами и в уме быстро перевел хакхлийские единицы времени в земные — через сорок семь с половиной минут по земному времени.