Глава 277 в тексте отсутствует 8 страница

12 буржуа поехали к королю, которые пожаловал им все, о чем они просили. Он великолепно их принял и подарил им несколько богатых украшений. Когда они вернулись в Ла-Рошель, то показали свои хартии, заверенные королевской печатью и подтвержденные парламентом короля и его пэрами. Они немедленно начали разрушать и сносить большой и крепкий замок Ла-Рошели. Затем они послали сообщить сеньорам, которые находились в Пуатье, что если они приедут сюда, то им откроют ворота. Коннетабль Франции поехал к ним всего лишь с 2 сотнями латников. Ларошельцы приняли его с великой радостью и принесли ему оммаж и присягу верности, как представителю короля Франции, поскольку он показал им законные полномочия от короля, который назначил его своим представителем во всех этих областях своего королевства.

Глава 312

Мессир Бертран дю Геклен берет несколько замков в Рошелуа. Король Англии садится на корабль, чтобы прийти на помощь Туару, но ему мешают противные ветры, в результате чего Туар и многие другие места в Пуату переходят к французам.

Когда мессир Бертран дю Геклен провел 4 дня в Ла-Рошели и показал жителям, каким образом они должны будут вести себя и защищаться впредь, он выехал назад к тем сеньорам, которых оставил у Пуатье, и которых он немедленно отправил завоевывать другие крепости в Пуату. У них было целых 3 тысячи копий. После ухода из Пуатье они осадили замок Бенон (Benon) 75 и объявили, что не уйдут от него, пока не поменяют его хозяев. Губернатором этого места, от имени капталя де Буша, был оруженосец из графства Фуа по имени Гийом де По (Pau). При нем был неаполитанский рыцарь, которого звали мессир Жак, но без какой бы то ни было фамилии. Было сделано множество яростных штурмов, которые были хорошо отражены гарнизоном.

Недалеко оттуда находился город Сюржер 76, в котором, по приказу капталя, бывшего в это время в плену, стоял гарнизон из англичан, и однажды вечером они сказали, что погромят французский лагерь. Поэтому, по согласию с гарнизоном Марана (Marans) 77 они вышли в поход, и всего у них насчитывалось около 40 копий. Они напали на расположение коннетабля Франции, многих ранили и в частности, убили его собственных оруженосцев. Армия была разбужена, и французы вооружились так быстро, как только смогли, но англичане, которые сделали все, что хотели, отступили в свои крепости невредимыми. Коннетабль был этим так взбешен, что поклялся, что он ни за что не оставит того места, где сейчас стоит, пока не захватит замок Бенон и не предаст смерти всех, кто там находится. Он отдал приказы, чтобы ранним утром все были бы готовы к штурму, и чтобы были доставлены большие осадные орудия. Так что в течение долгого времени шел такой штурм, которого еще не видывали. Воины и бретонцы не щадили себя, они врывались во рвы с щитами над головами и пешими подступали к стенам с топорами и железными заступами и орудовали ими столь хорошо, что проделали большую брешь, через которую смогли легко ворваться в замок. Замок был взят, и все, кто в нем находился, были преданы мечу. Коннетабль поставил там новый гарнизон. Затем он двинулся к Марану, гарнизон которого сдался на условии сохранения жизни и имущества. Вслед за этим он подошел к Сюржеру, который также перешел в подданство короля Франции, поскольку английский гарнизон ушел прочь, боясь дожидаться прибытия коннетабля. После этого он направился к замку Фонтенэ-ле-Ком (Fontenay le Comte) 78, в котором находилась супруга сэра Джона Харпедона. Он часто штурмовал и город и замок, и, наконец, гарнизон сдался на капитуляцию и ушел в Туар вместе с сеньорой и с охранными грамотами от коннетабля. Следовательно, французы овладели замком и городом и остановились там передохнуть.

Мессир Бертран и французские сеньоры отправились осаждать Туар, куда ушла большая часть пуатевинских рыцарей, а именно, виконт де Туар, сеньоры де Партене, де Пусанж (de Pousanges), де Кор (de Cors), де Крупиньяк, мессир Луи де Аркур, мессир Жоффруа д`Аржантон, мессир Жак де Сюржер, мессир Персиваль де Кулонь. Они заставили сделать в Пуатье и Ла-Рошели большие осадные орудия и пушки, с помощью которых весьма стеснили в Туаре этих пуатевинских сеньоров, и те, совместно рассмотрев свое положение, предложили заключить договор. В условия договора входило, что им и всем их людям, дадут перемирие до Михайлова дня уходящего 1372 года. За это время они дадут знать своему сеньору, королю Англии, о положении города и страны, и если в течение этого времени король Англии или кто-то из его детей не окажут им помощи, то тогда они, за себя и за свои земли, поклянутся повиноваться королю Франции. Когда этот договор был заключен, некоторые рыцари вернулись в Париж. Туда же был препровожден капталь де Буш и помещен в тюрьму под доброй охраной, в одной из башен Тампля. Король был так доволен своим призом, что дал доставившему его оруженосцу 12 сотен ливров.

Посланцы от пуатевинских сеньоров прибыли в Англию, чтобы ознакомить короля, принца Уэльского (который в это время в достаточной степени поправил свое здоровье) и совет о ситуации в Пуату и Сентонже. Король, узнав, что он, таким образом, потерял земли, завоевать которые ему стоило так дорого, оставался задумчивым и молчаливым. Наконец, он сказал, что в очень короткое время он отправиться в эту страну с такими могучими войсками, что они позволят ему дождаться армии короля Франции, и что он никогда не вернется в Англию, прежде чем не отвоюет все, что было у него завоевано, или потеряет все, что еще осталось.

В это время была укомплектована армия под командованием герцога Ланкастера. Она была очень многочисленной и предназначалась для Кале. Но король и совет переменили это назначение, определив ей отправляться в Пуату, Сентонж и Ла-Рошель, так как именно в этих местах дела шли наиболее трудно. Король Англии специально призвал на службу людей со всего королевства, приказывая всем лицам, способным носить оружие явиться к определенному дню в Саутгемптон и его окрестности, будучи соответствующим образом снаряженными, и что там они должны будут погрузиться на корабли. Никто не пожелал и не захотел нарушить этот приказ, так что множество латников и лучников всех сортов отправилось к морскому побережью, где находилось около 4 сотен готовых их принять судов различного размера. Главные нобли ждали короля и его семью, которые жили в Вестминстере. Между королем и принцем было условлено, что если кто-нибудь из них падет в этом походе, то корону должен будет наследовать рожденный в Бордо сын принца по имени Ричард. Когда, таким образом, все нобли были собраны около короля перед его отплытием, принц дал им знать, что в случае, если он умрет раньше своего отца, то его сын должен стать королем Англии после кончины деда. Графы, бароны, рыцари и общины страны были так привержены принцу за его храбрость и дома и за границей, что они с готовностью согласились на его просьбу, первым король, затем его дети, а затем все лорды Англии. Прежде чем они расстались, принц связал их клятвой и заставил их подписать и скрепить это постановление печатями.

Таким образом, дела были урегулированы, король, принц, герцог Ланкастер, графы Кембридж, Солсбери, Варвик, Саффолк и Стаффорд, лорд Деспенсер (который недавно вернулся из Ломбардии), лорды Перси, Невилл, Роос, де ла Варр (de la Warre) и главные бароны Англии, с примерно 3 тысячами копий и 10 тысячами лучников 79 прибыли в Саутгемптон. Там они погрузились на корабли, составив флот, который был самым большим флотом, с которым когда-нибудь куда-либо отплывал король Англии. Они взяли курс на Ла-Рошель, на побережье Нормандии и Бретани и им нужны были для этого разные ветры. Тем временем, король Франции, собрал огромную армию в Пуату, чтобы поддержать свои притязания на Туар, так что вся страна была заполнена воинами. С другой стороны, гасконцы были активно заняты снаряжением воинов под командованием сеньора Аршибо де Грайли (Archibald de Grailly), дяди капталя де Буша. Это дело продвигалось благодаря усилиям сенешаля Бордо сэра Томаса Фельтона. У них насчитывалось целых 3 сотни копий. В их числе были сеньоры де Дюра, де Куртон, де Мюсиден, де Розен, де Лангорен и де Ландюра, мессир Пьер де Ландюра, мессир Пьер де Куртон и англичанин сэр Уильям Фаррингтон.

Этот воинский отряд покинул Бордо и двинулся на Ниор, где они застали сэра Уолтера Хьюэтта, сэра Джона Девро, сэра Томаса Горнея, сэра Джона Крессвелла и других. Когда они собрались все вместе, то насчитывали около 12 сотен комбатантов. Туда также пришел сэр Ричард Поншардон и привел с собой еще 12 сотен. Король Англии и его дети, со своей большой армией были рассеяны морем и не смогли высалиться ни в Ла-Рошели, ни где-нибудь поблизости, так как против этого были и ветер и погода. Они оставались в таком положении 9 недель, и когда Михайлов день был уже близок, то король обнаружил, что он может выполнить свое обязательство перед пуатевинскими сеньорами из Туара. Он был этим очень разочарован и распустил свои войска, чтобы они шли, куда хотят. По возвращении король сказал о короле Франции, «что никогда не было короля, вооруженного столь слабо, и никого, кто бы создал ему такие большие трудности». Так этот большой флот взял курс на Англию, куда им сопутствовал такой благоприятный ветер, которого они только и могли пожелать. После того как войска были распущены, в Бордо прибыло за вином свыше 200 торговых судов.

Когда день Святого Михаила должен был уже вот-вот наступить, английские и гасконские бароны, которые подошли к Ниору, чтобы сопровождать короля Англии к Туару, были очень сильно удивлены, что они не слышат о нем никаких известий. Поэтому, чтобы узнать, в чем дело, они отправили посланцев к пуатевинским сеньорам в Туар, которые сказали им: «Дражайшие сеньоры, мы посланы сюда сеньорами Гаскони, зависимыми от короля Англии, и теми английскими сеньорами, которые сейчас находятся вместе с ними. Они желают, чтобы мы сообщили вам, что они собрали все свои силы, которые насчитывают около 12 сотен воинов 80 готовых и желающих вам служить. Они просят вас сообщить им, могут ли они вам помочь в отсутствии короля Англии и его детей, и может ли быть их помощь принята, так как они жаждут рискнуть вместе с вами своими жизнями и своей фортуной». Пуатевинские бароны ответили: «Мы соберем совет по поводу того, что вы сказали, и мы любезно благодарим баронов Гаскони и Англии за то, что они отправились к нам, будучи столь хорошо подготовленными и с таким желанием нам помочь».

Рыцари Пуату собрались, но на первом собрании они не смогли определить свое решение, так как сеньор де Партене, бывший одним из главных баронов, жаждал, чтобы они защищались, как если бы среди них находился король Англии. Но другие утверждали, что они дали под своими печатями обязательство, что если ни король Англии, ни кто-либо из его детей не будут здесь присутствовать лично, то тогда они сдадутся, чтобы стать подданными короля Франции. Сеньор де Партене вернулся в свою гостиницу в очень мрачном настроении, но затем с ним так много говорили, что и он решил согласиться с остальными. Поэтому они послали сказать, что согласно их договору, совершенно необходимо, чтобы с ними присутствовал король Англии или один из его сыновей. Англичане и гасконцы в Ниоре сильно разозлились, когда это услышали, но не могли ничему помешать.

Герцоги Беррийский, Бурбонский, коннетабль Франции, сеньор де Клиссон, виконт де Роган, дофин Овернский, сеньор Луи де Сансерр, сеньор де Сюлли и бароны Франции, всего общим числом около 10 тысяч копий, не считая прочих воинов, вышли из Пуатье и накануне Михайлова дня выстроились в боевом строю перед Туаром. Тоже самое они сделали и в сам праздничный день, и простояли до вечера, когда разошлись по палаткам. На следующее утро два брата короля Франции и коннетабль послали в Туар к пуатевинским рыцарям, чтобы напомнить им то, в чем они поклялись, и что они скрепили своими печатями. Посланцы вернулись с ответом, что очень скоро они поедут в Пуатье, что принять сами и за своих вассалов подданство короля Франции. Французские сеньоры удовлетворились этим ответом, и ушли от Туара, и герцоги распустили большую часть своих людей.

При этом расставании сеньор де Клиссон с большим отрядом латников, командование которым ему поручил коннетабль, подошел к Мортень-сюр-мер (Mortaigne-sur-mer), который в это время принадлежал англичанам. Губернатором этого места был английский оруженосец по имени Джеймс Клерк, и при нем было около его 60 товарищей. Когда сеньор де Клиссон подошел к Мортеню, то устроил весьма энергичный штурм, но хотя в этом деле он себя и не щадил, все же ничего не добился. Тогда он отступил в свой лагерь. Губернатор, который понял, что на него сильно нажмут, тайком послал к тем гасконским и английским рыцарям, что были в Ниоре, желая, чтобы они этой же ночью пришли в Мортень. Он говорил, что устроит их в своем особняке, и что они легко смогут пройти через расположения французов, которых насчитывалось около 2 сотен бойцов. Эти сеньоры выступили из Ниора с 5 сотнями копий и всю ночь скакали к Мортеню, так как у них было великое желание поймать сеньора де Клиссона. Но шпион, который покинул Ниор вместе с ними, и который частично подслушал разговор об их намерениях, со всех ног поспешил к сеньору де Клиссону, которого застал сидящим за ужином. Он сообщил ему, что враги идут из Ниора с 5 сотнями воинов, и что они спешат, направляясь к нему. Услышав об этом, сеньор де Клиссон оттолкнул от себя стол и поспешно вооружился. Он сел на своего коня и внезапно выступил со всеми своими людьми, оставив в поле большую часть своего имущества. Он нигде не останавливался, пока не приехал в Пуатье. Англичане были сильно раздосадованы этой неудаче. Они вернулись в Ниор, где в качестве гарнизона оставили сэра Джона Девро, графа Ангуса и Крессвелла. Сэр Уолтер Хьюэтт уехал в Англию. Все остальные вернулись назад в Бордо, сжигая по дороге все на землях сеньора де Партене.

Так было завоевано все Пуату, за исключением крепостей Ниор, Элизет (Eliseth), Мортмер (Mortemer), Мортень, Лузиньян, Шастель-Аккар (Chastel-Accart) 81, Ла-Рош-сюр-Йон, Гозар (Gauzar), Ла-Тур-де-л`Арбр (La Tour de l’Arbre), Меркси (Merxis) и нескольких других. Однако эти замки удерживались и из них совершались частые набеги и нападения на соседей. Иногда они что-то захватывали, а в других случаях их вновь прогоняли назад.

 

Комментарии

 

46. Барнс называет его сэром Персивалем Коллинсом (Percival Collins.)

47. В Hist. de Bretagne его называют Пьером де ла Грезилем (de la Gresille).

48. Лорд Томас Перси был рыцарем Подвязки. «Он был братом первого графа Нортумберленда и дядей Хотспура (Горячей Шпоры), который был сделан графом Уорчестерским Ричардом II. Его баронией был Хэйверфордвест (Haverfordwest) и он имел значительные владения в южном Уэльсе, находящиеся теперь во владениях герцога Рэтленда». — Note in the above Collections, by Dr. Percy, bishop of Dromore.

Это владение, как я полагаю, было продано. По крайней мере, рента с него была точно продана герцогом (лордом-лейтенантом Ирландии) м-ру Джону Маннерсу

49. Я полагаю, что это должен быть Уссон, город в Оверни, а не Узу, который находится в Нижнем Лангедоке, в 8 лье от Авиньона. See Hist. de Bretagne, vol. I. p. 336.

50. Город в Руэоге, на реке Тарн

51. Во всех изданиях, которые я видел, печатных и рукописных это имя странным образом изуродовано. В его написании я следую Барнсу, так как я ничего не могу поделать с такими именами как Veulquefaire или Bueilcafare.

52. «Сэр Роберт Ноллис благодаря не своему происхождению от графов Честерских, но своей доблести, стал из простого солдата французских войн при Эдуарде III великим полководцем. Будучи послан командующим армией во Францию, несмотря на все их могущество, он гнал этих людей перед собой словно овец, разрушал большие и малые города и замки, да еще в такой количестве, что это надолго осталось в памяти, и острые углы развалин разрушенных домов и церквей звались «нолиссовыми митрами». Затем, чтобы его любили у себя на родине, он построил красивый мост через Мидуэй в Рочестере, с часовней и помещением для священника с его восточной стороны. Он много строил для францисканской церкви в Лондоне, и построил госпиталь в Риме для английских путешественников и пилигримов. Он скончался в своем маноре Скоун-Торп (Scone Thorpe) в Норфолке и был похоронен своей женой леди Констанцией во францисканской церкви в Лондоне, 15 августа 1407г.» — Weever’s Fun. Mon. p. 436.

В 1365 г. Жан де Монфор, герцог Бретани дал ему комплекс владений в Ванне, земли, замки и т.п. в Дервале и в Руже, которые были отняты при заключении мирного договора. — Hist. de Bretagne.

Королем Ричардом II он был сделан 74-м рыцарем Ордена Подвязки королем.

Ноллис, граф Бэнбери (Banbury) ведет свое происхождение от сэра Роберта Ноллиса. — Dugdale’s Baronage.

Lobineau говорит что Дерваль и другие владения были дарованы ему и его потомкам. В 1373 герцог, уезжая в Англию, оставил правительство на сэра Роберта Ноллиса, но ему повиновались лишь немногие сеньоры. Французы осадили замок Дерваль, который был оставлен на попечение его родственника Хьюго Брока, и тот договорился его сдать, если никто не явится его вызволять в течение 2 месяцев, за какое время в замок нельзя было впускать ни одного человека. Но Ноллис дезавуировал акт своего племянника, ссылаясь на то, что тот не имел права заключать договор без его согласия, поэтому герцог Анжуйский послал своего герольда сказать, что поскольку, вопреки условиям капитуляции, в замок был впущен Ноллис, то если он не будет сдан, то он предаст смерти 2 рыцарей и 2 оруженосцев, которые находились у него в заложниках, что и было сделано. Ноллис немедленно казнил 3 французских рыцарей и одного оруженосца и сбросил их тела в ров, после чего осада была снята. — Lobineau, p. 409.

53. Его голова была помещена на столб на Лондоском мосту. Во время мятежа Джека Страу и других, она была выброшена, чтобы освободить место для головы епископа Лондонского. — Leland’s Collectanea, vol. iii.

54. Это – Хамфри Боген (Humphry Bohun), коннетабль Англии, 32-й рыцарь Ордена Подвязки. — См. Dugdale.

Однако из Римера следует, что посланниками Эдуарда были сэр Роберт Невилл и Рэйлин де Бейри (Raulyn de Barey), конюший.

55. Остров Бас (Bas) на побережье Бретани, около Морло (Morlaix). Эта знаковая победа едва упоминается нашими историками.

56. Сэр Гай Брайан был 57-м рыцарем Ордена Подвязки, заняв кресло сэра Джона Чандоса. Он был третьим мужем Елизаветы, вдовы Уильяма, графа Солсбери. Умер на 14 -м году правления Ричарда II. Он приходился братом епископу Илийскому. Похоронен в Тьюксбери.

57. Я не смог о нем ничего найти, кроме упоминания в 1-м томе Leland’s Collectanea, p. 183, date 1375: — «Ричардус Стурей лишился расположения и милости короля Эдуарда».

58. Барнс называет его сэр Томас Грэнтсон (Grantson); но он был взят в плен Бертраном дю Гекленом, и я полагаю, что находился в это время в Париже. Из-за упоминания outre la Somme, я думаю, что Фруассар имел ввиду другого человека - того, кто имел владения на Сомме. В рукописях коллекции м-ра Антиса говорится о сэре Одо Грансоне, но согласно примечанию Dugdale, кажется, что он должен был жить в гораздо более раннее время.

59. Я скопировал имена этих испанских капитанов у Барнса, но сомневаюсь, что все они верны, поскольку в «Истории Карла V» Шуази упомянут в качестве адмирала Родерик де Руа (Roderique de Roux). В «Истории Франции» Вилларе назван адмирал Бокканера (Boccanera). Действительно, это близко к Фруассару, который называет первого из этих капитанов Амброз де Буккенегр (Ambrose de Boucquenegre). Барнс, по поводу этих разночтений, не приводит никаких источников.

60. В «Мемуарах дю Геклена» говорится, что в этом бою испанцами были впервые использованы брандеры, и что благодаря этому, было уничтожено 13 самых больших судов. — Coll. Memoires Historiques, vol. i. p. 432.

61. Ранее он все время именовался сулдиш де ла Тран. – прим. пер.

62. Он участвовал в парламенте на 1-м году царствования Эдуарда III. Претендовал на должность защитника при коронации Ричарда II, но граф-маршал решил спор в пользу Димокса (Dymocks). У Dugdale см. о нем в Варвикшире, откуда он был родом.

63. От него происходят виконты Херфордские – см. Dugdale

64. По всему, что я смог найти об этом Эване, выходит, что он был обманщиком. ЛЛевеллин, последний принц Уэльский, был предательски убит около Бьюилта (Builth) в царствование Эдуарда I. Вероятно, король Франции это знал, но использовал его в надежде на его помощь в войне против англичан. — см Барнса и других.

(Ллевеллин оставил только одного законнорожденного ребенка - дочь, впоследствии вышедшую замуж за Малкольма графа Файфа. Как утверждалось, у него также был незаконнорожденный сын по имени Мэдок (Madoc), но о его истории или судьбе ничего не известно. Неправдоподобно, чтобы этот Эван был сыном Мэдока.— ED.)

65. Выше Розас назван Родриго. Видимо там или здесь ошибка Фруассара. – прим. пер.

66. Город в Пуату, в 11 лье от Пуатье.

67. Город в Сентонже, в 6 лье от Ла-Рошели.

68. В 6 лье от Пуатье.

69. Город в Сентонде, около Сента.

70. Город в Пуату, в 15 лье от Пуатье.

71. Фруассар называет его Пьером Даниэлем (Danielles), но я привожу имя согласно «Истории Франции» Вилларе (т.5), где говорится, что Карл V даровал оруженосцу 12 сотен ливров в качестве выкупа за капталя и должность казначея Шартра.

72. Вилларе называет его Дэвидом Хоннелом (Honnel). Я полагаю, что правильнее должно быть Дэвид Хоуэлл. В те дни участие священников в войне было обычным делом, несмотря на их священнический сан.

73. Город около Сента. – прим.пер

74. На дороге между Сентом и Пуатье, в 15 лье от последнего.

75. Маленький городишко в Онисе (Aunis), диоцез Ла-Рошели.

76. Город в Онисе, в 6 лье от Ла-Рошели.

77. Город в Онисе, в6 лье от Ла-Рошели.

78. Город в Ла-Венде (La Vendee), епископство Ла-Рошели.

79. Во моем манускрипте говорится: «4 тысячи латников и 20 тысяч лучников».

80. Все мои печатные экземпляры и манускрипты, кроме одного (того, который я недавно цитировал) говорят о 1200. На предыдущей странице Фруассар говорит о 1200 человек, пришедших в Ниор с сэром Джоном Девро и другими англичанами, что сэр Ричард Поншадон привел еще 1200. Следовательно, их должно было быть 2400. Мой манускрипт согласовывает эти сведения, говоря, что «герольд Чандос, который доставил послание рыцарям в Туар, сообщил им, что его хозяева собрались в Ниоре в числе 1200 копий, англичан и гасконцев, и около 2000 лучников и крепких пажей».

81.. Деревня в Пуату.

 

 

Глава 313

Герцог Бретонский не осмеливается открыто поддерживать короля Англии. Мессир Бертран дю Геклен осаждает Сиврей. Англичане разбиты, и все графства Пуату, Сентонж и Ла-Рошель захватываются французами.

Герцог Бретонский, который мирно жил в своем герцогстве, сильно переживал по поводу английских потерь. Ведь поскольку он был человеком короля Англии, и стал герцогом только благодаря его власти, так как сам бы он никогда ничего бы не добился, то он говорил, что всем обязан английскому королю, который вел войну на его стороне, одолжил ему большие суммы денег, и дал в жены свою дочь, и что потому он был бы счастлив присоединить Бретань к союзу с Англией. Но все бароны, рыцари и оруженосцы этой страны были слишком привержены французам, особенно сеньоры де Клиссон, де Лаваль и виконт де Роган, которые в то время были самыми великими сеньорами в Бретани. Они обратились к герцогу с такими словами: «Дорогой сеньор, как только мы ясно поймем, что вы принимаете какое-либо участие в войне на стороне короля Англии против нашего верховного сеньора, короля Франции, так мы сразу же покинем и вас и Бретань». Герцог едва мог скрыть свой гнев, однако, он всего лишь сказал, что «они очень дурно поступают по отношению к королю Англии». Позже он стал более открытым и доверил свои чувства другим бретонским сеньорам. Король Франции, который привлек на свою сторону всех главных людей в этой стране, за исключением сэра Роберта Ноллиса, попросил их сообщить ему, если они обнаружат, что герцог действует против их желаний. Он уверял их, что, что позаботиться об ответных действиях. Герцог видел, что его не только подозревают, но и плотно сторожат. Его беспокоило, как бы они его не схватили и не отослали в Париж. Поэтому он дал знать о своем положении королю Англии и просил его прислать ему на помощь воинов, если эта помощь понадобиться. Король отрядил туда 4 сотни латников и столько же лучников под командованием лорда Невилла, которые прибыли в Сен-Матье-Фин-де-Терр (St. Mathieu Fin de Terre) 1, где провели всю зиму, не нанося никакого ущерба стране, платя за все, чем пользовались, так как герцог, из-за подозрений своих ноблей так и не решился разместить их в каком-нибудь из своих замков. Когда бретонские рыцари увидели, что англичане пришли на помощь герцогу, они очень разозлились и заперлись в своих замках, выказывая тем свою враждебность к герцогу. В таком сомнительном состоянии дела оставались всю зиму.

Как только позволило время года, мессир Бертран дю Геклен вышел из Пуатье с целыми 14 сотнями копий и осадил город и замок Сиврей (Civray) 2. С ним находились бретонские рыцари мессир Ален де Бомануар, Жан де Бомануар, Арно де Лимузен, Жоффруа Рикон, Ивэн де Лаконе, Жоффруа де Кримель (de Kerimel), и еще многие другие рыцари и оруженосцы. Они разбили свой лагерь перед Сивреем и окружили его палисадом, чтобы исключить возможность ночных сюрпризов. Часто самые опытные из них выезжали испытать свое искусство в бою с осажденными, которые, в свою очередь, храбро защищались. Во время осады губернаторы Сиврея, сэр Робер Микон (Micon) и Никотен л`Эско (Nicotin l’Escot) 3 послали сведения о своем положении сэру Джону Девро и графу Ангусу, которые стояли с гарнизоном в Ниоре. Те стазу приказали отправиться в Ниор гарнизонам из Лузиньяна и Гузара, и тогда они смогли собрать вместе 6 или 7 сотен хорошо вооруженных добрых латников, не считая мародеров. Они вышли в поход и шли, пока не оказались поблизости от Сиврея, который находится всего лишь в 4 лье от Ниора. Там они на некоторое время остановились, чтобы привести себя в порядок. Но для них было бы лучше, если бы они сразу дошли до лагеря коннетабля 4.

Пока они приводили себя в порядок в открытом поле, коннетаблю были доставлены известия о прибытии англичан. Он этим нисколько не встревожился, но приказал своим людям безотлагательно вооружиться и выступить плотным отрядом. Когда он увидел, что все они собрались, то сказал им: «Добрые мои судари, лежит ли у вас сердце к битве? Я склоняюсь к тому, что мы должны сразиться с нашими врагами». Они отвечали: «Благодарение Господу, Монсеньор, мы очень этого хотим». Затем коннетабль приказал организовать вблизи замка засаду из 2 сотен воинов, так как рассудил, что гарнизон, конечно же, сделает вылазку. Затем он приказал большую часть палисадов сровнять с землей, чтобы у них не было никаких препятствий, когда они будут выходить из лагеря, и выстроил свое войско двумя полками. Мессир Ален де Бомон командовал одним, а мессир Жоффруа де Марней 5 - другим. Было строго запрещено, кому бы то ни было, выходить впереди своего знамени до приказа, но все должны были оставаться до поры спокойными на своих местах, согласно своему рангу.

Теперь мы вернемся к мессиру Роберу Митону и мессиру Мартену Скоту 6, которые с высоты замка видели, что англичане строятся на ровном месте в боевой порядок. Они сказали: «Давайте будем готовы выйти из замка, ведь мы сможем легко пройти мимо этих бретонцев, и когда наши друзья увидят, что мы вступили в бой, они придут к нам на помощь, и мы сможем нанести им большой ущерб, прежде чем они приготовятся защищаться или заподозрят о наших намерениях». Около 60 воинов, которые должны были совершить эту вылазку, вооружились, и когда были готовы, то вышли из крепости верхом на конях, чтобы вступить в бой с врагом. Но они были атакованы засадой, которая была для них и поставлена. Бой был действительно упорным, все они были убиты, либо взяты в плен, не спасся никто. Оба губернатора были взяты в плен.

Англичане оставались в боевом порядке на равнине, а коннетабль Франции в своем лагере, поскольку подозревал, что англичане разместили большую засаду в рощице у него в тылу. Англичане привели с собой толпу мародерствующих пуатевинцев и бретонцев числом около 2 сотен, которых они послали вперед, чтобы начать бой с французами. Как только эти мародеры оказались напротив полка сеньора коннетабля, они объявили себя верными французами и предложили, если ему будет угодно, ему послужить. Коннетабль немедленно согласился, приказав им зайти за один из своих флангов, и тогда же он узнал от них о составе английских войск, и о том, что у них нет никакой засады. Узнав об этом, коннетаблю стало гораздо легче и, приказав своим людям построиться, он выступил со своим знаменем, идя с фланга одного из двух полков. Французы спешились и двинулись к тем палисадам, которые они еще оставили стоять, и все как один кричали: «Нотр-Дам Геклен!»