Понятие национального характера

Национальный характер – совокупность наиболее устойчивых для данной национальной общности особенностей эмоционально-чувственного восприятия окружающего мира и форм реакций на него. Выражаясь в эмоциях, чувствах, настроениях, национальный характер проявляется в национальном темпераменте, во многом обусловливая способы эмоционально-чувственного освоения политической реальности, скорость и интенсивность реакции политических субъектов на происходящие политические события, формы и методы презентации ими своих политических интересов, способы борьбы за их реализацию.

Элементы национального характера закладывались на ранних, доклассовых этапах развития общества. Они служили важнейшим способом стихийного, эмпирического, обыденного отражения окружающей действительности. На последующих этапах исторического развития на национальный характер оказывает влияние политическая система общества, однако его ценностно-смысловое ядро остается константным, хотя и корректируется политической жизнью, режимом, системой в целом. В кризисных ситуациях, в периоды обострения национальных проблем и противоречий те или иные черты национального характера могут выходить на передний план, детерминируя политическое поведение людей.

Принято считать, что национальный характер – составной элемент и одновременно основа психологического склада нации и национальной психологии в целом. Однако именно взаимосвязанная и взаимообусловленная совокупность и эмоциональных, и рациональных элементов составляет психологический склад нации или национальный характер, который проявляется и преломляется в национальной культуре, образе мыслей и действий, стереотипах поведения, обуславливая специфичность каждой нации, ее отличие от других. И.Л. Солоневич подчеркивал, что психология, «дух» народа являются решающим фактором, определяющим своеобразие его государственного устройства. При этом компоненты, «образующие нацию и ее особый национальный склад характера, нам совершенно неизвестны. Но факт существования национальных особенностей не может подлежать никому... сомнению» [113, с. 20–21]. Влияние «духа» народа на те или иные явления и процессы не всегда явно прослеживается, бывает выражено в форме адекватных понятий и четких мыслительных конструкций, но оно, тем не менее, присутствует, опосредованно проявляясь в традициях, нравах, верованиях, чувствах, настроениях, отношениях. Э. Дюркгейм дал одну из наиболее развернутых характеристик «духа» народа как совокупность верований, чувств, общих для всех членов общества. По его мнению, «дух» народа постоянен на севере и юге страны, больших и малых городах, он независим от профессиональной подготовки, половозрастных особенностей индивидов. Он не изменяется с каждым поколением, а, напротив, связывает их между собой. Проявляясь в деятельности отдельных личностей, он, тем не менее, «есть нечто совершенно иное, чем частное сознание», ибо «выражает психологический тип общества» [50, с. 80].

Общий социальный опыт, глубинный народный дух проявляется даже в таких, казалось бы, абстрактных вещах, как математика. Н.Я. Данилевский указывал на известный факт: греки в своих математических изысканиях употребляли так называемый геометрический метод, тогда как ученые новой Европы – метод аналитический. Это различие в методах исследования, по мнению Н.Я. Данилевского, не случайно. Оно объясняется психологическими особенностями народов эллинского и германо-романского типов [43, с. 135–136].

Отмечая наличие национальной самобытности, специфического склада мышления и поведения, следует подчеркнуть, что изучение «народной индивидуальности» сопряжено с большими трудностями. Как справедливо указывал Н. Бердяев, в определении национального типа «невозможно дать строго научного определения». Всегда остается что-то «непостижимое до конца, до последней глубины» [19, с. 37].

Понятие национального характера не теоретико-аналитическое, а оценочно-описательное. Впервые его стали употреблять путешественники, за ними – географы, этнографы для обозначения специфических особенностей поведения и образа жизни народов. При этом разные авторы вкладывали в это понятие разное содержание. Одни подразумевали под национальным характером свойства темперамента, эмоциональных реакций народа, другие акцентировали внимание на социальных установках, ценностных ориентациях, хотя социальная и психологическая природа этих феноменов различна. В связи с тем, что проникновение в сущность национального характера осуществляется, по словам С.Л. Франка, «лишь посредством некой изначальной интуиции», оно имеет «слишком субъективную окраску, чтобы претендовать на полную научную объективность», что неизбежно оборачивается схематизмом [111, с. 472].

Перечисление и характеристика тех или иных черт народа, акцентуация его достоинств и недостатков во многом субъективны, часто расплывчаты, нередко произвольны, обусловлены исследовательским интересом автора. Большая трудность связана и с определением приоритета биогенетических или социально-исторических основ в формировании национального характера, путей его передачи из поколения в поколение.

Выделение специфицирующих национальных черт, влияющих на восприятие политических идей, ценностей, отношение граждан к политическим институтам, власти к гражданам, на формы политического взаимодействия, характер участия и активности политических субъектов, помимо субъективности в отборе и интерпретации исторического материала, имеет и объективные трудности. Они связаны с тем, что дискретные периоды исторического развития оказывают существенное влияние на национальный характер. Так, революция 1917 года в России прервала традиционные способы, механизмы трансляции опыта, традиций. По образному выражению И.А. Ильина, революция «ломала нравственный и государственный костяк» русского народа, «нарочито неверно и уродливо сращивала переломы» [57, с. 217]. Действительно, после революции произошел отказ от национальных традиций, качественно изменились условия и механизмы их преемственности. Но справедливо и другое. Национальный характер вместе с другими факторами оказывает обратное влияние на революцию, обусловливая специфический «русский революционный стиль», делая ее «страшнее и предельнее», чем революции в Западной Европе.

Проблемы национального характера давно являются предметом разносторонних научных исследований. Первые серьезные попытки были представлены в рамках сложившейся в середине XIX века в Германии школы психологии народов (В. Вундт, М. Лапарус, X. Штейнталь и др.). Представители этого научного направления считали, что движущей силой исторического процесса является народ, или «дух целого», выражающий себя в религии, языках, искусстве, мифах, обычаях и т. д.

Представителям американской этнопсихологической школы в середине XX века (Р.Ф. Бенедикт, А. Кар-динер, Р. Линтон, Р. Мертон, М. Мид и др.) фокусировали свое внимание на построении модели «средней личности» той или иной национально-этнической группы, выделяя в каждой нации «базисную личность», соединяющей общие для ее представителей национальные черты личности и характерные черты национальной культуры.

В настоящее время невозможно выделить какое-либо целостное направление изучения национального характера. Его исследование осуществляется в разных контекстах и с разных концептуально-теоретических позиций. Достаточно полную классификацию точек зрения на национальный характер дают нидерландские ученые X. Дуийкер и Н. Фрийд.

1. Национальный характер понимается как проявление определенных психологических черт, характерных для всех членов данной нации и только для них. Это распространенная, но уже редко встречающиеся в науке концепция национального характера.

2. Национальный характер определяется как «модальная личность», т. е. как относительная частота проявления среди взрослых членов какой-либо нации личностей определенного типа.

3. Национальный характер может пониматься как «основная структура личности», т. е. как определенный образец личности, доминирующий в культуре данной нации.

4. Национальный характер может пониматься как система позиций, ценностей и убеждений, разделяемых значительной частью данной нации.

5. Национальный характер может определяться как результат анализа психологических аспектов культуры, рассматриваемых в определенном, особом смысле.

6. Национальный характер рассматривается как интеллект, выраженный в продуктах культуры, т. е. в литературе, философии, искусстве и т. п.

В отечественной литературе присутствуют попытки выявления сущности национального характера через выделение ценностей, разделяемых русским народом на протяжении веков. Такой подход является плодотворным. Этносоциальные архетипы воспроизводят из поколения в поколение ментальные стереотипы, устойчивые стили поведения, особенности социального мироощущения, социального темперамента народа, специфику его адаптации, ориентации в политической сфере. Их наличие обусловлено длительным существованием ведущих форм общежития, устойчивыми механизмами общественного признания, доминирующими формами участия в общественно-политической жизни, типичным характером взаимодействия между государствами и гражданами. Одновременно этносоциальные архетипы, воспроизводя стереотипизирован-ные ментальные и политические установки, влияют на функционирование политических институтов, политико-культурной среды. В тот или иной исторический период в национальный характер неизбежно внедряются инокультурные образования, могут получить распространение, нередко довольно широкое, инновационные элементы. Однако компоненты смыслового ядра национального характера обладают большой устойчивостью, хотя и релаксируются временными и другими факторами.

Таким образом, в западной и отечественной науке не существует единой точки зрения и на проблемы формирования национального характера. Одни отдают приоритет географическим факторам, другие – социальным. В одних теориях понятие национального характера определяется через особенности общих психологических черт, присущих данному национальному сообществу. В других концепциях основной упор делается на анализе социокультурной среды как определяющего компонента в формировании особенностей психики нации (А. Инкельс, Дж. Левисон). Существует мнение, что характер нации определяется характером элиты. Именно последняя является выразителем национального характера, его сущности. Часть исследователей пришли к выводу, что нет необходимости специальной дефиниции, поскольку все теории в конечном счете сводятся к психологизированной интерпретации национальной культуры (Лернер, Харди).

Сложность научного анализа проблем национального характера в немалой степени связана с тем, что эмпирические данные и теоретические выводы нередко используются в политике теми или иными националистическими или даже расистскими направлениями, движениями, союзами, силами для достижения своих эгоистических, узко националистических целей, разжигания вражды и недоверия народов.

Несмотря на имеющиеся модификации, в исследованиях национального характера условно можно выделить три основные группы ученых. Одни авторы, фокусируя внимание на специфичности, неповторимости каждой нации, структурируют народы на жестко фиксированные и противостоящие друг другу национально-этнические группы. Другая группа исследователей склонна считать, что само понятие «национальный характер» является фикцией, беспочвенной гипотезой, лишенной реальной объективной основы, сугубо идеологической и потому ненаучной категорией, принципиально не верифицируемой, пригодной лишь для спекулятивных умозаключений.

Третья группа ученых занимает промежуточную позицию между двумя крайними точками зрения. Они считают, что понятие «национальный характер» имеет теоретико-методологическую и практически-политическую ценность, хотя и ограниченную в силу больших методических трудностей его эмпирического изучения и верификации полученных результатов. * Вместе с тем в любой нации есть некие доминанты, которые и позволяют говорить о национальном характера как объективном феномене народного бытия. Прав был Ф.М. Достоевский, когда утверждал, что «можно многое не сознавать, а лишь чувствовать. Можно очень многое знать бессознательно» [49, с. 83].

Отмеченные трудности в изучении национального характера вовсе не исключают того факта, что национальный «дух» не как нечто абстрактное, а как «реальная конкретная духовная сущность», как «нечто совершенно конкретное и действительно целостное» существует, а потому поддается «пониманию и...постижению его внутренних тенденций и своеобразия».

Изучая национальный характер, необходимо иметь в виду следующие моменты. Во-первых, любой национальный характер противоречив. Как целостное образование, он совмещает в себе пары противоположностей – добро и зло, трудолюбие и леность, свободолюбие и раболепие, смирение и бунт, жесткость и сострадание и т. д. Вычленение одних черт вовсе не исключает существование других компонентов, способных нейтрализовать парный компонент. Раскрыть негативные и усилить позитивные черты психологии народа – значит раскрыть его наиболее значимые социально-психологические черты. Но ни одна из них, взятая сама по себе, не является абсолютно уникальной. Уникальна структура психологических особенностей нации, характер взаимосвязи между элементами. Все элементы, входящие в эту структуру, являются общими, присущими не только данному народу, но и многим другим. Но вот приоритет тех или иных черт, свойств, качеств, степень их выраженности может колебаться в довольно широком диапазоне. Поэтому речь идет о доминировании, но не безраздельном господстве тех или иных черт. Анализ психологического склада нации должен включать основные психологические черты нации, доминирующие черты, т. е. присущие наиболее многочисленным группам в пределах нации, степень однородности (гомогенности) или разнородности (гетерогенности) психических черт в пределах нации. Психический склад нации включает как относительно устойчивые, так и временные черты, а политическая ситуация может усилить или, напротив, ослабить степень их проявления. В рамках национального характера можно говорить и о специфичности психических черт слоев, групп, прослоек, региональных и профессиональных образований. Такой подход и усложняет анализ, но делает его более объективным.

Во-вторых, опрометчиво искать причину и видеть «вину» исключительно национального характера в доминировании тех или иных политико-культурных традиций. Он таков, каким его делают история, определенная биогенетическая предрасположенность, географические факторы, характер социально-политического строя, влияющие на нрав, привычки, манеры, способ мышления, поведения индивидов. Не отвергая наличие природных, генетически обусловленных различий в содержании психических процессов представителей различных национальностей и всей нации в целом, отметим, что в формировании склонностей, интересов, ценностных ориентации, стереотипов мышления и поведения не меньшее значение имеют социально-политические и культурные факторы. Те или иные черты усваиваются и вырабатываются в процессе взаимодействия с политической системой, другими людьми. Таким образом, национальный характер, будучи продуктом налагающихся друг на друга историко-культурных пластов, формируется в большей степени под влиянием политических отношений прошлого. Он оказывает непосредственное воздействие на политическое поведение людей и опосредованное на политическую систему, обусловливая направление, характер, темп ее трансформаций. В переломные, кризисные периоды национальный характер в значительной степени определяет стиль политического поведения нации.

В-третьих, национальный характер неправомерно оценивать по шкале «плохой – хороший», «развитый – неразвитый» и т. д. Даже если экспериментальным путем возможно выявить степень распространенности в нем тех или иных качеств в сравнении с другими национальными характерами. Подобные попытки обречены на неудачу или неадекватное представление о национальном характере. Между тем сегодня, как и во времена Н.А. Добролюбова, порой высказываются два противоположных мнения о русском народе. «Одни думают, – писал Н.А. Добролюбов, – что русский человек сам по себе ни на что не годится, а другие готовы сказать, что у нас – что ни мужик, то гений» [44, с. 11]. Испанский моралист XVII века Бальтасар Грасиан справедливо заметил: каждому народу, «даже весьма просвещен-ному», народу с позитивными чертами, «свойствен какой-либо природный недостаток», который «соседи обычно подмечают... со смехом либо со злорадством». А посему каждый народ «свой грех да памятует, а не тыкает другому его грех» [37, с. 6].

В-четвертых, национальный характер не есть величина абсолютно постоянная. Он меняется, хотя и медленно. Идея об изменении психики вызывалась Ч. Дарвином, Г. Спенсером. Современные психологи, антропологи, этнографы на конкретных фактах доказали, что строение сознания изменяется с историей. В ЗО-е годы тезис об историческом характере человеческой психики экспериментально доказали отечественные психологи Л.С. Выготский, А.В. Лурия. Теоретически и практически неправомерно утверждение о принципиальной незыблемости каких-либо свойств национального характера. Черты, которые мы воспринимаем как специфические особенности национальной психики, в немалой степени являются продуктами определенных исторических условий и культурных влияний. Они производны от истории, социально-политических условий и изменяются вместе с ними. Как подчеркивал Г.Г. Шпет, «было бы совершенно превратным» понимание этнической психологии как «объяснительной» науки по отношению к истории. С другой стороны, история также «только «случайно» может объяснить те или иные явления народного духа, хотя, несомненно, именно история «создает предметную ориентировку душевных переживаний человечества», она «устанавливает вехи, обозначающие путь духа». А посему менее односторонним и ошибочным является утверждение о том, что «развитие духа «объясняется» его историей» [125, с. 567].

С изменением тех или иных свойств, качеств национального характера, с определенным временным интервалом, меняются и соответствующие стереотипы о нем. Примеров, подтверждающих эту мысль, довольно много. Так, в начале XVIII века в Европе многие считали, что англичане склонны к революционным, радикальным переменам, тогда как французы казались весьма консервативным, «нерешительным» народом. Однако сто лет спустя мнение диаметрально изменилось: англичане слывут нацией консервативной, со стойкими традициями стабильной демократии, а французы ощущают свое несоответствие «атлантической» модели общественной эволюции, под которой подразумевается прежде всего ее англоамериканская ветвь, из-за наличия определенного этатистского компонента в политической истории, традиции. Или, скажем, в начале XIX века немцев считали (и они сами разделяли это мнение) непрактичным народом, склонным к философии, музыке, поэзии, но мало способным к технике, предпринимательству. Но произошел промышленный переворот в Германии, и в немецком национальном характере сформировались новые черты, а стереотип о неспособности немцев к предпринимательству стал безнадежным анахронизмом. Э. Фромм указывал на то, что европейский характер эволюционировал от «авторитарного, одержимого, накопительского» к «рыночному» с такими ведущими ценностями, как богатство, дело, хозяйство, мастерство, профессионализм [114, с. 162–164]. Сказанное не отрицает генетическую предрасположенность, социальный генотип этноса. В своих сущностных чертах он остается, но функционирует по-разному в разных исторических, политических, культурных контекстах.

Политолог Е. Вятр приводит классификацию основных факторов, влияющих на трансформацию в психическом складе наций, выделяя следующие компоненты:

■ элементы исторического наследия, опыт прошлого, закрепленный в памяти живущих поколений, а также в исторических документах, литературе, памятниках;

■ совокупность условий, в которых существует нация, в первую очередь характер функционирования экономических и политических институтов, а также взаимоотношения различных социальных групп между собой и с институтами власти;

■ совокупность действий, сознательно предпринимаемых для формирования психологического склада нации. Это воспитательная, идеологическая деятельность государства, других общественно-политических сил, а также воспитательное воздействие в рамках малых общественных групп (семья, соседи, товарищи, коллеги и т. д.) [30, с. 255].

В-пятых, необходимо учитывать относительность любых этнопсихологических характеристик. Те или иные суждения относительно национальных особенностей, высказанные в форме абстрактных мнений вообще, без указаний того, с кем сравнивается данный национальный характер, порождают только недоразумения. Скажем, такое качество русских, как максимализм. По сравнению с кем русские выглядят максималистами? Правильно ли такое утверждение? И да, и нет. Если считать, что абсолютно все русские максималисты, то это утверждение неверно. Однако в нем содержится доля истины в том смысле, что среди русских максималистов гораздо больше, чем, скажем, среди американцев. Ниже мы проведем сравнительный анализ русского национального характера с западноевропейским, поскольку «вся ткань русской природы иная, чем ткань природы западной» (Н. Бердяев). При этом необходимо помнить о том, что сами европейцы, в отличие от нашего видения Запада, не считают западноевропейский характер «монистическим» и проводят различие между англоамериканской и континентально-европейской, католической и протестантской его разновидностями. Ясно, что одних только этнопсихологических характеристик не достаточно для объяснения политических тенденций, традиций из-за шаткости, ненадежности опытной базы, значительности элемента подразумеваемое™. Вместе с тем, этнопсихологические компоненты должны изучаться, ибо они способны не многое объяснить в реалиях как прошлого, так и настоящего.