Товару при обмене трудовой деятельностью, чем друг другу (т. 46

ч. 1, с. 103). 150

В обществе частных производителей такие продукты называют­ся товарами, а лица, производящие их, «признают друг друга соб­ственниками, лицами, воля которых пронизывает их товары»¹⁷⁵.

Конечно, если производство товара не завершается обменом, то его нельзя и называть товаром, т.к. это только неудачный пре­тендент на такое название.

Итак, товар есть продукт человеческого труда, следствие его взаимодействия с природой и средствами производства, а также продукт обмена частными собственниками вследствие специализа­ции и разделения труда между ними. А потому товар не может не быть объектом собственности.

То, что товар есть продукт (= следствие) процесса обмена соб­ственников результатами своего труда, т.е. в том числе и продукт общественных отношений, а не сами общественные отношения, легко проверяемо ощущаемостью, наблюдаемостью этого процес­са.

Итак, главные условия обмена налицо. Но вообще обмена нет. Весь мир состоит из конкретных материальных процессов и объ­ектов. А это значит, что в каждом конкретном случае при обмене товарами обменивается именно определенное количество одного товара на определенное количество другого.

Почему эти товары обмениваются именно в такой пропорции, а не в другой?

Стоимость

Ясно, что сами товары не обмениваются, их обменивают собст­венники. Тогда чем же они руководствуются при обмене, где ко­личественный критерий?

А вот где. В процессе труда у производителя возникает опреде­ленное чувство - знание количества затраченного труда, опреде­ленным образом характеризующее его отношение к продукту сво­его труда. Оно (чувство-знание) формируется под воздействием трех факторов: рабочего времени, интенсивности труда и условий труда.

Почему люди при обмене руководствуются этими факторами?

Так как обмен трудовой деятельностью предполагает макси­мальное удовлетворение потребностей людей, участвующих в этом обмене, то если одному из участников обмена достается то­вар, на который затрачено меньше времени, чем на тот товар, ко­торый он отдал, то о каком тут максимальном удовлетворении потребностей может идти речь? Такой обмен в смысле максимально­го удовлетворения может быть настолько невыгодным, что этот че­ловек может даже начать сам производить нужный ему продукт, не прибегая к рынку, если он в силах это сделать. 151

Отсюда видно, что, если даже обменивающиеся товаропроиз­води-тели отчетливо не осознают, что при обмене товарами они учитывают рабочее время, затраченное на производство товара, тем не менее они учитывают его в виде таких простых житейских категорий, как «выгодно-невыгодно».

Интенсивность и условия труда принимаются во внимание по­тому, что каждому хочется работать в лучших условиях, легко. И поэтому при обмене производители, занимающиеся производст­вом товаров в худших условиях, с большей интенсивностью труда, требуют за свой товар продукт более длительного по времени тру­да. Точнее даже так: в более тяжелых условиях труда и с большей его интенсивностью в связи с их непривлекательностью остается меньше производителей, чем в тех сферах производства, где легче и лучше работается. Соответственно предложение товаров в пер­вом случае меньше, чем во втором, вследствие чего соотношение спроса и предложения на них получается таким, что рыночные це­ны по сравнению просто с длительностью рабочего времени вы­ше на первого рода товары, чем на второго. Вот так рыночные от­ношения учитывают условия и интенсивность труда производите­лей.

Вот почему указанные три фактора в совокупности являются критерием при обмене товарами. Вместе они формируют в чело­веке чувство стоимости производства какого-либо товара, кото­рое осознается людьми как знание времени и условий производст­ва товара. А в процессе обмена люди приписывают эту стоимость самим товарам, т.к. они за обменом товаров не видят обмена своей трудовой деятельностью.

То, что стоимость есть чувство-знание количества затраченного труда, а не некий объективно-реальный атрибут товара, доказыва­ет ее принципиальная неощущаемость.

То, что стоимость есть чувство-знание количества затраченного труда, которое формируется под воздействием указанных трех факторов, доказывает повседневная практика людей прошлого, которую мы можем воссоздать, конечно, только логически на ос­новании исторических фактов. А для сравнения можно заглянуть на наши колхозные рынки, которые хорошо помогают понять эту картину. И, торгуясь здесь, мы можем услышать, как тяжело и при каких условиях дается производителю производство его товаров и сколько на это надо затратить времени.

Зная, чего стоит производство продукта, противостоящего в об­мене товаровладельца, производитель обменивает свой товар на

продукт равного рабочего времени, если условия и интенсивность труда такие же. Если же интенсивность и условия соответственно больше и хуже, то количество противостоящего в обмене товара требуется больше.

Именно неучет условий труда заставил К. Маркса ввести кате­горию «сложность труда»¹⁷⁶. Но труд не обладает сложностью в смысле большего или меньшего источника стоимости, это качество ему просто приписано.

Идеальный характер стоимости (как критерия обмена) объяс­няет возможность отклонения цены от стоимости, в противном случае (если бы стоимость была объективной реальностью) это было бы невозможно. А ведь отклонение это объясняется либо ошибкой в оценке стоимости, либо несоответствием спроса и предложения.

Колебания спроса и предложения дают возможность обмени­вать товары, произведенные при разных условиях по равным сто­имостям. Допустим, два производителя обменивают свои товары. Время, затраченное на их производство, и интенсивность труда одинаковы. Первый работает в более тяжелых условиях, чем вто­рой. Поэтому ясно, что первый потребует за свой товар столько товара второго производителя, над производством которого надо работать больше времени или с большей интенсивностью. Но вто­рой не согласен на этот обмен, и первый сокращает свое произ­водство, т.к. ему это невыгодно: лучше этого продукта произво­дить меньше, если не хотят платить с учетом условий труда, а вы­свободившееся свободное время употребить более целесообраз­но. И первый товаропроизводитель уменьшает масштабы произ­водства своего товара, по причине чего соотношение спроса и предложения повышает его цену, и она приходит в соответствие со своей стоимостью, а точнее, с составной частью стоимости - условиями труда.

То, что Марксова сложность труда объясняется именно усло­виями его протекания, доказывает статистическая зависимость зарплаты от условий труда в различных отраслях производства, А поскольку отражение условий труда человеком не такое опреде­ленное, как отражение интенсивности и тем более количества за­траченного рабочего времени, то стоимость готового товара точ­но определить невозможно. К тому же на это влияют тысячи таких причин, как привязанность к коллективу, местности, субъектив­ные убеждения всякого рода, отношение к своей профессии, квартирный вопрос и т.д. Вот почему, как ни пытаются некоторые экономисты свести «сложный» труд к «простому», все их попытки бесплодны.

«Именно этим, на наш взгляд, можно объяснить тот факт, что минимальные различия в оплате труда работников, занятых на тя­желых работах и работах с нормальными условиями труда, состав­ляют примерно 10-15%, что различия в фактической заработной плате в зависимости от условий труда достигают в отдельных про­изводствах 30-60%. Проведенные исследования показывают, что в черной металлургии, например, доплата за работу в неблагопри­ятных условиях труда составляет в среднем 36% тарифного фонда для нормальных работ. Максимальная надбавка за работу в особо неблагоприятных условиях труда в этой отрасли, а также на под­земных работах составляет 60%. При этом следует иметь в виду, что не только денежная заработная плата материально стимулиру­ет привлечение работников на участки с условиями труда, откло­няющимися от нормальных. Если установленные тарифные усло­вия оплаты труда недостаточно правильно отражают реальные раз­личия в условиях труда, то рано или поздно их фактическое ис­правление произойдет эмпирическим путем»¹⁷⁷.

Продукты же труда ювелира, художника и т.п. оплачиваются выше их стоимости потому, что спрос на них значительно превы­шает предложение. Но такова жизнь: отсутствие конкуренции, мо­нополия на эти продукты труда делают свое дело*.

И это не беда: не так уж много в мире талантливых, тем более гениальных личностей. И реализация по высоким ценам продуктов их труда (это может иметь и вид высокой зарплаты):

1. стимулирует самого талантливого человека совершенство­вать свой труд;

2. дает ему возможность работать над собой с целью совер­шенствования, не отвлекаясь на мелкие проблемы материальных условий жизни, из которых складывается жизнь людей;

3. заинтересовывает других людей к такого рода деятельно­сти, что способствует выявлению и использованию талантов обще­ством.

Подобным образом действует и интенсивность труда.

Упрощенно стоимость можно считать следствием лишь количе­ства рабочего времени, чтобы не сводить труд различной интен­сивности *Нельзя, конечно, не согласиться, что «очень многие виды труда заклю­чают в себе применение навыков и знаний, приобретенных с большей или меньшей затратой сил, времени и денег» (Энгельс Ф. Избр., т.5, с.183) и потому являются сложными. Но эта сложность труда образуется благодаря старым стоимостям, перенесенным на вновь созданный продукт (прибавленным). Новая же стоимость сложной быть не может. 154

и протекающий в различных условиях к чему-то сопоста­вимому, как это делает и К. Маркс. Тогда стоимость будет лишь знанием того количества рабочего времени, которое необходимо для производства продукта. И хотя формируется это знание под влиянием конкретного труда (потому что только он и существует объективно-реально), тем не менее человек, отражая количество затраченного времени на производство товара, абстрагируется от всех отличий этого труда от других конкретных процессов труда, т.к. для определения количества рабочего времени качество и труда, и продукта труда безразличны.

Поэтому, учитывая идеальный характер стоимости, можно сказать, что субстанцией стоимости есть абстрактный труд. Но не следует забывать, что стоимость ни­когда не сможет быть овеществленным абстрактным трудом, по­скольку овеществить идеальное означает осуществить чудо творе­ния. Другое дело - воплотить замысел в жизнь, но это есть не овеществление абстрактного труда, а практическая деятельность, совокупность духовных и материальных процессов.

Некоторые ученые не понимают, что такое абстрактный труд, и договариваются до того, что абстрактный труд исчезнет при ком­мунизме, а значит, исчезнет и стоимость(?)¹⁷⁸. Ведь это означает, что люди перестанут трудиться.

Абстрактный труд - это понятие, отражающее то похожее, что есть в каждом конкретном труде (знание количества затраченного времени), поэтому овеществляться он не может, не может быть субстанцией материальных объектов.

И теперь, когда понят идеальный характер стоимости, стано­вится понятна и ложность мнения, что стоимость может исчезнуть. Ведь это количественный критерий обмена товарами, идеальный фактор определенных человеческих действий, следовательно, идеальный регулятор пропорциональности стихийно развивающе­гося товарного хозяйства. При коммунизме, поскольку эта про­порциональность будет регулироваться более осознанно, значение стоимости еще более возрастет. Может быть, перестанут употреб­лять такие названия, как рубли, фунты..., но человеко-дни, челове­ко-часы не исчезнут никогда. А это и есть определение количест­ва труда безотносительно к его конкретному виду. Люди никогда не перестанут измерять количество труда безотносительно к его качеству, т.к. никогда не перестанут трудиться¹⁷⁹.

Если же К. Маркс, Ф. Энгельс, В.И. Ленин говорят, что количе­ство труда будет измеряться непосредственно рабочим временем, то это не

надо понимать буквально. Единицы времени (мин., час...,) применимы для выражения только самого количества времени. А количество труда можно измерять только такими единицами, как человеко-день, человеко-час и т.д.

Причем даже не только человеко-день, человеко-час, а столь­ко-то человеко-часов на 1 шт. такого-то товара, т.е. конкретно. Ведь мы платим всегда не столько-то рублей безотносительно к качеству и количеству потребительной стоимости, а столько-то рублей за столько-то штук такого-то товара. И точно так же производим. Производство нам обходится не просто в 50 руб., а в 50 руб. за 10 шт. такого-то товара или за 15 шт. другого товара; в 5 человеко-дней за 10 шт. такого-то товара или в 2 человеко-часа за 2 шт. другого товара.

В обобщенном виде это значит, что стоимость есть такое чувство-знание, которое отражает количество израсходованного рабочего времени на производство конкретного количества конк­ретной продукции.

Вот почему стоимость есть величина, обратно пропорциональ­ная производительности: ведь производительность исчисляется на­оборот - количеством производимых конкретных предметов в единицу времени, т.е. столько-то штук таких товаров на человека в единицу времени. Например 10 ручек на человека в час; 20т уг­ля на человека в день; 3 ручки на рубль; 10т угля на 100 руб.

Но мы не привыкли стоимость выражать единицами рабочего времени, поскольку исторически свои названия стоимость приоб­рела в обмене на другие товары и потому выражалась в определен­ном количестве противоположного в обмене товара. Когда же че­ловеческая практика привлекла с целью товарообмена всеобщее средство обмена - деньги, то стоимость получила денежные на­звания (рубли, марки, доллары...).

А производительность труда мы не выражаем в денежных наи­менованиях потому, что используем это понятие для анализа кон­кретного производства безотносительно к товарному обмену, от­влекаясь от товарного обмена.

А еще и потому, что старую стоимость товара, т.е. переноси­мую нами на вновь созданный товар с потребленных факторов производства, мы не переводим в производительность труда. Хотя для анализа всего общественного производства это стоило бы де­лать.

Например старая стоимость готового продукта составляет 3 че­ловеко-часа/кг, новая - 1 человеко-час/кг, т.е. в сумме 4 чело-веко-часа/кг. Поэтому в целом общественная производительность этого

продукта в час составляет 1/4 кг на человека, хотя на послед­ней стадии изготовления этого продукта (во время расходования старых стоимостей и без их учета) эта производительность состав­ляет в час l/1 = 1 кг на человека.

Я думаю, стоимости товара, выраженной в единицах рабочего времени, подходит название истинной стоимости, потому что да­же цену денежного товара легко можно выразить в единицах ис­тинной стоимости.

Вот почему говорить об исчезновении абстрактного труда и сто­имости абсурдно.

Меновой стоимостью я называю стоимость, выраженную не рабочим временем, а в другом товаре, причем при эквивалентном обмене. Если же обмен неэквивалентный, то это будет не меновая стоимость, а цена. Следовательно, и цена, и стоимость имеют оди­наковые названия, в том числе и рубль, марка, франк...

Из определения стоимости как знания о количестве затрачен­ного труда вытекает то, что производство всякого продукта, даже идеального, стоит человеку определенных затрат физических и ду­ховных сил, определенного количества труда. И если в результате получается продукт, представляющий собой потребительную сто­имость для других людей, то он всегда сможет стать товаром, если будет брошен в товарообмен своим собственником.

Продукт труда земледельца или столяра представляет собой материальный объект. А продукт труда руководителя производст­ва представляет собой идеальный объект или процесс; актера и ученого - тоже. Продуктом труда людей может быть также и ма­териальный процесс, а не объект, как, например, производство пе­ревозок грузов и людей, охрана людей, хранение и продажа това­ров и т.д. И все эти продукты труда стоят определенного количе­ства физических и духовных сил, «обладают» стоимостью. В усло­виях товарного производства эти продукты труда могут быть това­рами, как и продукты труда в виде материальных объектов. Неовеществленный товар (и идеальный, и как материальный процесс) покупается и продается.

Его производство возникло по причине разделения труда в об­ществе¹⁸⁰. И как для материального процесса (перевозкам напри­мер), так и для идеального продукта (песне, игре актера, продукту труда бухгалтера...) характерно то, что их потребление происходит одновременно с их производством. Правда, если идеальный продукт

 

материализован*, то мы можем его потреблять и в другое время.

Все материальные объекты, участвующие в производстве нема­териальных продуктов, - это средства производства по производ­ству этих продуктов (микрофон, ручка, бумага, сцена театра...). При производстве материальных процессов - это рельсы, вагоны, ма­шины.,. и, конечно, люди в качестве главного средства производства.

Стоимость, как мы видим, не принадлежит самому продукту труда, а существует лишь субъективно-реально - как чувство-зна­ние человека, характеризующее его отношение к продукту труда и являющееся критерием товарного обмена. Поэтому если я буду употреблять понятие «стоимость» в объективно-реальном смысле, говорить о стоимости как о некоем неотъемлемом атрибуте това­ра, то, строго говоря, это будет неправильно, это дань традиции. И читатель должен понимать меня в новом смысле.

Определение стоимости, данное К. Марксом, не позволяет ему распространить это понятие и на неовеществленные продукты тру­да. «Фетишизм прежнего внешнего, существующего только как предмет богатства сведен... к некоторому весьма простому элементу природы,

а сущность богатства (труд. - В.В.) уже признана - хотя только частично, на особый манер - в его субъективном су­ществовании, то необходимый дальнейший шаг вперед заключает­ся в том, что познается всеобщая сущность богатства и что поэто­му в принцип возводится труд в его полнейшей абсолютности, т.е. абстракции. Физиократам возражают, что в экономическом, т.е. единственно правомерном, отношении земледелие ничем не от­личается от любой другой отрасли производства и что, следова­тельно, сущностью богатства является не какой-либо определен­ный труд, не какое-либо особое проявление труда, связанное с каким-нибудь особым элементом, а труд вообще» (курсив К. Мар­кса. - В.В.)¹⁸¹.«Таким образом (К. Марксом. - В.В.), труд еще не мыслится в его всеобщности и абстрактности, он еще привязан к некому осо­бому элементу природы как к своей матери, а поэтому и призна­ется еще *Материализация идеального, конечно, не чудо, а замена субъекта, производящего идеальное и «передающего» это идеальное потребителю с помощью материальных объектов и процессов, замена на такие материаль­ные объекты и процессы, которые вызывают в потребителе такие же иде­альные образы, мысли, что и при непосредственном воздействии произво­дителя идеального. Поэтому хотя магнитофон и воспроизводит звуки, иден­тичные пению певца, идеальный образ он не производит, хотя этот образ и возникает у слушателя. 158

только в некоторой особой, определяемой природой, форме существования» (курсив К. Маркса. - В.В.)¹⁸².

Как видим, К. Маркс не пошел до конца вперед в определении стоимости, не понял, что и неовеществленные продукты труда «об­ладают» стоимостью. Это сказалось в том, что он, утверждая, что эффект по перевозке обладает стоимостью, объявил производст­во других неовеществленных продуктов непроизводительными из­держками, т.е. проявил непоследовательность. Но мы рассмотрим это в разделе «Критика прежнего понимания товара и стоимости».

Все общественное производство состоит из следующих подраз­делений как своих частей:

1. производство продуктов, в том числе товаров, в виде мате­риальных объектов:

а) производство продуктов питания;

б) производство других овеществленных продуктов;

2. производство неовеществленных продуктов:

а) производство материальных процессов;

б) производство идеальных объектов и процессов.

Если продукты питания являются «самым первым условием жизни непосредственных производителей и всякого производства вообще»¹⁸³, то производство остальных продуктов труда в виде материальных объектов есть второе условие человеческой жизни, а производство неовеществленных продуктов - третье.

Между производством овеществленных и неовеществленных продуктов существует диалектическая зависимость. Их «тождест­во» состоит вроде в том, что они есть продукты труда. Главное раз­личие в том, что одни продукты есть материальные объекты, а дру­гие - нет. Овеществленный продукт должен быть сначала произ­веден, а после обменен на другой продукт и потреблен покупате­лем, т.е. производство и потребление овеществленного продукта происходят не одновременно. А производство и потребление неовеществленного продукта происходят одновременно с моментом производства, например перевозки, игра актера.

Производство продуктов в виде материальных объектов играет сначала ведущую роль в обществе, для развития которого необхо­димо развитие производства неовеществленных продуктов. В дальнейшем развитие всего производства приводит к значительно­му развитию производства неовеществленных продуктов, и этот вид производства начинает играть главную роль в общественном развитии, а производство овеществленных продуктов - подчинен­ную,

остается необходимым лишь постольку, поскольку без него невозможно производство неовеществленных продуктов, в том числе и потому, что без овеществленных продуктов невозможна жизнь человеческая.

Производство неовеществленных продуктов является тем, что оно есть, благодаря производству овеществленных, и наоборот. Следовательно, они обуславливают существование друг друга. Но, тем не менее, они неравноправны: производство неовеществлен­ных продуктов базируется на производстве овеществленных, яв­ляется его следствием.

Отсутствие производства овеществленных продуктов означает и отсутствие всякого производства, в том числе и неовеществленного, означает существование людей в животном состоянии.

Почти то же означает и отсутствие производства неовеществ­ленных продуктов, т.к. это означает отсутствие даже труда по уп­равлению.

Производство всех неовеществленных продуктов удовлетворя­ет прежде всего главную потребность общества - развитие про­изводства овеществленных продуктов, какими бы далекими от этого ни казались некоторые виды неовеществленного производ­ства (искусство). А производство овеществленных продуктов удо­влетворяет потребности общества в воспроизводстве всего обще­ственного организма, которое (воспроизводство) включает произ­водство и потребление и неовеществленных продуктов труда. В этом состоит их содействие (тождество). Противодействие (отри­цание) состоит в том, что развитие производства одного вида про­дуктов происходит за счет оттока людских и материальных ресур­сов от другого, и наоборот*. Так взаимодействуют между собой все виды производств.

Необходимость и возможность развития производства неове­щест- вленных продуктов обусловлены развитием разделения труда в обществе (это первичная причина), влекущим за собой необходи- мость производства неовеществленных продуктов, и осознанием этой необходимости (это вторичная причина): люди осознают не­обходимость и возможность создания и развития производства не­

*Определенное «отношение к инфраструктуре рано или поздно должно ощутимо сказаться на повышении производительности труда в масштабах всего общества» (ЭйххорнВ., БауэрА., Кох К. Диалектика произво­дительных сил и производственных отношений. М., 1977, с. 25).

овеществленных продуктов труда, испытывают потребность в их производстве как потребность в развитии всего (и прежде всего производства овеществленных продуктов) общественного произ­водства и воплощают понятые возможности в действительность. Так возникли торговля, научная деятельность и т.п.

Стоимость возникла не на пустом месте, образовалась не мгно­венно из ничего при становлении капиталистических отношений и присуща не только товарному производству.

Она естественно развилась из чувства животного к продуктам природы во взаимодействии с другими животными, развивалась вместе со становлением человека из его животного состояния. Предки людей, взаимодействуя с природой, потребляли ее про­дукты, как и современные нам животные. Не так-то легко даются эти продукты животному, хотя мы и не считаем, что животное тру­дится, ибо трудом мы считаем созидательную целенаправленную деятельность посредством средств производства. Поэтому живот­ное добровольно не отдаст с трудом добытый им продукт. А если для животного завладение продуктами не стоит никакого «тру­да», то животное не особенно и дорожит ими. Поэтому собака и кошка, прирученные человеком, могут мирно сосуществовать друг с другом, есть из одной тарелки.

Так как стоимость возникла в процессе труда, то она существо­вала и в первобытном обществе: попробуйте отобрать у первобыт­ного человека продукт его труда. Но это ее самое слабое проявле­ние, чтобы ее существование стало заметным. Более заметную роль она стала играть при обмене людьми продуктов своего труда. Но приняла вещественную видимость, вид меновой стоимости¹⁸⁴.

Поэтому ни появление, ни исчезновение товарного обмена и де­нег (всеобщей формы меновой стоимости, как говорил К. Маркс) не доказывают ни появления, ни исчезновения стоимости. Обмен лишь выявил ее, «т.к. свойства данной вещи не возникают из ее от­ношения к другим вещам, а лишь обнаруживаются в таком отно­шении»¹⁸⁵. Стоимость была скрыта от глаз общества, а обмен ее обнаружил, но создал иллюзию ее объективно-реального сущест­вования, т.е. породил товарный фетишизм.

С помощью товарного обмена люди научились определять сто­имость третьим товаром (золотом и серебром), а с исчезновением товарного производства сумеют обойтись и без него, т.к. этот тре­тий товар - довольно дорогое удовольствие для этих целей.

Этот исторический процесс преобразования чувства животного в

знание современного человека, выражающееся в таких поняти­ях, как рубли, марки, человеко-часы..., наилучшим образом доказывает идеальный характер существования стоимости после ее принципиальной неощущаемости.

Стоимость как знание количества затраченного труда на произ­водство конкретных потребительных стоимостей, обратная произ­водительности труда, характеризует возможности людей в произ­водстве продуктов, достигнутый уровень развития производства. Противоречие между потребительной стоимостью и стоимостью есть логическое отражение противодействия между потребностя­ми людей в определенном количестве определенных продуктов и возможностями приобретения их трудом.

Стоимость не присуща товару как некий объективно-реальный атрибут, как свойство самого товара. Стоимость существует толь­ко субъективно-реально. Но она объективна в том смысле, что обусловлена временем, интенсивностью и условиями труда (количеством труда) и что по причине этой обусловленности детерминирует экономическую деятельность людей, т.е. она объективна в том смысле, что это не фикция, не бесплодная фантазия, а детерминант экономической деятельности, хотя и идеальный детерминант *.

Впервые стоимость обнаруживается товарным обменом (как бы в самом товарном обмене), если не считать таким фактом нежела­ние первобытного человека отдать продукт своего труда. С товаро­обменом отношения товаропроизводителей приобретают вещест­венное выражение. И неопознанная природа стоимости приписы­вается самим товарам как их некий атрибут, неотъемлемое свой­ство самих товаров. Такое гипостазирование стоимости возникает из кажущегося самостоятельного движения товаров, т.к. людей интересуют сами товары для удовлетворения потребностей, а не их производители. Производители остаются как смутное воспоми­нание, остаются на втором плане, за «кадром».

Возникновение денег из процесса обмена товарами достаточно хорошо изложил К. Маркс. Хочу лишь напомнить, что деньги как особый товар необходимо должны были быть материальным объ­ектом, вещью, которую можно было присвоить, все по той же причине недоверия производителей друг другу в условиях частной собственности, тем более при слабо развитых правовых отношени­ях: для гарантии того, чтобы их труд не пропал напрасно.

*См. об объективности идеального на с. 39-40, 91-92.

Деньги, как следствие развития частнособственнического про­изводства, стали материальным средством обмена трудовой дея­тельностью производителей друг с другом.

Итак, товар есть следствие двух взаимосвязанных процессов: он есть продукт труда (материальный объект, материальный про­цесс, идеальный объект, идеальный процесс), имеющий потреби­тельную стоимость, произведенный по причине специализации и разделения труда производителями-собственниками с целью обмена с другими

собственниками товаров, а потому впоследствии и обмениваемый на другой товар или деньги; следовательно, товар есть также и продукт обмена собственниками, а значит, и объект собственности. Другими словами, собственники в товарообмене по известным им причинам и критериям обмениваются правами (вла­стью) на распоряжение, владение и использование тех или иных объектов собственности. Поэтому продажа товара означает для них потерю права собственности на товар и приобретение таких прав на уплаченные за товар деньги. А для покупателя - наобо­рот.

Поэтому инфляция для владельцев денег (как потенциальных собственников части общественного богатства) означает частич­ную потерю прав собственности на часть материальных богатств общества. А манипуляция государства с деньгами обычно означает такое же лишение прав людей, но административными методами.

Короче - товар есть объект собственности, который обме­нивается собственником на объект собственности иной потреби­тельной стоимости. Критерием этого обмена есть цена, в основе которой лежит стоимость производства товаров.

А стоимость есть знание количества затраченного труда на про­изводство того или иного продукта или товара.