Полупозабытый твой ожог

о себе напомнит, но – слегка
смутно, глухо, как – издалека.

Видишь небо? Слышишь этот звон
что к тебе доносится, сквозь сон?

Только ты не спрашивай «по ком»? -
страх держа под каменным замком.

Небо, словно колокол большой
то звонит - над всякою душой

 

***
Полно воды, но мало мяса
и много дыма без огня
да три прихлопа, два припляса -
вот что осталось от меня

вот что осталось, а казалось
когда-то жизнь полным - полна
да как-то вот порасплескалась
потом она

порасплескалась – не заметил
не смог, а думал, что смогу
и скоро дым развеет ветер
и след растает на снегу

***

небес сорвало днище
метель, буран, пурга
не снег метёт – снежище
не видно ни фига

как радостно, однако
там, за моим окном
девчонка и собака
несутся напролом

сквозь эти дебри, чащи
из снежной пелены
и счастьем настоящим
полны

 

 

***

а потом небеса распахнулись внезапно, и вот
засияли огромные звёзды, и сказочный месяц
как ущербный, горбатый, изъеденный оспой урод
по-над парком безлюдным причудливо с облака свесясь
расплескал яркий свет, сотворивши за миг колдовство
оживив мертвецов, изнывавших от муки и скуки -
И по снегу косматые тени замёрзших кустов
протянули ко мне свои чёрные длинные руки

***

Солнце взойдёт, и даже - взошло уже
медленно в гору выходим из окруже-
ния пасмурных дней, хмарей, обид, хандры
прочь из норы, чёрной своей дыры

Март ещё слаб, но восхитительно свеж
как свежий хлеб! – хочешь - ломай да ешь
густо посыпав солью тающего снежка
и от балды помещая в строку стишка

***

Ночью снился океан мне
снились горы, птицы, камни
и туземцы-дикари
снилась вечная фиеста
крокодил - как гений места -
что со мною говорил

даже рта не раскрывая
но стозевно, грозно лайя
о природе здешних мест
Страх сковал меня, но виду
не подам. Не даст в обиду
Бог. И крокодил не съест

 

А..М.

Чувак, ты рождён был чудесной весной
Как раз перед тем, как в полёт
Гагарина - что и поныне живой -
Советский умчал звездолёт

И ты приземлился, видать, неспроста
На улице Лунной потом
И там же коньки и отбросил, устав
Мчать к звёздам уже напролом

Но смерть, что корявую лапу кладёт
на всё, что сумеет достать
она - не всесильна, поверь мне, и вот
живее живых ты опять

Рождённым в апреле – огромный привет!
К полётам - всегда будь готов!
На пыльных тропинках далёких планет
не счесть ваших вечных следов

 

***

Я прочёл сегодня, Боже! -
Новой Суперстар
человечество не сможет
отразить удар

И сверкая мчится, мчится
по небу - прикинь -
к нам Звезда на колеснице
с именем Полынь

 

 

Сент-Пьер
1502 год

В четвёртый раз Колумба корабли
путь в Индию искавшего упорно -
пройдя сквозь атлантические штормы
достигли им неведомой земли
прекрасный остров тонущий в цветах
открыт был в день св. Мартина и тут же
«Мартиникой» он стал, само собой
матросы, позабыв вчерашний страх
сошли на берег, чтоб устроить ужин
их ласково приветствовал прибой

«рай на Земле», хоть местная братва
встречала чужеземцев, как положено,
без радости, скорее - настороженно
и, в общем-то, она была права.
… одних индейцев позже истребят
другие - от болезней, вымрут сами
заменят их из Африки рабы
над этим «раем» возвышался ряд
вулканов спящих. В чревах их веками
вертелись, тикали колёсики судьбы

1902 год

в апреле солнце сдулось и ослепло
как будто бельма у него в золе
Округу заносило мокрым пеплом
И сонно содрогался Мон-Пеле

Глаза продравши, жители Сент-Пьера
друг друга утешали, как могли
почуяв вдруг повсюду запах серы
и первые толчки из под земли

Потом толчки бывали чаще, чаще
И кратер Мон-Пеле был превращён
В котёл, водой заполненный кипящей
Гадали люди – что им ждать ещё? -

И неужели это им не снится?
И неужели это не в бреду?
С небес на землю осыпались птицы
внезапно задыхаясь на лету

***

Кораблики качались на причале.
С утра, до наступленья темноты
на пастбищах ревели и мычали
и блеяли отчаянно скоты

Сороконожки, муравьи и гады
пришли в движенье, лезли, как орда
и жалили всех встречных без пощады
Сгущались тучи. Близилась беда.

***

В начале мая, во мгновенье ока
перекосился гневом небосвод
и вот кипящим грязевым потоком
враз поглощён был сахарный завод

итог известен – полтораста трупов
(не выжил из рабочих ни один…)
Лишь как кресты стоять остались трубы
Среди руин

***

Народ почти что в панике, в печали
Чтоб как-то успокоить дураков
французский губернатор назначает
Комиссию. Вердикт её таков:

Не стоит сеять паники безумье!
Вернитесь все к работе и к домам!
Наш Мон-Пеле - не больше, чем Везувий
Опасен нам.

***

Нельзя властям позволить было срыва
грядущих выборов, что на носу уже.
7-го мая: непрерывно - взрывы
вулкана доносились до ушей

И пар из кратера вздымался выше, выше
размазывая по небу рассвет
один корабль - итальянский, - вышел
из порта в море, плюнув, на запрет -

И ясно видя логику событий
промолвил мрачно капитан Лебофф:
«Вы оставайтесь, ежели хотите
Но лично я тут сдохнуть не готов

не знаю, что и как – не врут глаза мне -
быть может, разум ваш сошёл с оси?
о катастрофе голосят и камни
Пора отсюда ноги уносить»

***

8-ое мая. Солнечное утро.
На небе – ясно. Наступает зной.
И многим показалось, даже, будто
Беда прошла их остров стороной

в 7.50. - четыре взрыва сразу
на части разорвали Мон-Пеле
Гигантский столп из дыма, серы, газа
Ударил вверх и скрыл Сент- Пьер во мгле

как будто ураган вдруг выбил днище
у старой бочки – огненный поток
За две минуты тридцать с лишним тысяч
людей испепелил и в море стёк

Мощнейший ветер опрокинул сходу
все корабли, пуская их ко дну
и все, кого сдувало с палуб в воду -
варился в кипятке и вмиг тонул

И статую трёхтонную Марии
несло, как щепку, с мясом оторвав
он постамента, яростной стихией.
День был горяч, как уголь, и кровав
Он обернулся гибелью, кошмаром
Для города и всех, кто жили в нём
И души поднимались в небо паром
над островом охваченным огнём.

 

 

**
Я в городе Вийона и Рембо
(не путать с Рэмбо) шляюсь - руки в брюки
мне слышатся чарующие звуки
фри-джаза, где солирует гобой

мелодия плывёт над головой
и тает, тает, там, за поворотом
и новый поворот, а после – что там? -
с сиренью - сад, костёл, кабак ночной?

взрывает тишину мотоциклет
и фонари разносят жёлтый свет

на набережной - запах анаши
и толпы, толпы праздного народа
торговцы, продавая пиво, воду
снуют и собирают барыши
сто лет назад сегодня и всегда
струится Сены мутная вода

 

 

** Барселона

Старушка в инвалидном кресле
с какой то веточкой в руке
глядит на мир, как будто если б
вернулась в детство налегке

как будто снова ей 7 лет
а старости в помине нет

Она сияет, словно солнце
струится яркий свет из глаз
кровь горяча и сердце бьётся
и праздник ждёт её сейчас

Куда, куда её везут?
Везут уже на Страшный Суд?
Но ей не страшен Страшный Суд
Уже ни там, ни тут.

 

 

 

***

Вот выползает на балкон
старушка, что твоя улитка
и на устах её улыбка
сияет сквозь волшебный сон

в котором всё ещё она
так упоительно юна

где всё ещё она – она
лицо не бороздят морщины
ей улыбаются мужчины
и жизнь – веселием полна

как это грустно сознавать
что где-то жизнь растерялась
и всё что в жизни ей осталось -
таблетки, сон, обед, кровать

и коль погода благосклонна -
вояж из кухни до балкона

**

Выходит с девочкой собачка
гулять, а им спешит навстречу
собачка, что выводит мальчика
по барселоне майским вечером

они опять сегодня встретятся
друг другу снова скажут «Hola»!
И жизнь идёт, сверкает, вертится
прекрасным вечером весёлым

**

У девушки славное личико
в руках - замечательный кот
Он тихо и сладко мурлычет
о родине что-то поёт

мурлычь, рыжеватый мурлыка
средь пальм, создающих уют
у нас же, на севере диком
не пальмы, но сосны растут.

***

Трудовая Копейка" 19 марта 1913 года:
"В полицию поступило заявление о розыске и задержании скрывшегося от родителей ученика городского училища, 11-летняго мальчика, П.А.Почеева. Мальчуган оставил дома записку:
«Дорогая мама! Прошу не проклинать меня, возьми книги мои и моего товарища, передай в училище, что мы уехали в Крым, вернемся через 7 лег, а может быть и раньше“.
Фамилия товарища Почеева в записке не указывается"


Реалист Почеев учился скверно
обожал, наверно, Стивенсона и Жюля Верна
«Мушкетеров» знал, чуть ли не наизусть
а кругом был пыльный степной Саратов

ни туземцев, ни подвигов, ни пиратов
словом - глушь, провинция, грусть

Вот Почеев и Сенька – его приятель -
вдруг решили: довольно терпеть нам, хватит!
едем в Крым, брат, наступит весна едва.
Ничего хорошего тут не светит
так и жизнь пройдёт – ведь уже не дети -
на двоих-то – шутка ли? – двадцать два

А в Крыму-то море, в Крыму- то скалы
в маках всё горит там кроваво-алых
альбатросы-чайки вверху парят
через год-другой - и сойдём за взрослых
повезёт – запишемся мы в матросы
и айда тогда - по морям

«Дорогая мама! За ради Бога
не судите сына Вы слишком строго
сын Ваш вырос и с Сенькой поехал в Крым
через семь лет, а может и раньше, даже
я вернусь – красивым, большим, отважным
и вполне ещё молодым».

 

2

И прошли семь лет, о которых писал Почеев
две войны одна- то другой бойчее
и страшнее – прошлись по земле, и вот
злой матрос – ровесник того же Сеньки
может, даже Сенька – ведёт до стенки
на Максимой даче народ - в расход.
Время стеньки опять, пугача, хлопуши
на Приморском - люди висят как груши
и давя всю прежнюю жизнь, как пыль
дико вертит башнею с пулемётом
полный ярости, царственным бегемотом
тарахтя - «Антихрист» - бронемобиль

Над причалом нервно хлопочут чайки
до утра свет не гаснет в чрезвычайке

за допросом ведут допрос
Михельсон и Кун, да Землячка Роза
деве-розе мороза смешна угроза
потому что сама – мороз.
Где ты был в те дни, реалист Почеев
представитель племени книгочеев
и романтиков из предвоенных лет?
Красным стал, братишка ты, или белым?
Сгинул где-нибудь, иль остался целым?
Навсегда затерялся след…

(июль 2017)

 

****
Крики, выстрелы, сабельный лязг
мясорубка, кровавая сеча
«ты в измене, как в дёгте увяз
по колени - по пояс - по плечи
так скажи мне, казак молодой
что случилось с тобой?
Чёрт чудесную песенку спел
чудо-панночкой сердце разбито
как же хвост ты её проглядел
и рога и копыта?
Как, ответь мне, ответь мне, сынок
стать иудой-то смог?

Высоко тебя ценят паны! -
конь-то, конь-то и правда — хороший!
Не пьянит тебя чувство вины?
Иль её ты не чувствуешь ноши?
А спасут ли тебя твои ляхи
От Суда, от позора и плахи!?"
Выстрел. Взвился дымок голубой
и мгновенно растаял.
Дело сделали - ринулись в бой! -
что ведёт поредевшая стая

 

****

На кой ляд тебя понесло, Хома
ночевать на чёртовый сеновал?
кабы знал ты какая настигнет Тьма
там тебя, кабы только, дружок, ты знал!
Ночь тепла и ветры в степи поют
звёзд на небе столько- хоть пруд пруди
оставайся в поле, философ Брут

не ходи на хутор тот, не ходи
но пошёл - и мышкой в капкан залез
как по плечи сразу в смоле увяз
сам ли выбрал путь — иль попутал бес?
Всяк не важно, парень, коль Бог не спас.
Ну, положим, просто — не повезло
а потом -вокруг закружился враг
И тебя, Хома проглотило Зло
не заметив, походя, просто так

внезапное помутнение

Не пил, особо. Был начитан, мил.
Любил котят. Умом был не калека
потом нашло затмение — убил
без повода, считай, он человека

ну повод ли — не принятый зачёт
иль взгляд косой? Смех проходящих мимо?
Да просто всё: в него вселился чёрт
причём — буквально, нагло, грубо, зримо.

***

пластмассовый мир победил
но утешает
что вплоть до Страшного Суда
ни одна победа не является
окончательной и бесповоротной

зверинец

Рождённые в крови и муках страны
копили злобу, набирались сил
Медведь лизал зияющие раны
грозно рычал и прутиком грозил
«ужо — рычал — ждут мир ваш перемены
разрушим всё и всё начнём с нуля»
полущенки — шакалы и гиены -
крутились возле, лая и скуля
кусая то медведя, то друг друга
от перевозбуждения дрожа
от жадности, амбиций, от испуга
на резких и внезапных виражах
Петух клевал растерзанное темя
соседке и в тени дубовых рощ
сгущались время, ненависти темень
и ярость - превращая слабость - в мощь
(и будут - как в шикарном ресторане
на завтрак — австрия, судеты — на обед)
в далёком синем тихом океане
голодная акула-людоед
рвала на части старого дракона
глотая за куском его кусок
шатались и республики, и троны
шаталось всё — и Запад и Восток
Волчица вгрызлась в брюхо антилопы
Лев, обожравшись, медлил и рыгал.
Очередные сумерки европы
сжигающей «культурный капитал»

 

 

***

Чёрное море, красные камни
как же хотелось вернуться туда мне
к берегу этому, в этот закат
в час, когда в море и в небе высоком
залито всё свежевыжатым соком
солнца, что как перезревший гранат
хрустнет под тверди безжалостным прессом
и за тяжелой багровой завесой
в брызгах рубиновых - тонет в ночи.
Всё постепенно уходит из вида
крымское лето, сам Крым-Атлантида
не докричишься их – как не кричи.

***
В день города, как стая мошкары
парят, парят воздушные шары
они летят и огоньками пышат
один из них летит всех выше, выше
и дальше – в космос, оторвавшись, метит
все связи разорвав на этом свете
я тоже улечу отсюда, друг
куда-нибудь. Желательно – на юг.

***

А можно я скажу? В политике и в быте
к (прочерк тут) годам увязнув с головой
мы не творим безумств, не делаем открытий
идём, куда ведут грехи нас за собой

но если – иногда - вдыхаем воздух свежий
становимся опять свободны и легки
кружится голова и мозг взрывают, режут
как будто алкоголь нам счастья пузырьки

зарисовка

А за окном всё тот же дивный вид
сквозь толщу осени зима уже маячит
с утра церковный колокол звенит
ребёнок плачет
а маменька рычит ему: «молчи…»
и за руку волочит за собою
спеша куда-то. Тучи небо кроют
и воздух, с дымом смешанный, горчит

о чём, бишь, я? – да, в общем - ни о чём.
Вдохнул - и выдохнул, едва пожав плечом.

***

Господи, пусть я дурак - дураком
с гибелью, с мерзостью близко знаком
с гневом, тщеславием, блудом
жив я Твоим только Чудом.
А для чего, почему – не пойму
с жизнью мы - словно Герасим с Муму
связаны тесно и кровно
но бессловесно, безмолвно

***

пруд уже замерзает
на его берегах
и в полынье
толпятся утки
в серых шинелях
как врангелевцы
решившие остаться
холодное утро. Ноябрь.

 

 

***

День короток, а небо в низких тучах
напоминает мокрый серый мел
и давит сверху сумраком ползучим
«куда всё катится?» – спроси – скажу – «к зиме».

К зиме все катится, чем дальше – тем быстрее,
всё ближе снегопады, холода,
а в наших-то, мой друг, гипербореях
и батареи греют - не всегда»

Вот потому и птицы средь разрухи
галдят отчаянно: «To be or not to be» -
вороны, как процентщицы-старухи,
студенты-разночинцы – воробьи

и прочие – сигналя, семафоря
о неизбежном, подступившем к нам
что состоит из холода и горя,
из радости и счастья – пополам.

***
Слово вырваться готово
вот - та дверь и вот - ключи
высказать успевши слово
иль полслова, четвертьслова
дальше - вовремя смолчи
пусть то слово будет кратко
и весомо, как свинец
будет в нём пускай загадка
и начало, и конец

 

 

 

 

 

***

В коленке так хрустит сустав
что аж закладывает уши
не до любви, не до забав
ни пить не хочется, ни кушать

по тёмной улице ягой
иду, скрипя своей ногой

пугаю скрипом тем детей
переходя через дорогу
мне кто-то скажет без затей
«скорее замените ногу»

но дорожу своей ногой
и мне не надобно другой

Мне скажут: «так себе нога
ни то, ни сё» - но я отвечу
что не согласен ни фига
с такой бессмысленною речью

какая ни была б нога
она мне крайне дорога!

***

Я стишки писал о туманной дали
в этом смысли лучше, когда «не дали»
и истомой движимый половой
ты нырнёшь в «поэзию» с головой
но стишки – стишками, постель - постелью
параллельны, в общем, они, отдельны
друг от друга; ты в осемнадцать лет
не въезжаешь в это и пишешь бред
потому что прёт, потому что очень
сильно как-то что-то внутри клокочет
потому что это, дружок, как вирус
что изменит всё, как тебе не снилось

 

***

Вся твоя жизнь будет сыграна, словно по нотам