Полонизация под покровительством царя (1813–1830)

После изгнания Наполеона в землях бывшего ВКЛ — исторической Беларуси — долго шла борьба между русскими и поляками за культурное влияние на местное (беларуское) население. Первое время поляки, избрав своим оружием знания, успешно «побеждали» завоевателей. Они стремились превратить Беларусь в польскую провинцию.

Взгляды верхов на Беларусь. Беларуские земли в те времена воспринимались в русском обществе как польские. Например, упомянутый выше гусарский полковник (позже генерал) Денис Давыдов назвал Беларусь в своих мемуарах «чужим нам польским краем». Лишь некоторые видные деятели екатерининской эпохи, такие, как поэт Гавриил Державин, или историк Николай Карамзин, упорно считали Беларусь (которую они называли Литовской Русью) краем русским, а не польским. Но его самобытность в ту эпоху не признавал никто.

Царь Александр I с юности проявлял симпатии к Польше, а также к иезуитам. Важную роль в формировании такого отношения сыграл польский князь Адам Чарторыйский (1770–1861). С 1796 года он являлся адъютантом цесаревича, в 1801–03 гг. входил в состав так называемого «Негласного комитета» при царе, где вырабатывался политический курс России, а в 1804–06 гг. занимал пост министра иностранных дел империи. Поэтому и царь, и его окружение воспринимали западные земли империи в значительной мере глазами Чарторыйского.

После победы над Наполеоном император Александр планировал превратить герцогство Варшавское в свой протекторат. Адам Чарторыйский предложил ему присоединить к герцогству ещё и беларуские земли, чтобы в итоге создать Польское королевство под покровительством России. Частично этот план был осуществлен. Европейский конгресс монархов, заседавший в Вене с сентября 1814 по июнь 1815 года, передал России значительную часть герцогства Варшавского за её заслуги в победе над Наполеоном.

На этой территории было образовано Королевство Польское. Его площадь составила 128,5 тысяч кв. км (8 воеводств), население — 3,3 млн. человек. 27 ноября 1815 года Александр І подписал текст конституции королевства, по которой оно получило статус монархии, связанной с Россией личной унией.

Но подчинить Варшаве Беларусь (Литву) и Жемойтию (нынешнюю Летуву) Александр I не отважился, ибо столкнулся с враждебным отношением правящих кругов империи к полякам, недавним пособникам Наполеона. Тем не менее, русский монарх покровительствовал полякам на территории беларуско-литовских губерний, особенно в сфере просвещения. Тем самым он надеялся достичь взаимопонимания со шляхтой бывшей Речи Посполитой и надежно инкорпорировать в империю все «польские земли» (Беларусь, Жемойтию, Польшу).

Просвещение играло важную роль в «польской» политике Александра I не только потому, что он был «просвещенным монархом». Как уже сказано выше, этнокультурная проблема возникла перед Россией сразу же после начала захвата территории BKЛ. Выяснилось, что византийско-азиатские традиции русской культуры здесь не воспринимаются. Правящая верхушка Литвы (Беларуси) была ближе к европейским культурным ценностям, не говоря уже о Польше. Это заставляло власти Российской империи не только идти навстречу культурным запросам местной шляхты, но и самим европеизироваться.

Вообще, большая часть времени правления императора Александра I (20 лет из 25) характеризуется определенным либерализмом в национально-культурной политике. Во всяком случае, русификация населения беларуских земель практически не велась. Изучение русского языка, издание книг и даже делопроизводство на русском языке было делом исключительно добровольным. Зато полонизация осуществлялась, что называется, «широким фронтом».

Политика в области просвещения. Уже правительство Екатерины II открывало русские народные училища, по образцу австрийских школ. В этих учебных заведениях впервые учились вместе мальчики и девочки, дети шляхты и купцов, мещан и даже крестьян. Но шляхта в своем большинстве игнорировала чуждые ей русские школы, предпочитая школы при католических и униатских монастырях. Поэтому екатерининские училища быстро пришли в упадок.

Павел I, считавший Беларусь польской провинцией, стремился укрепить здесь свое влияние с помощью католического образования. И не случайно. Почти при каждом местном костёле существовала школа. Большим авторитетом пользовались иезуитские коллегиумы (средние учебные заведения), дававшие классическое образование европейского образца. Католические школы успешно полонизировали не только беларускую шляхту, но и пришлых русских дворян.

Александр I хотел приблизить Россию к Запалу. В первые годы своего правления он реформировал школы, решая задачу по расширению светского образования. Созданное им в 1802 году Министерство народного просвещения начало открывать школы трех типов: приходские училища, поветовые училища, губернские гимназии. Всю Россию оно разделило на 6 учебных округов во главе с попечителем и университетом в каждом из них. В Виленский учебный округ вошли школы, находившиеся на территории ВКЛ (т. е. в современной Летуве, Беларуси и Правобережной Украине).

Польская партия. Попечителем Виленского учебного округа царь назначил в 1803 году своего «друга» Адама Чарторыйского. Князь избрал помощниками лучших деятелей польской культуры того времени. Так, административными делами ведал известный ученый Тадеуш Чацкий. В качестве теоретика выступал бывший ректор Краковского университета Гуго Коллонтай. Более 20 лет, вплоть до отставки в 1824 году, князь Адам и его сторонники делали всё, чтобы сохранить и приумножить традиции польского просвещения и польской науки.

Став попечителем, Адам Чарторыйский в том же 1803 году открыл университет на основе Виленской иезуитской академии. Кроме четырех светских факультетов (медицинского, юридического, филологического, физико-математического), он имел ещё и богословский. Высокие профессорские оклады привлекали в Вильню лучших ученых из Польши, Пруссии, Австрии, Италии. Первым ректором стал Иероним Стройновский, в 1807 году его сменил астроном, математик, философ Ян Снядецкий. В состав профессуры входили и уроженцы Беларуси, например, филологи Михаил Бобровский и Игнат Данилович. Университет в Вильне быстро превратился в общепризнанный центр науки и культуры польского, беларуского и литовского (жемойтского) народов.

В состав Виленского учебного округа входили и светские школы. Это губернские гимназии (в Витебске, Гродно, Минске, Могилеве, Слуцке, Свислочи), поветовые и приходские училища. Гимназии Виленского округа отличались от русских гимназий более разносторонними учебными программами. В России обучение на таком уровне вела только гимназия при Московском университете. Высоким профессионализмом отличались преподаватели поветовых училищ. Их программа, рассчитанная на 6 лет, мало чем отличалась от гимназической. Только в штате гимназии состояли 6 учителей, производившие набор учеников каждый год, а в поветовых училищах работали 3 учителя, набиравшие учащихся через год.

Приходские школы существовали за счет помещиков, священников и богатых горожан. Свои учебные заведения имели не только католики, но и униаты, протестанты, иудеи, магометане, православные. Девочки учились в частных пансионах и при монастырях.

Иезуитское просвещение. Университетский совет контролировал все учебные заведения Виленского учебного округа, в том числе при костёлах. Это вызывало недовольство монахов-преподавателей. Особенно несговорчивыми оказались иезуиты, чей орден находился под опекой царского двора, а потому долго сохранял в России свои права и собственность.

В 1812 году иезуиты добились самостоятельности в сфере просвещения. По решению правительства от 10 июня, незадолго до начала вторжения Наполеона, в Полоцке была открыта иезуитская академия на правах университета, в том числе с правом контроля над училищами ордена по всей России. Так Беларусь обрела два высших учебных заведения.

В Полоцкой академии было три факультета: теологии, языков и литературы, философии и свободных наук. Работала типография, печатавшая, между прочим, сборники духовных песен на беларуском языке. Существовали библиотека (до 40 тысяч томов), музей, картинная галерея. Здесь можно было получить прекрасное образование. Иезуиты, имевшие великолепную подготовку и обладавшие педагогическими талантами, просто очаровали многих русских аристократов, которые посылали на учебу к ним своих детей, а сами — переходили в католичество.

Довольно скоро (через 8 лет) интеллектуальные и миссионерские способности иезуитов по достоинству оценили и в Риме, и в Петербурге. Папа Римский возродил орден иезуитов, а русский царь, уступив категорическим требованиям высших иерархов Русской православной церкви (РПЦ), запретил его деятельность в России. С этого момента национальная политика царизма в Беларуси медленно, но неуклонно начала поворачиваться в сторону русификации.

В 1820 году Полоцкую академию и подчиненные ей учебные заведения закрыли, книги, картины и музейные ценности отправили в Петербург и Москву. Некоторые изгнанные из Беларуси иезуиты перебрались в США. Один из них, отец Франтишек Деружинский, уроженец Орши, возглавил Американское иезуитское общество, а также основал первый католический университет в Соединенных Штатах.

Одновременно Александр I повелел начать пресловутый «разбор шляхты». От шляхтичей бывшего ВКЛ потребовали документально подтвердить свои права, дарованные в разное время великими князьями Литвы и королями Речи Посполитой. Тем, кто не мог доказать шляхетство, предлагали записаться на выбор в одно из податных сословий — мещанство или крестьянство. Но кампания по «разбору шляхты» растянулась на десятилетия, ибо шляхта упорно держалась за свои права, невзирая на любые поползновения властей.

Усиление полонизации. В Виленском округе сложилась лучшая в Российской империи система образования. Но руководство округа использовало её для полонизации беларуской интеллигенции, происходившей из шляхты. Обучение в Виленском университете и во всех подчиненных ему школах велось на польском языке. Только восточнее Днепра можно было встретить русскоязычные школы, содержавшиеся за государственный счет.

Преподавание на русском, беларуском, еврейском и других я зыках сохранялось в религиозных училищах, которые с трудом поддавались контролю. Беларуские школы существовали при некоторых монастырях униатского ордена базилианцев. Однако владение именно польским языком считалось в здешнем крае признаком культурности, образованности, шляхетности. Беларуский язык оставался языком неофицальным, домашним, языком повседневного общения крестьян, мешан, мелкой шляхты и разночинцев[39].

Виленский губернатор в 1808 году жаловался царю, что здесь редко можно встретить человека, умеющего читать и писать по-русски. Гораздо чаще на улицах беларуских городов слышалась польская речь. Но всё же полонизация охватила мещан меньше, чем шляхту. А беларуское крестьянство в своем подавляющем большинстве вообще избежало полонизации, так как образование было для него практически недоступным. Это, как ни парадоксально, сохраняло этническую почву для будущего беларуского возрождения.

О создании же беларуских народных школ не думали ни российские власти, ни польские патриоты, ни верхи местного общества. Отсутствие у беларусов национального образования исключило их из процесса консолидации наций, происходившего в Европе во второй половине XVIII — первой половине XIX века. Вот почему беларуское национальное движение развивалось с большим опозданием.

Благодаря Виленскому университету и Полоцкой академии в беларуских землях бывшего ВКЛ собрались лучшие интеллектуальные и патриотические силы польского народа, стремившиеся закрепить за своей отчизной эти земли средствами культуры. Виленский университет стал для поляков своего рода «маяком» в их борьбе за сохранение национальной самобытности. Именно в Вильне расцвели таланты поэтов Адама Мицкевича и Владислава Сырокомли. Но для беларуской культуры этот расцвет имел трагический оттенок. Она теряла своих лучших сынов, становившихся на службу польской нации. Например, и Мицкевич, и Сырокомля происходили из беларуской шляхты.

Беларуский регионализм. Всё же нельзя сказать, что польские патриоты встречали в Беларуси повсеместную поддержку. Например, им долго пришлось бороться с профессорской оппозицией Виленского университета, во главе с первым ректором Иеронимом Стройновским (1752–1815), украинцем по происхождению, за то, чтобы среди профессуры преобладали поляки. Гуго Коллонтай был недоволен тем, что Стройновский создал при университете кафедру русского языка, а приходские школы Виленского округа оставил в ведении церквей, в том числе православных. Наконец, в 1806 году его отстранили от руководства университетом под благовидным предлогом.

Настойчивое стремление Чартрорыйского и его сподвижников ставить политические проблемы выше научных вызывало недовольство местных преподавателей польским национальным эгоизмом. Ответная реакция с их стороны приобрела форму изучения беларуской национальной культуры. Именно преподаватели Виленского университета стали первыми провозвестниками беларуского возрождения. В частности, Михаил Бобровский начал изучать наследие Франциска Скорины, Игнат Данилович (1787–1843) занялся Литовским Статутом и старобеларускими летописями. Именно полонизация пробудила среди некоторых представителей беларуской шляхты интерес к прошлому своей Отчизны, к культуре народа.

Многие униатские священники тоже были недовольны полонизацией. Сильную оппозицию встретила польская партия в лице униатского митрополита, беларуса Ираклия Лисовского (1734–1809), и униатского клира, не желавшего идти по пути полонизации. В руках униатской церкви были школы, в том числе беларуские. Между тем, Т. Чацкий скрытно добился издания царского указа о переводе всех школ при базилианских (т. е. униатских) монастырях в подчинение Виленскому округу. Это означало их полонизацию. Тогда Лисовский напрямую обратился к парю Александру, которому пришлось отменить только что изданный указ.

Да и вообще беларуско-украинская шляхта хотя и считала себя «польской», но всегда добавляла, что она «из литвинов» (беларусов) или «из русинов» (украинцев). Традиции независимой Литвы ещё сохранялись в среде местного шляхетства.