Критерии профессионализма

Рост профессионализма политологов отмечен в разных областях. Возмож­но, одним из наиболее ярких проявлений этого процесса является то, что все большее число исследователей разных специальностей используют сходную методику и технику и опираются на одни и те же фундаментальные теорети­ческие работы.

А. Классические труды

Специалисты в области политической науки, как практически во всех других социальных и естественных науках, все чаще публикуют результаты исследований в форме статей. Однако результаты наиболее важных исследо­ваний продолжают появляться и в книжной форме, а некоторые статьи, напечатанные в академических журналах, никогда не превращаются в моно­графии, и многие серьезные научные дискуссии также остаются лишь на журнальных страницах. Общим достоянием политической науки, lingua franca нашей области знаний и исходным пунктом для ее продвижения вперед, являются следующие фундаментальные труды: «Гражданская культура» Г. Алмонда и С. Вербы; «Системный ана­лиз политической жизни» Д. Истона; «Политический порядок в меняющих­ся обществах» С. Хантингтона. Одним из характерных проявлений нового профессионализма в политичес­кой науке является феномен «мгновенной классики», Так стали называть книги, которые почти сразу же после выхода в свет попадают в разряд кано­нических трудов, о которых говорят все и везде. Более трех четвертей публикаций, на кото­рые ссылаются наши авторы, были изданы в последние двадцать лет, после выхода в свет в 1975 г. книги Ф. Гринстайна и Н. Полсби, а более 30% всех упомянутых работ появились за последние пять лет.

Б. Насущные проблемы

С подъемом «нового институционализма» пришло обновленное понимание ис­тории, случайности, правил и политических режимов в качестве ограничите­лей политики. В настоящее время институциональный подход доминирует в политичес­кой науке в целом и в ее отдельных субдисциплинах. Наиболее характерными примерами этого являются две современные работы по политической исто­рии: Теды Скокпол «Защита солдат и их матерей: политические истоки соци­альной политики в Соединенных Штатах» и К. Оррена «Запоздалый феода­лизм: труд, закон и либеральное развитие в Соединенных Штатах». Историческое наследие, таким образом, представляет собой одно из огра­ничений, на которое указывает нам новый институционализм. В другие времена применение социальной власти определялось и ограни­чивалось социально-экономическими силами, действующими на поверхнос­ти социальной жизни. Кроме того, применение социальной власти ограничивается еще одним способом, на который лишь недавно обратили внимание специалисты, рабо­тающие в ряде направлений политической науки. На нее влияют ограничения когнитивного свойства, связанные с ограниченными возможностями опыта чистого (а точнее практического) разума. Политические социологи и психоло­ги уже давно обратили внимание на иррациональные и нерациональные аспекты политической жизни. Если политэкономы пытаются свести проблему к недостатку ин­формации, то их коллеги, представляющие другие отрасли политической на­уки, говорят о неких психологических факторах. То, что люди считают истинным и важным, то, во что они верят как в доброе и ценное, не только служит им ориентиром при совершении тех или иных действий, но одновременно ограничивает их социальную активность. В свою очередь, их убеждения основаны на учениях былых времен и опыте предшествующих поколений. Манипуляция этими ограничениями, как и манипуляция людьми, живущими в условиях этих ограничений, представляет собой действие поли­тического характера, заслуживающее и все в большей степени получающее столь же пристальное внимание аналитиков. Другой темой современной политической науки, затронутой в этой книге, является растущее понимание того, что идеи имеют определенные послед­ствия. Идеализм, достигающий почти гегельянского масштаба, вновь набирает силу и в сфере международных отношений. Наконец, из практики политической науки исчезает различение фактов и их интерпретации, что было особенно характерно для позитивистской фазыповеденческой революции. Политичес­кие агенты одновременно выступают и как носители моральных ценностей. Восприняв некие ценности, они действуют на их основе, причем иногда, возможно, под влиянием университетских политических фило­софов они меняют свою исходную позицию и делают лучший выбор. Чтобы понять поведение людей, меняющих свою ценностную ориента­цию, следует включить в наш анализ как их наличные, так и возможные ценности. Попытка оторвать факты от их оценки при изучении динамики политических процессов представляется полнейшим безрассудством. Вместе с тем нельзя не отметить, что политологи постоянно стремятся применять комплексные исследовательские подходы к системно связанным структурам, процессам и результатам. Для этого им необходима такая теорети­ческая база, которая позволила бы охватить и интегрировать все уровни ана­лиза. В то же время комплексные исследовательские подхо­ды предполагают нормативную оценку структур, процессов и результатов, для чего привлекается нормативная политическая философия и ее методы, тем самым преодолевается проклятье философии, унаследованное от ученых предшествующего поколения. В частности, этим объясняется популярность ра­бот Дж. Роулза о справедливости, на которые ссылаются столь же часто, как и на труды таких нормативистов, как Б. Бэрри и Р. Даль.