Казахско-башкирские отношения

На севере региона самую большую по протяженности границу казахи Младшего и Среднего жузов имели с Башкирией. До начала XVIII в. баш­кирские земли находились в ведении Казанского и Сибирского приказов России, а с 1708 г., в связи с образованием губерний, их основная террито­рия вошла в состав Уфимского уезда Казанской губернии и относилась к компетенции казанского губернатора.

К этому времени казахи, будучи оттеснены на север калмыками, при­шедшими в 20-е годы XVII в. из Джунгарии через казахские степи в между­речье Волги и Яика (около 300 тыс. человек), вошли в тесное соприкосно­вение с башкирами Ногайской и Сибирской дорог, кочевавших на южном Урале и Западной Сибири. Наиболее тесными и интенсивными были взаи­мосвязи казахских родов Младшего и Среднего жузов с башкирами карата-бынского рода по рекам У й, Миасс и верховьям Яика; башкир-табынского, куваканского, тамьянского, карагай-кыпчакского, бурзянского, кара-кыпчакского, усерганского и некоторых других родов - по всему бас­сейну р. Яик в ее верхнем и нижнем течениях. Во второй половине — конце XVII в., когда происходили наиболее острые столкновения между казахами и волжскими калмыками, часть казахских родовых групп Младшего жуза разместилась или долгое время проживала на башкирских землях в Уйско-Миасском междуречье и по правому берегу Яика. В места расселения баш­кир усерганского рода прикочевывали казахи объединения аргынов.⁶³ Рас­пространенными формами башкирско-казахских связей были в тот период межэтнические браки, кочевка на общих пастбищах, совместные празднен-ства с состязаниями между башкирскими и казахскими батырами в борьбе, скачках, стрельбе из лука. Но наряду с ними обычными явлениями были и такие, как «столкновения, взаимные набеги из-за пастбищ, умыкания деву­шек, соперничества башкирских и казахских биев и султанов и т.д.».⁶⁴ За­фиксированный специалистами-этнологами факт широкой распространен­ности этнонима «казах» на большей части территории Башкирии однознач­но указывает на то, что масштабы казахско-башкирского взаимодействия в первой трети XVIII в. были весьма значительными.

Вследствие практикуемой царскими администраторами на протяжении многих лет военной и аграрно-промышленной колонизации юго-восточных окраин империи, вытеснения башкирских кочевий на юго-восток, в направ­лении казахских жузов, усилении налогового гнета и политики христианиза­ции местного населения, внутриполитическая обстановка в башкирских зем­лях сильно обострилась к началу XVIII столетия. Нарастание недовольства широких социальных слоев башкирского общества действиями казанских и тобольских чиновников вылилось в 1704-1711 гг. в новое вооруженное вос­стание башкир против колониальной политики российского самодержавия. В историю это восстание вошло под названием «алдаровскоп» по имени его главного и наиболее авторитетного предводителя старшины бурзянского рода Ногайской дороги, знатного тархана Алдара Исянгильдина.⁶⁵

Наивысшего подъема борьба восставших башкир достигла в 1708-1710 гг., когда вооруженное сопротивление русским властям охватило не только европейскую, но и всю зауральскую часть Башкирии. Именно к этому эта­пу народного движения относятся первые немногочисленные свидетельства документальных источников об участии казахских воинских дружин и союзных с ними каракалпаков в столкновениях башкирских повстанцев с русскими вооруженными отрядами. Так, калмык Загалдай, возвратившись 13 июня 1708 г. из Яицкого городка в Уфу, сообщил местному стольнику и воеводе И. Бахметову со слов повстречавшихся ему по пути «мятежников», что они «согласие между собою имеют с касаки и каракалпаки» и собираются действовать с ними «заодно». Еще более конкретные сведения о поддерж­ке казахами башкирских повстанцев привел в мае 1709 г. сибирский

крестьянин Федор Баландин, когда докладывал тобольским чиновникам о том, что по признанию отдельных башкир Бердской волости «пришли к ним казачьи орды силы многое число». Примерно в это же время русские крес­тьяне, побывавшие в плену у повстанцев, сообщили, что они слышали, как башкиры говорили между собой о том, что «... с ними заодно каракалпаки, касаки и Ногайской дороги башкиры все». Через два месяца уфимский дво­рянин Федор Толбузин в своем «статейном списке» о походе на восставших башкир уточнил эту информацию, сославшись на известия двух башкирс­ких пленных, согласно которым «из казачьи орды ушли в башкирцы вое­вать 3000 человек, да каракалпаков 100 человек, да каратабунцов 250 чело­век».⁶⁶ Таким образом, из процитированных документов видно, что вте годы, когда башкирское восстание развивалось, главным образом, в соседних с казахскими кочевьями Ногайской и Сибирской дорогах, к башкирским по­встанцам примкнули соединенные силы казахов и каракалпаков, которые действовали в башкирских степях в течение года.

В начале 1715 г. большой отряд казахов во главе с самим ханом Младше­го жуза Абулхаиром совершил набег на башкирские волости, расположен­ные в долине р. Черемшан внутри Казанской губернии, в ходе которого достигнул казачьей станицы Новошешминск на Закамской линии и «оный пригород выжег». Башкиры незамедлительно предприняли ответные дей­ствия в отношении соседей, вслед в кочевья Младшего жуза прибыл «баш­кирский батыр Сибирской дороги Карт» с требованием к казахским прави­телям от башкир Уфимского уезда «о пресечении башкирской и киргиз-казачьей ссоры и о размене их полоненников». В том же году происходили нападения казахов и каракалпаков на казачьи обозы в степи, пленение лю­дей и переправка их на невольничьи рынки в Хиву.⁶⁷

Наряду с военными вторжениями башкир, в конце 20-х гг. XVIII в. силь­но участились набеги в приграничные казахские аулы яицких и сибирских казаков. Наиболее мощным по силе ударам казахи подвергались со сторо­ны казачьих полковников Леонтия Парфентьева (Левентей-батыра) и Фе­дора Матигорова (Федора-батыра), совершавших нападения из казачьих ста­ниц Западной Сибири. Со стороны Южного Урала в эти же годы постоянно производили военные набеги на казахов Младшего жуза волжские калмы­ки и яицкие казаки.

Зимой 1717 г. Абулхаир с десятитысячным войском казахов вновь со­вершил поход через башкирские кочевья в Казанский уезд, захватил Ново­шешминск и, по словам П. И. Рычкова, «взяв оный, многое число людей в полон побрал, но оные добрым поступком полковника Суюзы отбиты, и те киргиз-кайсаки с немалым уроном ретироваться были принуждены». В про­тивовес казахским набегам башкиры дважды предприняли в 1717 и 1718 го­дах вторжения в приграничные кочевья казахов Младшего и Среднего жу-зов, в ходе которых отогнали у казахских скотоводов первый раз несколько сотен, а во второй - 1500 лошадей.⁶⁸ В 1718 г. отряды казахов к каракалпа­ков подошли к Яицкому городку, отрезали его от Самары и более месяца держали в осаде. В июле 1719 г. деадцатитысячное войско казахов во главе с Абулхаиром еще раз осадило Яиикий городок, который хан Младшего жуза попытался взять силой. Но эта попытка не удалась, в результате чего Абул­хаир был вынужден снять осаду города и отправился в набег на волжских калмыков.⁶⁹

Из содержания исторических документов 1730-1732 гг. просматривает­ся, что в конце 20-х гг. возросли интенсивность и масштабы вооруженных стычек казахов с воинскими дружинами башкирских тарханов и батыров. В результате предпринятых башкирами крупных набегов на соседние казахс­кие аулы, ханы Младшего и Среднего жузов, имевшие свои летние кочевья вблизи юго-восточных башкирских пределов, были вынуждены принимать неотложные меры по укреплению общеказахского тыла, и поэтому спешно откочевали из Юго-Восточного Казахстана к границам России. С учетом отмеченных изменений политической обстановки казахские правители по­старались воспользоваться относительным ослаблением напряженности на ойрато-казахской границе, чтобы нормализовать отношения своих поддан­ных с северными соседями и создать необходимые условия для продолже­ния успешной антиджунгарской борьбы.

О таком развитии событий убедительно свидетельствует письменное об­ращение к русской императрице самого хана Абулхаира и протокольные записи речей его посланцев в Петербурге в октябре 1730 года, где желание хана Младшего жуза получить поддержку и покровительство России изла­галось в контексте казахско-башкирских отношений и мотивировалось не­обходимостью урегулирования военных конфликтов казахов не с джунга-рами, волжскими калмыками и иными соседями, а именно с башкирами. По словам казахских посланников Сейткула Койдагулулы и Котлумбета Коштайулы, казахи «с контайшою и волжскими калмыками имели прежде сего войну, а ныне с оными помирились, токмо башкирцы с ними, кайсаки, без соизволения В. И. В. не мирятся, и дабы повелено было им с оными башкирцы быть в миру и соединении».⁷⁰

На возросшую интенсивность башкирских набегов в кочевья Младшего и Среднего жузов на рубеже 20—30-х гг. указывает также констатируемый А. И. Тевкелевым исторический факт созыва в мае 1730 г. собрания казахс­кой «белой кости» - аристократии и старейшин обоих жузов, на котором было принято решение об организации полномочного казахского посоль­ства в Петербург с целью заключения с царским правительством специаль­ного договора о мире. И, наконец, чрезвычайно выразительным показате­лем серьезности военных конфликтов между казахами и башкирами может служить приезд в мае-июне 1730 г. в кочевья Младшего жуза знатного баш­кирского тархана Ногайской дороги Алдара Исенгельдина, потребовавше­го от казахских правителей, по утверждению Абулхаира, направить послан­ника в Россию для разрешения казахско-башкирских поземельных споров и возникших на этой основе вооруженных взаимных столкновений. «Именно эти столкновения, - отмечал в свое время английский историк Алан Бод-жер, - явились наиболее существенной и продолжительной угрозой для не­зависимости казахов и для попыток Абулхаира вернуть утраченное у джун-гар и усилить свою личную власть».⁷¹

Характеризуя международное положение казахских жузов на рубеже 20-30-х гг. XVIII в., Тевкелев утверждал, что казахи тогда «ото всех сторон...бес­покойства принимали, почти ото всех повсюду бегая, как зайцы от борзых собак, разорялися и свой скот, бегаючи, сами бросали, а иногда случалося, и самой необходимой нужде жен и детей брося.толкосами уходили»." Ины­ми словами, активная экспансионистская политика Российской и Цинской империй в регионе внемалой степени обусловила сокращение номадизма во внутриконтинентапьной части Евразии и обострение земельного вопро­са во взаимоотношениях соседних кочевых народов. Вследствие большой потребности в новых пастбищах у казахов, башкиров, калмыков и ойратов, созданной колонизационными мероприятиями двух держав, отношения между кочевыми соседями значительно осложнились к концу первой трети XVITI в., что явилось предпосылкой поиска ханом Абулхаиром внешней бе­зопасности для Младшего и Среднего жузов.

¹ РГАДА,ф. Зюнгорскиедела. 1718-1721 гг., д. 1, л. 9-10 об.; ф. 196, оп. 1, д. 1543, лл. 201-205; ф. 248,кн. 373, лл. 621-626об.; ф. 192,д.37,37а,37б;ф.9,оп.3,д.41,лл.330-356; АВПРИ, ф. 113, оп. 1, 1699 г. д. 1 л. 1-2; 1729-1730 гг., д. 3 лл. 9-Ю об; МИБАССР, М.-Л. 1949, т. 3, С. 484-188; КРО-1, док. № 19, с. 23-24; МОЦА-1, док. № 73, с. 214; Кириллов И. К. Цветущее состояние Всероссийского государства. М„ 1977, с. 217, 226, 227, 234-235; Белл Д. Белевы Путешествия через Россию в разные азиатские земли, а именно: в Испаган, в Пекин, в Дербент и Константинополь. СПб., 1773, чЛ, с. 182; Локонов М С. Этнический состав и рассе­ление казахов Среднего жуза. А., 1974, с. 25; ВолобуевВ. К Некоторые итоги реконструкции карты Джунгарии И. Рената //Известия НАН РК, Сер. обществ, наук. 1993, N° 6, с. 12-14; ЛкмантИ. Г. Башкирские восстания. Уфа, 1993, с. 20, 22.

² Султанов Т. И. Кочевые племена Приаралья в XV-XVII вв. (Вопросы этнической и социальной истории). М-, 1982, с. 25.

³ ЛевшинА. И. Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсапких, орд и степей. Изд. 2-е. А., 1996, с. 228; Зимаиов С. 3. Общественный строй казахов первой половины XIX века. А., 195S с 21

⁴ МИУТТ ССР /Д руды Историко-археологического института в Институте востоковеде­ния. Л., 1932, вып. 3, ч. 1, с. 263-265; ДобросмысловА. И. Материалы по истории России, т. 2. Оренбург, 1900, с. 61-62; История Узбекистана в пяти томах. Ташкент, 1993, т. 3 (XVI - пер­вая половина XIX в.), с. 239-240, 245-246.

⁵ Витевскип В. Н. Н. Н. Неплюев и Оренбургский край в прежнем его составе до 1758 г., вып. 1. Казань, Ш9, с. 134.

⁶ Памятники сибирской истории XVIII в., кн. 2, Спб., 1885, с. 82.

⁷ ГавердовскийЯ. П. Обозрение Киргиз-кайсацкой степи. 1803 г. //РО ИРИ РАН (Петер­бургское отделение). Кол. 115, №495, л. 50 об. - 51 об.

⁸ Гродекое Т. Киргизы и каракиргизы Сырдарьинской области, т. 1. Юридический быт.

В письменных источниках за 1703 г. Каип упоминается еще под титулом «султан», а в 1715 г. он уже становится старшим ханом. Следовательно, его избрание в ханы произошло раньше 1710 г.— даты приобретения ханского титула Абулхаиром (см. след. прим.) и, соответственно, может быть датировано хронологическим периодом между 1703-1710-ми гг. См. о титулах Каипа: АВПРИ, ф. 113/1. 1739 г., д. 1, л. 273; МИБАССР, ч. 1. 1935, док. № 129, с. 278-279; КРО-1, док. № 15, с. 18.

¹⁰ Дата избрания Абулхаира ханом Младшего жуза устанавливается по информации: Рассказ сарта Нурмухамеда, записанный в марте 1735 года в Оренбургской экспедиции // ДобросмысловА. И. Материалы по истории России, т. 2, с. 57 ;Кэстль Джон. Дневник путеше­ствия в году 1736 из Оренбурга к Абулхаиру, хану киргиз-кайсацкой орды. Пер. с нем. В. Штаркенберга. А., 1998, с. 109; КРО-1, док. № 19-21 (начало 1718 г.), с. 22-28; Гавердов­скийЯ. П. Обозрение Киргиз-кайсацкой степи, л. 52—52 об. (казахское предание о съезде в Каракумах, записанное в 1803 г.); (Невольник). Предание о киргиз-кайсацком хане Абулхаире / ДГ. 1900. № 1, с. 5.

¹¹ КРО-1, с. 432-433. Красный архив. 1936, № 5 (48), с. 201.

¹² Там же, с. 53.

¹³ АВПРИ, ф. 122/1. 1730-1731 гг., д. 1, л. 68, об. КРО-1, с. 36,62, 107; РГА ДА, ф. 242, оп. 1, д. 136, лл. 185-2ОО, Добросмыслов А. И. Материалы по истории России, т. 2, с. 56-57, Рынков П. И. История Оренбургская. Оренбург. 1896, с. 39, 71; Ханыков Я. В. Поездка Поспелова и Бурнашева в Ташкент в 1800 г. //Вестник РГО. 1851, ч. 1, с. 53-54.

¹⁴ АВПРИ, ф. 122/1. 1748 г., д. 4,лл. 11-19 об.; ГАТО, ф. 47, оп. 1,д. 4956, л. 91-91 об.; КРО-1, с. ЫЯ;ЛевшинА. И. Указ. работа, с. 161, 165; Кудайберды-улы Шакарим. Родословная тюрков, киргизов, казахов и ханских династий. А., 1990, с. 97.

¹⁵ Там же, 1730-1731 гг., д. 1, д. 68 об.; КРО-1, с. 62,268,270,272, 4$6-Ш,БукейхановА. Н. Примечания к общинно-аульным таблицам//Материалы по киргизскому землепользованию, собранные и разработанные экспедициейпо исследованию степных областей. Семипалатинс­кая область. Каркаралинский уезд. Спб., 1905, т. VI, с. 20,55; Тынышпаев М. История казахс­кого народа, с. 91,103.

¹⁶ АВПРИ, ф. 122/1. 1748 г., д. 4, л. 68об.; КРО-1, с. 36,62,99, 326; МИКССР, т. 2, ч. 2, с. ПА; Андреев И. Г. Описание Средней орды киргиз-кайсаков. А., 1998, с. 103, 116-117; Ты­нышпаев М. История казахского народа, с. 187.

¹⁷ ПФАРАН, разр. II, оп. 1, д. 126, лл. 1-21; КРО-1, с. 62,125,268,272,486-^89; МИКССР, т. 2, ч. 2, ч. 133; Андреев И. Г. Описание Средней орды киргиз-кайсаков, с. 37,41-42, 103.

¹⁸ ПФАРАН, Разр. II, оп. 1, д. 126, л. 18; ГАТО, ф. 47. оп. 1, д. 4956, л. 891 об; КРО-1, с. 62, 93,148.

¹⁹ КРО-1, с. 155, 163,469; История казахской литературы. А., 1979, т. 2, с. 41; Сулейме-нов Р. Б., Моисеев В. А., Койгельдиев М. К. К вопросу об оценке исторической роли Аблая// Вестник АН КазССР. 1988, № 1, с. 24-33.

²⁰ АВПРИ, ф. 122/1. 1742 г., д. 4, л. 73 об.; КРО-1, с. 62,68,213,433,472.

²¹ КРО-1, с. 23-24,26; МИКССР, т. 2, ч. 2, с. 267; Басни В. Я. Казахстан в системе внешней политики России //Казахстан в XV-XVIII вв. (Вопросы социально-политической истории). А., 1969, с. 60.

²² КРО-1, с. 62,99; Красный архив. 1936, N° 5 (78), с. 201.

²³ МИКССР, т. 2, ч. 2, с. 266-269, 278.

²⁴ ГродековН. И. Киргизы и каракиргизы Сырдарьинской области, т. 1. Юридический быт. Ташкент. 1889, с. 24-26; ТынышпаевМ. История, с. 160-161; Султанов Т. И. Кочевые племена, с. 116,120.

²⁵ Красный архив. 1936, Na 5 (78), с. 201,203-204; 108-109, 116,149,191, 196,246,250-251. 254, 264,272,291,298,306, 394,423-424,583-584; МИКССР, т. 2, ч. 2, с. 74, 232.

²⁶ КРО-1, с. 99; Красный архив. 1936, № 5 (78), с. 201.

²⁷ Там же, с. 266, 395, 423-424, 427; Андреев И. Г. Описание Средней орды киргиз-

²⁸ Подробней об этом см.; Ерофеева И. В. Политическая организация кочевого казахского общества//Центральная Азия. №6(12), с. 119-120,122-123.

²⁹ Бакунин В. М. Описание калмыцких народов, особливо из них торгоутското и поступков их ханов и владельцев. Элиста, 1995, с. 26.

³⁰ Тамже,с. 151-162.

³¹ Паяьмов И. И. Очерк истории калмыцкого народа за время пребывания его в пределах России. Астрахань. 1922, с. 22; Он же. Этюды по истории приволжских калмыков, ч. 1. Астра­хань. 1926, с. 14.

³² БичуринН. Я. (Иакинф). Историческое обозрение ойратов или калмыков с XV столетия до настоящего времени. 2-е изд. Элиста, 1991, с. 87.

³³ Из истории сношения казахов с царской Россией в XVIII в. //Красный архив. 1936, № 5 (78), с. 197, 201; КРО-1, с. 49, 80.

³⁴ Моисеев В. А. Джунгарское ханство и казахи. XVII-XVIII вв. А., 1991, с. 85.

³⁵ АполловаН. Г. Присоединение Казахстана к России. А., 1948, с. 175.

³⁶ Материалы по истории каракалпаков, с. 175.

³⁷ ГАТО, ф. 47, on. 1,д. 1891; д. 1892, л. 1; ЛевшинА. И. Указ. работа, ч. 2, с. 72.

³⁸ Красный архив. М., 1938, № 6, с. 245.

³⁹ Соловьев СМ. История России с древнейших времен. Кн. XV111, т. 15-16. М. 1962, с 615, 618; АполлонаН. Г. Указ. работа, с. 180-181.

⁴⁰ Временник, с. 15; КРО-1, с. 31.

⁴¹ Вилков О. Я Очерки социально-экономического развития Сибири конца XVI - начала XVIII вв. Новосибирск, 1990, с. 179.

⁴² Рынков П. И. Топография Оренбургской губернии. Оренбург. 1897; Потанин Г. И. О караванной торговле с Джунгарской Бухарией в XVIII столетии //ЧОИДР, М., 1868, кн. 2, с. 2 и др.; Струве К., Потанин Г. Я Поездка по Восточному Тарбагатаю летом 1864 г. //Записки РГО по общей географии. Спб., 1867, т. 1, с. 468-469,506-508; Потанин Г. Н. Зимняя поездка на оз. Зайсан зимой 1863-1864 гг. //Там же, с. 449-450; ЗияевХ. 3. Экономические связи Сред­ней Азии с Сибирью в XVI-XIX вв. Ташкент. 1983, с. 26-83.

⁴³ БасинВ. Я. Россия и казахские канства в XVI-XVI1I в. А., 1971, с. 109-112.

⁴⁴ МИБАССР, т. 1, док. № 139, с. 278-284,298-300; ТТСИ-2. СПб., 1885, т. 2, с. 152-167.

⁴⁵ КРО-1, А„ 1961. Док. № 14, с. 16-17; док. № 15, с. 18.

⁴⁶ Там же, док. № 14, с. 16-17; Моисеев В. А. Россия и Джунгарское ханство в XVIII веке. (Очерки внешнеполитических отношений). Барнаул, 1998, с. 27-29.

⁴⁷ КРО-1, с. 17.

⁴⁸ Там же, док. № 16, с. 18-20.

⁴⁹ Там же, док. № 17, с. 20.

⁵⁰ Там же, док. № 18, с. 21, № 19, с. 22-25.

^5l Там же, док. N° 18,20, с. 25-26; № 21, с. 25-27; М> 11, с. 28-29.

⁵² Там же, с. 26.

⁵³ Там же, с. 29.

⁵⁴ Там же, с. 30-31.

⁵⁵ Моисеев В. А. Джунгарское ханство и казахи, с. 82-83; Его же. Россия и Джунгарское ханство, С. 27-40.

⁵⁶ Апомова Н. Т. Присоединение Казахстана к России, ч. 198.

⁵⁷ Посланник Петра 1 на Востоке. Посольство Флорио Бсневени в Персию и Бухару и 1718-1725 годах. М„ 1986, с. 80,87.

⁵⁸ АВПРИ, ф. 122/1. 1730-1731 гг., д. 1, л. 61-64.

⁵⁹ Аполлова II, Г. Присоединение Казахстана к России, с. 194.

⁶⁰ АВПРИ,ф. 122/1. 1730-1731 гг. Д. 1,л. 33об.;Лиомов«Я/.Присоединение Казахстана к России, с. 195.

⁶¹ КРО-1, с. 64, 87.

⁶² Там же, с. S3; Красный архив. 1936, № 5 (78), с. 200.

⁶³ КузеевР. Г. Историческая этнография башкирского народа. Уфа, 1978 г.. с. 180, Карча 16, 181; Его же. Народы Среднего Поволжья и Южного Урала. М., 1992, с. 129.

⁶⁴ Кузеев Р. Г. Народы Среднего Поволжья и Южного Урала. М., 1992, с. 129.

⁶⁵ АкмановИ. Г. Башкирское восстание 1704-1711 гг. //Из истории Башкирии. Уфа, 1968, с. 116; Егоже. Башкирские восстания. Уфа, 1993, с. 202; МИБАССР, ч. 1.М.-Л., 1936, № 129, с.393;ПСИ-1,е.368,393.

⁶⁶ Там же.

⁶⁷ Бакунин В. М. Описание калмыцких народов, особливо из нихторгоутско! о и поступков их ханое и владельцев. Элиста, 1995, с. 26.

⁶⁸ РычковП. И. История Оренбургская (1730-1750). Оренбург, 1896, с. 3; МИБАССР, ч. 1. с. 283, ПСИ-2, с. 156, 162-163; Левшин А. И. Указ. работа, с. 166, 167.

⁶⁹ Абдиров М. Ж. История казачества Казахстана, А., 1994, с. 47.

⁷⁰ Моисеев В, А. Джунгарское ханство и казахи, с. 102—104.

⁷¹ BodgerA. Abulkhair-khan of the kazakli Little Horde, and his Oath of Allegiance m Russia of Oktober 1731 // The Slavonic and East Europran/ Review, 1980, v. 58, no. 1, p. 57.

⁷² KPO-l,c.385.

Глава вторая

 

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА КАЗАХСКОГО НАРОДА

ПРОТИВ ДЖУНГАРСКОЙ АГРЕССИИ

 

В 20-Х ГОДАХ XVIII ВЕКА

 

1. УСИЛЕНИЕ БОРЬБЫ КАЗАХСКОГО НАРОДА ПРОТИВ ДЖУНГАРСКОЙ АГРЕССИИ В НАЧАЛЕ XVIII ВЕКА

 

С самого начала XVIII в. казахские ханства переживали глубокие потря­сения, вызванные дальнейшим обострением внешнеполитического поло­жения. Хану Тауке на время удалось преодолеть межродовые усобицы, вос­становить спокойствие в жузах, тем самым обезопасить кочевья казахских родов от внешних вторжений.¹ Этому в немалой степени способствовало то обстоятельство, что он в своем распоряжении имел, по свидетельству ис­точников,² около 80 тыс. воинов. Однако борьба за власть и сепаратизм султанов вскоре нарушили единство,³ чем незамедлительно воспользова­лись соседи. С юго-запада совершали набеги волжские калмыки, поддер­живаемые яицкими казаками; с севера нападали сибирские казаки; на ко­чевья за Яиком претендовали башкиры.⁴ С юга казахов теснили феодалы среднеазиатских ханств (Бухара, Хива). Но наиболее грозная опасность на­висла над казахским народом с востока — со стороны сильного и агрессив­ного военно-феодального Джунгарского ханства.

Борьба между казахскими и джунгарскими владетелями продолжалась более столетия. В основе ее лежало соперничество из-за пастбищ. По мере роста численности поголовья скота кочевники вынуждены были расширять необходимую для скотоводческого производства территорию.⁵

Кроме пастбищных территорий джунгарских хунтайджи привлекали торгово-ремесленные центры юга Казахстана. С захватом городов Южного Казахстана джунгарским феодалам открывалась перспектива овладения не только торгово-ремесленнымИ'Центрами, но и территорией, где проходили караванные пути, связывавшие Казахстан с Россией и со странами Востока.

Борьба между казахскими и джунгарскими ханствами становилась все более ожесточенной и кровопролитной.

Основой экономики джунгар было кочевое скотоводство, разбросан­ное на огромных территориях пастбищных земель. Численность насе­ления составляла около одного миллиона человек, а также 0,5 миллио­на представителей других народов.⁶ Административной и хозяйствен­ной единицей являлся улус. Он состоял из отоков, джасы и анги. Одно­временно оток был и военной единицей (хошун). Военная организация джунгар была идентична структуре военной организации казахских ополченцев. Основные джунгарские общины к началу XVIII века зани­мали удобные пастбища: торгауты и дербенты по Тарбагатаю, Монголь­скому Алтаю, верхнему Иртышу. Здесь они расселились до Коряков-ского форпоста. По Черному Иртышу и его притокам, а также в бассей­не реки Кобдо проживали хойты. Чоросы занимали бассейн верхнего и среднего течения реки Или и ее притоков. Восточнее чоросов в предго­рьях Джунгарского Алатау кочевали хошоуты.⁷

Строго иерархический характер имела социально-классовая структура Джунгарского ханства. С родовым делением совпадала политическая струк­тура общества. Господствующим сословием джунгарского общества были ханы и тайджи (тайши). Значительную роль играли и зайсаны, управлявшие родами или различными общинными подразделениями.⁸ Особое влияние на структуру и политическую жизнь Джунгарского ханства оказывало ламаи­стское духовенство. Центром ламаистской религии была Лхаса. В религи­озном со-ношении джунгары были антиподами казахских общин. За период длительных войн у джунгарских зайсанов выработалась своя тактика веде­ния военных действий. Для них предпочтительнее было ведение боя в от­крытой местности, среди степи. При этом они пользовались численным пре­восходством. Они сами производили порох из селитры и серы, изготавлива­ли сабли, панцири, латы, шлемы и прочее.

Борьба против Джунгарского ханства была самой главной задачей и Цинского правительства, поскольку джунгары воевали не только с Казахс­ким ханством, но и с Цинским Китаем. Китайские правители вооруженную борьбу сочетали со сложными дипломатическими маневрами. А джунгарс­кие хунтайджи и тайджи были не в состоянии бороться с царским прави­тельством за Прииртышье.

Война Джунгарского ханства с Цинской империей в 90-х годах XVII в. стоила джунгарам немалых жертв. Это относится к территориальным воп­росам, к людским ресурсам, гибели хана Галдан-Бошокту. На его место пришел видный государственный деятель, дипломат и полководец Цэван-Рабдан (1697-1727 гг.), с именем которого связаны тяжелые притеснения и страдания казахского народа. В течение двух десятилетий ему удавалось ук­лоняться от столкновений с правителями маньчжурской династии, с Цинс­ким Китаем. Он превратился в опасного врага. И, быстро укрепляя Джун-гарское ханство, он направил свои усилия на захваты в казахских кочевьях, в землях тянь-шаньских кыргызов, в Восточном Туркестане, среди народ­ностей Саяно-Алтая и в Барабинской степи.

Таким образом, теснимая великой империей, Джунгария направила свои агрессивные устремления на Казахстан. Джунгарские феодалы наносили казахам одно поражение за другим, угоняя пленных и скот, отнимая паст­бища и имущество, истребляя подчас целые роды и аулы. Раздробленный и обессиленный беспрерывными внешними столкновениями и внутренними раздорами казахский народ испытывал в этот период величайшие бедствия и лишения. Вот как описывал положение казахов в начале XVIII в. Ч. Вали-ханов: «Первое десятилетие XVIII века было ужасным временем в жизни киргизского (казахского. - Ред.) народа. Джунгары, волжские калмыки, яицкие казаки и башкиры с разных сторон громили их улусы, отгоняли скот и уводили в плен целыми семействами».⁴

И снова, уже в очередной раз, кочевья казахов подверглись наше­ствию джунгар. Произошло это в 1698 году. По поводу вторжения в Казахское ханство Цэван-Рабдан писал цинскому императору Канси: «Я с Хасакскою ордою (Казахскою. - Ред.) начал войну не от доброй воли, но по великому принуждению. Причина тому, от чего сия война возросла, есть следующая: прежде сего хасакского хана, Тауке называ­емого, сын Галданем полонен и от него в подарок Далай-ламе послан был*. Тогда Тауке обратился к Цэван-Рабдану с просьбой о содействии для возвращения сына, обещая, «что он, Тауке, со мною в союзе и со­гласии пребывать будет». Сын Тауке-хана был возврашен из Лхасы и в сопровождении 500 джунгарских воинов отправлен к отцу. Однако по неизвестной причине джунгарский отряд был разбит казахами. Джун­гары постоянно посылали свои отряды через анклавы своих кочевий по Ишиму и Эмбе к Волге. Казахи старались по возможности воспрепят­ствовать постоянным перемещениям джунгар по своей территории. Джунгарские хунтайджи поддерживали тесные государственные, род­ственные и религиозные связи с Калмыцким ханством в низовьях Вол­ги. Вынашивались планы объединения этих двух ханств. В этих услови­ях была поставлена под угрозу независимость и самостоятельность Ка­захского ханства.

Джунгарские тайджи с 80-х годов XVII века удерживали за собою казах­ские кочевья в Жетысу и частично по рекам Чу и Талас. Однако эта времен­ная власть выражалась только ограниченностью политического влияния. Над казахами Жетысу джунгары не могли добиться реальной власти.

Очередной набег джунгар не только в Жетысу, но и в долины рек Чу и Талас казахи отбивали в 1699 году. Несмотря на сопротивление казах­ских родов, джунгарам удалось захватить около десяти тысяч пленных. Казахи наращивали свои силы. Одной из предпосылок этому была креп­кая власть Тауке-хана. Отдельные казахские отряды проходили на се­вер. Казахские отряды вместе с каракалпаками разорили Тарханский острог в Тюменском округе. В следующем году напали на Царево-горо-дище и крепость Утяцкую по Иртышу. Казахам сопутствовал успех. Более того, пошатнулась власть Галдана-Бошокту: китайский импера­тор Канси разбил на р. Туле джунгарские войска, захватил в плен около 10 000 человек.¹⁰ Это дало возможность казахским ополченцам быть более уверенными в своих действиях.

В ответ на отдельные стычки с джунгарами в 1702—1703 годах казахские ополченцы организовали одновременное нападение на Джунгарию и волжс­ких калмыков. Среди волжских калмыков вспыхнули междоусобицы и зна­чительная часть их (около 60 тысяч) ушла к Алтаю. В этот период казахи и нанесли им поражение в степях Западного Казахстана. Основной удар ка­захские ополченцы нанесли в верховьях Иртыша. Они теснили джунгар, помогали им в этом и тянь-шаньские кыргызы. Джунгарский хунтайджи вынашивал план о переносе своей ставки из района реки Или в Обь-Ир­тышское междуречье. Такую реальную угрозу представляли казахские войс­ка. В этих условиях джунгарские зайсаны и князья минусинских кыргызов обманным путем увели в верховья Иртыша несколько тысяч минусинских кыргызов обшей численностью более 3 тысяч хозяйств.¹¹ В 1702 и 1703 го­лах казахи успешно проводили военные действия в верховьях Иртыша.

По этому поводу тобольский посланник к хунтайджи писал в своем днев­нике: «Прибежалиде ис Казачьей орды в Ургу контайши их беглецы, а ска­зывали они, что казачья орда пошла в поход по Иртыш-реке тысячи с четы­ре и больше, да в другую сторону под Астрахань к Аюке тысячи две и боль­ше, а иные-де наряжались идти к Ямышеву-озеру и в улус к Коксы-батыру (ойратскому зайсану — Рей)».¹² Тогда же были разбиты и енисейские кыр-гызы. Один из них показал, что «и идучи-де дорогою, будучи в Иртышских вершинах, напали на них Казачьи орды. Люди, а сколько-де человек того-де не ведает, и много киргизских людей погибло до смерти, а жен и детей у многих побрали в полон».¹³

Процесс переселения енисейских кыргызов на Тянь-Шань происходил не только в ХШ-XIV веках, но продолжался он и в XVII- начале XVIII веков. Многие из них оказывались в казахских общинах. Они оседали на новых местах, ассимилировались. Так было в районе реки Эмель, в верховь­ях Иртыша, по реке Талас. Более того, в русских источниках вместо «Каза­чья орда» появилось название «киргиз-кайсачья орда». Эта терминология укрепилась с начала XVIII века.

Несмотря на успехи казахских ополченцев, из Туркестана в ставку хун­тайджи на реку Текес был направлен посол Бокей. Он от имени хана Тауке и султана Каипа предложил провести встречу правителей Казахстана и Джунгарии с целью «положить мирность». В результате дипломатических усилий с казахской стороны в течение нескольких лет не было крупных военных столкновений.

В 1708 году казахи начали отбивать новое вторжение джунгар. Война приняла затяжной характер и шла с переменным успехом в 1708-1712 гг. И хотя она длилась с перерывами, без особо ярких со­бытий, однако для казахских батыров, биев, родоправителей это было еще одним испытанием. В первый год войны казахи смогли противо­поставить джунгарам свое войско из 30 тысяч ополченцев.¹⁴ Обста­новка требовала осмысления событий, принятия новых решений. Среднеазиатский хронист Мир Мухаммед Бухари писал: «Злополуч­ные неверные калмыки как муравьи и саранча, обчистивши хвосты и копыта своих коней, первым делом обрушились на племена и улу­сы казахского народа, предавши все потоку и разграблению, боль­шая часть племен и родов казахского народа неверными правителя­ми... была взята в плен. Казахи и племя каракалпаков из страха пе­ред неисчислимым войском неверных калмыков покинули свой ис­конный юрт».¹⁵

Съезд в Каракумах. Крупное вторжение джунгарских войск в пределы Казахстана произошло в 1710-1711 гг. Насколько серьезно оно было, мож­но судить потому, что осенью 1710 г. было созвано собрание представите­лей казахских жузов.¹⁶ На этот раз он проходил в Каракумах, на землях ко­чевий каракесекского рода. Расположение Каракумов надо относить к тер­ритории Сарыарки. Пески Каракумы занимают большой регион в Север­ном и Северо-Восточном Приаралье. Они протянулись до самых отрогои Улутау. В песках Каракумов, где проходил съезд, на восточной окраине мно­жество хороших урочищ, родников. Сюда доходят дальние отроги Улутау. В этой части Каракумов и проходил съезд султанов, биев и родоправителей казахского народа.

На съезде присутствовали представители большинства правителей объе­динений алимулы, байулы и жетыру. Из Средней орды были различные пред­ставители родов найманов и кыпчаков. Здесь были представители всех трех жузов,бии и батыры.

Наиболее влиятельной фигурой был хан Тауке. За плечами у него был огромный жизненный опыт, и не только правителя. Тесные связи в различ­ных казахских родах, блестящее знание обычного права, хорошие взаимо­отношения с батырами. Наконец, как никто другой, хан Тауке знал все слож­ности перипетий не только казахско-джунгарских взаимоотношений, но и историю военных действий против джунгар. Он был не только очевидцем, но и участником сражений. Принимая во внимание, что общее управление казахскими ополченцами и многочисленными родами становилось обреме­нительным, Тауке-хан вынашивал планы структурной перестройки управ­ления казахскими ополченцами и казахскими родами. Вместе с тем, он стре­мился ограничить власть султанов, укрепить централизацию путем управ­ления тремя жузами через ответственных биев. Эти меры соответствовали задачам создания всеказахского ополчения, укрепления обороноспособно­сти казахов.

Султаны Каип и Абулхаир оказывали на решение съезда свое влияние.

Всеобщее внимание привлекла позиция батыров Канжыгалы Богембая, Шакшак Жаныбека, Тама Есета. Они были сторонниками объединения ополченцев не только разных родов, но и разных жузов. Хотя в прошлом разным родам приходилось защищать разные земли: одним — долины рек Или и Чу, другим — Таласа и Бадама, третьим — урочища реки Сарысу и гор Улутау,

Основным вопросом на съезде было отношение к Джунгарскому хан­ству. Позиции различных представителей были неодинаковыми. Часть лю­дей предпочла позицию, продиктованную суровой необходимостью — пой­ти в джунгарское подданство.

События предшествующего времени показали, что одолеть джунгар не так-то легко. Мнения участников съезда разделились. Часть родоп­равителей заняла выжидательную позицию. По словам дореволюцион­ного исследователя Я. Гавердовского, многие были в панике: «Хотели оставить жилища свои и спасаться бегством... а некоторые подобно зай­цам, желали рассеяться в разные стороны и поколебали былое постоян­ство многих». Однако часть участников съезда придерживалась иной позиции: выжидали исход споров, чтобы примкнуть к большинству. Но и в этой тяжелой ситуации были сторонники решительной борьбы про­тив джунгарского вторжения. В спорах, наперекор складывающейся ситуации они доказывали необходимость самоотверженной борьбы. В спор были втянуты многие участники съезда, не желавшие высказывать своего мнения. В противовес восточной степенности говорили откры­то, спорили, убеждали. В решительный момент в круг вышел возбуж­денный и решительный батыр Богембай. Он встал перед старейшинами, к ногам их положил меч, рванул рубашку, обнажил грудь и произнес: «Отомстим врагам нашим, умрем с оружием, не будем слабыми зрите­лями разграбленных кочевок и пленных детей наших. Робели ли когда воины равнин кыпчакских? Сия брада еще не украшалась сединою как я багрил руки свои в крови неприятелей! Теперь могу ли равнодушно снести тиранство от варваров? Еше нет у нас недостатку в добрых конях! Еще не опустели колчаны с стрелами острыми». Речь батыра Богембая стала кульминаци­ей в разрешении джунгарского вопроса. Против такой позиции никто не смел вы­ступить открыто. После этого все участ­ники съезда торжественно поклялись сле­довать призыву Богембая. Было решено «употребить все усилия к единодушной защите друг друга до последней капли крови. Энтузиазм достиг даже того, что некоторые из старейшин для углубления клятвы открыли себе раны и точили кровь свою на пылаюший среди них костер. По окончании присяги свершилось обшее богомолье и разделено было жертвенное блюдо, приготовленное из бе­лого коня, знаменуя тем самым непоколебимость союза»¹⁷

Предводителем казахского ополчения был выбран Богембай. Как сказа­но у Я. Гавердовского, «батыра Богембая благодарный народ провозгласил своим предводителем». Заслугу Богембая отмечал и дореволюционный ис­торик Н. М. Маев: «На народном съезде в Каракумах известный батыр Бу-кан-бай успел, однако же некоторое время одушевить своих соотечествен­ников, и предводительствуя ими, разбил калмыков».¹⁸

Было решено «избавиться от калмыцкого ига путем изгнания их».¹⁹

В ходе подготовки съезда в Каракумах, на нем был поднят другой слож­ный вопрос - об избрании верховного командующего из числа ханов. В условиях военного времени это было важно. Старший хан не отвечал за обшее состояние жузов. Эта роль традиционно оставалась за Тауке-ханом. Однако избрание старшего хана на съезде должно было произойти с благо­словения Тауке и условного преемника. И здесь в претендентах на эту дол­жность недостатка не было. Так что, не преувеличивая значения такой дол­жности, нужно осмыслить ее назначение. В начале XVIII века группа ка­захских старшин заявляла: «Из древних-де лет имееша обычай, что ханы совету старшин ничего неповинны чинить».²⁰

Одним из явных претендентов был султан Каип. Однако его кандидату­ра не была одобрена.

Н. Г. Аполлова указывает на участие Абулхаира на съезде биев и ба­тыров в Каракумах.²¹ Исследователь И. Крафт писал, что в связи со ста­ростью Тауке-хана ему в сопроводители были избраны Каип и Абул­хаир.²² Об избрании Абулхаира ханом пишет и историк М. Абдиров.²³ Абулхаир в борьбе за власть столкнулся со своим соперником Каипом,²⁴ который приходился сыном Тауке-хану, был непосредственным преем­ником в ханской династии.

Но и Абулхаир имел ряд своих достоинств. О нем В. Н. Витевский писал: «Это был человек умный, но, к несчастью киргизов, всегда дей­ствовавший без строго обдуманного и определенного плана».²⁵ По дан­ным В. Н. Витевского на съезде «был избран старшиной в семействе ханс­ком Абулхаир». Об этом писал Л. Мейер: «Тут же был избран старший в семействе ханском, Абулхаир, ханом».²⁶ Наконец, на этом настаивал исто­рик В. Н. Витевский: «Известный киргизский батыр и старшина Букан-бай (Богембай. - Ред.), на сейме в Каракумах, склонил народ к нападению на калмыков. Букан-бай был избран в предводители восставших киргизов, а ханское достоинство было вручено Абулхаиру».²⁷

Новые испытания. Объединение усилий казахских жузов определяло на некоторое время успех войск Тауке. Отряды народного ополчения не толь­ко возвратили утраченные кочевья, но вторглись в пределы джунгарских владений и захватили много пленных. Однако раздробленность жузов, не­согласованность действий, внутренние противоречия и соперничество раз­личных группировок сводили на нет усилия целого народа.

Но военные действия джунгар все более возрастали, хунтайджи Цэван-Рабдан подчинил своей власти Восточный Туркестан, совершил вторжение в Тибет. Уже в 1713 г. джунгарские войска предприняли новые наступа­тельные действия. «Все те киргиз-кайсацкие орды, - писал И. К. Кирил­лов, - могли бы тех калмыков (джунгар. - Ред.) одолеть, ежели б обще со­гласились. А у них один хан войною пойдет, а другой оставляет, и так свое влияние у калмыков теряют». В 1716 г. Цэван-Рабдан двинул основную часть своих войск против казахов. В начале событий казахские ополченцы не смог­ли сдержать натиска, многие были взяты в плен. Джунгарам удалось оса­дить и Ямышевскую крепость. Однако казахские ополченцы предприняли ряд мер и совершили удачный поход к джунгарам-чоросам на реке Или.

В переговорах послов хана Тауке с сибирским губернатором М. Гагари­ным в 1716 г. был поставлен вопрос о военной помощи России. Казахские послы сообщили, что хан имеет войско в 20-30 тысяч человек. И если си­бирский губернатор к этому прибавит свои войска, то джунгары будут по­биты. Это предложение втом же году выдвигали послы хана Каипа. Однако сибирский губернатор не соглашался. ²⁸

В следующем 1717 году военные события получили продолжение. Ос­новное событие военных действий состоялось на реке Аягуз. Произошло сражение между казахским ополчением и джунга рами.Джунгарские войс­ка были отвлечены на востоке. Превосходящие силы казахов были подтя­нуты к реке Аягуз. Успех должен был обеспечиваться численным превос­ходством войск, стремительностью атаки. Действительно, у казахов было превосходство в количестве войск. Численность казахских войск в этом походе была 30 тысяч человек.²⁹ В 1718 г. Абулхаир, чья позиция в Казахс­ком ханстве была прочной, писал царю: «Абулхаир хан челом бью... А здесь Хаип-хан здоров. А здесь в крайних улусах мы здоровы. А ловить бы нам коз и зверей и воевать бы нам калмыков. А пеленышные ребята розрастут, и мы покамест живы, будем не воеватца, и в миру быть, худо бы покинуть».³⁰

Специально посланный в казахские кочевья Борис Брянцев с другими доносит сибирскому губернатору М. Гагарину: «А в первых юртах мурза Кутлубай о войне Казачьей орды с калмыками сказал, что-де ходили на кал­мык их казачьи войска 30 000 человек, на которой войне был и он, и были при реке, зовомой Янгус и сошлись-де с ними калмык человек с тысячу, с которыми у них была баталия до вечера, и ночью-де калмыки, нарубя лесу, сделали деревянный вал и сели в осаду, а казахи-де також сделали деревян­ный же вал выше калмыцкого и с того валу по калмыцком стреляли два дня. И на третий-де день явились из стороны калмыцкого войска еще тысячи с

полторы и наехали на кочевые их станы, и кашевары-де испужався, побе­жали, а за ними-де и их казачье войско возвратились, а больше-де той с калмыки войны у них не было, а коликое число калмык или их людей поби­то, того-де он не знает, только-де поймали они калмыцких языков, которые и поныне в их земле, а у них-де убито знатных людей только 2 человек».³¹ Противоборство длилось два дня. Оно проходило в лесистой местности, в верховьях реки Аягуз. Как сказано в источнике, «на третий день, поутру рано, приехали множество калмыков и напали на их войско вдруг и они-де, казахи, стреляли по них из фузей и калмыки-де напали на них с коньи жес­токо, и они-де, не стерпя того побежали и за ними-де калмыки гнали пол­дни их людей побили». В сражении участвовало около 3000 казахов. Из до­кумента выясняются и другие подробности: «И ночью-де половина казахов перешли за выше объявленную реку на калмыцкую сторону, и на другой-де день в полдни напали на них калмык человек сот с восемь и человек ста с четыре побили и казахи-де с обоих сторон реки, покиня свой багаж, разбе­жались врозну». Каип-хан оказался не на высоте своего положения. О нем в документе сказано: «А Хаип-хан-де остался только с двумя человеки и воротился до своего улуса, а багаж их взяли калмыки в полон». В битве при реке Аягуз погибло множество казахских дружинников. Однако, как сви­детельствует очевидец, «Хаип-хан и Абулхаир-хан и прочие возвратились до своих улусов в добром случае».³²

Это дало возможность джунгарским отрядам проникнуть в глубь юж­ных районов Казахстана. Отдельные достижения в событиях 1708—1712 гг. казахи не смогли закрепить. Из-за отсутствия единства в руководстве ка­захские воины потерпели поражение.

Весной 1718 г. джунгары сделали стремительный поход из Жетысу к ре­кам Арысь, Бугун, Чаян, подошли к городу Туркестану. Их намерением было овладеть ставкой казахских ханов. Над казахскими городами по сред­нему течению Сырдарьи нависла угроза. Состоялось несколько сражений. Джунгары «рубили казачью орду», но малочисленность и оторванность от своих кочевий не дали им возможности одержать полную победу.

В этих условиях значительными были успехи казахских ополченцев под предводительством батыров. Из районов Илека, Мугоджар, Улутау им уда­лось собрать войско в 30 тысяч человек.³³ Они продвинулись в район Тур­кестана и отбросили джунгар из значительной части Южного Казахстана.

Правда, в начале XVIII в. джунгарских владетелей от более решитель­ных действий против казахских жузов сдерживала угроза нашествия на само Джунгарское ханство войск цинских правителей. Но эта опасность на вре­мя уменьшилась после смерти китайского императора Канси в 1722 г. В 1723 г. был заключен джунгаро-китайский мир. Джунгарский хунтайджи, обе­зопасив свои тылы с востока, стал деятельно готовиться к войне с казахами.