В начале XVIII в. с новой силой возобновились попытки царских властей и русского купечества по закреплению достигнутых рубежей на востоке, прячем на первый план вышла линия по Иртышу на всем огромном расстоянии от г. Тары до верховьев реки.
Усилению колонизационного движения на Восток, куда шел активный процесс расширения Яицкой линии, а Гурьевский городок обеспечивал охрану торгово-экономических интересов России, способствовали разные обстоятельства. Торговцы, члены дипломатических миссий, путешественники, искатели приключений, возвращаясь из среднеазиатских владений, Восточного Туркестана, Юго-Западной Сибири в русские города, приносили и распространяли порою баснословные сведения «об азиатских странах», лежащих за Иртышом. Не последнюю роль в утверждении политики расширения движения на Восток играли получившие широкую огласку слухи во золотых россыпях» г. Еркети (ныне китайский город Яркенд. - Ред.).
Таким образом, необходимость удержания приобретенных Россией владений, установление со странами Центральной Азии торговых взаимосвязей, сочеталась с возрастающими потребностями страны в природных ресурсах, особенно в золоте, стимулируя стремление Петербургского двора к овладению, во всяком случае к освоению земель, расположенных в стратегически важном направлении, где в постоянном противостоянии сталкивались далеко идущие интересы Джунгарского ханства, достигшего своего могущества в эти годы и казахских ханств, раздираемых внутренними противоречиями в ущерб важной цели - консолидации сил трех жузов.1 Все это определило интенсивный характер осуществления плана овладения территорией вверх по Иртышу еще при Петре 1, искавшем кратчайшие пути к далекой Индии и Китаю. В то же время Россия, как известно, испытывала острую нужду в финансовых средствах, так необходимых для своих грандиозных преобразований, что обусловливалось затяжной для России войной со Швецией.
Говоря о стремлении русского царя к азиатским владениям, следует иметь вииду, что он не ставил перед собою план «захвата» Индии или какой-либо другой страны. Намерение Петра I было продиктовано его желанием установить широкие экономические связи с крупными странами Азии. Однако активизировавшееся при нем продвижение русских военно-разведочных отрядов в районе Северо-Восточного Казахстана вызвало противодействие джунгар,2 кое-где в пограничной полосе начались столкновения, участились взаимные претензии и конфликты.
Особенно острый характер русско-джунгарские отношения приняли в связи с авантюристскими планами первого сибирского губернатора М. П. Гагарина, приложившего энергичные усилия к овладению г. Яркендом. Убеждая царя в необходимости «построить русские крепости» на пути от Тобольска до Яркенда: первую на Иртыше, близ озера Ямышева и далее, другие же там, где «потребуются по ходу дела», губернатор, тем самым, предложил Петру I план строительства целой цепи укрепленных линий.3
Обращаясь к царю со своим «проектом», князь явно недооценивал сложность международных отношений в этом районе, особенно обострившихся в эти годы вследствие завоевательных планов соседней Джунгарии, вызвавших изменение политической обстановки в ущерб интересам казахских ханств, к тому же район, предназначенный для строительства военно-опорных баз, временно, в силу военного преимущества контролировался ойрат-скими силами, не собиравшимися лишаться своих приобретений. Получив донесение с указанием на возможность строительства крепостей, Петр I, находясь в Кронштадте на кораблях, готовившихся к морскому сражению со шведским флотом, 22 мая 1714 г. на галере «Святая Наталья» собственноручно подписал указ «О снаряжении экспедиции под начальством подполковника Ивана Дмитриевича Бухгольца для завладения тех мест, где имелось песочное золото».11
В специальном указе Петра I Бухгольцу предписывалось: «...для того ехать в Тобольск и взять там у помянутого губернатора 1500 военных людей и с ними идти в Ямыш озеро...делать город и пришед к такому месту, помянутых людей в той новостроенной крепости и около нее, где возможно, так расставить на зимовке для того, чтобы на будущую весну, собравшись с теми людьми, пойдете на Ямышев, к Еркетю... также в некоторых местах, а именно при реках...делать редужы... и проведайте подлинно, каким образом, и в которых местах по Дарье-реке тамошние жители золото промышляют...сыскать несколько человек из шведов, которые в минералах разумеют».5 Таков был первоначальный, основной вариант текста царского указа, неоднократно публиковавшегося в разных редакциях, которым по сути и было положено начало создания Прииртышских линий, строительство которых продолжалось с 1714 по 1720 годы.6
Людей для военной экспедиции набирали в Томске, Тюмени, Таре и в окрестных селениях. Организаторы отряда придавали немаловажное значение вооружению создаваемого отряда. По данным известного военного историка В. К. Андриевича, только орудий разных калибров было взято около 70.7 В составе экспедиции было много пленных шведских офицеров, а также русских торговцев, непосредственно заинтересованных в освоении нового пути на восток.
Чтобы движение И. Д. Бухгольца по степи не вызывало опасений у ойратов, к хунтайджи Цэван-Рабдану заблаговременно были отправлены специальные представители сибирского губернатора - Василий Чередов и Тимофей Этигер с конкретными полномочиями разъяснить ему, чтобы он «от посланных Царским величеством людей никакого опасения не имел».8 После завершения всех приготовлений военно-дипломатического характера в июле 1715 г. отряд И. Д. Бухгольца, имея в своем составе 2797 человек драгун, солдат, офицеров и мастеровых, выступил в поход.9
1 октября 1715 г. экспедиция И. Д. Бухгольца, достигнув Ямышевското озера, вблизи которого издавна производилась меновая торгобля между местными жителями и сибирскими татарами, а также населением Тобольска, Томска, заложила крепость, названную Ямышевской.10
Цэван-Рабдан, получив известие о постройке крепости и намерении отряда продолжать свой поход далее, отправил своего двоюродного брата Цэ-рэн-Дондуба с войском в 10 000 человек с целью воспрепятствовать как постройке крепости, так и занятию мест русской экспедицией.11
Цэрэн-Дондуб, не добившись успехов от внезапного нападения, ошеломленный решительным сопротивлением И. Д. Бухгольца и, убедившись в невозможности разрушить крепость длительной осадой, вынужден был вступить в переговоры. Упоминая в письме к начальнику русской экспедиции от 2 февраля 1716 г. о существовании между Россией и Джунгарским ханством относительно терпимых отношений и, обращая внимание ее защитников на отсутствие каких-либо прав строить в этом районе крепости, командующий ойратскими силами предлагал И. Д. Бух-гольцу удалиться, угрожая в противном случае принудить его к этому «голодом и силою».12
Бухгольц же, помнивший наказ Петра I и инструкции князя М. П. Гагарина, быть твердым в достижении своих целей, выражая свою решимость не покидать укрепление, отвечал, что «...нарушать мира не намерен и крепость построил по повелению государя на такой земле, которая Джунгарии не принадлежала, угроз же не боится, и при достаточных запасах, дождавшись помощи, посмотрит как будет Цэрэн-Дондуб препятствовать воле государевой», советуя ойратскому полководцу отступить, считая это единственным условием для сохранения мира.13 Хотя письмо начальника экспедиции было составлено в тоне уверенности и некоторой угрозы, положение осажденных оказалось тяжелым.
Еще в декабре 1715 г. И. Д. Бухгольц послал Петру I донесение о положении и трудностях, с которыми он сталкивался. 4 февраля 1716 г. будучи в Копенгагене, царь отправил ему свой личный ответ, свидетельствовавший о серьезном внимании, которое глава соседнего государства придавал Казахстану, хотя в этот период, возможно, он не располагал достаточно достоверными сведениями о ситуации, складывавшейся на правобережье Иртыша и в приграничных районах с Джунгарией.14
Между тем, осада Ямышевской крепости ойратами продолжалась, а подкрепление, которое обещал послать царь через М. Гагарина, так и не успело прибыть. Положение усугублялось пленением джунгарами каравана с продовольствием и деньгами недалеко от Ямышевской крепости, где кочевали казахи Среднего жуза. Однако последние никакого отношения к задержке каравана не имели. Более 450 человек оказались в плену у джунгар, в т.ч. знаменитый впоследствии Иоганн Густав Ре-
Казахстан в XVIII в. Условные обозначения: 1 - территория Казахстана, вошедшая в состав Российской империи в 30-40-х годах XVIII в.; 2 - территория Казахстана, вошедшая в состав Российской империи во второй половине XVIII в.; 3 - посольства (Б. Екешева и Б. Нуриева 1716 г., Н. Белоусова 1716-1717 гг., Б. Брянцева 1717-1718 гг., С. Кайдагулова и К. Коштаева 1730 г., А. Тевкелева 1751 г.); 4 - торговые пути; 5 - экспедиции И. Бухгольца (1714-1716 гг.); 6 - экспедиция А. Бековича-Черкасского (1716-1717 гг.); 7 - крепости; 8 - прочие населенные пункты; 9 - набеги джунгарских феодалов; 10- боевые действия казахов против джунгарских войск, места сражений (с указанием года); 11 - государственная граница; 12 - граница Казахстана.
нат - бывший сержант шведской артиллерии, попавший в русский плен при Полтаве и составивший впоследствии карту Джунгарии.15
Потеряв из отряда большое число людей, а также 2200 лошадей из 2500 и не встретив тобольский караван, изнуренный распространившимися среди солдат болезнями, отряд Бухгольца, состоявший теперь из 700 человек, оставив крепость, 28 апреля 1716 г. поплыл по Иртышу обратно.16
Таким образом, предпринятая по личному указанию Петра I военно-разведочная экспедиция в глубь казахских степей, где развертывались драматические события, окончилась в целом неудачно, хотя она по своим целям и обстоятельствам явно отличалась от почти полностью истребленного в хивинском походе отряда князя А. Бековича-Черкасского, жуткие последствия которого долгие годы были в центре внимания русского общества.
Экспедиция не достигла своей цели прежде всего вследствие дипломатических оплошностей сибирского губернатора, не сумевшего убедить ой-ратских владельцев в отсутствии враждебных намерений в отношении этой страны. Больше того, когда русскими солдатами во время жестоких перестрелок было убито несколько джунгарских воинов, между ними распространился нежелательный для России слух, что после окончания строительства Ямышевской крепости Бухгольц «начнет воевать против людей Кун-тайши».17
М. П. Гагарин урезал силы и средства Бухгольца до того, что последний не имел в довольно многочисленном отряде ни медика, ни аптеки: отсутствие их остро ощущалось в период трехмесячной осады крепости ойрата-ми. К тому же М. П. Гагарин вручил И. Бухгольцу свою собственную инструкцию, переписав все требования из приказа Петра I и добавив от себя: «...ежели неприятель не будет давать крепость, попрося помощи от бога, противиться как можно всеми людьми».18 Экспедиции не удалось, ввиду отсутствия у ее начальника желания, установить непосредственные контакты с видными казахскими батырами и их отрядами, постоянно действовавшими против иноземных захватчиков и враждебно настроенными против всяких проявлений ойратских военных демонстраций, особенно в районе Иртыша, богатые пастбища которого издавна, с особой внимательностью оберегались кочевниками.
Возвращаясь от разрушенной Ямышевской крепости, отряд Бухгольца достиг устья р. Оми,и, получив долгожданное подкрепление, 20 мая 1716 г., основал Омскую крепость.19
Однако разногласия между губернатором и Бухгольцом все возрастали. В результате подполковник, потеряв надежду на продолжение экспедиции и, назначив комендантом Омска майора Вельяминова-Зернова, уехал в Тобольск, оттуда был затребован в Петербург для разъяснения причин неудачи предпринятой им экспедиции, где своими рассказами о степных народах, о природных богатствах, вызвал глубокий интерес Коллегии иностранных дел и Сената к неведомому краю, усилив интерес в столичных кругах к дальнейшему освоению и включению в орбиту государственных интересов России казахских жузов.
Однако задачи колонизации края, освоения несметных его богатств, установление и дальнейшее обеспечение безопасности караванной торговли, а также закрепление за Россией новых районов настоятельно требовали строительства новых и новых укреплений и опорных точек постоянного сопри-
косновения с кочевой средой. Главное назначение этих военно-инженерных сооружений заключалось в расширении юго-восточных границ, а значит и зоны внешнего влияния российской державы.
М. Гагарин, оставшийся после отъезда Бухгольца в Петербург полным хозяином и уполномоченный действовать теперь по своему усмотрению, будучи неплохо информирован о событиях в Младшем и Среднем жузах, вознамерился продолжить политику «изучения» края военными экспедициями. К тому же сибирский губернатор, в сентябре 1716г., приняв посланцев Каип-хана Бекбулата Екешева, Байдаулета Буриева, получил самые достоверные известия о внутреннем положении Казахстана. Для него была весьма обнадеживающей просьба Каип-хана: «Ходить войною с одними своими людьми в двадцати ил и тридцати тысячах или с русскими военными людьми вместе».20 В середине октября 1716 г. М. Гагарин отправил к Каип-хану боярского сына Микиту Белоусова «с товарищем»; в своем поручении из 9 пунктов губернаторских наставлений он обязывал посла собирать подробнейшие сведения, а самое главное — довести до сведения хана его распоряжение «везде в городах Сибирской губернии своего ведомства, чтоб с людьми Казачьей орды никакие ссоры не имели».21
Тем временем М. Гагарин одну за другой снаряжал и отправлял в степь новые военные экспедиции. Федор Матигоров восстановил и расширил Ямышевскую крепость, ставшую опорным пунктом для дальнейшего продвижения новых отрядов по Иртышу.
Новый всплеск резких обострений казахско-ойратской борьбы ускорил отправку в глубь степных пространств малочисленных, но хорошо оснащенных мобильных групп, перед которыми стояла задача воспользоваться занятостью основных сил казахов в постоянном противоборстве с превосходящими силами противника. Не останавливаясь на достигнутом, М. Гагарин для возведения новых укреплений по Иртышу отправил воеводу Павла Северского и Василия Чередова, последний часто привлекался для выполнения конфиденциальных дипломатических поручений губернатора. Отряд П. Северскоголетом 1717 г. построилЖелезинскую, В. Чередова- Колба-синскую крепости,22 в скором времени опустевшую из-за недостатка жителей. Чередов, следуя далее, выбрал место для возведения новой крепости, Семипалатинской.23
Все более углубляясь в жизненно важные центры казахских кочевий, окрыленная бескровными успехами, сибирская администрация, не дожидаясь уже указаний Петербурга, летом 1718 г. снарядила крупную экспедицию во главе с опытным фортификатором Прокофием Ступен-ным с отрядом из солдат, казаков и артиллерией.24 Князь, помнивший последствия столкновений с ойратами, строго предписал опытному офицеру «не затевать ссоры» с ойратами, и даже при нападениях с их стороны обороняться и стараться убедить в отсутствии «враждебных намерений против них».25
Чем ожесточеннее становилась казахско-ойратская борьба, тем чаше была отправка новых и новых отрядов в сторону Зайсанского озера. Вскоре по личному распоряжению царя была подготовлена еще одна воинская команда под начальством майора И. М. Лихарева, в задачу которого вменялось подробное исследование озера, поиск и «доставление» подробных сведений о «золотом песке»;26 также ему поручалось разузнать подробности неудачи экспедиции И. Д. Бухгольца. Данное распоряжение говорит, какое значение придавал Петр 1 подчинению степных ханств, которое он стремился осуществить еще с 1714 г., отправляя Бухгольца на территории Среднего жуза, несмотря на трудности, вызванные войною со Швецией.
Джунгары, неустанно следившие за маршрутом следования экспедиции, открыли огонь по солдатам И. М. Лихарева, добиваясь принудить их к отступлению. Несмотря на значительный урон от русской артиллерии, ойра-ты достигли своей цели: после трехдневной перестрелки было достигнуто перемирие и, Лихарев, вынужденный отступить, на обратном пути построил в 1720 г. Усть-Каменогорскую крепость, которая, будучи угловой точкой в системе военно-инженерных сооружений России на границе с Цинс-кой империей, опираясь на редуты, маяки и другие фортификационные сооружения, контролировала значительную территорию; в том же году Россия возвела еще несколько крепостей — Черноморецкий, Черноярский, Верблюжский, Осморыжский, Убинский, Семиярский форты, создавая основу для трех военно-политических линий - Сибирской, Иртышской и Колыванской.
Наряду с Абаканским острогом (1707 г.), Бикатунской крепостью (1709 г.) эти укрепления с хорошо обученными гарнизонами, обилием орудий, стратегическим местоположением обеспечивали закрепление за Россией Обь-Иртышского междуречья, вытесняя местных жителей в малоплодородные земли, становясь оплотом колонизации, обезопасив себя казачьими поселениями. При этом, естественно, царизм придавал важное значение недопущению подчинения казахов Джунгарскому ханству, стремясь держать «Киргиз-кайсацкую степь» в орбите политических интересов России.