Система землепользования и обострение аграрного вопроса. Последствия столыпинских аграрных реформ

 

Обострение аграрного вопроса в Казахстане в начале XX в. достигло сво­его апогея. К этому привели прежняя переселенческая политика империи и последующие постановления, направленные на изъятие земель у местного населения. Усиление потока крестьян из европейских районов России вы­нудило правительство открывать для переселения районы Казахстана, зак­рытые ранее. Это относилось, главным образом, к землям Туркестанского генерал-губернаторства, на которых, кроме Семиреченской области, вод­ворение переселенцев было запрещено. Правила «О добровольном пересе­лении на казенные земли в области Сырдарьинскую, Ферганскую и Самар­кандскую» от 10 июня 1903 г. легализовали бывшее фактически незакон­ным до того заселение этих районов.¹¹⁵ Характерно, что при обсуждении этого закона правительственная комиссия опиралась на известное приме­чание к 120-й ст. Степного положения 1891 г. гласившее, что те земли, ко­торые для кочевников могут оказаться излишними, поступают в ведение государственных органов. «Из сопоставления вышеприведенных статей за­кона, - говорилось в комментарии, - нельзя не прийти к заключению, что на основании ныне действующих законов государство имеет полное право располагать по своему усмотрению излишними, за обеспечением кочевни­ков, угодьями, которые надлежит передать в ведение Главного Управления Землеустройства и Земледелия».¹¹⁶ Как было сказано ранее, при рассмотре­нии Степного положения 1891 г., само примечание к 120-й ст. было недо­статочным для юридического обоснования отторжения земель у коренного населения. Тем не менее этот законодательный нонсенс переносился из за­кона в закон.

Как и в прежних постановлениях, касавшихся стратегически важ­ных для государства регионов, Туркестанский край предполагалось за­селять лицами православного вероисповедания (исключение было сде­лано для раскольников) с учетом их преимущественного и хозяйствен­ного положения, т.е. достаточно обеспеченными людьми. Существенно ограничивался подушевой надел - до 3 дес. орошаемой земли, зато вы­гонной и пастбищной земли оставлялось по потребности. Переселенцы обеспечивались налоговыми льготами в течение 8 лет и освобождались от воинской службы.

Большое значение для усиления свободы миграций сыграли «Времен­ные правила о переселении сельских обывателей и мещан-землевладель­цев» от 6 июля 1904 г., которые имели силу закона.¹¹⁷ Согласно новым правилам разрешался свободный выезд крестьян с прежних мест посе­ления без разрешения правительственных органов, как то предписыва­лось Положением 1889 г.

Однако, несмотря на все усилия правительства, переселенческое движе­ние по-прежнему шло больше стихийно, чем организованно. Так, число самовольных переселенцев в 1905 г. составляло по Акмолинской области 54,7% от общего количества, по Семипалатинской — 61,5%, по Тургай-ской — 88,6%.¹¹⁸ Поэтому в целом нельзя согласиться с тем, что с начала XX в. переселенческое движение приняло организованный характер.¹¹⁹ От­дельные исследователи приходят к выводу, что «несмотря на массу узако­нений и распоряжений по переселенческому делу, правительству не уда­лось достаточно воздействовать на самовольное переселение, и число са­мовольных переселенцев из года в год возрастало».¹²⁰ «Правительство не руководит процессом, оно регистрирует его события, запоздало реагируя на них», - это сказано о попытках правительственных органов придать кре­стьянской колонизации Казахстана рамки закона.¹²¹

В Казахстане с конца XIX в. работали землеотводные партии, которые должны были нарезать переселенческие участки на землях, определенных как «свободные». Так называемые «свободные земли» подлежали определе­нию экспедицией по исследованию степных областей, иначе - экспедицией Ф. А. Щербины. Работа экспедиции еще в годы ее работы вызвала много нареканий, особенно относительно норм казахского землепользования. Тем не менее отчасти по этим расчетам с 1893 по 1905 гг. в степных областях было изъято 4 074 180 дес, из них в Акмолинском переселенческом райо­не - 2 550 202 дес, Семипалатинском - 499 566 дес, Тургайско-Уральс-ком - 1 024 412 дес. Всего должно было быть изъято 18 млн дес.¹²² Однако эти цифры скоро перестали удовлетворять правительство. Встал вопрос о пересмотре норм казахского землепользования в сторону их уменьшения и о необходимости нового экспедиционного обследования. Впрочем, разда­вались голоса против даже придания какой-либо научности при выработке подобных норм. Так, директор департамента земледелия Министерства зем­леделия и государственных имуществ Н. А. Крюков на совещании по воп­росу о землеустройстве казахов выступил против всяческих исследований в

Степном крае, против земских статистиков вообще, мотивируя это тем, что «кочевой быт должен быть уничтожен и все кочевники должны быть вдви­нуты в определенные границы земельных владений», ибо «кочевой быт... иными словами ничем нестесняемое бродяжничество».¹²³ Такое его мнение было записано как «особое» и вопреки ему были организованы несколько экспедиций в Акмолинской и Семипалатинской областях, Тургайско-Ураль-ском переселенческом районе, отдельных уездах. В материалах этих экс­педиций содержался вывод о том, что земельные нормы экспедиций Ф. А. Щербины завышены, что кочевникам-казахам ни к чему большие про­странства, т.к. они повсеместно переходят к оседлости и земледелию. В итоге, если по данным экспедиции Ф, А. Щербины минимальные нормы земле­пользования для казахских хозяйств в зависимости от региона и прочих ус­ловий составляли 110-209 дес, а максимальные 187-510 дес., то по данным повторных экспедиций 1904-1908 гг. они были соответственно 70-125 дес. и 119-219 дес.¹²⁴ Таким образом, понижение шло от 36-40% до 36-57%. В течение нескольких лет вся территория Казахстана была разбита на пять переселенческих округов: Акмолинский, Семипалатинский, Тургайско-Уральский, Семиреченский, Сырдарьинский. Во главе района стоял заве­дующий, который отчасти подчинялся местной администрации в лице гене­рал-губернатора, а в большей степени - управлению землеустройства и зем­леделия Министерства земледелия и государственных имуществ.¹²⁵ Заведую­щий районом имел в своем распоряжении штат сотрудников различного профиля, а также чиновников на местах в подрайонах.

Несмотря на, казалось бы, организованный подход, изъятие земель у ка­захского населения в большинстве случаев шло самым грубым и беззакон­ным образом. Пытаясь обосновать необходимость отчуждения у коренных жителей Жетысу зимовок и пашен, ранее запрещенных к изъятию, заведу­ющий Семиреченским переселенческим районом С. Н. Белецкий утверж­дал, что это государственные земли, лишь предоставленные казахам во вре­менное и условное пользование, и если потребовалось образовать «пересе­ленческий участок, необходимо часть их (аулов — Ред.) переместить, осво­бодив место для участка и сгустить киргизские зимовки в других местах». ¹²⁶ Исходя из этих же принципов, генерал-губернатор Кондратович в 1907 г. прямо предписывал землеустроительным партиям в Жетысу «временно де­лать некоторые возможные отступления от законного порядка проектиро­вания участков».¹²⁷ Те же земли, на которые перемещали казахские аулы, по свидетельству ревизии сенатора К. К. Палена по Туркестанскому краю, были каменистой, негодной к орошению степью.¹²⁸ «Известное количество удоб­ных киргизских земель, - писала «Киргизская степная газета», - давно уже занято селениями, и помимо этого, наилучшие участки из остальных зе­мель начинают переходить в пользование к переселенцам из России. Бед­ные киргизы, вследствие ограниченности земельных угодий, поневоле пе­рестанут кочевать в более или менее скором будущем».¹²⁹ В другом номере этой же газеты отмечалось, что «заметен ежегодный и постоянный упадок благосостояния кочевников» и что «причина этого явления, вероятно, кроет­ся в недостатке поземельных угодий: скот приходится пасти зимою на тех же пастбищах, где он пасся летом и осенью».¹³⁰

Следует отметить, что сложные и запутанные земельные отношения и казахском обществе начали складываться еще раньше. Процесс отторжения общинных земель отдельными общинами или индивидуумами шел на протяжении многих десятилетий и получил юридическое обоснование в ряде постановлений царской администрации. Земельные споры усугубило, преж­де всего, административное деление степи на волости, которое не учитыва­ло родового землепользования. «Вот почему получалась такая страшная путаница в землепользовании киргиз, — делал вывод один из современни­ков, - и теперешняя волость, разделенная по владению киргиз, представля­ет несообразную картину каких-то изрезанных земельных лоскутков. О равномерности владения... наконец, просто соотношения количества деся­тин во владении одного рода с населением и скотом не может быть и речи».¹³¹ В «Уставе о сибирских киргизах» 1822 г. § 172 гласил, что «каждому кирги­зу, который пожелает производить хлебопашество или иметь другие на ме­сте хозяйственные заведения, отводить для сего по 15-ти десятин надушу».¹³² Эти земли передавались по наследству как недвижимая собственность. По­ложение 1886 г., а затем и Положение 1891 г., развили и закрепили этот прин­цип землепользования в казахском обществе (см. § 4 гл. ХШ). Все этапы обособления земли довольно подробно описаны Т. И. Седельниковым, в течение семи лет служившим землемером и статистиком переселенческого управления, депутатом I Государственной Думы.¹³³ Он писал, что после 1868 г. оседлые казахи, поняв выгоду своего положения, обозначали часть летовочных территорий, находившихся до того в общественном пользова­нии, как посевы, покосы, места поселений. Особенно этим пользовались богатые и влиятельные роды. Так, использовав законы, они лишали своих сородичей удобных для кочевки земель. Из-за массы жалоб на захват зе­мель местная администрация созывала множество съездов, где решались спорные земельные вопросы. Однако чаще всего решения съездов не вы­полнялись, а местные административные органы предпочитали занимать сторону оседлых общин, внося тем самым еще больший раздор в поземель­ные отношения. Подобные же явления захвата общинных земель наблюдал и Л. К. Чермак, в течение ряда лет проработавший в экспедиции по иссле­дованию степных областей. Он отмечал, что на летовочных пространствах общинного пользования отдельные хозяева производили запашку, а затем, согласно статьи 125 Степного положения 1891 г., объявляли ее наследствен­ной собственностью. «И в материалах экспедиции, - заключал Л. К. Чер-мак, — попадаются указания, что только с подобной целью распахано та­кое-то урочище, закрепленное затем русскою властью за захватчиком.»¹³⁴ «Отдельные кибитковладельцы, - писала «Киргизская степная газета, -имеют неограниченное право на пользование обрабатываемой землею лишь для собственных потребностей» и основанием для этого служило опять-таки Степное положение.¹³⁵ Отторжение земель сильными у слабых шло и на уровне общин. Так, в Кокчетавском уезде Акмолинской области две трети общин имели нехватку земель, тогда как оставшаяся треть была обеспечена землями выше средних данных. Земельные площади высшей группы пре­вышали площади низшей группы в 41 раз.¹³⁶

Одной из существенных причин, осложнявших поземельные отноше­ния в Казахстане, была принадлежность части земель казачьим войскам. К 1917 г. Оренбургское войско имело св. 7,4 млн дес. земли, Семиречен-ское - 681,5 тыс. дес, Сибирское - 4,9 млн дес, Уральское - 6,4 млн дес, Астраханское - св. 808 тыс дес¹³⁷ Земли были разного качества, часть казачьих станиц, например, Сибирского войска, располагалась в районах, не­пригодных для земледелия. Но значительная часть земель была занята каза­ками у местного населения на выбор и представляла собой удобные и пло­дородные земли. Так, к 1902 г. семиреченское казачество владело 26,4% всех орошаемых земель Семиреченской области, причем раньше эти земли при­надлежали казахам.¹³⁸ Три четверти земли Сибирского казачьего войска от­носилось к удобным для земледелия землям, и из этого количества на каж­дого казака приходилось по 76,6 дес.¹³⁹ Из-за необходимости несения воен­ной службы и особенностей ведения хозяйства казачество слабо занима­лось земледелием, предпочитая сдавать земли в аренду. Такая система арен­дных отношений сложилась в Павлодарском уезде еще с 1839 г., когда 10-верстная полоса вдоль Иртыша была отмежевана Сибирскому казачье­му войску. С 70-х гг. XIX в. из этих земель стали выдаваться в виде пенсии личные наделы офицерам и чиновникам войска. К началу XX в. 7788 казах­ских хозяйств с 43 690 чел. за неимением собственных зимовок жили на землях, арендованных в основном у Сибирского казачьего войска и час­тично у Алтайского горного округа. 52% казахов-арендаторов арендовали земли, принадлежавшие офицерам, 36% - юртовые, т.е. казачьи общинные наделы. Вначале арендная плата была сравнительно невелика, но со време­нем крестьяне-переселенцы оказались более платежеспособны и стали пе­ребивать получение арендных площадей казахами. Это вызвало рост аренд­ной платы. Так, в XX в. плата за аренду у казачьих земель ежегодно возрас­тала в 2-3 раза.¹⁴⁰ Казахским хозяйствам становилось не под силу арендо­вать земли для зимовок. Казачье землепользование создавало трудности и для крестьян. Так, в 1916 г. в Степном крае крестьяне пользовались 8% зе­мель, на которых засевали 61% всех посевных площадей, тогда как казаки, владея 6,8% земель, засевали всего 19% от всех посевных площадей.¹⁴¹ По расчетам степного генерал-губернатора, на казачьих землях можно было разместить 37 тыс. крестьян-переселенцев, однако Николай II не согласил­ся с этим, заявив, что «земли войсковые должны оставаться навсегда войско­выми».¹⁴²

На фоне сложных поземельных отношений в Казахстане развернулось проведение столыпинской аграрной реформы, целью которой было усиле­ние переселенческого движения.

П. А. Столыпин, председатель Совета министров и министр внутренних дел в 1906-1911 гг., выработал принципы модернизации страны, первым условием которой было сделать крестьянина собственником земли. Суть аграрной политики П. А. Столыпина выражена в трех законодательных ак­тах. Это Указ для рассмотрения Сенатом «О дополнении некоторых поста­новлений действующего закона, касающихся крестьянского землевладения и землепользования» от 9 ноября 1906 г., который был дополнен и перера­ботан во II Государственной Думе в закон «Об изменении и дополнении некоторых постановлений о крестьянском землевладении» от 14 июня 1910 г. 29 мая 1911 г. был принят закон «О землеустройстве». Проведение мероприятий по аграрной реформе началось с 1906 г. после принятия Указа Сенатом. С 1 января 1907 г. отменялись выкупные платежи за надельные земли, которые крестьяне должны были платить при выходе из общины. Этим было снято главнейшее ограничение для свободного выезда крестьян с мест прежних поселений. Указ декларировал «право свободного выхода из общины, с укреплением в собственность отдельных домохозяев, перехо­дящих к личному владению, участков из мирского надела».¹⁴³ Кроме того, в законе 1910 г. в пункте 42 специально оговаривалось, что переселившиеся на земли азиатской России через два года со дня их окончательного при­числения к новому поселению утрачивают право претендовать на общин­ную землю в местах выхода.¹⁴⁴ Таким образом столыпинская аграрная ре­форма освободила крестьян-общинников и дала им свободу миграции: пре­доставила право личного землепользования, ограничила возможность об­ратного возвращения переселенцев на родину в случае неудачи на новом месте. Одним из последствий реформы стала массовая миграция крестьян­ства на окраины, в частности, в Казахстан. Общее количество земель, изъя­тых в Казахстане для переселения, значительно разнится по разным сведе­ниям. Так, поданным, опубликованным в 1917 г. компетентным чиновни­ком переселенческих органов В. А. Тресвятским, в Степном крае к 1916 г. из 106 млн дес. обследованных земель 30 млн дес, т.е. около одной трети, было отнесено к так называемым излишкам и предназначалось к изъятию у казахов.¹⁴⁵ Однако по подсчетам А. Б. Турсунбаева, произведенным по «Об­зорам землеустройства и переселения за Уралом», за период 1906—1915 гг. в Акмолинском, Семипалатинском и Тургайско-Уральском переселенческих районах реально было изъято 15,8 млн дес. казахских земель. К тому же в Семиреченском переселенческом округе было изъято 3,3 млн дес, в Сырда-рьинском - 2,5 млн дес. Итоговая цифра составила 21 206 187 дес.¹⁴⁶ Эти же данные приведены Б. С. Сулейменовым.¹⁴⁷ Изъятые у местного населения земли составили 9111 участков. Но на практике заселялись не все отведен­ные для переселенцев участки. Многие переселенческие участки планиро­валось заселить в будущие 10-15—20 лет. Так, в Зайсанском уезде крестья­не, минуя выделенные для них участки, «устремились на поливные пашни в Китай».¹⁴⁸ И таких случаев было множество. Очевидно, истинную площадь земель, занятых переселенцами, установить невозможно, особенно из-за большого количества самовольных поселений. Но помимо отмежеванных в переселенческий фонд земель, из землепользования казахов были исклю­чены земли для казачьих войск, под лесные дачи и другие казенные надоб­ности, под расположение городов и железных дорог. Общий объем изъятых земель вместе с переселенческим фондом составил более 45 млн дес.¹⁴⁹ По уездам и областям Степного края процент изымаемых земель распределял­ся неравномерно. Так, в Омском уезде это было 52% от всех земель, в Ак­молинском - 73%, в Кустанайском - 54% и т.д.¹⁵⁰ Нетрудно заметить, что чем больший процент земель подлежал изъятию, тем удобнее были эти зем­ли в земледельческом отношении. Эту закономерность отмечали и сами чи­новники Переселенческого управления, когда писали, что «наибольшее ко­личество излишков находится в уездах, расположенных в северной, наибо­лее плодородной зоне с черноземными и темно-каштановыми почвами».¹⁵¹

Однако даже такие земельные массивы не могли вместить всех желаю­щих. Этому способствовала неразбериха с выделением земельных участков, сопровождавшая все переселенческое движение. С 1906 по 1915 гг. в пере­селенческие районы Степного кран прибыло 580 587 чел. (учтены лишь души мужского пола). Из них 47% направлялось в Акмолинский переселенчес­кий район, 38% - вТургайско-Уральский, 15% - в Семипалатинский.¹⁵² Если же проследить динамику численности переселенцев по годам, то видно, что

первый же год после выхода указа 1906 г. дал небывалый всплеск. В 1906 г. в Степной край приехало 25 100 душ мужского пола, а в 1907 г. уже 80 360 душ. Уровень переселения держится на этой отметке с не­большими колебаниями в 1908 г. и 1909 г., затем волнообразно понижа­ется и повышается, и к 1914 г. падает до 53 360 душ.¹⁵³ Видно, что в пер­вые годы проведения реформы определенная часть крестьянства евро­пейской России связывала свои надежды на улучшение жизненных ус­ловий с переездом в Казахстан. Сокращение количества переселенцев иллюстрирует неудачный итог реформы. Об этом же говорит и значи­тельный отток переселенцев. Так, от 20 до 34% переселенцев в 1906-1915 гг. ежегодно возвращались обратно.¹⁵⁴

Неудачу потерпела и одна из идей реформы П. А. Столыпина о разруше­нии общины и создании хуторских хозяйств. Сама идея о развитии фермер­ства в стране была позитивной.¹⁵⁵ Но в условиях Казахстана, на неосвоен­ных землях, в крестьянской среде, наоборот, возросла роль общины как гаранта выживаемости.

Печальным итогом реформы стало массовое обезземеливание казах­ского населения, обнищание, и, как следствие, возрастание социальной напряженности. Стихийные акты протеста выразились в избиения хо­зяев, представителей власти, отказах от уплаты налогов, угоне скота, потраве посевов и др. Коренные жители, лишившись исконных земель, пытались защитить свои права законными методами — подачей проше­ний, огромное количество которых отложилось в архивных фондах. В январе 1913 г. Исимболат Доспаев и Гали Усманов от имени своего аула жаловались заведующему переселенческим делом Тургайско-Уральско-го района, что «лучшие земли киргизов аула № 4 Чингирлаувской воло­сти были изъяты под переселение, оставленные же в пользу наших до­верителей земли не отличаются таким достоинством» и просили о при­резке участков.¹⁵⁶ В ответ на это прошение, как практически и на все остальные, последовал отказ.¹⁵⁷

В то же время и значительная масса переселенцев была недовольна соб­ственным землеустройством. Крестьяне пос. Карачаевский Полтавской волости Актюбинского уезда Тургайской области писали заведующему пе­реселенческим отделом, что после поселения на отведенные им участки «у нас земли оказалось для обработки хлеба совсем малое количество удоб­ной» и из записанных на каждого 12 десятин пригодны для пашни едва 4 десятины.¹⁵⁸ В итоге практически повсеместно возникали споры и столкно­вения из-за землепользования как между переселенцами и казахами, так и в среде местного населения. Так, крестьяне пос. Белоярского и Каменского, самовольно поселившись на землях казахов Кин-Аральской волости Кус-танайского уезда, вначале арендовали у них земли, а потом, прослышав про крестьянские захваты земель в России периода 1905—1907 гг., вознамери­лись насильно захватить у местных жителей облюбованные участки. Такую же участь они уготовили и землям казаков пос. Луганского. Для осуществ­ления этих воинственных целей ждали каких-то «очень отчаянных людей» из России.¹⁵⁹

Земельные утеснения и смещение традиционных кочевых путей вызва­ли массу конфликтов и в среде кочевого населения. Зачастую они заканчи­вались трагически, как это было, например, в 1907 г. в Иргизском уезде

Тургайской области, где в результате спора из-за урочища Каракуль, ис­пользуемого как кузеу, погибло два человека.¹⁶⁰

Злоупотребления же чинов переселенческих районов были безмерны. Крестьяне с. Арал-Тюбе Джаркентского уезда Семиреченской области два года ждали выплаты денежных ссуд для обзаведения хозяйством и, совсем обнищав, поехали к заведующему водворением Джаркентского подрайона Теплову, долго ждали его, а он «...отворил двери и еще дополнял свою ру­гань, пока не упали две женщины и один крестьянин на колени перед ним как перед Богородицей и просили выдачи пособия, умоляя его, что малые дети голодом и в холоде остались в деревне. А г. Начальник захлопнул дверь с руганью и мы ушли».¹⁶¹

Надо сказать, что проблемы переселенческой политики широко об­суждались общественностью страны, что выразилось в массе публика­ций разного толка. Этот аспект как составная часть аграрной политики правительства весьма бурно дебатировался в Государственной Думе. Решение аграрного вопроса перекликалось с рассмотрением политичес­ких прав народов, населявших окраины Российской империи. Это объяс­нялось тем, что правительство видело возможность ликвидировать кре­стьянское безземелье в России путем массового переселения бедноты на восток. Интересы местных жителей не учитывались совершенно. О защите интересов как казахского населения, так и русских переселен­цев заявил на заседаниях I Государственной Думы (1906 г.) депутат от Оренбургской губ. Т. И. Седельников, который обратил внимание, что «сотни тысяч киргизов являются безземельными в буквальном смысле слова, а если возьмем малоземельных киргизов, то их наберется не ме­нее миллиона».¹⁶² Часть правых депутатов, как, например, кн. Голицын, по-прежнему настаивала на «усилении всеми возможными способами пе­реселенческого дела». Против этого положения резко выступил Т. И. Се­дельников, который открыто сказал, что переселение разоряет как бед­нейшую часть тех крестьян, которые решились на переезд, так и тех местных жителей, у которых насильственно отобрали землю для этих переселенцев.¹⁶³ И во II Государственной Думе (1907 г.) в центре обсуж­дения стоял аграрный вопрос. Часть правых депутатов выступила в за­щиту столыпинского закона от 9 ноября 1906 г. Однако депутаты от Казахстана противостояли этим взглядам. Депутат от Уральской облас­ти И. И. Космодамианский объявил Столыпина «противником всего за­конодательного собрания, всей страны и всего русского народа», ибо «правительство рекомендует переселиться и заселить киргизские зем­ли... нисколько не считаясь с последствиями своей политики».¹⁶⁴ С кри­тикой методов переселения выступил член аграрной комиссии Б. Кара­таев, который назвал этот процесс как «насилие сильного над слабым».¹⁶⁵ В III Государственной Думе (1908 г.) казахское население было лишено даже представительства. Между тем, предыдущие думские дебаты о на­рушении земельных прав казахов настолько привлекли внимание, что бюджетная и переселенческая комиссии Думы внесли в правительство предложение о скорейшей разработке и принятии законопроекта о зем­леустройстве казахов.¹⁶⁶ До ввода в действие такого закона (который так и не вышел в свет) мусульманская фракция III Думы в лице депутата от Закавказья Хас-Мамедова заявила, что переселение в Казахстан «во имя справедливости вековых прав киргизского населения на земле, находя­щейся в пользовании его, и гуманности» должно быть прекращено до тех пор, пока не будут устроены все коренные жители.¹⁶⁷ Другие депута­ты напомнили о тяжелом положении переселенцев и прямо потребова­ли от правительства изменить переселенческую политику.¹⁶⁸

Между тем, часть депутатов, защищая интересы правящих кругов, пыта­лась изобразить картину в улучшенном виде. В 1909 г. Жетысу специально посетил депутат А. Трегубов, который «восторженно отозвался о правиль­ной постановке всего переселенческого дела во всей области и, в частно­сти, Верненского подрайона».¹⁶⁹ И это приблизительно в то время, когда заведующий переселенческим делом в Семиреченской области Белецкий сообщал о конкретных случаях голода среди переселенцев, вызванных ис­ключительно неупорядоченным состоянием переселенческого дела.¹⁷⁰

С положением переселенческого дела в Казахстане во всех тонкостях был знаком известный казахский ученый, публицист и политический дея­тель А. Н. Букейханов. Он принимал деятельное участие в работе экспеди­ции Ф. А. Щербины, избирался депутатом I Государственной Думы. Почти во всех своих работах — научных монографиях или газетных статьях он рас­сматривал последствия крестьянской колонизации степи, отделяя от этого процесса собственно правительственную аграрную политику. С глубокой иронией пишет он о «ни в чем не сомневающихся людях», которые, сидя в Петербурге, играют землями Казахского края, «введя в практику за­чет нескольких десятин неудобной земли за удобную».¹⁷¹ Сопоставляя многочисленные факты переселения крестьян в засушливые степи и солонцы, А. Н. Букейханов предрекал, что «сочтены дни переселенческой политики правительства, предлагающего безземельному голодному народу безводные киргизские степи».¹⁷² Защищая интересы своего народа, он пи­сал, что «киргизы находят ненормальным то, что происходит в настоящее время при отрезке переселенческих участков... Производители работ заме-жовывают в участки наиболее ценные для скотоводства угодия: покосы, зимние пастбища, пашни, лучшие водопои...оставляют киргизам камни, солонцы, болота, безводные степи».¹⁷³

Наконец, официальными органами было признано, что переселение не сыграло той роли, которая ему отводилась. Комиссия по вопросам пересе­ления и колонизации в августе-сентябре 1917 г. обсудила положение пере­селенческого дела в стране и пришла к выводу, что «земледельческая коло­низация... пришла как бы в тупик. Настал конец старому благодушному переселению».¹⁷⁴ Сам термин «переселение» предлагалось раз и навсегда за­менить на «колонизацию». Колонизационная политика теперь исходила из общего плана оживления экономики страны, большую роль в этом должны были сыграть окраины. Решающее значение придавалось промышленной колонизации, что должно было поднять и сельское хозяйство. Переселяю­щийся элемент, по определению комиссии, должен быть вне сословий, об­ладать нужным запасом материальных средств, энергией и предприимчиво­стью. Известные события в октябре 1917 г. помешали осуществлению этого плана. Однако, очевидно, что Казахстан, как и другие окраины империи, ждала жестокая и прагматичная система колонизации, в которой даже не упоминалось об интересах местного населения.

Хорошо известно, что аграрное переселение сыграло роль детонатора в

социально-экономической сфере жизни Казахстана. О массовом отторже­нии казахских земель в пользу переселенцев и о негативных последствиях этого процесса уже было сказано выше. Вместе с тем, переселение кресть­ян из земледельчески развитых районов России принесло в Казахстан зна­чительные трудовые и материальные ресурсы, способствовало хозяйствен­ному освоению новых земель.

¹ Алексеенко Я. В. Население дореволюционного Казахстана. А., 1981, с. 94.

² Победа Советской власти в Средней Азии и Казахстане. Ташкент, 1967, с. 64.

³ Сулейменов Б. С Аграрный вопрос в Казахстане последней трети XIX — начала XX вв. (1867-1907 гг.). А., 1963, с. 35.

⁴ Там же.

⁵ Бекмаханов Е. Б. Присоединение Казахстана к России. М, 1957, с. 198.

⁶ АлампиевП. М, Ликвидация экономического неравенства народов Советского Востока и социалистическое размещение промышленности: (Исторический опыт Казахской ССР). М., 1958, с. 126-127.

⁷ Галузо П. Г. Социальные отношения в казахском ауле и переселенческой деревне Казах­стана в начале XX в. //Казахстан в канун Октябрьской революции. А., 1968, с. 38—39; Алексе­енко И. В. Указ.работа, с. 94-95.

⁸ См.: КПСС в резолюциях, т. 2, с. 252.

⁹ Бекмаханова И. Е. Многонациональное население Казахстана и Киргизии в эпоху капи­тализма. М., 1986, с. 243.

¹⁰ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 4, с. 86.

¹¹ Алампиев П. М. Указ. работа, с. 90-91.

¹² Там же, с. 92-94.

¹³ Фридман Ц. Л. Иностранный капитал в дореволюционном Казахстане. А., 1960, с. 15-20.

¹⁴ Там же, с. 23-24.

¹⁵ Гак же, с. 25-38.

¹⁶ Казахстан в канун Октября: Сб. статей. А., 1968, с. 205.

¹⁷ Алампиев П. М. Указ. работа, с. 94.

¹⁸ Казахстан в канун Октября, с. 164—167.

¹⁹ Там же, с. 171-172, 202-204 идр.

²⁰ Подсчитано на основе данных книги Е. Б. Бекмухамстова «Цветная металлургия и гор­ное дело дореволюционного Казахстана» (А., 1964, с. 164-165).

²¹ Казахстан в канун Октября, с. 171-172.

²² Маликов Ф. Февральская буржуазно-демократическая революция в Казахстане. А., 1972, с. 47-48.

²³ Дильмухамедов Е., Маликов Ф. Очерки истории рабочего класса лоре вол юционного Ка­захстана. А., 1963, с. 39.

²⁴ Алампиев П. М. Указ. работа, с. 96; Дильмухамедов £., Маликов Ф. Указ. работа, с. 36-40.

²⁵ Алампиев П. М. Указ. работа, с. 96.

²⁶ Фридман Ц. Л. Иностранный капитал, с. 39—52.

²⁷ Шаукенбаев Т. Урало-Эмбенский нефтяной район. А., 1961, с. 16; Машков Ф. Указ. ра­бота, с. 54.

²⁸ Алампиев П. М. Указ. работа, с. 97.

²⁹ Там же, с. 97-98.

³⁰ Казахстан в канун Октября, с. 151 — 154.

³¹ Алампиев П. М. Указ. работа, с. 99.

³² Казахстан в канун Октября, с. 155—156.

³³ Там же, с. 253.

³⁴ Там же.

³⁵ Дильмухамедов £., Маликов Ф. Указ. работа, с. 18; История Чимкентского химико-фар­мацевтического завода им. Ф. Э. Дзержинского. Чимкент, 1958, с. 20.

³⁶ Казахстан в канун Октября, с. 158-161.

³⁷ Дильмухамедов Е., Маликов Ф. Указ. работа, с. 24-29.

³⁸ Кислинский Н. А. Наша железнодорожная политика по документам архива Комитета Министров (Исторический очерк под ред. Кулемзина). СПб., 1902, т. 2, с. 170-172.

³⁹ Саблер С. В., Сосновский И. В. Сибирская дорога в ее прошлом и настоящем. СПб., 1903, с. 12-13, 24, 81, 93, 96 и др.

⁴⁰ Россия: Полное географическое описание нашего отечества. СПб., 1903, т. 18. Киргизс­кий край, с. 306.

⁴¹ РГИА, ф. 446, on. 31, д. 4, л. 33-37.

⁴² РГИА, ф. 446, оп. 30, д. 7, л. 49; Саблер С. В., Сосновский И. В. Указ. работа, с. 186-187.

⁴³ Азиатская Россия. СПб., 1914, т. 1,с. 545-549; ЦГА, ф. 1,оп. II, д. 92-95.

⁴⁴ Материалы по обследованию казенных железных дорог; Ташкентская ж.д. СПб., 1913,с.123.

⁴⁵ Туркестанские ведомости. 1951, 11 октября, №81; Материалы по обследованию казен­ных железных дорог; Ташкентская ж. д. с. 1-3; Асылбеков М. X. Некоторые вопросы истории строительства Оренбургско-Ташкентской ж.д. //Изв. АН КазССР. Сер. ист., арх. и этногр., 1962, вып. 2, с. 44-51.

⁴⁶ Отчет по постройке северной части Оренбургско-Ташкентской ж.д., ч. 1. СПб., 1908, с. 1-2, 4; РГИА, ф. 446, on. 31, д. 20, л. 69 и об.; ф. 273, оп. 12, д. 398, л. 47 и об.

⁴⁷ Степь. (Троицк). 1909, 16 апреля.

⁴⁸ Степь. 191 1, 4 января, 15, 20 октября и 15 ноября.

⁴⁹ РГИА, ф. 1157, оп. 1,д. 31, л. 2.

⁵⁰ Степь. 1909, 16 апреля.

⁵¹ ЦГА РУз., ф. 1, оп. 2, д. 1725, л. 29-210, 219-224, 250 и др.; д. 1726, л. 62 и др.

⁵² Дахшлейгер Г. Ф. Турксиб — первенец социалистической индустриализации. А., 1958, с. 1.

⁵³ РГИА, ф. 291, on. 1,д.22,л. 1-27.

⁵⁴ Там же; ЦГА РК, ф. 64, оп. 1, д. 12886, л. 20.

⁵⁵ Отчет по постройке южной части Оренбургско-Ташкентской железной дороги. СПб., 1908, с. 30.

⁵⁶ РГИА, ф. 268, оп. 8, д. 31,л.53;оп. 1, д. 21, л. 1-27; ф. 268, оп. 1,д. 1131, л. 213; д. 1086, л. 25.

⁵⁷ЦГАРК,ф. 17,оп. 1,д.2,л. 183-184, 192-193; Район железной дороги Петропавловск-Спасский завод в экономическом отношении. СПб., 1914, с. 257-258.

⁵⁸ Казахстан за 40 лет: Статсборник. А., 1960, с. 225-230.

⁵⁹ Обзор Семипалатинской области за 1886 г. Семипалатинск, 1887, с. 26—27; Обзор Семи­палатинской области за 1894 г. Семипалатинск, 1895, с. 17-18; Обзор Семипалатинской обла­сти за 1897 г. Семипалатинск, 1898, с. 30.

⁶⁰ Обзор Сырдарьинской области за 1910 г. Ташкент, 1911, с. 122; Обзор Сырдарьинской области за 1911 г. Ташкент, 1912, с. 133.

⁶¹ Обзор Семипалатинской области за 1894 г., с. 17—18.

⁶² См.: Восточное обозрение. 1895, № 61 Социалиста Казакстан, 1960, 12 ноябрь.

⁶³ Тургайская газета. 1901, 24 марта.

⁶⁴ Подсчет произведен по данным газеты «Туркестанские ведомости» (1902.12 мая, 20 июня), а также рапортов с участков дороги: ЦГИАП, ф. 346, д. 359, л. 1 — 154 и др.

⁶⁵ Оренбургская газета. 1902, 19 июля.

⁶⁶ Тургайская газета. 1901, 24 марта.

⁶⁷ Туркестанские ведомости. 1903, 4 мая; 1904, 3 марта.

⁶⁸ Обзор Семипалатинской области за 1894 год. Семипалатинск, 1895, с. 17—18; Материалы по киргизскому землепользованию. Акмолинская область. Омский уезд, т. 11. Омск, 1902, с. 65 — Там же. — Сырдарьинская область. Перовский уезд. Ташкент, 1912, с. 96. — Там же. — Казалинский уезд. Ташкент, 1913, с. 72.

⁶⁹ Хворостянский П. Очерки экономического благосостояния поселков Кустанайского уез­да. Омск, 1911.

⁷⁰ Материалы по обследованию переселенческого хозяйства в Туркестанском крае. Таш­кент, 1909, т. 2; Русские селения в Чимкентском уезде Сырдарьинской области, с. 19—25.

⁷¹ Обзор по Акмолинской области за 1894 г. Омск, 1895, с. 50; Обзор Семипалатинской области за 1895 год. Семипалатинск, 1897, с. 37-38.

⁷² Обзор Акмолинской области за 1901 г. Омск, 1903, с. 29; Обзор по Сырдарьинской обла­сти за 1913 год. Ташкент, 1915, с. 93-94.

⁷³ ЦГИАП, ф. 1396, оп. 1, д. 216, л. 24.

⁷⁴ Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 23, с. 341.

⁷⁵ Алексеенко Н. В. Население дореволюционного Казахстана, с. 79.

⁷⁶ А сшбеков М. X. К вопросу о влиянии железных дорог на экономику дореволюционного Казахстана //Изв. АН КазССР. Сер. обществ, наук. 1964, № 1, с. 55.

⁷⁷ Там же.

⁷⁸ Здесь и далее под служащими надо понимать всех работающих на железных дорогах, в том числе и рабочих.

⁷⁹ РГИА, ф. 273, оп. 12, д. 431, л. 22-23.

⁸⁰ РГИА, ф. 1396, оп. 1,д. 216, л. 22, 24 об; Революционное движение в Казахстане в 1905— 1907 гг.: Сб. документов и материалов/Под ред. И. С. Гороховодатского, А. Каиргельдина, Б. С. Сулейменова. Сост. Ф. Н. Киреев, Т. П. Губа, Ф. И. Колодин. А., 1956, с. 29-30.

⁸¹ ЦГА РК, ф. 95, оп. 1, д. 364, л. 35-36.

⁸² ГАОрО, ф. 22, оп. 4, д. 18, л. 38 и об.

⁸³ Труды ЦСУ. 1926, т. 26, вып. 1-2, с. 80.

⁸⁴ Социалистическое строительство Казахской ССР за 20 лет. А., 1940, с. 13.

⁸⁵ Нусупбеков В. Формирование и развитие советского рабочего класса в Казахстане. А., 1966, с. 38; Асылбеков М. X. Железнодорожники Казахстана в первой русской революции (1905— 1907). А., 1965, с. 36.

⁸⁶ Мозгунова Е. А. О численности и составе промышленных рабочих в Казахстане накануне Октябрьской революции //Изв. АН КазССР. Сер. истории, археологии и этнографии. 1959, вып. 2(10), с. 41-50.

⁸⁷ Асылбеков М. X. Железнодорожники Казахстана, с. 36.

⁸⁸ По данным Е. Дильмухамедова, Ф. Маликова, число рабочих на промышленных пред­приятиях Казахстана в 1916-1917 гг. превышало 65 тыс. человек, в горнодобывающей - 20 тыс., нефтяной — 5 тыс. и на соляных промыслах 5 тыс. человек. См.: Дильмухамедов Е. Д., Маликов Ф. Указ. работа, с. 267.

⁸⁹Заорская В. В., Александр К. А. Промышленные заведения Туркестанского края. Пг., 1915, с. 29-30.

⁹⁰ Там же,

⁹¹ Там же, с. 43.

⁹² Пясковсшй А. В. Революция 1905-1907 гг. в Туркестане. М., 1958, с. 25.

⁹³ Маликов Ф. Указ. работа, с. 68.

⁹⁴ РГИА, ф. 273, оп. 12, д. 527, л. 5-6.

⁹⁵ РГИА, ф. 276, оп. 12, д. 527, л. 7-9.

⁹⁶ ГАОмО, ф. 270, оп. 1, д. 40, л. 5-9.

⁹⁷ Обзор Акмолинской области за 1907 г. Омск, 1908, с. 27.

⁹⁸ Заорская S. В., Александр К. Л. Промышленные заведения Туркестанского края. Табл. 2.

⁹⁹ Там же, табл. 5, с. 52.

¹⁰⁰ Там же, с. 53.

¹⁰¹ Асылбеков М. X. Железнодорожники Казахстана, с. 39—40.

¹⁰² РГИА, ф. 229, оп. 4, 1908, л. 49.

¹⁰³ ГАОрО,ф. 146, оп. 1, 1917, д. 7, л. 1-3, 20 и др.

¹⁰⁴ РГИА, ф. 1396, оп. 1, 1908, д. 216, л. 23 об.

¹⁰⁵ Степной голос. 1905, № 17.

¹⁰⁶ См.: Рабочее движение в Казахстане в 1907-1914 гг. А., 1957, с. 472-473.

¹⁰⁷ Асылбеков М. X. Железнодорожники Казахстана, с. 42-43.

¹⁰⁸ЦТАРК, ф. 10, оп. 1,д. 69, л. 36; Семеновский В. Рабочие на золотых промыслах. СПб., 1908, т. 2, с. 651; Дшьмухамедов К., Маликов Ф. Указ. работа, с. 180.

¹⁰⁹ Алампиев П. М. Указ. работа, с. 107.

¹¹⁰ Асылбеков М. X. Железнодорожники Казахстана, с. 51.

¹¹¹ См.: ДильмухамедовК., Маликов Ф. Указ. работа, с. 136.

¹¹² См.: Маликов Ф. Указ. работа, с. 76-77. ЦГА РК, ф. 9, он. I, д. 86, л. 127. Цит. по: Дильмухамедов К, Маликов Ф. Указ. работа, с. 141.

¹¹³ Маликов Ф. Указ. работа, с. 79-80.

¹¹⁴ Красовский М. Область сибирских киргизов. СПб., 1868, ч. 2, с. 145. Цит. по: Дильмуха­медов Е., Маликов Ф. Указ. работа, с. 164.

¹¹⁵ Переселение и землеустройство в Азиатской России: Сб. законов и распоряжений. Пг., 1915, с. 40.

¹¹⁶ Тамже,с. 112.

¹¹⁷ Сборник узаконений и распоряжений о водворении переселенцев и образовании пере­селенческих участков. СПб., 1907, с. 23.

¹¹⁸ Черников В. С. Крестьянская колонизация Северного Казахстана в эпоху капита­лизма //История СССР. 1982, № 6, с. 135.

¹¹⁹ История КазССР с древнейших времен до наших дней. III том. А., 1979, с. 405.

¹²⁰ ТурсунбаевА. Б. Из истории крестьянского переселения в Казахстан. А., 1950, с. 30.

¹²¹ Черников В. С. Указ. работа, с. 135.

¹²² Переселение и землеустройство за Уралом за 1906-1910 гг. СПб., 1911, с. 47.

¹²³ Особое мнение //Сибирские вопросы. 1908, № 2, с. 29—30.

¹²⁴ Статистико-экономические исследования переселенческого управления: 1893-1909 гг. СПб., 1910, с. 16.

¹²⁵ Переселение и землеустройство в Азиатской России, с. 4-8.

¹²⁶ЦГАРК,ф. 19, оп. 1,д. 1260, л. 31.

¹²⁷ Там же, л. 36.

¹²⁸Пален К. К. Отчет по ревизии Туркестанского края. СПб., 1910, с. 50.

¹²⁹ Киргизская степная газета «Человек, общество, природа». 1888-1902 гг. А., 1994, с. 127.

¹³⁰Тамже,с. 130-131.

¹³¹ Оыпафьев В. Колонизация степных областей в связи с вопросом о кочевом хозяйстве // Зап. Сиб. отд. ИРГО, кн. XVII, вып. 2. Омск, 1896, с. 34.

¹³² Материалы по истории политического строя Казахстана, т. 1. А., 1960, с. 101 — 102.

¹³³ Седельников Т. Борьба за землю в Киргизской степи (Киргизский земельный вопрос и колонизационная политика правительства). СПб., 1907. А., 1991, с. 35—52.

¹³⁴ ЧермакЛ. К. Формы киргизского землепользования//Сибирские вопросы, 1908, №23-24, с. 42.

¹³⁵ Киргизская степная газета, с. 470.

¹³⁶ Материалы по киргизскому землепользованию, собранные и разработанные экспеди­цией по исследованию степных областей, т. 1. Воронеж, 1898, с. 66.

¹³⁷ КазССР: 4-томная Краткая энциклопедия, т. 1, А., 1985, с. 225.

¹³⁸ Талузо П. Г. Аграрные отношения на юге Казахстана в 1867—1914 гг. А., 1965, с. 171.

¹³⁹ Общие сведения о Сибирском казачьем войске. Омск, 1897, с. 17.

¹⁴⁰ Материалы по Киргизскому землепользованию, т. V. Воронеж, 1903, с. 48.

¹⁴¹ Там же, с. 63.

¹⁴² Тресвятпский В. А. Материалы по земельному вопросу в Азиатской России: вып. 1. Степ­ной край, II т., 1917, с. 45, 497.

¹⁴³ ПСЗРИ, т. XXVIII. 1906, отд. 1. № 28528, с. 970.

¹⁴⁴ Там же, т. XXX, 1910, отд. 1. № 33743, с. 749.

¹⁴⁵ Тресвятский В. А. Указ. работа, с. 113.

¹⁴⁶ Турсунбаев А. Б. Указ. работа, с. 61.

¹⁴⁷ Сулейменов Б. С. Аграрный вопрос в Казахстане последней трети XIX - начала XX века. А., 1963, с. 252.

¹⁴⁸ ЦГА РК, ф. 469, оп. 1, д. 590, л. 189 об.

¹⁴⁹ История КазССР, т. III, с. 411.

¹⁵⁰ Тресвятский В. А. Указ. работа, с. 113.

¹⁵¹ Там же, с. 115.

¹⁵² Там же, с. 41.

¹⁵³ Там же, с. 41.

¹⁵⁴ Там же, с. 37.

¹⁵⁵ Рынок и реформы в России: исторические и теоретические предпосылки. М., 1995, с. 68.

¹⁵⁶ЦГАРК,ф. 29, оп. 1, л. 287, л. 7.

¹⁵⁷ Там же, л. И.

¹⁵⁸ Там же, л. 60.

¹⁵⁹ Там же, ф. 25, оп. 1, д. 969, л. 1-3.

¹⁶⁰ Там же, л. 20.

¹⁶¹ Там же, ф. 19, оп. 1, д. 491, д. 68 об.

¹⁶² Государственная Дума. Первый созыв. Стенографические отчеты. Сессия первая, т. 1. СПб., 1906, с. 113-114.

¹⁶³ Там же, с. 203.

¹⁶⁴ Малтусынов С. М. Социально-экономическое и политическое положение Казахстана и Государственная Дума. Дисс... канд. ист. наук, А., 1981, с. 169. ¹⁶⁵ Там же, с. 172.

¹⁶⁶ЦГАРК,ф. 19, оп. 1, д. 64, л. 52, 61 об.

¹⁶⁷ Там же, л. 52-53.

¹⁶⁸ Там же, л. 56.

¹⁶⁹ Там же, ф. 19, оп. 1,д. 116, л. 42.

¹⁷⁰ Там же, д. 57, л. 14.

¹⁷¹ БукейхановА. Избранное. Алматы, 1995, с. 236.

¹⁷² Там же.

¹⁷³ Там же, с. 250.

¹⁷⁴ Материалы по земельному вопросу в Азиатской России, выл. XVIII. Журналы комис­сии по вопросам переселения и колонизации, т. II, 1918, с. 17.

Г л а в а пятая