Теоретические основания классического эволюционизма

Характеристики культурной эволюции Для классического Э. характерна устойчивая совокупность общих исходных до- пущений, на которых базируется идея эволюции. Психическое единство человечества. Этой концепции придерживались практически все представители классического Э. Из нее выводились культурные параллели, обнаруживаемые в истории. Э. Тайлор, Л. Морган, Дж. Фрейзер и др. полагали, что психика человека как такового одинакова во все времена и повсюду. Это допущение остается фундаментальным и для современной культурной антропологии. Однако из него отнюдь не следует, что культурную эволюцию нужно рассматри- вать как разворачивание имманентных психичес ких свойств человека. В классических работах ее в основном трактовали как реакцию человеческих сообществ на внешние условия существования. Это позволяло Тайлору и Моргану объяснять сходство куль- турных черт в различных обществах подобием жизненных условий, а не приписывать, как прежде, неуловимому «герму». Движение от простого к сложному. Это допущение принималось в качестве ло- гического принципа построения эволюционного процесса. Уже в ранней идее «герма» содержалось представление о том, что из простой нерасчлененной целостности «разворачивается» имманентный процесс дифференциации ее потенциала, ведущей к усложнению ее внутреннего строения. В поддержку этого допущения приводились данные археологии и истории, и, по словам Моргана, все они свидетельствуют о том, что человечество в целом последовательно прогрессировало «от низшего к высшему состоянию». Объективными показателями данной направленности процесса считались такие культурные факты, как ремесла, переработка природных материалов, агрикультура, строительство, рациональное познание, моральный кодекс, религия, социальная ор- ганизация и т. п. Г. Спенсер, Э. Тайлор полагали, что в соответствии со степенью их развитости можно объективно и точно упорядочить весь ход культурной эволюции от простого к сложному. Закономерность культурной эволюции. Эволюция человеческой культуры в целом и ее отдельных составляющих изначально считалась закономерным процессом. Это подразумевало, что социальные и культурные институты развиваются одинаково, в одной и той же последовательности у всех народов. Соответственно, задача антропологов состоит в том, чтобы «открыть» движущие силы и механизмы, обусловливающие «законы» культурной эволюции. Из идеи закономерности логически следовало представление о непрерывности человеческой истории. Допущение о том, что настоящее вырастает из прошлого, делало правомерной экстраполяцию предшествующих культурных событий и состояний в настоящее и будущее. При этом без всяких разрывов и непоследовательностей. По словам Тайлора, этого принципа должен придерживаться каждый ученый, желающий понять историю человечества, мир, в котором он живет. В то же время представители классического Э. допускали, что отдельные челове- ческие сообщества в своей реальной истории могут пропускать некоторые стадии общего развития. Это сохраняло эволюционную модель в качестве общей теории при наличии противоречащих ей фактов. Другой способ сохранить такую непрерывность предложил Э. Тайлор, введя в научный оборот теорию пережитков. К ним он относил культурные явления и процессы, сохранившиеся при новом состоянии от предшествующего и потому свиде- тельствующие о том, как происходит процесс развития. Из этого делался вывод, что по «пережиткам» можно реконструировать прошлые состояния общества, понять смысл и значение тех фактов, которые иначе оставались бы в современных обществах необъяснимыми. Такой же точки зрения придерживались Морган, Макленнан и Фрейзер. Форма развития культуры. Классические эволюционисты отказались от трактовки развития культуры в прогрессивистском ключе. И Спенсер, и Тайлор считали, что в человеческой истории можно обнаружить периоды активного подъема, застоя, спада и разложения социокультурных процессов. В то же время они полагали, что в конечном итоге эволюция в целом доминирует над регрессией. Такие идеи имели особое значение для эволюционистов, противостоящих влиятельной в то время кон- цепции «деградационизма», утверждавшей общую тенденцию снижения уровня культуры по сравнению с золотым веком. И хотя к 70-м гг. XIX в. эта точка зрения утратила былой авторитет, она до сих пор периодически высказывается в философских и социально-научных дискуссиях. Развитие не рассматривалось как униформный однолинейный процесс. Хотя его закономерность постоянно подчеркивалась, тем не менее не считалось, что каждое общество проходит через одни и те же последовательные ступени эволюции. Г. Спенсер, Э. Тайлор, Дж. Фрейзер, Дж. Макленнан — все они полагали, что эволюция пред- ставляет собой постоянно расходящиеся и дробящиеся многообразные процессы, осуществляющиеся с различной скоростью. Из этого следовало, что, находясь в несходных условиях, общества меняются по-разному. Соответственно, в каждый период времени состояние человечества можно представить как совокупность социокультурных единиц, находящихся на разных ступенях эволюции и развивающихся с разной скоростью. Это представление получило название дифференциальной эво- люции и применялось не только к человеческой культуре в целом, но и, по мнению Макленнана, к изучению отдельных культур. Для реконструкции общей эволюции это представление имело важное методологическое значение, поскольку позволяло делать выводы исторического характера на основе синхронных сравнений. Благодаря этому в рамках Э. удерживалась тради- ционная для его предшественников идея исторической последовательности «дикость– варварство–цивилизация», считавшейся закономерной для всех человеческих племен с оговоркой, что пути движения от стадии к стадии могут быть различными. Таким образом, существовала своего рода идеальная модель эволюционного процесса, которая не описывала реальность, но обеспечивала теоретическую систему соотнесения при сравнении и обобщении эмпирических данных. Скорость эволюции. Классический, как и современный Э. предполагает, что в ходе исторического времени культурное развитие постепенно ускоряется. Начиная с Г. Спенсера, считалось, что на ранних стадиях прогрессивные изменения осуществлялись с большими затруднениями и крайне медленно. Однако со временем благодаря умножению результатов эволюционного процесса и росту гетерогенности социальных систем скорость поступательного движения человечества возрастала «не строго, но в общем в геометрической прогрессии» (Г. Спенсер). Кроме того, считалось, что общества различаются мерой своих возможностей к продолжению развития. Так, согласно Спенсеру, более простая организация может оказаться лучшей предпосылкой для нового эволюционного шага, чем более сложная, но и более жесткая структура. Жесткость в силу инерционности может помешать заимствованию или формированию новых, более адаптивных элементов системы и таким образом затормозить ее развитие. Тогда как менее сложные и организованные системы в силу их пластичности легче заимствуют адаптационные образцы, уско- ряющие их эволюцию. Представления о доисторическом обществе. Реконструкция процесса социо- культурной эволюции считалась в рамках классического Э. основной задачей. В этой связи концепция доисторического общества становилась отправной точкой такой реконструкции и нижним полюсом эволюционной шкалы. Но классические эволю- ционисты понимали принципиальную невозможность такой процедуры из-за радикальной и принципиально невосполнимой недостаточности эмпирических данных и неубедительности основанных на них доказательств. И хотя Морган, Фрейзер, Макленнан строили гипотезы относительно ранних форм человеческой культуры, такие спекуляции, вопреки расхожему мнению, отнюдь не были общей отличительной чертой классического Э. Реконструкция основывалась на нескольких принципах. Во-первых, проведение аналогии между первобытными и современными «примитивными» культурами. Во- вторых, градация существующих обществ по степени сложности. В-третьих, использование сравнительного метода. При этом в работах Спенсера, Моргана и Тайлора подчеркивалось, что все выводы о течении эволюционного процесса следует считать лишь вероятными.

Детерминанты культурной эволюции В классических эволюционистских работах не обнаруживается последовательно сформулированных теорий детерминации культурной эволюции. Однако при всем многообразии объяснений ее движущих сил прослеживается две основные тенденции: акцент помещается либо на «антропологических», либо на «средовых» факторах.

Антропологические, имманентные детерминанты Идеи как побудители культурной эволюции. Эта позиция восходит к представле- ниям французских просветителей, а затем О. Конта и Дж.С. Милля об эволюции общества и культуры как производной человеческого разума. В качестве источников назывались «архетипические идеи» (Г. Майн), «элементарные идеи» (А. Бастиан), «гермы мысли» (Л. Морган), свойственные человечеству как виду. В то же время классические эволюционисты не были радикальными рационалистами и полагали, что идеи влияют на социальные и культурные изменения лишь тогда, когда для этого есть предпосылки на уровне чувств и активности. Носителями «врожденных идей» считались расы и индивиды. Расовый (этнический) детерминизм. Представления о «коллективном субъекте», воплощающем «врожденные идеи» в эволюционном процессе, нашли воплощение в концепции расового детерминизма. В отличие от допущения о психическом единстве человечества, применяемого для объяснения общих черт в культурах разных обществ, к расам обращались для акцентирования культурных различий. Расовые различия при этом рассматривались: а) как количественные, а не качественные; б) в качестве признака, а не объяснения культурных различий. Следует подчеркнуть, что эволюционисты считали расу не особой эволюционной единицей, как это было в более поздних расистских теориях, но отдельное человеческое сообщество — племя, народ, этнос. Индивиды как детерминанты культурной эволюции. Индивидуальная обусловленность эволюционных изменений стала важным допущением при объяснении как культурных различий, так и порождения изобретений. Это особенно ярко проявилось в концепции «великих людей» как причины эволюционных изменений. Разумеется, объяснения не ограничивались обращением к индивидуальному поведению; во внимание принимались и культурная матрица, и природное окружение сообществ.

Внешние детерминанты Факторы окружения. Влияние физического окружения на форму человеческих обществ признавали уже Ш. Монтескье и Дж. Вико. Классические эволюционисты также обращались к идее географического детерминизма. Однако они подчеркивали, что ход эволюции определяет взаимодействие культурных и природных факторов, а не просто воздействие последних. Жизнеобеспечение. Классические эволюционисты придавали большое эволюционное значение жизнеобеспечению, таким его формам, как обработка земли, агри- культура, скотоводство, охота, рыболовства, ремесла. Их рассматривали как способ- ствующие адаптации, улучшению качества жизни, развитию технологий. Экономические факторы. Классические эволюционисты не были экономически- ми детерминистами. Однако они признавали значимость подобного рода факторов при объяснении структурного усложнения человеческих сообществ, изменений в политических структурах, особенно таких, как развитие промышленности и торговая экспансия (Г. Спенсер), а также институт собственности (Л. Морган). Социальные факторы. Одной из значимых социокультурных детерминант эволю- ции расселения, собственности, некоторых аспектов социальной организации считалась система родства. В качестве другой принималась социальная структура, из кото- рой выводились ценности, обычаи, правила владения и наследования собственности. Завоевания. Историческая значимость войн была предметом активных обсуждений как до возникновения Э., так и в его рамках. Вопреки распространенному мнению, война не рассматривалась здесь как эволюционная универсалия. Позитивная значи- мость приписывалась ей только на ранних этапах становления человеческой культуры. По мере исторического развития ее эволюционные функции считались убываю- щими, а разрушительные — возрастающими (Г. Спенсер, Дж. Макленнан). Диффузия и эволюция. Обнаруживаемые в различных обществах одинаковые адаптационные черты объяснялись в рамках Э. двумя конкурирующими способами.

Сторонники идеи независимого изобретения считали их сходства производной ви- дового единства человечества. Ведущие же фигуры Э. придавали первостепенное значение в развитии культуры действию диффузионных механизмов. Морган, Тайлор и Фрейзер полагали, что относительные немногочисленные и появившиеся в разных человеческих сообществах эволюционно значимые изобретения в дальнейшем рас- пространялись благодаря адаптационным преимуществам, которые они обеспечивали тем, кто их заимствовал. Правда в рамках Э. механизмам и про цессам культурной диффузии специального внимания не уделялось. Естественный отбор. Концепция естественного отбора занимала особое место в рамках так называемого «социального дарвинизма». Согласно этой точке зрения, те общества, которые лучше оснащены в технологическом отношении, сохраняются и процветают, а более слабые угасают и исчезают. Вопреки распространенному мнению, применительно к социокультурному развитию первым ее использовал У. Бэйд- жхот (1867), а Ч. Дарвин со ссылкой на него повторил этот тезис позже. Спенсер принял идею, однако отказался от термина «естественный отбор» и предпочитал говорить о «выживании наиболее приспособленных», считая его свободным от телеоло- гических обертонов первого. Концепция случайных вариаций, отбора и закрепления культурных образований не утратила популярности и сегодня.