Лекция 3. Эволюционизм

Эволюционизм (от лат. evolutio — развертывание, разворачивание) — первое теоретически значимое направление в культурной (социальной) антропологии, осно- ванное на представлении об историческом движении человеческого общества от низшего уровня к высшему (соответственно от простого к сложному, от гомогенного к гетерогенному). При этом изначально предполагалось, что в культуре с самого на- чала содержится вся программа ее развития, осуществляющегося по ступеням, каж- дая из которых характеризуется качественным приращением разнокачественных единиц с последующей интеграцией и повышением уровня организации.

Предпосылки

Культурная антропология начиналась как наука, базирующаяся на идеях Э. Более того, понятие «эволюция» задало импульс развитию культурно-(социально-)антропологической терминологии, обеспечив ее базовым принципом, относительно которого можно организовать и синтезировать многочисленные данные. В XVII в. понятие «Э.» начало использоваться в Англии для обозначения такой упорядоченной последовательности событий (каждое из них предопределено ее ис- ходной точкой [«гермом»]), которая обусловлена исходными условиями ее возникно- вения. Такое понимание, начиная с Аристотеля, базируется на исходном допущении, что вещи изменяются в соответствии с собственным внутренним принципом, вопло- щенным в «семени» или «герме». Лейбниц называл такие гермы «монадами» и считал, что в них изначально заклю- чены все характеристики, которые объекты будут последовательно актуализировать и обнаруживать. Более того, согласно Лейбницу, развитие или разворачивание мона- ды обусловлено действием прежде всего внутренних сил, а не внешних условий. Эта точка зрения на природу изменений была широко распространена в евро- пейской философии в течение XVIII в. и в начале XIX в. И. Кант, например, считал, что гермы заложены в природе человека, который развивается только согласно изначальной схеме. Г.В.Ф. Гегель также полагал, что принцип развития предполагает существование исходного герма бытия, или способности, потенциала, стремящихся к реализации вне зависимости от внешних условий. Иными словами, в XIX в. превалировала концепция эволюции, согласно которой гермы, присущие всем вещам, содержат внутренний принцип развития, который ведет их через различные серии метаморфоз по восходящей универсальной шкале. Эта концепция получила название «преформационизма».

Именно в этом смысле термин «эволюция» был впервые использован Ш. Боннэ применительно к развитию зародыша. Формирование Э. как общей теории началось в первой половине XIX в. и было связано с научными представлениями того времени о развитии. Впервые ее система- тически применил Л. Окен, выдвинувший предположение о едином субстрате, из которого произошли все классы и виды органического мира. Его последователем стал Ж. Ламарк, исходивший из допущения о приспособлении организма к окружению и о наследовании приобретенных таким образом свойств в рамках вида. Ч. Дарвин, сформулировав принцип естественного отбора, придал исходным основаниям Э. определенную завершенность. Формированию этого теоретического направления способствовали представители других естественных наук — эмбриологи, геологи, палеонтологи и др. К середине XIX в. сформировалась методология позитивизма, под влиянием которой в науке возобладал принцип эмпиризма. Место философских спекуляций за- няли логические классификации и определения временных последовательностей в процессах развития как видов животных, так и истории человечества. В антропологии Э. стал доминировать приблизительно в середине XIX в. Основные идеи исходили из Германии, Англии, Франции, а также Австрии, хотя и в меньшей степени. Одним их старейших представителей направления считается Г. Клемм с его пятитомной «Общей историей культуры человечества» (1843–1847). В 1850 г. австрий- ский юрист и этнолог И. Унгер опубликовал работу «Брак в его всемирно-историческом развитии», где все еще заметно влияние идей Гегеля. Т. Вайц в «Антропологии диких народов» (1859) попытался объединить антропологическую, культурно-историческую и психологическую позиции в построении основ новой науки. По его мнению, в от- личие от истории, ограничивающейся исключительно изложением конкретных событий, необходимо стало исследовать основные направления развития государ- ственного периода существования человечества в качестве «естественной основы истории». В рамках Э. принято выделять ряд течений: – культурно-историческое (Э. Тайлор, Л. Морган, И. Липперт, Дж. Леббок, И. Мукке, К.Д. Кавелин, М.М. Ковалевский). Его сторонники описывали либо раз- витие отдельных областей общественной жизни, либо логическую последовательность ступеней социального развития для осуществления более сложных исторических реконструкций и разработки классификационных схем. Его место в культурной антроп ологии связано с описаниями первобытного общества; – биологическое (А. Бастиан, Т. Ахелис); в его пределах закономерности эволюции общества и культуры обосновывались исходя из принципов естественных наук; – социологическое (О. Конт, Э. Дюркгейм, Е. Вестермарк, Дж. Макленнан, И. Ба- хофен, К. Штарке, Ш. Летурно). Здесь в центр е внимания было изучение развития социальных институтов — брака и семьи, разделения общественного труда, частной собственности; – географическое (О. Пешель, К. и Р. Андре, Н.П. Надеждин). Представители этой позиции, сочтя, что географию следует связать с распространением человеческого вида на Земле, начали изучать отношения между обществом и природным окружением. Появление этой отрасли географии стимулировало в дальнейшем формирование экологической антропологии. Наиболее широкое распространение Э. нашел в Англии. С 1850 г. термин «эволюция» начинает входить здесь в достаточно широкое употребление, но все в том же значении имманентного развития. Первое строгое и неметафизическое определение эволюции дал в 50-х гг. XIX в. Г. Спенсер. Ч. Дарвин, вопреки распространенному мнению, использовал его лишь в 1872 г., не давая ему специального толкования. Г. Спенсер освободил понятие «эволюция» от метафизических обертонов, дал ему точное определение, продемонстрировал его универсальную применимость в качестве ведущего принципа всех исторических изысканий. Он определил эволюцию как преобразование неопределенной, неупорядоченной гомогенности в определенную упорядоченную гетерогенность путем последовательных дифференциаций и интег- раций. Английские антропологи Э. Тайлор, Дж. Макленнан, Дж. Леббок первыми и поч- ти одновременно начали систематическим образом разрабатывать эволюционную концепцию человеческой истории. Тайлор проявлял большой интерес к ранним культурам; Макленнан ограничивался воссозданием истории брака и семьи. Тайлор оказал серьезное влияние на формирование культурной антропологии своими тезисами о пережитках и анимизме как первой ступени религиозных представлений. Хотя идеи Макленнана и не нашли убедительных подтверждений, тема семьи и родства стала для этой науки классической. Леббок, будучи не только антропологом, но и археоло- гом, предложившим выделить в истории первобытного общества ранний и поздний каменный век, утверждал представление о развитии как естественно необходимом процессе. В Германии формирование Э. принято связывать с именами О. Пешеля, А. Бастиана, И. Липперта. Пешель, проводя аналогию между течением жизни людей и растений, по-новому представил фактор времени в эволюционном процессе, указав на пространств енное сочетание обществ, находящихся на разных стадиях развития. Бастиан выделил единицы, которые он считал основой всех явлений культуры и называл клетками или «элементарными идеями». Он полагал, что в каждой из геогра- фических провинций земного шара в силу одинаковости условий проживания люди разделяют общие «этнические идеи». Липперт — более поздний представитель Э. — претендовал на создание «прагматической истории культуры», рассматривая жиз- необеспечение как «основной стимул, господствующий повсюду» и объединяющий людей. Соответственно, развитие человеческого общества он видел как последовательное развитие солидарности. Исходя из этих позиций, он выделил ряд локальных вариантов исторического развития. Во Франции Э. формировался в рамках социологии. Первым его приверженцем стал О. Конт. Он не давал понятию «эволюция» четкого определения, но применял его в общем смысле роста и прогресса. И хотя не предполагалось, что конечный ре- зультат эволюции всегда или с необходимостью содержится в ее началах, все же первобытность с господствующей в ее рамках религиозностью была разделена на последовательные стадии: фетишизм (охота), политеизм (скотоводство) и монотеизм (земледелие). Последователями Конта были Э. Дюркгейм, Ш. Летурно, Л. Леви- Брюль. В США первой социально-антропологической эволюционистской работой стала книга Л. Моргана «Системы родства и свойс тва» (1858). Позднее он опубликовал монографию «Древнее общество», где, согласно классическим представлениям, раз- делил развитие первобытного общества на три этапа — дикость, варварство, циви- лизация, — но вдобавок каждый из первых двух этапов — на три ступени. По этой схеме он оценивал изобретения и открытия (понимаемые как важные движущие силы общественного развития), формы социальной организации, семью и соб- ственность в обществах такого рода. Он был одним из первых сторонников идеи унилинейной эволюции, согласно которой все культуры одинаково прогрессируют от низших ступеней к высшим и которую не разделяли другие эволюционисты того врем ени. В России Э. начал формироваться примерно в то же время, что в Европе и США, хотя и не имел значительного влияния. Одним из первых его сторонников здесь был К.Д. Кавелин. Из более поздних эволюционистов следует упомянуть Л.Я. Штернбер- га, Н.И. Зибера, М.М. Ковалевского. Особый интерес вызывали работы Ковалевс кого, где процесс общественного развития связывался с трансформацией общины. Свой вклад в развитие Э. внес швейцарский исследователь И. Бахофен. В работах, посвященных изучению «материнского права», он описывал историю семейных от- ношений как производной процесса общественного развития. Возвращаясь к истокам Э. в культурной антропологии, необходимо отметить следующее.

Крупнейшими основоположниками культурного Э. принято считать Э.Б. Тайлора и Л.Г. Моргана. Правда, Тайлор был в значительной степени больше историком куль- туры, чем эволюционистом: ему было интереснее прослеживать историю мифов, обычаев, ритуалов, игр и других артефактов, а не выявлять общую форму процесса или последовательность стадий эволюции культуры как целого. Тайлор использует понятие «Э.», но не дает ему специального определения и применяет его практически к любой последовательности культурных форм, не ограничивая его содержание — в отличие от Спенсера — увеличением гетерогенности, определенности, интегрирован- ности. Подобно Тайлору, Л.Г. Морган редко использовал термин «Э.» и также не давал ему точного определения. Тем не менее он часто обращался к понятиям «рост», «развитие», «прогресс». Хотя он предпочитал обсуждать эволюцию отдельных культур (ацтекских, греческих, римских), а не культуры в целом (как Спенсер), в его работах специальное внимание уделялось крупномасштабным культурным изменениям в со- циальных системах в целом (в отличие от Тайлора). У Моргана можно обнаружить трактовку понятия эволюции: если изобретения и открытия имеют прогрессивную последовательность, то институты находятся друг с другом в отношениях разворачивания. Различия между ними, согласно Моргану, заключаются в том, что первому классу явлений соответствуют более или менее пря- мые связи, тогда как второму — развитие из нескольких первичных гермов мышления. Для реконструкции культурной эволюции основоположники этого исследовательского направления обращались к трем типам источников данных: археология, история, этнография. Они считали возможным построить социальную науку, при- ближающуюся по методу и точности умозаключений к естественным. По их мнению, культура человечества может быть объектом объяснения в терминах естественнона- учных законов и принципов, поскольку она порождается естественными причинами. Это было принципиально новым по сравнению с предшественниками, которые считали невозможным объяснить ход человеческой истории, не принимая во внимание божественное вмешательство, форма которого считалась недоступной человеческо- му пониманию. Э. можно считать первой попыткой научного подхода к обществу, культуре, истории. Свой вклад в формирование корпуса эмпирического и теоретического куль- турной антропологии помимо Спенсера, Тайлора, Моргана и Конта внесли такие исследователи, как Дж.С. Милль, Дж. Фрейзер, Т. Уэйтц, Д. Бринтон, Дж. Макленнан, Дж. Фиск, Дж. Леббок, Г. Майн, А. Питт-Риверс, А. Хэдден, Ч. Кингсли и др. Вплоть до настоящего времени Э. продолжает оставаться в культурной антропологии одной из наиболее влиятельных моделей исторического процесса, необратимых культурных изменений, называемых эволюцией или развитием. Интерес к эволюционистским идеям в мировой науке об обществе и культуре не оставался неизменным. После широкого распространения в конце XIX — начале XX в. это теоретическое направление стало считаться чуть ли не единственным для объ- яснения социокультурных изменений. Однако в начале XX в. оказалось, что существуют многочисленные факты, не поддающиеся эволюционной интерпретации. И по мере продолжения исследований общества и культуры их становилось все больше. Теория начала утрачивать научный авторитет и постепенно была вытеснена функ- ционалистскими идеями. Однако, поскольку оба направления базировались на одних и тех же эволюционных допущениях о генезисе и существовании общества и культуры, в процессе становления функционализма неизбежно проявлялся интерес к их динамике, что побуждало исследователей вести работу именно в эволюционном ключе. Интерес к идеям Э. начал возрастать в 50-е гг. XX в. Появляются и все шире распространяются работы, где устанавливаются аналогии и связи между биологической и культурной эволюцией. Празднование столетия со дня выхода в свет работы Ч. Дарвина «Происхождение видов» стимулировало дискуссии, посвященные проблемам эволюции, как и выход в свет книги «Эволюция и антропология: оценка за столетие» и трехтомника «Эволюция после Дарвина» (1985). Такой поворот привел к порождению социально-научного направления, обозна- ченного как «неоэволюционизм», которое объединило весь спектр представлений, связанных с изучением необратимых социальных и культурных изменений, обусловленных отношениями человека как вида с его природным и искусственным окружением. За время существования неоэволюционизма были получены ценные обобщения и выводы, относящиеся к закономерностям глобальных социокультурных процессов, определению единиц социокультурного развития, разграничению общей и специфич- ной, макро- и микроэволюции. С момента возникновения классического Э. и до сих пор считается, что социальное и культурное развитие обусловлено действием механизмов адаптации человека к окружению двух типов — биологических и культурных. Они относительно независимы друг от друга как по способам функционирования, так и по последствиям. В то же время они совместно контролируют параметры отношений людей с окруже- нием (например, обмен ресурсами, информацией, антропогенное давление на среду и т. д.), значения которых меняются под влиянием как человеческих воздействий, так и средовых факторов. Изменения подразделяются на два типа. Во-первых, вариации, обозначающие форму колебаний, не выходящих за границы установившихся параметров системы, не меняющих ее структуры. Они находятся под контролем механизмов гомеостазиса. Во-вторых, структурные сдвиги, предполагающие смену соотношения параметров или порождение новых переменных и устанавливающие связи социальной системы с изменившимся окружением. Адаптационные механизмы регулируют оба типа процессов, сохраняя целостность системы. Когда же изменения параметров выходят из-под контроля, система может разрушиться или утратить самотождественность. Принято выделять три типа концепций эволюции: однолинейная, универсальная и многолинейная. Представления об однолинейной эволюции базируются на допущении наличия универсальных стадий развития социальных систем (например, классические «дикость–варварство–цивилизация»). Концепция универсальной эволюции основывается на идеях Л. Моргана, где по- следовательность в развитии культуры выводится на самый абстрактный уровень с отвлечением от его многообразных проявлений. Исследовательское поле ограничивается только культурными универсалиями, чертами, чей вклад в глобальное развитие культуры считается бесспорным. Основу теории многолинейной эволюции составляет допущение о возможности множества примерно равноценных путей социального и культурного развития. Сторонники этой позиции не стремятся «открыть» всеобщие законы эволюции. Они ограничиваются, как отмечает Дж. Стюарт, описанием отдельных регионов и характерных для них исторических поворотов и параллелизмов. Особое внимание уделяется изучению связей человеческих сообществ с природным окружением. Эта ветвь неоэволюционизма называется по-разному: экологической антропологией, культурной географией, средовой адаптацией. Известные антропологи Э. Вайда и Р. Раппопорт обозначили это направление как «культурная экология» и первый этап его развития отнесли к появлению работы Дж. Стюарта «Теория изменения культур: методология многолинейной эволюции» (1955). Главная задача состоит в том, чтобы выяснить, какие из форм отношений людей с окружением порождают изменения эволюционного характера. Культурная адаптация понимается не как состояние социальной системы, а как перманентный процесс, поскольку считается, что культурные черты не могут достичь полного равно- весия с природной средой и друг с другом. В ходе этого процесса строение культуры усложняется за счет внутренней дифференциации и возникновения инноваций. Основные адаптационные механизмы, согласно этой теории, заложены в ядре социальной системы — институтах, технологиях, формах образа жизни, обеспечивающих совместное существование людей. В этом ряду «технологическому базису» принадлежит ключевая функция инструмента адаптации. Его изменения влияют на сдвиги в социокультурных запросах и характере воздействия на среду. Это в свою очередь порождает переориентации культурного ядра в отношениях с окружением. Таким образом, процессы культурно-экологической адаптации носят конструк- тивный по отношению к социальной системе (но не всегда по отношению к окруже- нию) характер. Выделяются также элементы культуры, не входящие в ее ядро (например, иден- тификационные, стилевые и т. п.) и не участвующие в процессах адаптации социаль- ной системы к внешним изменениям. Они не находятся в жестких причинно- следственных зависимостях друг от друга и потому могут варьироваться в относи- тельно широких пределах. Общества различаются именно по таким вариациям, которые объясняются в соответствии с закономерностями «специфической эволюции». Важной ветвью неоэволюционизма стала концепция модернизации, рассматри- вающая современные развитые общества в такой совокупности необратимых социокультурных изменений, которая обеспечивает имеющим ее социальным системам определенные гарантии развития. К культурным чертам, отличающим от традиционалистских (занимающих низшую позицию на такой шкале), относятся: технологии и производство, основанные на научном знании, сменившие ручной труд и природные материалы; демократический политический режим, сменивший абсолютизм и олигархию; универсальное юридическое право, сменившее локальное обычное; личностно достигаемый социальный статус, сменивший приписанный по общественному происхождению; рационализированность социокультурной жизни, сменившая ее мифологизацию и идеологизацию; универсалистская философия человеческого существования, сменившая партикуляристскую, националистическую. Все эти черты считаются важными факторами общей эволюции. Они распространялись путем ми- грации, колонизации, завоевания, торговли, индустриальной экспансии, финансово- го контроля и связанного с ними культурного влияния более развитых стран и в глобальном масштабе вели к повышению качества жизни. Препятствия такому распространению обусловлены диспропорциями в сочетании модернизационных механизмов (нравы, привычки, стереотипы) регулирования динамики различных социальных систем. Механизмы первого рода относительно подвижны, поскольку предполагают рациональный контроль над социокультурными процессами, а в условиях модернизации — над быстрыми техногенными изменениями. Механизмы второго рода обычно неотрефлексированы и потому носят жесткий характер, действуя автоматически вне зависимости от их эффективности. В современных условиях вторые не помогают людям приспособиться к антропогенному окружению, сложившемуся в результате действия первых. Соответственно, неоэволюционисты ищут средства преодоления вызываемых этим социальных и культурных проблем.