Для детей и подростков

В современном российском обществе сложилась сегодня па­радоксальная ситуация: с одной стороны, все говорят о нечитающих детях и подростках, о пагубных для общества в целом последствиях такого «нечтения» качественной худо­жественной и научно-познавательной литературы, с другой – очень мало делается государством, общественностью и авторами школь­ных программ по литературе для пробуждения интереса к чтению у детей 10—15 лет (практически никто, за редким исключением, не занимается формированием творческой среды и интеллекту­ального досуга детей и молодежи). Более того, многие современные родители и педагоги не знают литературы для детей, подростков и юношества последних двух десятилетий, лишены информации о ней, ориентируются на проверенную временем классику, про­читанную когда-то, и уверены (часто необоснованно), что это будет интересно и детям начала XXI века. К тому же большинство взрос­лых пугает так называемый православный компонент некоторых произведений для детей, как раз созданных в традициях русской литературы, выдержанных в идейно-художественном плане.

Возникает вопрос: почему общество не пугает массовая лите­ратура, насаждающая идеи насилия и зла, формирующая у детей представление о жизни как о сплошном удовольствии, ради кото­рого можно поступиться всем и вся, формирующая дурновкусие во всем – от пристрастий в чтении до образа жизни, и при этом пугают воспитательные задачи книг православной тематики или с четко выраженной православной авторской позицией? «Чтение подрастающих поколений – детей и подростков – во всех циви­лизованных странах всегда было предметом заботы общества и государства. Эта забота естественна, ибо чтение – один из самых рациональных способов передачи и усвоения знаний и духовных ценностей, выработанных человечеством, средство образования и воспитания личности. Развитие культуры возможно только, если существует преемственность поколений, поэтому мир заинтересо­ван в том, чтобы дети и подростки постигали достижения культу­ры и могли нести дальше эту эстафету» [9, с. 4].

Однако современные школьники уже 3—6-х классов активно не желают «нести культурную эстафету», отказываются читать книги, в том числе и детско-подростковую литературу. И если у младших школьников и младших подростков протест чаще всего до конца не осознан, не име­ет четкой аргументации, то у подростков 12- 15 лет аргументация, как правило, заключается в нескольких словах, реже фразах: «в книгах нет жизни»; «в литературе не о нас написано»; «там нет правды»; «мне это не интересно, потому что выдумано»; «все сказочки»; «все это было давно, теперь не так»; «надо делать карьеру, а не книж­ки читать»; «книги для школы, а в жизни они не нужны» (опрос осени 2010 г. в 7—8-х классах ЦО № 641 им. С. Есенина г. Москвы). Иными слова­ми, до авторов данных аргументов не достучалась современная литература, адресованная детям их возрастной группы. Возможно, не достучалась по­тому, что рядом не оказалось мудрого взрослого, подсказавшего, что лучше почитать конкретному подростку в данный момент его непростой жизни. А потом вместе обсудить прочитанное, прогово­рить и проанализировать те проблемы, которые возникли в жизни самого подростка. Проговорить и подсказать, как поступить в конкретной ситуа­ции, ссылаясь на авторитет книги, рассказываю­щей о том же, или – почти о том же.

Чаще всего современная литература не до­стучалась до своего потенциального читателя именно потому, что реалии сегодняшних дней редко всплывают на страницах немногочисленных жизнеподобных произведений для читателей-подростков.

Как отмечает М. Черняк, «любой рубеж веков пытается найти ответ на вопрос, каким будет герой нового века, какие коррективы внесет новое время, новое мышление в человеческий тип» [31]. Найти данный ответ пытаются и современные писатели, создающие свои произведения для детей и под­ростков. Безусловно одно: искусственный и трафа­ретный герой детской литературы советской поры, пропагандирующий социалистическую идеологию и насаждающий веру в построение «светлого бу­дущего» — коммунизма, уже не удовлетворяет ни думающих взрослых – педагогов и родителей, ни самих юных читателей, выбирающих свой путь в современной жизни. Так или иначе ведутся пои­ски нравственного начала, определяющего и саму сущность нового героя, и того будущего, которое – в идеале – хочется построить. Более того, в се­годняшнюю литературу настойчиво вторгаются и политика, и религия, и оккультизм. Взрослые от­кровенно или более-менее завуалировано навязы­вают подросткам свою идеологию, действуя в рус­ле традиций советской литературы, часто забывая, что читать их произведения будут дети, поэтому последствия такого чтения непредсказуемы.

Именно поэтому при отборе книг для само­стоятельного чтения школьников можно предложить руководствоваться, прежде всего, идейно-эстетическим содержанием самой литературы, и только после этого – тематическим или жанрово-родовым единством литературы, читаемой в клас­се и самостоятельно, т. е. необходимо учитывать некоторые критерии.

• Идейные установки автора той или иной книги. Важно само отношение писателя к миру и людям, его стремление научить юных читателей добру, умению распознавать Добро и Зло как в произведениях искусства, так и в реальной жизни. Хорошо, если автор произведения «нашел себя» и не мечется от одной модной «идеи» к другой, иными словами, является человеком с устоявшей­ся системой идейно-нравственных ценностей. С этим можно поспорить, но, на наш взгляд, толь­ко обретя Веру в Господа, писатель способен по­вести читателя-школьника за собой не в поисках абстрактного добра и в борьбе с иллюзорным злом, а по дороге к Богу, по пути обретения себя в этом непростом мире.

• Нравственные установки, лежащие в основе произведения. Если его автор явно не де­кларирует свои идейные, религиозные и нрав­ственные пристрастия, они будут «видны» в соз­данном им тексте.

• Воспитательные задачи конкретного текста. Детская литература должна формиро­вать нравственные представления у детей и под­ростков, а не только развлекать их, рассказывая интересные истории и призывая подражать героям книги как в реальной жизни, так и в игре. Недаром историк детской литературы А.П. Бабушкина еще в 1948 г. отмечала, что «детская литература – это литература, специально предназначенная для детей до 15-16 лет и осуществляющая языком художественных образов задачи воспитания и об­разования детей. Она неотделима от общего ли­тературного потока, рождается на пересечении художественной литературы и педагогики и осу­ществляет единство принципов искусства и педа­гогики» [1, с. 9].

• Художественный уровень произведения. Детская литература – литература художествен­ная, но учитывающая психологию того или иного возраста, социальных групп и поколений, соци­альные, политические и технологические реалии, перспективы развития общества. «Детская ли­тература усваивает все принципы художествен­ности общей литературы, но придает им особую окраску в соответствии с особенностями психики своего специфического читателя. Отвечая стрем­лению детей к сильным, ярким явлениям жизни, учитывая особенности их воображения, их спо­собность фантазировать, она пользуется наиболее эффективными по своему эмоциональному воздей­ствию художественными средствами, – отмечала А.П. Бабушкина. – Ясная идея, яркий, веселый или драматический сюжет, четкая композиция, герой как идеал для подражания, подчеркнутая эмоциональная линия, веское, полноценное слово, богатый образовательный материал – все это необходимые элементы в художественном организме произведения для детей» [1, с. 9].

Проблема воспитания и образования подрас­тающих поколений не нова, так как еще в начале XIX столетия общественность, педагоги и родите­ли, писатели и литературные критики бурно об­суждали, что такое детская литература и какова ее роль в литературном процессе и воспитании конкретного ребенка. Но именно сейчас эта про­блема приобрела в России поистине глобальный характер, ибо от решения или нерешения ее во многом зависит как будущее нашей страны и под­растающих поколений, так и то культурное про­
странство, в котором мы все окажемся через одно-два десятилетия.

Современным детям, подросткам и юношеству последние годы навязывается западный стереотип поведения, сознательно формиру­ется стремление к достижению «американской мечты», культ вещей и жизненного успеха любой ценой. Тогда как тради­ционная отечественная детско-подростковая литература всегда воспитывала своего читателя на положительных примерах, пред­ставляя в рамках традиционных для данной литературы жанров варианты жизненного пути ин­дивида, отвечающие нравствен­ным нормам поведения человека в обществе [1,3, 9].

Однако необходимо отме­тить, что в России на рубеже XX-XXI вв. изменился сам характер детской и подростковой литературы. Постепенно стали возрождаться, казалось бы, дав­но утраченные функционально-жанровые системы. Так, в конце XX в. вновь наблюдается появле­ние одного из функциональных направлений раз­вития детской литературы XVIII – начала XXв. – детской нравоучительной литературы.
Заметно возникновение новых жанров, например фэнтези и детский детектив, заимствованных из зарубежной литературы. Налицо модификация традиционных жанров детско-подростковой и юношеской литературы.

Детская нравоучительная литература

Детская нравоучительная литература воз­никла в России XVIII столетия с целью форми­рования идейных убеждений и нравственной по­зиции у дворянских детей, призванных в буду­щем служить своему Отечеству. В основе своей она была глубоко религиозной: в произведениях для детей дошкольного и школьного возраста под­робно, часто на конкретных бытовых примерах или исторических фактах, разъяснялись основы православной этики. Нравоучительная литература воспитывала человека светского, нацеленного на жизнь общественную; духовная литература (как один из ее подвидов – религиозная литература для детей и юношества) помогала и помогает ве­рующему человеку совершенствоваться в своем духовном развитии, наставляет его на этом пути. Однако и детская нравоучительная литература, и детская религиозная литература XIX-XX вв. совершенствовали духовную жизнь детей и под­ростков приемами литературы художественной, доступными для восприятия детьми определенно­го возраста.

Современная детская нравоучительная лите­ратура претерпела ряд изменений. Они связаны, первую очередь, с тем, что из­менилась и жизнь в России по сравнению с православным об­ществом XIX - начала XX в., и читатели-дети, в большинстве своем абсолютно не знакомые ни с основами православия, ни с христианской этикой, ни с пред­ставлениями разных народов о Добре и Зле.

Если ранее в подобной ли­тературе преобладали жанры повести, притчи, диалога и др., то сегодня мы наблюдаем явную модификацию функционально-жанровой системы. Учитывая специфику детской аудитории начала XXI в., нравоучительная литература, кроме наследова­ния отечественных традиций, всесторонне эксплуатирует та­кие модные на сегодняшний день жанры, как фэнтези, при­ключенческая и историческая повесть, детектив. Построенные на занима­тельном сюжете, динамичные и внешне совсем не дидактичные, эти нравоучительные книги ис­подволь формируют определенную систему этико-эстетических ценностей, воспитывают юного чи­тателя.

Современным школьникам разного возраста и уровня читательской подготовки можно предло­жить почитать следующие книги Юлии Николаевны Вознесенской (род. 1940 г.), органично сочетающие в себе внешнюю простоту, доступность с доста­точно хорошим художественным уровнем произ­ведений, созданных в контексте традиций отече­ственной детско-подростковой литературы (или познакомиться с ними в Интернете). Это трилогия для детей и подростков «Юлианна»: «Юлианна, или Игра в киднеппинг» [5], «Юлианна, или Опасные игры» [6], «Юли-анна, или Игра "в дочки-мачехи"» [4].

Повести [4-6] – это типичная нравоу­чительная литература для детей 10-15 лет с героем-подростком в центре приключенче­ского сюжета. Однако уже становится за­метен отход от тра­диции: писательница легко сочетает жан­ровые особенности приключенческой по­вести с фэнтези, идей­но-художественные особенности нравоучительной литературы и литературы реализма, литературной сказки и мелодраматической ли­тературы для взрослых. Героями-резонерами во всех трех повестях чаще всего выступают ангелы, т. е. представители потустороннего мира, а не правдоподобные пер­сонажи из реальной действитель­ности.

Сюжетная линия ангелы – бесы развивается параллельно основному сюжету (приключения Юли и Ани), поэтому определен­ный дидактизм этого сюжета мно­гие читатели-школьники сначала не воспринимают, главное – не принимают в штыки. Скорее все­го, современный подросток вос­примет такое «двоемирие про­изведения» как необходимую художественную особенность жанра фэнтези. Мир фэнтези демонстративно чужд обыденно­му представлению о реальности, сложившемуся у читателя. Именно поэтому хри­стианское представление о потустороннем мире и Ангелах-Хранителях, заложенное в повестях Ю. Вознесенской, для некоторых читателей будет всего лишь художественным допущением, для других – игрой, для немногих – подтверждени­ем своих представлений о бытии, но большинство заставит задуматься о себе и своих поступках.

Первая книга трилогии «Юлианна, или Игра в киднеппинг» [5] – приключенческая повесть с нравоучительной историей. В ее основе – сюжет о ребенке-сироте, традиционный для такого рода литературы. Это произведение наиболее реали­стично по своей сути – здесь показаны типичные подростки начала XXI столетия. Они отличаются между собой только тем, где и как они воспитыва­лись. Дети «новых русских» из Санкт-Петербурга, привыкшие к роскоши, к подчинению их прихотям не только обслуги дома, но и учителей, незнакомых людей; дети, воспринимающие жизнь как игру, в которой по собственному желанию можно менять правила, ход игры, ее окончание, не заду­мываясь о последствиях; девочка из провинции, из патриархального Пскова, воспитанная интел­лигентными и православными мамой и бабушкой, учителями по профессии, девочка духовная и на­читанная, воспитанная и мало приспособленная к жизни в мире воинствующего хамства.

Герой-сирота, обижаемый людьми, у кото­рых он живет, – традиционный персонаж дет­ской английской литературы и Ю. Вознесенская заимствует идейно-художественные особенности повести о герое-сироте. По закону жанра при­вычная жизнь героя-сироты (в данном случае – Аннушки) внезапно кардинально изменяется: он или бежит из дома, или по воле случая отправля­ется путешествовать, или сталкивается с неверо­ятными ситуациями, из которых выходит победителем. Попадая в различные переделки, главный персонаж произведения о сирот­ском детстве всегда ведет себя героически, никогда не предает товарищей, часто оказывается умнее и смекалистей взрослых, хотя те и считают его или глупым, или испорченным. При этом герой всегда в глубине души надеется и находит поддержку у взрослых. Авторы проводят своих персо­нажей через ряд испытаний, по­казывая, насколько чисты душой их герои, как они благородны и способны на жертвы ради друзей, обретенной семьи и своего «благо­родного» будущего.

Нечто подобное мы наблю­даем и в повести «Юлианна, или Игра в киднеппинг»: умирает мать Ани Мишиной, через год бабушка узнает, что ей осталось жить два-три месяца, и связывается с отцом девочки, ставшим крупным бизнесменом в Санкт-Петербурге. В доме отца тихой и доброй девочке приходится несладко: во-первых, потому что ее сразу же невзлюбили невеста-мачеха и сестра-близнец Юлька, при­выкшая быть первой и единственной любовью Мишина, во-вторых, она не привыкла к хитрости, беспринципности людей, к подобострастию лаке­ев, к неискренности родственников.

Девочка Аня (Аннушка, как ее зовут бабушка и Ангел-Хранитель, — здесь четко выражена ав­торская позиция, как и положено в нравоучитель­ной литературе) изначально противопоставлена миру «новых русских» Санкт-Петербурга, с его во­инствующим эгоизмом, жаждой славы и наживы и, как и герой-сирота английской литературы, и как герой фэнтези, проходит свой «особый путь» – Квест (О_иез1; – англ. – путь, поиск). Для главной героини это путь проверки на действенность, жиз­ненность тех ценностей, что заложены в христи­анстве, сакральный ритуал инициации: проверка на «взрослость», на стойкость в Вере, на искрен­ность в любви к своим близким и ко всему миру.

Юлька, ее сестра-близнец, идет по совершен­но иному пути – пути обретения сестры, бабуш­ки, а значит, семьи и исконных семейных ценно­стей, затем – Веры в Бога. Она совершает свой «путь» не столько в реальной действительности, сколько в «пространстве души», так как это путь в поисках внутренней гармонии, смысла жизни, о котором она не привыкла задумываться, обрете­нии себя самой.

Повесть «Юлианна, или Опасные игры» [6] от­крыто полемизирует с традиционным английским фэнтези, основанным на кельтских мифах и ска­заниях, – циклом произведений Дж. К. Роулинг (/ост КаигеИпе КоюИпд, род. в 1965 г.) о Гарри Поттере. Однако перед нами принципиально раз­ные идеологические установки.

Дж. К. Роулинг доказывает, что воплощенное Зло может быть уничтожено злом, только «облаго­роженным». На протяжении каждого романа Гарри Поттер выдерживает всевозможные испытания на жизнестойкость, физическую выносливость и ду­ховную твердость (при этом его представления об этих нравственных качествах – чисто христиан­ские, как в сказке: в конце каждого романа Добро побеждает Зло, но, в отличие от сказки, не до кон­ца). С одной стороны, «...это очень трезвая и хри­стианская позиция: зло в мире останется до конца истории, – пишет диакон А. Кураев. – Поэтому не стоит рассчитывать лишь на одну решитель­ную битву», а с другой – маг и волшебник Поттер – представитель потустороннего мира, часть мирового Зла. И такой персонаж заставляет взрослого читателя содрогнуться: что это за герой, если он на правах Господа Бога карает воплощенное Зло?! Покарав абсолютное Зло, данный персонаж однозначно будет претендовать на мировое господ­ство, но тогда он сам станет...Волан-де-Мортом. Недаром сейчас чаще всего пишут о том, что «эта история начиналась как милая детская сказка про мальчика-волшебника, а продолжается как <...> страшилка» о приходе в мир Лжемессии.

Повесть «Юлианна, или Игра "в дочки-ма­чехи"» также частично «эксплуатирует» ок­культные мифы и легенды, но при этом наглядно демонстрирует, чем христианство отличается от язычества, православие от оккультизма, промысел Божий от гаданий, заговоров и приворотов, при этом объясняя все доступным языком, на простых и иногда житейских примерах.

Объединяет все три произведения Ю.Н. Воз­несенской главный персонаж — деятельный ре­бенок, вступающий в борьбу с абсолютным Злом: одновременно это маленький человек, универсаль­но сочетающий в себе черты ярко современного характера с общими для всех времен чертами тро­гательного дитя.

Ю.Н. Вознесенская назвала свои произве­дения сказочными повестями. Действительно, в этих трех книгах много сказочного, ирреального, но только для тех читателей, кто живет сегод­няшним днем, мало задумываясь о будущем, кто не знаком с православием и православным пред­ставлением о мире и человеческой душе. Повести Ю.Н. Вознесенской указывают подросткам на­правление «исследования», путь постижения мира и своей души. Установкой на анализ и сопоставле­ние, на размышление читателя эти нравоучитель­ные повести отличаются от подобного рода лите­ратуры прошлого, страдавшей назидательностью, порой имевшей «обнаженно моралистический ха­рактер».