141. При этих словах увидали они, что из замка выехала на коне девушка и направилась прямо к источнику. И когда она поравнялась с ними, то рыцари ее приветствовали, а она, им ответив тем же, сказала: "Сеньоры рыцари, отважный Нигромант дал мне поручение узнать, что за рыцари сидят возле его источника, без его на то дозволения". Тристан ответил ей: "Благородная девица, передайте ему, что мы странствующие рыцари, что выехали мы на поиски приключений и желаем теперь отдохнуть немного у этого ключа, но вскоре уедем". - "Прошу вас, не уезжайте, - просит она, - пока я не вернусь". И Тристан ей сказал: "Благородная девица, поезжайте с нашим ответом, а мы вас будем здесь дожидаться".
142. Тогда девушка поспешила обратно и рассказала Нигроманту, что видела она красивейших рыцарей, прекрасно сложенных и благородного вида, достойнее которых не доводилось ей пока встречать. "И сидят они, - добавила она, - возле вашего ключа бок о бок и обещали еще с час обождать меня". "Мне кажется, мессир, - сказала она, - что оба они из королевства Логр, из дома короля Артура, ибо что один, что другой, они весьма вежливы и учтивы". Тогда Нигромант притворился, что эти вести его обрадовали. Призвал он к себе Лионеля и говорит ему: "Мессир рыцарь, я хотел бы рассказать вам новость, дошедшую до меня из вашей страны". - "Как, - воскликнул Лионель, - неужто вы получили оттуда известия?" - "Да, - ответил Нигромант, - ибо двое странствующих рыцарей остановились у моего ключа без моего на то дозволения, а родом они из королевства Логр и, как мне кажется, разыскивают вас, желая рассказать вам новости из вашей страны". - "В добрый час, - ответил Лионель, - я хочу вас просить, не дозволите ли вы мне сопровождать вас, дабы я мог посмотреть на ваш бой?" На что Нигромант ему ответил: "Разумеется, прекрасный мой рыцарь, из любви к вам и по учтивости моей я не смею вам в том отказать". И Лионель поблагодарил его, ибо подумал про себя, что какие-нибудь доблестные рыцари Круглого Стола прибыли вызволить его, и он даже подумал, что один из них, верно, Ланселот, имени же другого никак угадать не мог. А Нигромант велел подать себе копье и щит сверх тех, что висели у источника, затем вскочил на своего коня и поскакал к рыцарям, приказав четырем сержантам туда же вести Лионеля, что они и исполнили.
143. Когда наши рыцари увидели, что он скачет к ним, они пристально стали его разглядывать и восхитились его осанкою, признав в то же время, что вид его внушителен. И когда Нигромант подъехал ближе, они его приветствовали, и он их также приветствовал, весьма надменно глядя и говоря: "Сеньоры рыцари, девица моя донесла мне час тому назад, что здесь, у моего ключа уселись двое рыцарей". - "Господь свидетель, мессир, - ответил Ланселот, - она вам не солгала". - "А известен ли вам мой обычай?" - спросил Нигромант. - "Клянусь богом, нет", - сказал Тристан. - "Тогда послушайте, сказал Нигромант, - я вам о нем скажу: обычай мой таков, что все странствующие рыцари, которых застал я у моего ключа, должны, ежели они не желают сразиться со мною, отдать мне свое оружие и доспехи, и, сдавшись мне на милость, отправиться в темницу, где и остаются до самой смерти. Если же они принимают бой и я их побиваю, то сношу я им голову и насаживаю ее на кол, так что у меня этих голов по стенам развешано поболее сотни, да и ваши вскоре по соседству с ними очутятся. А теперь, когда вам известен мой обычай, обдумайте, что намерены вы делать".
144. Когда Нигромант окончил свои речи, Тристан сказал: "Мессир рыцарь, знайте, что у нас нет никакого желания ни сражаться, ни идти в вашу темницу, ибо мы намерены продолжать наш путь". - "Ну, нет, - вскричал Нигромант, одно-то из двух вам выбрать придется, - либо сражайтесь, либо отправляйтесь в темницу, - вам я, так и быть, окажу честь и дам в соседи прекрасного молодого рыцаря из дома короля Артура по имени Лионель". Едва Ланселот услышал о кузене своем Лионеле, которого он так любил, он втайне возликовал, но виду не подал, а Тристан еще раз повторил, что им вовсе нежелательно сражаться, а тем более садиться в тюрьму, но, напротив, хочется продолжать путь, ибо их призывают неотложные дела, да притом у них и копий с собою нет. "Что до последнего, - ответил Нигромант, - за этим дело не станет, вон висят на сосне два длинных и крепких копья, - выбирайте себе каждый, какое угодно". Поняв, что от боя, и уж, на крайний случай, от схватки им не отвязаться, сказал Тристан Нигроманту: "Ну, что ж, рыцарь, ясное дело, лучше уж мне сразиться, нежели жить в заточении". - "В добрый час", - ответил Нигромант.
145. Тогда поднялся Тристан и выбрал себе копье, но только приготовился он вступить в бой, как увидел Лионеля, которого вели четверо сержантов, и Нигромант также его увидел и, подозвав Тристана, спросил: "Мессир рыцарь, знаком ли вам Лионель? Посмотрите на него хорошенько, ибо именно он укажет вам дорогу в тюрьму, да и там будет делить с вами компанию". - "Ну, что же, - отвечал Тристан, - такой сосед, как он, получше, чем вы, - но довольно болтать, сразимся же!" И Тристан отъезжает от места схватки, что и Нигромант тоже делает, затем, пришпорив своих коней, они сталкиваются и столь яростно бьют копьями, что те разлетаются в куски. А оба рыцаря, не выдержав мощных ударов, рухнули на землю, но тут же вскочили на ноги и схватились за мечи. Нигромант был поражен тем, что Тристан выдержал его удар, и то же думал Тристан о Нигроманте.
146. Лионель, видя эти яростные и нечеловеческой силы удары, сперва очень испугался, и про себя молил бога о помощи рыцарю, что сражался за свою и его свободу. Оборотился он к Ланселоту и тихо прошептал ему: "Я умоляю вас, рыцарь, явите милость и скажите мне, из какой вы страны; по моему мнению, вы не принадлежите ни к дому короля Артура, ни к рыцарству Круглого Стола, ибо таких доспехов, как ваши, я там не встречал". - "Знайте, мессир, - отвечал ему так же тихо Ланселот, - что сам я из королевства Логр, но не оттуда тот, кто сейчас здесь сражается. И я уверен, что по его силе и ловкости в ратном деле вы сегодня же будете избавлены от заточения у Нигроманта". - "Да услышит вас господь, - воскликнул Лионель, - сердце мое ликует от ваших слов; заклинаю всем святым, что только есть для вас в этом мире, назовите мне ваше имя". И Ланселот ему ответил: "Сейчас вы услышите его. Знайте, что я - Ланселот, кузен ваш, а тот, что сражается за вас, прекрасный Тристан Корнуэльский, лучший рыцарь в мире. Но не подавайте и вида, что вам известно это, дабы Нигромант ничего не заподозрил". Когда Лионель услышал слова Ланселота, он так обрадовался, что подари ему тот целое королевство, Лионель не был бы счастливее.
147. Вернемся же теперь к рыцарям, которые, оправившись от удара, выхватили мечи. Они так яростно набросились друг на друга, что, казалось, это схватились два льва, желая пожрать один другого, и каждый из них ударял по шлему противника с жестокой и невероятною силой. Все, кто пришел из замка, удивлялись, глядя на Тристана, ибо не приходилось им доныне видеть, что рыцарь может столь долго сопротивляться Нигроманту, а, тем более, наносить ему тяжкие раны, достигал же этого Тристан своим искусным владением мечом, чем наносил весьма большой урон Нигроманту. Тот, однако, весьма упорно противостоял ему, так что Ланселоту иногда становилось страшно за Тристана, да и Лионель также дрожал в те минуты, когда Тристан для вида отступал, дабы Нигроманта утомить, и даже меч свой опускал, но с тем лишь, чтобы через миг искусно отразить мощный натиск рыцаря. И особенно старался он все время стоять между Нигромантом и чудесной повязкой, в каковой тот весьма нуждался, так как Тристан уже нанес ему двенадцать тяжких кровавых ран; ослабел Нигромант и не в силах был добраться до повязки, ибо Тристан ему в том препятствовал.
148. Тогда решил Нигромант достичь своего обманом, притворно любезным голосом сказав: "Мессир рыцарь, вы уже доказали мне, что я имею дело с таким умелым бойцом, какого не встречал доныне, ибо ваш меч оставил столько ран на моем теле, что я вынужден просить дозволить мне отдохнуть на краю моего ключа; а после мы продолжим бой и доведем его до конца". - Но Тристан возразил: "Мессир рыцарь, нет вам моего на то согласия, ибо я еще более, чем вы, утомлен и жажду отдыха у воды, дабы освежить мое пылающее тело. Но пусть лучше раны мои горят, я все же сперва завершу этот бой". И он, как ураган, кинулся на Нигроманта с силой, дотоле невиданной, так что тот не успевал отражать удары, и потерял всякую надежду добраться до своей повязки. Проклял он день и час своего рождения, ибо понял, что приходит ему конец. Однако он все же защищался из последних сил, хоть и мало что мог против Тристана, который вел бой так, как сам того хотел.
149. Нигромант получил уже двадцать ран, из которых семь были смертельными, и так изошел кровью, что не мог и руки поднять, тут и рухнул он наземь. И, поняв свое поражение, сказал он Тристану: "Прощу вас, отважный рыцарь, до того, как душа моя расстанется с телом, скажите, от чьей руки я погибаю? " - "Что я слышу, - воскликнул Тристан, - неужто слабость ваша предвещает вам смерть?" - "Да, мессир, - ответил Нигромант, - и вы сейчас в этом убедитесь, но, умоляю вас, назовите же свое имя!" - "Узнайте, - сказал Тристан, - тот, кто победил вас, зовется Тристаном из Корнуэльса". Когда Нигромант услышал это имя, крикнул он: "О, мессир Тристан, будь проклят ваш меч, принесший мне гибель, одно мне утешение, что погибаю от руки столь славного рыцаря". И тут смерть настигла его, и он, заведя глаза, покатился на землю и испустил дух. Бросился Тристан поднимать его, но увидел, что уже поздно.
150. Подошел он к Ланселоту и Лионелю и показал им на мертвого Нигроманта, а Лионель вознес хвалу господу и поблагодарил Тристана, обняв его не менее ста раз. И поднялся громкий крик в замке о том, что Нигромант убит, отчего все пленники возликовали, ибо были теперь свободны, один Ланселот радовался меньше других, так как был озабочен ранами Тристана. И он, подойдя к нему, спросил: "Друг мой, как чувствуете вы себя?" - "Поверьте мессир, как любой, кого всерьез ранили, - отвечал Тристан, - но нет у меня смертельных ран, не то, что у моего противника". - "Так пойдемте же поскорее в замок, - сказал Ланселот, - и пусть лекарь осмотрит вас". И они, сев на коней, направились прямо в замок, но не успели подъехать к воротам, как навстречу и высыпал народ, воздавая почести победителям. А, попав в замок, они прежде всего освободили пленников, и было их там немало, ибо захватил Нигромант до ста рыцарей, девиц же и дам более тридцати. И на шестах поверх крепостных стен насажено было более сорока голов странствующих рыцарей, а под каждой головой висел щит убитого. Освободив пленников, о которых я речь веду, призвали они лекарей, чтобы перевязать раны. И те, придя, обещали храброму Тристану, что через четырнадцать либо пятнадцать дней он будет здоров, о той же ране на руке, за которую боялся Ланселот, сказали, что она затянется через три-четыре дня.
151. Так вот и был завоеван замок, как я уже о том рассказал, и Ланселот приказал похоронить Нигроманта с большими почестями и высечь на его могиле следующую надпись: "Здесь покоится прах Нигроманта, которого победил Тристан из Леонуа". И когда все было закончено, Тристан сказал Ланселоту: "Я был бы очень рад отпустить всех этих несчастных пленников, а с ними заодно дам и девиц, дабы могли они вернуться в свои края; тех же, кто живет и служит в замке, надо привести к присяге на верность королю Артуру". - "Вы правы, мессир, - ответил Ланселот, - совет ваш хорош и мы поступим согласно с ним". И, созвав пленников и пленниц, он отпустил их всех, взяв с них прежде того обещание, что по дороге домой они явятся к королю Артуру, дабы передать ему, а также и королеве, привет от Тристана и Ланселота и рассказать, как Тристан вызволил Лионеля из заточения. И пленники тут же пустились в дорогу прямо к замку Бертрана, ибо поручили им доставить ему весть о захвате замка ратной доблестью Тристана, каковым вестям Бертран и Мудрая Дама весьма обрадовались, ибо это означало, что со страшным обычаем Замка покончено; порешили они, что утром поедут повидаться с доблестными рыцарями.
152. Пленники же и дамы наутро пустились в путь и через несколько дней прибыли в Камелот, где жили король Артур и королева, и передали они им все, как и обещали. Король Артур весьма обрадовался, услышав, что доблестный Лионель спасен Тристаном. Королева также с большим вниманием и удовольствием слушала рассказ о битве Тристана с Нигромантом, о которой они весьма красочно повествовали. Весь двор восхвалял доблестные подвиги рыцарей, совершенные в Черном Лесу. И, рассказав, что знали, пленники распрощались с королем, который дозволил им возвратиться домой. Но здесь я оставлю их, дабы вернуться к моему повествованию.
XIV
153. Как Тристан, Ланселот и Лионель покинули замок Нигроманта, и как встретили они девушку, которая рассказала им о жестоких обычаях замка Тора Невозмутимого, где томились в темнице мессир Говен и девять его спутников.
154. Итак, согласно преданию, когда Бертран и его жена узнали о чудесной победе в замке Нигроманта, они на следующее же утро в сопровождении сорока рыцарей отправились повидаться с Тристаном и Ланселотом. И в короткий срок прибыли в замок. Услышав об их приезде, доблестные рыцари встретили их с почетом и радостью, и так же приветствовали их Бертран и Мудрая Дама. И они прожили в замке до тех пор, пока не зажили раны Тристана, после чего собрались все вместе, дабы решить, что делать с замком. Тут Ланселот сказал Тристану: "Мессир, мое мнение таково, что следует подарить замок Бертрану и его жене, лучше того нам не распорядиться". - "Раз вам так угодно, - ответил Тристан, - я согласен". И они позвали Бертрана и передали ему замок от имени и под власть короля Артура. И, созвав горожан и прочий окрестный люд, велели им присягать на верность Бертрану, что те и проделали весьма охотно, назвав его своим сеньором. Когда все было закончено, они решили отправиться наутро в Замок Ольтера, чем весьма обрадовали Бертрана. Так вот, рассвет застал их уже в пути, а вскоре прибыли они вместе с Бертраном и его супругою в замок, где и прожили несколько дней.
155. Затем распрощались они с Бертраном и уехали без провожатых, взяв с собою одного Лионеля, и весь день ехали по лесу, не встречая никакого жилья, так что пришлось им провести ночь в чаще, под деревом. А с рассветом они вновь сели на коней и поскакали дальше. Не успели они и часа проехать, как увидели, что по узкой лесной тропинке подъезжает к ним очень красивая девица на белом иноходце. Они приостановились, дабы расспросить ее. И, когда она приблизилась, они приветствовали ее, а она, с ними поздоровавшись, спросила: "Доблестные рыцари, ведомо ли вам, по какой дороге вы едете?" - "Нет, отвечал Тристан, - бог приведет нас, куда ему будет угодно". - "Ах, сеньоры рыцари, - продолжала девушка, - худая это дорога, и кабы вы знали, куда она ведет, то тут же свернули бы назад. Мой совет вам, сеньоры, ради спасения жизни и чести вашей избрать другую дорогу, ибо эта приведет вас лишь к бесчестию и позору". - "О, добрая девица, - воскликнул Тристан, - будьте столь любезны и расскажите нам об опасности, что, по вашим словам, грозит нам". - "Нет, я вам больше ничего не скажу, - ответила она, - но поверьте мне на слово, ибо больше мне нет времени разговаривать с вами", - "Милая девица, - сказал Тристан, - зачем вы так обходитесь с нами, ведь нехорошо это - умалчивать об опасности, лишь пугая ею". - "Поверьте мне, мессир, возразила она, - что опасность эта в десять раз страшнее, чем можно сказать о ней словами". - "Тогда вы должны нам о ней поведать, дабы мы знали, чего опасаться, ибо с вашей стороны недостойно было бы поступить иначе". - "Ни слова более вы от меня не услышите", - ответила она на это.
156. И она было собралась уехать, но Тристан схватил под уздцы ее коня и, несмотря на ее сопротивление, остановил его, сказав: "Нет, красавица, вы не тронетесь с места, пока я не узнаю все, что мне нужно". - "Вы уподобляетесь змее, - возразила она, - которую в мороз впустили в дом. чтобы дать ей отогреться, а она за это давай всех жалить, так благодаря за добро, ей сделанное. Такую же благодарность получила и я от вас за свой добрый совет". - "Пусть будет так, распрекрасная моя девица, - сказал Тристан, но, как бы то ни было, а мы не расстанемся, пока я не услышу об этой опасности". - "Ну, что ж, - говорит она, - делать нечего, раз уж нельзя иначе, я буду говорить, но знайте, что делаю я это не по доброй воле. Так вот, если вы и дальше поедете по этой дороге, то попадете на необъятную равнину, что тянется на целых пятнадцать лье. И равнина эта весьма живописна и радует глаз, как никакая другая, но окружена она весьма опасными лесами. Среди той равнины возвышается прекрасный замок, а сеньора его называют Тором Невозмутимым {31} и это самый сильный и могучий рыцарь из всех, кто обитает в этих лесах. У подножия стен его замка, недалеко от ворот бьет прекрасный источник, а рядом стоит могучая сосна невиданной высоты, и на ней висят два одинаковых вермелевых щита, два копья и два шлема. Под сосной этой всегда сидит карлик, подстерегая рыцарей, и, завидев кого-нибудь, трижды трубит в рог так громогласно, что все обитатели замка слышат его. Тут же рыцарь Тор берет оружие, и, надев доспехи, садится на коня и скачет к источнику, там надевает он шлем и берет копье и меч, а затем, будучи в полном снаряжении, так обращается к пришельцу: "Эй, рыцарь, это где же вы набрались наглости подойти к моему источнику без моего на то дозволения? Разве неизвестно вам, что он зовется Источником Сражений, и, раз уж вы нарушили мой закон, вам придется сразиться со мною? Знайте же, что, если победа будет за мной, я велю снести вам голову и затем выставлю ее над крепостной стеной, где таких голов уже побольше сотни". Так поступает рыцарь, дабы слава о нем дошла до двора короля Артура, где бы считали его могущественным и непобедимым, и, боясь его силы, превозносили бы его отвагу. Правду сказать, он и доподлинно самый красивый и статный из всех, кого я знаю. Вот отчего, сеньоры рыцари, я предостерегала вас во имя чести вашей и безопасности".
157. Тут улыбнулись Тристан и Ланселот и спросили девицу, куда она сама направляется столь поспешно. - "Мессир, - ответила она, - я еду ко двору наиславнейшего короля, какой только живет на свете; ему служат самые доблестные рыцари и сам Ланселот Озерный, которому нет равного среди рыцарей. Там должна я рассказать королю о злых законах, которые ввел у себя Тор Невозмутимый, ибо в его темнице томится мой брат, и я хочу его вызволить оттуда. Теперь отпустите меня, ибо я рассказала вам то, что хотелось вам знать". - "Милая девица, - сказал ей Тристан, - поскольку я получил от вас совет опасаться жестокого и невозмутимого рыцаря, позвольте и мне, в свою очередь, посоветовать вам не ездить дальше, но сопровождать нас, ибо может так случиться, что в скором времени брат ваш будет освобожден. Так что последуйте моему совету". - "Ну, нет, - воскликнула она, - сдается мне, что ваша помощь дальше слов не пойдет, ибо я уверена, что будь с вами еще четыре рыцаря, вам все равно не сладить с Невозмутимым; ведь совсем недавно я сама видела, как он, и глазом не моргнув, победил десятерых прославленных рыцарей".
158. "Милая девица, - сказал ей Тристан, - господь да пошлет вам удачу, назовите же мне имена тех десятерых рыцарей, о которых вы упомянули". "Охотно, - ответила она, - первым сбросил он наземь мессира Говена, вторым Мордрета {32}, затем последовали Динадан, Эглан Равнинный, Галогантен Валлийский, король Карадос и мессир Ивейн {33}, а еще Додинель Свирепый, Жирфлет и мессир Лаваль Лесной. И все, кого я назвала, томятся теперь в плену". Тогда сказал Тристан: "Прекрасная девица, я еще раз советую вам ехать с нами, и вы обретете брата, ибо сейчас по дороге нашли то, за чем ехали". - "Да как же мне верить вам, - сказала она, - когда я вас совсем не знаю?" - "Милая девица, - сказал тогда Тристан, - коли перед вами очутился бы Ланселот, смогли бы вы узнать его?" - "О, конечно, сразу же узнала бы, ответила она, - ибо видела его в доме хозяйки и госпожи моей, где он жил довольно долго". - "А кто же была эта дама?" - спросил Тристан. - "Господь свидетель, - сказала девушка, - то была мадам де Норуа {34}". Тогда Ланселот, поняв, что Тристан хочет показать его девице, поднял забрало. Тут Тристан сказал девушке: "Красавица, когда встретите Ланселота, передайте ему привет от меня". И девушка, взглянув в прекрасное лицо Ланселота, тотчас же его признала; сошла она с иноходца и воскликнула: "О, несравненный рыцарь, простите меня за то, что я столь неучтиво обошлась с вами в разговоре". И при этих словах Тристан весело рассмеялся.
159. Они помогли девушке сесть на коня и попросили ее проводить их до замка Тора Невозмутимого. И она поехала впереди, как они ее и просили, а по дороге Ланселот уговаривался с Тристаном о том, что будут они делать дальше. И Тристан стал просить Ланселота уступить ему этот бой. На что ответил Ланселот: "Я еду с вами лишь для того, чтобы повиноваться вам. Если вы просите меня дать вам сразиться самому, я вам охотно уступаю, так же, как если бы вы попросили сразиться меня, я бы послушался вас, ибо ваша воля для меня - закон". И Тристан сказал, что ему хочется принять бой. На что Ланселот ему дал согласие, и Тристан поблагодарил его как за дозволение, так и за почет, который Ланселот оказывал ему.
XV
160. Как Тристан и Ланселот прибыли к Источнику Сражений, где прекрасный Тристан победил и убил Тора Невозмутимого, и как Люси Белокурая {35}, жена Тора, была столь поражена красотою Тристана, что умерла на месте, ибо он отверг ее любовь.
161. Итак, согласно преданию, они в сопровождении девицы прибыли к источнику, принадлежащему рыцарю Тору, и, взглянув на него, нашли, что он стократ красивее и приятнее, чем девица им его описала. Тут сошли они с коней и подошли к воде, а затем, оглядевшись, увидели все прочие приметы, о которых девушка им рассказывала. Но не обратили они внимания на то, что карлик под деревом протрубил в рог, отчего звук пронесся по всей равнине. Услышал его и Тор, и все, кто жил в замке, и Динадан также услыхал его и сказал своим друзьям: "Сеньоры, слышите ли вы, как надсаживается этот низкорослый дьявол, трубя в рог? Должно быть, какие-нибудь рыцари подъехали к источнику, а, стало быть, сегодня ночью будет у нас пополнение, как будто нас и без того здесь недостаточно!" - "Но может так случиться, - отвечал ему Говен, - что они окажутся победителями и освободят нас". - "Хотел бы я, чтобы ваши слова сбылись, - сказал Динадан, - но боюсь, что все произойдет как раз наоборот".
162. Между тем Тор Невозмутимый вошел в зал, где находились рыцари, ибо он содержал их с почетом, как рыцарей Круглого Стола, чего для других не делал. И десять рыцарей, как он вошел к ним, приветствовали его, а он, обратившись к Говену, сказал: "Сеньор, слышали ли вы, как протрубил мой карлик? Он возвещает прибытие рыцарей к моему источнику. И я не сомневаюсь, что вскоре вы увидите, как я сражаюсь с ними, а потому мне желательно, чтобы вы сопровождали меня". - "Господь свидетель, мессир, - сказал тогда Динадан, - мы с удовольствием посмотрим на ваш бой". И Тор ответил, что они могут ехать с ним, ибо таково его желание. Он приказал своим сержантам посадить пленников на коней, что и было исполнено, после чего Тор вооружился всеми доспехами, кроме шлема и щита, так как они висели на сосне, и копье было там же. И, снарядившись, вышел он из зала и, сев на самого лучшего своего коня, поскакал к источнику, а следом за ним отправились десять рыцарей, которые не чаяли дождаться боя, чтобы увидеть Торова противника.
163. И когда Тристан и Ланселот увидели Тора, то сразу признали меж собою, что то был несравненный рыцарь, ибо весьма ловко сидел он в седле. Тогда, нимало не медля, вскочил Тристан в седло и, перекрестившись, взял свое копье и щит, поджидая Тора. Ланселот же сел у самого источника. Тор в это время подъезжал с гордым видом, допытываясь у десяти пленников, не знаком ли им тот рыцарь, что ждет его на коне, на что Динадан отвечал ему, что он им не знаком, но что того, кто сидит у источника, он узнает. "Так кто же тот, другой?" - спросил Тор. - "Я полагаю, мессир, - ответил Динадан, что во время боя вы и сами это узнаете, ибо отвага ваша заставит его назвать свое имя, захочет он того или нет". Тогда направился Тор к Тристану, и они, сойдясь так, чтобы можно было слышать друг друга, поздоровались весьма учтиво, а потом Тор спросил рыцаря: "Мессир рыцарь, скажите мне, знали ли вы, едучи сюда, какой обычай я установил в моем замке?" - "Увы, мне он неизвестен", - ответил Тристан.
164. "Ну, так я вам расскажу о нем, - сказал Тор, - обычай мой таков, что ни один чужеземный рыцарь, прибывший к моему источнику, не имеет права отказаться от сражения со мною, и, если я его побеждаю, то велю отрубить ему голову, но если этот рыцарь из дома короля Артура, то я дарую ему жизнь и милостиво избавляю от смерти. Но до конца дней своих он останется в моей темнице, будучи осужден на вечное заключение, так что нет ему выхода из замка. Видите шесты с насаженными головами там, поверх крепостной стены? Это головы тех, у кого хватило наглости принять бой, а вот эти десять рыцарей, что едут за мною безоружные, родом из королевства Логр и были некогда весьма доблестными бойцами. И однако я победил их на этом самом месте и отныне они мои пленники, как вы и видите, а нынче я оказал им милость и велел привести сюда, дабы посмотрели они на мой бой с вами, а затем и с вашим спутником, если только он осмелится взяться за оружие. Но вы, как мне кажется, не служите королю Артуру и не принадлежите к числу рыцарей Круглого Стола, а потому вряд ли доведется вам сидеть в темнице вместе с этими десятью, скорее я посажу вас со всяким сбродом гнить на хлебе и воде". - "Да охранит меня от того господь, - сказал Тристан, - я предпочитаю погибнуть в честном бою, нежели попасть в темницу, а, быть может, судьба мне улыбнется и, напротив, вам суждено будет попасть ко мне в плен. Но вот что я хочу предложить вам: если вы не медля освободите всех своих пленников и упраздните этот сколь жестокий, столь и низкий обычай, я, так и быть, отпущу вас даже и без боя. Ибо вы держите в заточении тех, кого вам в плену держать не подобает. А потому, коли вы отвергнете мое предложение, готовьтесь сразиться".
165. Слыша от Тристана столь бесстрашные речи, Тор Невозмутимый весьма поразился и вскричал: "Мессир рыцарь, если бы вы были так доблестны, как вы болтливы, я, быть может, и послушался бы вас, но мне не страшны ни копье ваше, ни вы сами со своей хваленою силой, а потому, презрев ваше предложение, я вызываю вас на бой. Но если ваше копье коротко, а щит некрепок, вы можете взять себе те, что висят там, на сосне". Но Тристан отвечал: "Не нуждаюсь я в вашем оружии". А Тор сказал: "Ну, что ж, а я возьму его". И он выбрал себе из двух одно копье, шлем и щит, после чего они разъехались. Ланселот, который пристально следил за всем этим, восхитился гордою и красивою осанкой Тора, признавая, что он весьма доблестный рыцарь, и о том же думали мессир Ровен и его товарищи, которые, подойдя к Ланселоту, как будто не узнавали его, но Ланселот, желая, чтобы они его признали, незаметно переговорил с ними, чего стража их не заметила
166. И вот доблестные рыцари, Тристан и Тор, стоят лицом к лицу, готовые к бою. И, пустив своих коней, они так ударили копьями в щиты друг друга, что кони их рухнули наземь и копья разлетелись вдребезги. Рыцари тотчас же легко и ловко вскочили на ноги и выхватили мечи. Тристан кинулся на Тора и осыпал его градом жестоких ударов, и то же самое сделал Тор, ибо силен был на диво, а к тому же на целую ладонь был выше Тристана. Все, кто жил в замке, сошлись посмотреть на их схватку, и меж ними было даже несколько дам. Тристан яростно нападал на Тора, а Тор на него, так что все кругом порешили, что никогда не видели столь жестокой схватки. И Тристан про себя высоко оценил рыцарские достоинства Тора, ибо ни один рыцарь доселе не задавал ему столько работы, и думал он, что, как бы то ни было, а должен он с честью выиграть этот бой. Однако временами он притворялся усталым и ослабевшим, а Тор, приметив это, усиливал свой натиск, но Тристан столь умело защищался, что Тор ничего не мог достигнуть и только зря растрачивал пыл свой и силы. А Тристан для виду подставлял себя под удары, дабы уверить Тора, что победа его уже недалека.
167. Десять рыцарей, глядя на это, дрожали за Тристана, но Ланселот знал, что таков прием Тристана, и был спокоен. Больше часа Тристан терпел натиск мессира Тора, но затем, наскучив этим, разгневался и ринулся на него с такою быстротой и пылом, что присутствующим показалось, что только сейчас бой-то и начался, да и сам Тор поражен был яростным и молниеносным его нападением и по нему признал все ратное мастерство рыцаря. Тристан же в такой раж вошел, что у него даже пена выступила на губах. Без устали наседал он на противника и так продолжалось до шести часов вечера, а как зазвонили к вечерне, Тор в изнеможении стал отступать, ибо весь был изранен. И у Тристана было несколько ран. А рыцари, наблюдая за стремительными выпадами Тристана, говорили меж собою, что, кабы выставить против Тора четырех сильнейших бойцов, ему и то не пришлось бы тяжелее, чем нынче.