Способы приобретения права собственности

Право собственности не могло возникнуть без существования законных способов приобре­тения собственности. Вещи, приобретенные каким-либо способом, не предусмотренным правом как способ приобретения собственно­сти не становились собственностью приобретателя. Он не обладал юридической властью над ними, а мог устанавливать только фак­тическую власть, т. е. владение или держание.

Для приобретения права собственности необходимы установлен­ные законом основания — юридические факты (например, договоры займа, купли-продажи), образующие титул приоб­ретения. Такими способами являются формальные обстоятельства, с наступле­нием которых приобретается право собственности (напри­мер, совершение манципации или in jure cessio).

В связи с большим значением способов приобретения собст­венности как единственного источника этого права, римские юри­сты уделили большое внимание множеству вопросов, связанных с ним.

Такое внимание уделялось ими и отдельным способам приоб­ретения собственности, и их общей классификации.

Общее разделение способов приобретения собственности, при­веденное в трудах римских юристов, исходило из нескольких прин­ципов. Опираясь на эти принципы, было создано следующее разде­ление способов приобретения собственности.

По предмету приобретения способы приобретения собственно­сти делились на универсальные и сингулярные. Универсальными были способы, при которых устанавливалась собственность на це­лое имущество некоего лица или на массу различных предметов, а сингулярными – те, при которых право собственности основывалось на отдельный предмет.

По времени действия способы приобретения собственности делились на способы inter vivos и способы mortis causa. Способы приобретения собственности с действием inter vivos предназнача­лись для ежедневного правового оборота между живыми людьми, а способы приобретения mortis causa — в случае их смерти.

Но важнейшее деление способов приобретения собственности было проведено в связи с тем фактом, что право собственности устанав­ливалось на предмет, находящийся в собственности некоего лица, или на предмет, еще не бывший в такой собственности или переставший быть таковым. В связи с этим фактом способы приобрете­ния делились на первоначальные и производные.

1. К первоначальным относятся те способы, при которых право собственности на вещь возникает у лица впервые либо независимо от прав предшествующего собственника, т.е. право собственности устанавливалось на только что возникшую вещь, на вещи, не имевшие до этого собст­венника, и на вещи, когда-то имевшие собственника, но его право на собственность прекратилось или по его воле или по предписаниям закона.

Сюда относятся:

- завладение;

- спецификации;

- соединение вещей;

- приобретательная давность.

2. Производными способами приоб­ретения называются такие, при которых приобретатель получает свои права от собственника. Эти способы выража­лись в договорах между живыми, а также в наследовании по закону и по завещанию и завещательных отказах. При их помощи, с переходом права соб­ственности, право приобретателя проистекало из права собствен­ности его предшественника.

При производном приобретении требуется реальное наличие права собственности на стороне отчуждателя, ибо другая сторона не сможет приобрести передаваемого ей права: «Никто не может перенести на другого больше права, чем имел бы сам».

Сюда относят:

- традицию;

- соединение вещей;

- отказ по завещанию;

- плоды и доходы от использования чужой собственности;

- решение претора (суда).

Рассмотрим часть их этих способов немного подробнее.

Завладение (occupacio). Наиболее древним и наиболее важным оригинальным спосо­бом приобретения собственности, была оккупация, или при­своение предметов, не имевших хозяина, а также предметов, чьи хозяева не обладали защитой своей собственности по уложениям римского права.

К вещам, не имеющим хозяина, принадлежали дикие животные, и птицы, и рыбы, «все, что живет, все, что находится на земле, море и небе». К этим вещам относились и животные, когда-то одомашненные, но опять одичавшие, жемчуг и драгоценные кам­ни, найденные в море или на берегу, возникшие острова, или вещи, которые хозяева отвергли с намерением никогда больше не включать их в свое имущество.

Вещами, чьи хозяева не обладали правовой защитой своей собственности, были вещи врагов.

В римском праве существовали особые правила приобретения собственности на сокрытую ценность, или сокровище (клад). Сокровищем счи­тались все ценные предметы, сокрытые с давних пор лицом, чья идентичность не могла быть установлена. После определенных исканий, решения римского права о при­обретении собственности на сокровища стали гласить: клад полностью принадлежит тому, кто нашел его на своей земле, как и тому, кто случайно обнаружил его; он делился на равные части между собственником земли и случайно нашедшим его на чужой земле или на земле фиска. Нашедший клад, намеренно производивший розыски на чужой земле с целью отыскания клада, не имел права участво­вать в разделе найденного сокровища.

Спецификация (specificatio) — это переработка вещи для себя, создание новой вещи из чужого материала, например, вазы из материала, не принадлежащего мастеру (спецификанту).

Specificatio представлял собой особый и очень важный случай accessio.

Спецификация имеет место лишь тогда, когда переработка осуществлена несобственником материала и результатом пере­работки явилась новая вещь. В этом случае возникал вопрос о ее принадлежности, который римскими юристами решался неоднозначно.

Одни, следуя учению стоиков о приоритете материи, считали, что собственником новой вещи является собственник материала. Другие, вслед за Аристотелем, напротив, считали доминирующей форму, и потому собственником новой вещи, по их мнению, являлся ее создатель.

В Кодификации Юстиниана проблема была решена в том смысле, что если спецификант действовал не по злому умыслу и невозможно возвратить переработанные материалы в прежнюю форму, вещь становилась собственностью спецификанта, который воз­мещал стоимость материала.

1. Смешивание твердых или жидких вещей могло наступить по воле хозяина или случайно. Если смешивание вещей было совершено по воле хозяина, в момент соединения до этого раздельных количеств вещей, на новую их массу устанавли­вались отношения совместной собственности. Между тем, отношения совместной собственности не устанавлива­лись, если смешивание произошло случайно — как и то­гда, когда смешивание совершалось по воле хозяина части мате­риала. В таких случаях сразу устанавливалось право требовать возвращения части материала от держателя.

2. Правила приобретения плодов в известном смысле были кор­релятивны правилам accessio. Если при акцессии решался вопрос, кому достанется собственность на новую вещь, возникшую при со­единении главной вещи и принадлежностей, то при определении правовой участи плодов требовалось решить, кому должна достаться побочная вещь в момент отделения от главной вещи. Вопрос был простым, когда плодоприносящая вещь на­ходилась во владении собственника. В этом случае плоды, отделен­ные от плодоприносящей вещи самим отделением доставались соб­ственнику плодоприносящей вещи.

Иными были правила в случае, когда собственник каким-либо актом право собирания плодов перенес на другое лицо, как и том случае, когда против своей воли был лишен владения вещью, а значит и возмож­ностью пользоваться ее плодами. Известны были случаи передачи права пользования плодами (что было возможно при частичном праве собственности), как например: долгосрочные договоры аренды, usus и usufructus, договоры найма и т. д. Случаи, когда собственник был лишен возможности пользоваться плодами, причем против собст­венной воли. делились на случаи владения bonae fide и mala fide, т. е. случаи добросовестного и недобросовестного владения.

Долгосрочные арендаторы земли получали собственность на плоды уже в момент сепарации или отделения от плодоприносящей вещи.

Носители сервитутных прав и краткосрочные наниматели по­лучали собственность на плоды только в момент перцепции, или собирания (установление физической власти над плодами). Если между моментом сепарации и моментом перцепции проходило из­вестное время, в этот период плоды принадлежали собственнику вещи.

Добросовестные держатели получали собственность на плоды в момент отделения. Это их право было ограничено в постклассическое время таким образом, что они должны были возвратить собствен­нику все плоды, которые еще не переработали. Таким образом, добросовестные держатели не получали собствен­ность на плоды в момент сепарации, но только в момент их исполь­зования или обработки. Недобросовестные дер­жатели не имели права приобретать плоды: они получали в собственность не сами собранные плоды, но только те, которые были ими утрачены.

Соединение вещей (accessio). Имеются в виду различные случаи соединения вещей, принадлежащих разным собствен­никам.

Для того, чтобы избежать ущерба из-за раздела жестко соеди­ненных вещей, если они состояли из частей, перед соединением в новую вещь принадлежащих различным собственникам, были созданы правила принадлежно­сти, или акцессии.

Основной мыслью римского права, выраженной в правилах об акцессии, было: собственность на вещь, состоящую из жестко соединенных час­тей, перед соединением принадлежавших различным собственни­кам, переходила к собственнику главной вещи и пре­кращалась для собственников принадлежностей. Что было главным, а что побочным, определялось от случая к случаю, соответственно ведя счет от самого незначительного предмета, переходящего в собст­венность лица, являющегося собственником более важной вещи.

Случаи accessio, или принадлежности, делились на три основ­ные группы:

1) Случаи соединения недвижимых вещей. Сюда относились речной нанос, который происходил вследствие постепенного и постоянного увеличения одного участка земли за счет частиц, уносимых с чужого участка, при этом таким образом, что "не было возможности подсчитать, насколько участок увеличился в данный момент". Собственность на речной нанос переходила к собственни­ку участка, к чьим границам река нанесла частицы.

Унос земли происходил, когда неожиданно отры­вались и переносились целые части земли. Отделенные части дос­тавались собственнику земли, к чьим границам были донесены, но только когда растения оторвавшейся части пустят корни в земле нового хозяина. Остров, возникший на стрежне реки, доставался хозяевам соседских участков по двум сторонам реки, а если он находился не на самом стрежне, — хозяевам участков, на­ходящихся ближе к нему. Покинутое речное русло доставалось хо­зяевам соседних участков и делились соразмерно величине их уча­стков;

2) Случаи соединения движимой и недви­жимой вещи. Например, любое строение, воздвигнутое на одном участ­ке земли, принадлежало собственнику участка. Уже в момент засевания бро­шенное семя становилось составной частью земли, тогда как са­женцы становились составной частью только когда пускали корни. В случае, когда имплантации на чужом участке совершались добросовестными лицами (bona fide), собственники земли могли быть обязаны возместить стоимость вло­женного труда, как и стоимость семян и саженцев;

3) Случаи соединения двух движимых вещей. Например, случай, когда чужой пергамент или другой пишущий материал был употреблен для составления текста. Спор о собственности в этом случае решался в пользу хо­зяина материала для письма, даже когда буквы были золотыми. В случае написания картины на чужом холсте мнения римских юристов разделились: одни считали, что собственность принадлежит собственнику холста, другие, что эту собственность следует предоставить художнику. В случаях покраски ткани чужой краской, вплете­ния чужих нитей в собственное полотно и приваривания чужого материала к своей вещи римское право вы­казывало определенные колебания до времени Юстиниана. Юсти­ниан постановил в указанных случаях главной вещью считать ткань или полотно, т. е. ту часть вещи, которая представляла сущность всего предмета.

Приобретательная давность (usucapio). Приобретение в ре­зультате пользования.

Чтобы собственность на какие-либо вещи надолго или навсе­гда не оставалась неизвестной, в римском праве была введе­на приобретательная давность (usucapio), как способ приобретения квиритской собственности лицом, владеющим вещью, но не являю­щимся ее собственником, если он выполнял определенные условия. предусмотренные правом.

Появление usucapio (вероятно, во II в. до н. э.) указывает на разделение владения (как фактического обладания) и собственности — dominium (как полного права на вещь).

Добросовестное владение, возникшее на основании догово­ра, но без соблюдения установленной законом формы (напри­мер, вне манципации), а также возникшее с соблюдением формы, но полученное от лица, не имеющего права отчуждать имущество, может быть истребовано по иску собственником. Практически целесообразно, чтобы неуверенность добросо­вестного владельца, вызванная возможностью вчинения иска, не была бесконечной. Поэтому в соответствии с приобретательной давностью владелец становится собственником, если вещь приобретена добросовестно и владение продолжалось установленное законом время.

Пороки приобретения погашало истечение срока давности, которое и свидетель­ствовало о наличии права собственности. Никаких иных доказательств правомерности титула приобретения не требовалось.

Таким образом, фактическое пользование добросовестно приобретенной вещью, длившееся без помех в течение определенного времени, превращалось в право собственности.

Приобретательная давность была известна еще старому цивильному праву. В древнее время римские граждане могли приобретать собст­венность путем приобретательной давности, если были лицами sui juris и непрерывно владели движимым предме­том один год, а недвижимым — два года. Приобретательная давность не распространялась на украденные предметы, на пред­меты, отнятые силой, на res mancipi женщины под опекой агнатов, если они были отчуждены без согласия агнатов, и на участки с погребениями.

Такая неопределенность и широта древнего права в установ­лении приобретательной давности была естественна для времени, когда частная собственность лишь начала создаваться. В древней­шее время сам факт бесспорного владения и экономического ис­пользования какой-либо вещи имел решающее значение. В то же время собственники, экономически не использующие собственные предметы, не имели особых причин заботиться о праве собственно­сти на них, так как оно им не было нужно. Мы уже сказали, что она применялась лишь к римским гражданам и составляла для движимых вещей 1 год, а для недвижимых 2 года. При этом не требовалось ни законного основания владения, ни добросовестности владельца. Не подлежали давности краденые вещи и насильственно захва­ченные.

Иначе было в классиче­ское время, когда хозяйственная эксплуатация имущества могла организовываться с участием рабочих рук вне рамок семьи (рабы). Поэтому в классическое время условия установления правомерной приобретательной давности были усложнены. Классическое право распространило приобретательную давность на перегринов и провинциальные земли и увеличило сроки давности без различения движимых и недвижимых ве­щей до 10 лет и 20 лет, если квиритский собственник жил в другой провинции. В Кодификации Юстиниана эти сроки для движимых вещей 3 года, для недвижимых сохранились преж­ние.

Действие приобретательной давности обусловлено соеди­нением следующих предпосылок:

а) законное основание владе­ния — например, договор купли-продажи. Правомерным основанием были все передаточные акты, предшествующие приобретению собственности, на которые приоб­ретатель предмета мог ссылаться как на причину, по которой оп­ределенный предмет считался его собственностью, но которые и после приобретения предмета не приводили к установлению права собственности, так как имели какой-нибудь недостаток.

Этот недос­таток мог содержаться или в субъекте, или в обороте, или в мате­риале, или в способе приобретения. Не имеют при этом значения пороки титула, ибо основанием приобретения права собственности в данном случае является не титул, а приобретательная давность;

б) добросовестность владельца — bonae fides. Считалось, что приобретатель собственно­сти на вещь имел bonae fides всегда, когда при установлении владе­ния не был извещен о том, что основание, по которому он получил предмет, и способ, по которому это произошло, содержали недос­татки, из-за которых он не мог стать собственником вещи. Воnаe fides требовалась лишь во время установления владения. Если приобретатель предмета узнавал о недостатках, пре­пятствующих ему считаться собственником, эти сведения лишали его права правомерной приобретательной давности;

в) непрерывность владения — движи­мыми вещами 3 года, недвижимыми — 10 или 20 лет. Владение должно осуществляться непрерывно одним лицом. Приобрета­тель вещи должен был предписанное время открыто и публично владеть предметом, т. е. относиться к предмету как собственник. Давность не приводила к установлению собственности, если до ис­течения срока собственник вещи отменял эту давность. Отмена осу­ществлялась символическими действиями: разламыванием ветки дерева, наступлением на землю, посещением дома и т. д. Отмена давности осуществлялась только решением суда. Если давность была отменена, а приобретатель еще владел вещью, новый срок давности начинался с момента отмены.

В случае осуществления владения разными лицами суммирование вре­мени было возможно, если допускалось преемство в праве (например, при наследовании).

Только лица, исполнившие все предписанные условия, могли получить собственность путем приобретательной давности, т. е. по истечении последнего дня срока установленной давности. С этого дня они обретали квиритскую собственность на предмет и в случае иска rei vindicatio не должны были доказывать и право своих предшественников.

Традиция (tradicio). Традиция перешагнула границы рим­ской истории и в современных правовых сис­темах применяется в соответствии со своим изначальным на­значением — как производный способ приобретения права собственности.

Первоначально традиция применялась к неманципируемым вещам или к вещам, приобретатели которых не являлись римскими гражданами. Применение традиции к манципируемым вещам создавало не квиритскую собственность, а бонитарное обладание.

Впоследствии, когда стерлись различия между манципируемыми и неманципируемыми вещами, роль тради­ции возросла, и ее действие было распространено на отноше­ния между римскими гражданами. В Кодификации Юстиниана традиция закреплена в качестве единственного способа заклю­чения вещного договора о перенесении права собственности и на движимое и недвижимое имущество.

Т радиция переносила право собственности от отчуждателя к приобретателю при одновременном наличии двух условий:

а) В соответствии с сентенцией «собственность переносится передачей, а не соглашением» требовалась непосредственная передача вещи.

В древнеримском праве человек получал собственность, когда сдвигал предмет с места. Причем передача могла выражаться как в фак­тическом вручении вещи приобретателю, так и в символичес­ком действии, когда передается вещь, обозначающая передачу главной вещи, например, ключи вместо товара на складе.

Если отчуждаемая вещь уже находилась у приобретателя, например, дом, которым он пользовался по договору найма, то передача признавалась состоявшейся в момент заключения договора (traditio brevi manu — передача короткой рукой). В этом случае не было необходимости совершать традицию. Сам факт вла­дения предметом, следующий из транслятивного титула, заменял акт передачи.

Передача могла быть совершена и так, что отчуждатель не утрачивал фактического господства над вещью, например, в силу одно­временного заключения договора купли-продажи и ссуды. В таком случае по первому договору вещь считалась передан­ной в момент его заключения, а по второму договору — воз­вращенной отчуждателю, но уже не как собственнику, а как ссудополучателю. Это — передача длинной рукой (traditio longa manu).

Такая символическая передача существо­вала, когда отчуждающий вещи вместо предмета, который требо­валось передать, передавал приобретателю некий символ предмета или каким-нибудь символическим действием демонстрировал, что отрекается от своего права собственности и переносит его на при­обретателя. Это случалось, когда собственник вместо введения по­купателя во владение предметом, передавал ему ключи как символ власти над купленным домом, или когда с возвышения обозначал границы имения с целью показать приобретателю, что все это на­ходится в его власти.

Когда возобладало мнение, что физический контакт не является необходимым элементом традиции, возникли особые виды традиции, применяющиеся как для движимого, так и для недвижимого имущества. Традиция, при которой были выполнены все предписанные условия, действовала как способ приобретения собственности;

б) другое условие действительности традиции — ее основание. Таким основанием была обоюдная воля сторон на отчуждение и приобретение имущества, воплощенная в до­говорах. Определенный договор, мотивировавший волю сто­рон на перенесение собственности, должен предшествовать передаче вещи. «Никогда голая одна передача не переносит собственности, но только в тех случаях,если ей предшествует продажа или какое-либо закон­ное основание, в силу которого последовала передача».

Лишь традиция, при которой были выполнены все специальные условия, действовала как приобретение собственности.

Мы сказали, что в traditio должны были существовать два субъекта: отчуж­дающий вещь и приобретатель вещи. В связи с тем, что traditio была способом приобретения собственности по пред­писаниям jus gentium, право- и дееспособными субъектами при этом выступали не только римские граждане, но и другие свободные жители римского государства, правомочные заключать имущест­венные сделки по jus gentium.

Если traditio выступала как способ приобретения собственно­сти, субъектам требовалось прийти к согласию о том, что собствен­ность переносится одним лицом на другое, а приобретатель принимает эту вещь в собственность. Если участники не приходили к взаимному соглашению, traditio не имела транслятивного характера.

Причины, на основании которых отчуждающие должны были передать вещи в собственность приобретателей, а приобретатели требовать переда­чи предмета, были различными:

- договор купли-продажи,

- договор приданого,

- договор дарения,

- наследства,

- легат и т. д.

Для традиции, прово­дящейся дееспособными субъектами, на основании правомерной причины соглашающихся отчуждать и принимать в собственность вещь, чтобы действительно привести к приобрете­нию собственности, кроме требования материальности вещи, было необходимо, чтобы отчуждаемый предмет находился в собственно­сти отчуждающего. Никто не мог передать право соб­ственности на предмет, не являющийся его собственностью.