Драматургия конца 80-х – начала 90-х гг. (Трагедия Княжнина «Вадим Новгородский»)

Литература и журналистика последнего десятилетия 18 века

Патриотические и анакреонт. Оды Державина (Ода на взятие Измаила, Ода на переход альпийских гор, осень во время осады Очакова, Снегирь, к самому себе, кузнечик, дар, русские девушки, цыганская пляска, Евгению. Жизнь Званская).

Сатирические оды Державина (Фелица, Властителям и судьям, Вельможа).

«Фелица» ( 1782). В «Фелице» Державин идеализировал императрицу Екатерину.

Державин сочетает одические элементы с сатирическими, высокий слог с просторечным. Изображая Екатерину, Державин искренне наделяет ее идеальными чертами просвещения монархини: она умна, деятельна, любезна в обращении, скромна. Екатерина отвечает идеальному представлению поэта о монархе «будь на троне – человек».

Поэт свободно ведет разговор о достоинствах императрицы, прежде всего достоинствах ее как человека. Добродетели монархини тем более видны, что ее дела, которые «блаженство смертным» проливают, как и само поведение Екатерины противопоставляются праздному времяпрепровождению ее вельмож. Державин создает сатирические портреты вельмож, наделяя каждого из них теми конкретно-бытовыми чертами, которые дали возможность современникам узнать в них Потемкина, Орлова, Вяземского, Нарышкина. В иронической характеристике Потемкина мысли об «устрашении» вселенной спокойно соседствуют с мечтой о новом кафтане. Здесь же содержится и невозможное для высокой одической поэзии конкретное изображение, как бы зарисованное с натуры, праздничного стола, аппетитных блюд.

Прославляя добродетели Фелицы, ее заслуги и заботы о просвещении и здравии народа, поэт и по отношению к императрице позволяет себе говорить шутливым тоном: «Не дорожа твоим покоем,

Читаешь, пишешь пред налоем И всем из твоего пера Блаженство смертным проливаешь; Подобно в карты не играешь, Как я, от утра до утра.

В оде Державина много намеков, касающихся того, как надо истинному монарху управлять государством. Противопоставляя правление Екатерины правлению самодержцев, проливающих кровь подданных за малейшие проступки, он хвалил ее за то, что она не истребляет людей.

В заслугу ей ставится и то, что в ее правление можно «пошептать в беседах».

Пафосом общественного долга, служения отечеству и вместе с тем страстным обличением вельмож, не соответствующих идеалу государственного деятеля – ч-ка неподкупной честности, просвещенного, благородного и бескорыстного слуги общества, государства, пронизана сатирическая ода Державина «Вельможа» (1794). Ода построена композиционно четко. Державин пользуется характерным для него приемом контрастного сопоставления, с помощью которого он достигает большей выразительной силы и ясности проводимой им идеи. В оде большое место занимает прямая авторская речь, страстный монолог поэта, который прерывается вставными жанровыми картинами, взятыми из реальной жизни, наблюдаемой Державиным. Ода полна намеков, которые давали современникам возможность представить и конкретных лиц, хотя сатирический образ вельможи носит обобщающий характер. Произведение Державина наполнено сочетанием патетики и сатиры, высокого и низкого слога. Это ода-сатира, в которой поэт предстает гражданином, требовательным судьей.

Поэт начинает с монолога, в котором определяет свою позицию, свое понимание того, каким должен быть истинный вельможа. Он убежден, что «Вельможу должны составлять Ум здравый, сердце просвещенно». Истинный вельможа – служитель «общего добра». Однако вельможи, которых довелось видеть Д., вельможи, стоящие вблизи трона, были далеки от начертанного идеала, и Державину понадобилась вся сила «аттической соли», чтобы обличить праздность, себялюбие, равнодушие, переходящее в жестокость.

Не государственные заботы, а собственное благо, житейские успехи ставят превыше всего подобные вельможи.

Нарисовав сатирическую картину праздной и роскошной жизни вельможи, Державин рисует другую картину, звучащую резким диссонансом. Пока вельможа сибаритствует «и в пресыщении зевает», в передней ждет приема «израненный герой». В торжественный строй оды врываются конкретно-бытовые реалии жизни.

В 1780 г. было напечатано ст-ие «Властителям и судиям», в котором Державин вслед за Ломоносовым с помощью библейских мотивов вырази смело и резко свое отношение к властителям, «земным богам», нарушающим законы и забывающим о пользе подданных и государства. «Властителям и судиям» - поэтическое переложение 81 псалма библейского царя Давида, который страстно и гневно обличал своих врагов. По приказу цензуры стихотворение Державина было вырезано с 1 страницы журнала.

События Французской революции придавали его ст-ию особенно резкое, обличительное звучание. В духе «просвещенного абсолютизма» Державин, видя вокруг себя зло, беззакония и произвол, смело обличает и поучает «властителей и судей».

«Ваш долг есть сохранять законы,

На лица сильных не взирать, без помощи, без обороны

Сирот и вдов не оставлять».

Державин требует соблюдения законов, гуманности, но «сильные мира»

«Не внемлют! –видят и не знают!

Покрыты мздою очеса:

Злодействы землю потрясают, Неправда зыблет небеса».

В героико-патриотических одах «На взятие Измаила», «На переход Альпийских гор» Державин наиболее близок к одической традиции Ломоносова. Высокая патетика, торжественность тона, обилие гиперболических образов, условно-аллегорических сопоставлений, риторическая условность образов – все это связывает военные оды Державина с поэтикой классицизма. Однако и в этих одах Державин остается самим собой: образы полководцев, особенно Суворова, наделяются конкретными индивидуального характера, в одах присутствует авторское «я», исполненное горячего сочувствия и восхищения русскими полководцами и русскими солдатами-героями. Прославлению героического народа посвящена ода Державина «на взятие Измаила» (1790).

Державин убежден: «Выше славы и величия царей и вельмож – слава русского народа». В оде «На взятие Измаила», выдержанной целиком в величественных тонах, прославляя подвиги русской армии при штурме Измаила, Державин делает отступление в область истории, изображая бедствия и разорение русской земли под татаро-монгольским игом. Но «росс» вышел победителем. Возвращаясь к современным событиям, поэт утверждает, что взятие Измаила – заслуга «росса», русского солдата.

Сила выражения и живописность картин характерны для этой оды. Штурм Измаила Державин сравнивает с явлениями природы, создавая грандиозную, впечатляющую картину.

Изображая Суворова, Державин то пользуется приемом гиперболизации, создавая образ богатыря, «русского Геркулеса», то наделяет образ Суворова конкретными чертами, делая его неповторимо индивидуальным. В оде-элегии «Снегирь» Державин воссоздает образ Суворова, раскрывая прежде всего его человеческие черты характера, его облик, образ жизни. Скромный, неприхотливый человек, живущий единой жизнью с солдатами, разделяющий с ними тяготы походной жизни – таков Суворов. Поэт находит простые слова, лаконичные выражения, чтобы передать неповторимый образ полководца. С огромной симпатией, с истинной грустью по ушедшему написано это лирически одушевленное стихотворение. Державин лично знал Суворова. Название ст-ия связано с тем, что, вернувшись после смерти Суворова домой, поэт услышал, как живший в его доме ученый снигирь пел первые такты военного марша.

С середины 90-х гг. Поэт все чаще обращается к темам частной жизни, к воспеванию земных радостей бытия. В прославлении частной жизни, свободной от обязанностей. Но даже в анакреонтических ст-ях он остается поэтом-гражданином. В ст-ии «К самому себе» (1798) Державин готов уйти от должностных обязанностей (он в это время был сенатором) не из-за конфликта с «печальным миром», а из-за того, что его борьба с злоупотреблением крупных чиновников остается безрезультатной.

Анакреонтика Державина приобретает автобиографический характер («Кузнечик», «Дар»).

«Русские девушки» - одно из лучших анакреонтических ст-ий Державина, отличавшееся удивительной изобразительностью в описании русских девушек и русского танца. Восхищенный красотой русских девушек, он предлагает Анакреонту полюбоваться вместе ним. Ст-ие отличается необычайной пластичностью и живописностью.

Автобиографизм анакреонтики Державина подготовил написание одного из значительнейших произведений поэта – стихотворного послания «Евгению. Жизнь Званская» (1807). Епископ Евгений Болховитинов был другом Державина. Званка – имение Державина, в котором он жил, уйдя в отставку, летом. В этом стихотворном послании он изображает реальную жизнь, домашний быт, занятия в часы досуга русского барина-поэта, поэтически воспроизводит картины русской природы. В спокойном повествовательном тоне рассказывает Державин о своей жизни в Званке на склоне лет, о царящем вокруг него покое и любви близких. Поразительны картины русской природы, которую глубоко чувствует поэт.

В этом произведении перед нами во всей своей конкретности жизнь гуманного, доброго барина. Отношения между господами и крестьянами – идиллические. В этом послании есть и элегические раздумья поэта о времени и о себе, но главное – изображение поместного быта, русской природы.

«Вадим Новгородский» (1789). Возникновение этой трагедии было вызвано стремлением ответить Екатерине II, написавшей пьесу «Историческое представление о жизни Рурика). Пьеса эта изображает Вадима не противником самодержавной власти, а честолюбцем, жаждущим власти.

Рурик в трагедии Княжнина похож на Рурика в пьесе Екатерины: он благородный и великодушный государь, избранный самим народом за избавление Новгорода от смуты. И тем ярче выступает титаническая фигура Вадима, изображенного Княжниным пламенным патриотом, защитником вольности родного города, идейным противником самодержавной власти как таковой. Самодержавная власть враждебна народу.

Герой-полководец Вадим, вернувшись на родину и застав самодержавное правление Рурика, не может примириться с ним. Он защитник идеи народоправства, он ратует за республику, за древние новгородские вольности. И хотя в новгородской республике главную роль играют идеальные вельможи, аристократы, но они, по мысли Княжнина, равны перед законом со всеми гражданами, они управляют именем народа. Защищая вольность, Вадим организует заговор, а затем восстание. И если поддерживающими его новгородскими посадниками Пренестом и Вигором движут в основном личные интересы: оба претенденты на руку дочери Вадима Рамиды, то Вадим – непоколебимый республиканец, убежденный в необходимости защищать свободу народа от самодержавной власти.

Итак, основной политический конфликт трагедии Княжнина не тиранство монараха, а конфликт, вызванный борьбой за республику против монархии, даже в том случае, если на троне просвещенный монарх. Это первая республиканская трагедия и первый образ стойкого республиканца.

Трагедия Вадима заключается в том, что народ не поддерживает его. Восстание подавлено. Рурик возвращает народу венец – символ своей власти и предлагает его Вадиму, но тот с презрением отказывается. Народ коленопреклонно просит Рурика править им. С негодованием бросает Вадим упрек народу. Видя победу Рурика, Вадим закалывается.

Современники Княжнина видели в его трагедии намеки на живую политическую современность. Исполнена чувства долга и дочь Вадима Рамида, любящая Рурика и любимая им. Угадав намерение отца, она лишает себя жизни. В трагедии большое место занимает тема народа, который осознается исторической силой, способной определять ход событий в стране.

Монархия побеждает, народ верит Рурику, но истинный победитель – Вадим, предпочитающий смерть рабству. И все симпатии на его стороне.

Комедия «Хвастун». Сюжет прост – промотавшийся дворянин с целью поправить свои дела ухаживает за дочерью богатой провинциальной помещицы. Верхолет выдает себя за знатного человека, говорит, что он «попал в случай», стал графом, получил имение «С Торжок или Тверь». Княжнинский Хвастун в какой-то степени прообраз Хлестакова. От Верхолета ждут «милостей» и его дядя Простодум, и желающая сделать дочь графиней помещица Чванкина. Образы этих провинциальных помещиков нарисованы с большим мастерством и знанием жизни. Глупый, невежественный, ничтожный и по умственным и по нравственным качествам Простодум – образ, близкий Скотинину, готов «на брюхе ползать», чтобы стать сенатором. Сенаторство обещано ему Верхолетом. Жестокость и алчность «доброго простака, как его называет один из персонажей комедии, раскрывается и тогда, когда оказывается, что Простодум разбогател, скопив деньги «не хлебом, не скотом, не выводом теляток, но кстати в рекруты торгуючи людьми». Наконец, Хвастун-Верхолет выведен на чистую воду честным небогатым помещиком, отцом Замира, возлюбленного Милены (дочери помещицы). Честон и Замир – идеальные дворяне, для которых честь превыше всего.

Комедия эта разоблачала тип выскочки-вельможи, число которых было велико в екатерининское правление.