Часть 1: Литургия Прошлого

Последнее Проклятие

ьма… Бесконечная, давящая, холодная тьма, разрываемая отблесками холодного пламени на черных, покрытых непереводимыми рунами стенах. Эти стены уходят высоко вверх, в густой туман, смешавшийся со смрадным дымом жаровен. Железные ворота, в которые впаяны человеческие скелеты, глухо лязгнули, и в темный зал вошли шестеро громадных, раза в три выше и массивней обычного человека, существ. Их тело скрыто под стальными доспехами, ощетинившимися подвижными лезвиями, чьи грани мерцают так, будто металл раскален докрасна. У существ нет лиц – вместо них под жуткими шлемами колышется белесая и влажная масса. Шестеро чудовищ двигались в полном молчании, и от этой тишины становилось еще страшнее.

Он с трудом повернул голову и бросил короткий взгляд на своих палачей. В его изумрудно-зеленых глазах нет ни страха, ни ненависти… У него уже не осталось сил, ни ненавидеть, ни бояться.

Два существа втолкнули в зал широкий стол с прикрученными к ножкам колесами. Еще двое неторопливо подошли к пленнику и открыв дверь клетки выволокли его в центр зала – туда, где широкий железный стол постепенно, превращается в нечто кошмарное, с огромными шестернями, ножами, крючьями, колючей проволокой и иззубренными пилами. В мертвенно-бледном мерцании ледяных факелов можно разглядеть не только палачей, но и их жертву. Это создание одновременно похоже и на человека и на черную пантеру. Когда-то мягкая и блестящая черная шерсть сейчас во многих местах обожжена и покрыта коркой засохшей крови. Длинные волосы слиплись и стали коричнево-черными, хотя кое-где еще можно различить их истинный цвет – голубовато-серебряный, сверкающий в свете факелов, словно снег под луной. Пленник не сопротивлялся, хотя его била крупная дрожь. Он прекрасно знал, что начнется сейчас. Знал и, как и любое другое живое существо, боялся этого. Может быть он и мог бы сопротивляться, но бесконечные дни издевательств лишили его сил и сейчас он едва мог передвигаться самостоятельно.

— Открой Врата Сохтота… Эро, мальчик мой… открой их… - отзвуки тихого хриплого голоса, обращающегося к пленнику, наполнили зал. – Впусти меня в этот мир.

Слова падали из пустоты, их говорили черные стены, а ледяные факелы вторили им глухим шипением. Ярким пламенем вспыхнули жаровни, а руны на стенах начинали кровоточить.

Палачи уложили Эро на стол и защелкнули на его руках и ногах массивные кандалы. Для них он не был живым существом, а воспринимался как мертвая игрушка, с которой можно делать что угодно.

— Не будь таким упрямым, - снова заговорил голос. – Ты же не чистокровный илкани, ты создание Забвения. Зачем ты противишься своему предназначению? Открой Врата…

Два палача встали по бокам стола, раскручивая длинные кнуты, свитые из гибких стальных проволок. Кончики кнутов были распушены, а острые куски проволоки торчали в разные стороны по всей длине плети. Палачи размахнулись и нанесли удары одновременно – одна плеть прочертила красную полосу поперек живота Эро, вторая разорвала кожу до костей, оголяя ключицу и ребра. Илкани с трудом сдержал крик. Новые удары посыпались на него один за другим, срывая шерсть и кожу с груди и боков. Железный стол быстро залила темная кровь, фонтанчиками бьющая из ран. Илкани не смог даже закричать – боль от нового удара спазмом сдавливала дыхание, и крик захлебывался едва начавшись.

Наконец оба мучителя отошли в сторону, грохоча бесформенными, многопалыми ботинками по каменному полу, и третий палач выплеснул на Эро ведро холодной воды. Вода мгновенно смыла кровь со стола и нестерпимо обожгла свежие раны. Илкани дышал часто и прерывисто, черная шерсть под глазами и на щеках намокла от слез. Издевающихся над ним чудовищ он видел словно в тумане, да он и не хотел бы их видеть. У палачей не было глаз, и они не замечали страданий жертвы. У них нет ртов, и они не способны издавать звуки. У них отсутствовали даже уши, и они не слышат ни криков, ни мольбы… Каждый день, входя в камеру Эро они купались в потоках его боли и пожирали его страх.

Жесткие стальные обручи обхватили голову Эро, и теперь илкани вообще не мог пошевелиться. Он краем глаза заметил какой-то механизм опускающийся сверху и почувствовал, как закованные в шершавые перчатки руки открывают ему рот. Эро попытался сопротивляться, и два существа, стоящие рядом, снова начали хлестать его проволочными кнутами. Илкани закричал от пронзившей его боли, и это позволило палачу вставить между зубов жертвы распорки. Механизм, с несколькими вращающимися раскаленными сверлами на мгновение замер напротив лица Эро, видимо, давая пленнику время рассмотреть и оценить его, а потом стал медленно приближаться. Эро извивался на столе, пытаясь отклонится от жуткой конструкции, но кандалы и стальные обручи не дали ему пошевелится. Еще мгновение, и тонкие сверла вонзились ему в зубы, пронизывая их и погружая нагретое добела железо глубоко в челюсть илкани. В зале повис устойчивый запах горящей плоти и горелой кости, когти Эро впились в темный металл стола, стройное и изящное тело илкани выгнулось дугой, жалобный, полный отчаяния крик перешел в ужасный вой… Но у палачей нет ушей и они не слышат его. Как только сверла прекратили свое вращение, управлявшее механизмом существо, грубо вырвало их из зубов Эро вместе с распоркой, державшей челюсть.

— Упрямое создание… - зал вновь наполнили раскаты зловещего голоса. – Почему ты так упорно просишь помощи у своего Селкера? Почему не просишь помощи у меня? Здесь Вурдагор – Бастион Забвения и Последний из траг’гонов тут бессилен. А вот я могу сразу облегчить твои страдания.

Эро смотрел в залитую багровым маревом темноту, смазанную наполнившими глаза слезами. Он старался не слышать этого жуткого, омерзительного голоса, не обращать внимания на испещренные неведомыми рунами стены зала и своих палачей, которые суетились вокруг котла, подвешенного под столом. Наконец, в котле вспыхнуло странное, зеленовато-желтое пламя. Стол еще несколько мгновений оставался холодным, но затем начал раскаляться с ужасной быстротой, волны жара раскатились по залу, словно вдруг одновременно нагрелись все стены. Шерсть на спине илкани задымилась и сгорела, а еще через пару минут его кожа стала чернеть и медленно обугливаться, отслаиваясь тлеющими кусками и обнажая кости. Обессилевший от боли и криков Эро, чья спина постепенно становилась одним большим ожогом, безуспешно пытался соскользнуть со ставшего темно-красным стола. Два палача, уже просто ради забавы, вновь взялись за кнуты. Проволочные плети, хищно свистнув, обвились вокруг окровавленного илкани. На этот раз его били куда попало, пока все тело с ног до головы не превратилось в сплошную рваную рану…

— Селкер… дай мне силы, пожалуйста… - слова родились в мозгу оглушенного болью Эро, они возникли во мраке, на мгновение развевая огонь и отбрасывая плети. – Помоги мне… помоги… или я не выдержу… Не дай мне открыть эти Ворота... ради всего живого и мертвого, дай мне силы…

Палачи замерли в недоумении, когда пламя, бушевавшее в котле, потухло в один миг, а стальные плети отскочили от тела Эро, вывернув его мучителям руки. А для илкани в тот момент вся реальность смазалась, растворяясь в черной дымке, провалилась в бездонный колодец, и он потерял сознание…