2013-12-27
692
— 7 стандартных суток до Нулевого Дня —
Росчерки энергетических лучей пронзают мрак космоса, высвечивая из клубящегося туманного облака уродливые, искореженные конструкции. Между черно-фиолетовыми башнями с мерцающими куполами вспыхивают огненные грибы разрывов. К атакующим висящий в вакууме остров биомассы серебристым звездолетам протягиваются тонкие, голубоватые лучи, превращающие йяканские корабли в ослепительные шары раскаленного газа. Наконец, сзади, со стороны атакующего флота, подлетает похожий на растопырившего свои лапы паука корабль. Между расправленных в разные стороны серебристых игл, начинает мерцать зеленоватая сеть, окутанная облаком антивещества и излучающая мощнейшие потоки гамма-лучей. Спустя мгновение, этот сгусток энергии срывается с места и устремляется к форпосту Забвения. Он выжигает все на своем пути, пробивая в осклизлой, пористой массе дыру диаметром в десяток миль. В вакуум вырывается фонтан черной, мгновенно застывающей субстанции, по всем волнам эфира слышится странный визг, перерастающий в заунывный, фиксируемый лишь специальными приборами и датчиками вой. Летающий остров скукоживается, сжимается и распадаясь на части проваливается в бескрайний космос. Некоторое время на его поверхности еще вздуваются ярко-малиновые огненные шары, но в конце концов взрывы стихают и мерцающие бойницы черных, сморщившихся органических сооружений гаснут.
— Седьмая эскадра вызывает основной флот – нарушает эфирную тишину спокойный голос, судя по интонациям принадлежащий представителю кошачьей расы. – Мы завершили расчистку боковых зон. Все крупные форпосты Забвения уничтожены. Путь к Центральному Разлому свободен…
Серебристые, напоминающие расправивших крылья драконов звездолеты разворачиваются и вспыхнув зеленоватыми искорками исчезают в гиперпространстве так, словно их и не было.
— Их корабли уязвимы к высоким температурам и к направленному гамма-излучению, – снова раздается в эфире голос. – Остальные методы воздействия, за исключением искривления пространства результатов не дали.
— Хорошо, – отвечает голос Анганадона. – Седьмая эскадра, присоединяйтесь к арьергарду…
…Еще один метр… Шейри подтягивается на руках, заползая на следующий уступ. Остановка, отдых… Как же больно… в глазах все плывет, кружится голова, на левой части груди словно лежит лист раскаленного железа, впивающийся в тело при каждом вдохе и выдохе. Шейри не помнит своего падения на дно подземной расселины. Судя по всему, он ударился о небольшой выступ, потерял сознание и снова сорвался вниз. Очнулся он на каменистом берегу, возле черного пещерного озера. Видимо, волны выбросили его на камни, где он пролежал невесть сколько времени. Очнувшись, он разглядел в скрытой сумраком вышине облепленные сталактитами каменные громады и закрученные, массивные колонны, освещенные исходящим из подземных глубин голубоватым сиянием. Феррани не осталось ничего, кроме как попытаться подняться наверх, к источнику свечения, преодолев высокий, футов в сто обрыв. В невыносимую пытку превратился каждый шаг, а что уж говорить о подъеме наверх? Несколько раз феррани срывался вниз, весь расцарапавшись о черные базальтовые выступы. Лишь пятая или шестая попытка оказалась удачной и он почти достиг края обрыва.
Свет, чьи отблески играли на прохладной, густой воде подземного озера, притягивал его, может быть просто потому, что свет вообще всегда давал надежду. Даже здесь. В мире, где живого, солнечного света не было испокон веков.
Несколько минут он лежит на базальте, вцепившись когтями себе в ладони и беззвучно плача от боли. Потом снова цепляется за шершавую поверхность обрыва и пытается ползти вверх. Еще метр… Он теряет силы и сползает на только что достигнутый уступ. Острые грани базальта оставляют свежие царапины на бедрах, животе и плечах. Проклятое Забвение… в своем мире он бы давно уже умер, а тут его лишили даже этого. Проходит несколько минут и еще одна попытка. На этот раз успешная. Шейри взбирается на самый верх обрыва и то, что предстает перед его взором, одновременно пугает и удивляет его.
На другой стороне пещеры, возвышаются вытесанные в скале башни и вырубленные из цельных кусков базальта колоннады. Грани странного, черного камня из которого построен дворец, испускают призрачное, голубоватое сияние. Этот комплекс из флигелей и выступающих из стен базальтовых балконов не такой уж и большой, но камень обработан настолько искусно и очертания казалось бы привычных архитектурных форм настолько причудливы, что оторвать взгляд невозможно. Как этот дворец резко контрастирует с ужасными катакомбами из камня и живой плоти, что простираются наверху… С пропитанных подземной влагой потолков звеня падает капель, здесь нет ставшего уже привычным жара, только приятная, успокаивающая прохлада.
Шейри поднимается на ноги и нерешительно делает робкий шаг к широкой, украшенной барельефами и статуэтками фантастических существ лестнице, которая, начинаясь у самого края оврага, поднимается вверх, к скрывшемуся в рассеянном влажным туманом сиянии дворцу. Непривычно все как-то… тишина, таинственное свечение пещерных сводов, ни единого признака жизни…
Стараясь не шуметь, заставив себя не стонать, Шейри поднимается по лестнице, рассматривая отталкивающие барельефы и мерзкие, раздувшиеся изваяния на перилах. Нет, в этом дворце нет ни следа той хаотичности или слепой дикости. Здание построено для определенной цели и словно по точно выверенным планам и чертежам. Феррани касается одной из статуэток и в воздухе рождается удивительно мягкий, чарующий перезвон, отзвуки которого наполняют всю пещеру. Шейри лишний раз проклинает себя за любопытство. Этот звон яснее ясного дал понять, что в замке появились незваные гости.
Какие-то неясные движения в сгустившихся тенях отвлекают внимание Шейри. У нижней площадки лестницы, прямо из базальта, вырастает, материализуясь из темного тумана создание, напоминающее исполинскую, студенисто-прозрачную медузу, на щупальцах которой перемигиваются голубые искры. Похожие существа, возникают на пустынных ранее балконах и балюстрадах, мелькают беспорядочным светящимся потоком в окнах и на открытых колоннадах подземного дворца. К Шейри протягивается длинное щупальце, феррани отклоняется в сторону, но левый бок пронзает нестерпимая боль, ноги у Шейри подкашиваются, он падает на базальтовые ступени, судорожно хватая ртом воздух. Полупрозрачные существа вьются вокруг него, видимо раздумывая, что делать неведомым пришельцем но потом бросаются в стороны, подобно малькам, распуганным щукой. Краем глаза Шейри видит, как из замка выходит его обитатель, облаченный в черно-фиолетовый, с мерцающими серебристым светом глифами, просторный балахон. Вместо рук у него длинные, черные щупальца, а вместо лица пульсирующий в такт дыханию феррани вихрь голубоватого света. Существо спускается по лестнице, не касаясь полами балахона ступеней и подлетает к обессилено стоявшему на коленях Шейри. Шерсть у феррани встала дыбом, зашипев, он вжал голову в плечи, готовясь к последнему, смертельному удару… Но существо зависает рядом, внимательно огладывая измученного и напуганного феррани.
— Давно никто не появлялся в моих владениях. – произносит оно, и Шейри удивляется тому, что может понять странное наречие, которое не слышал ни разу в жизни.
— Я… я не хотел… я случайно… - с трудом произносит он, в попытке оправдаться.
— Ничего не происходит случайно, - голос закутанного в балахон создания не поддается описанию, он то глухой, то звонкий, то тихий, то громкий, то быстрый, то неестественно замедленный. – Ты пришел сюда, Шейри, потому что должен был прийти.
— Кто ты?.. - сглатывая кровь, продолжающую сочится из носа спрашивает феррани. – ты знаешь кто я?
— Я знаю всех, кто когда-либо проходил сквозь Забвение, – ответствует существо. – Ибо это моя вотчина. Не бойся, в моем дворце, тебя никто не посмеет тронуть. Что до моего имени, то я не могу назвать его тебе – оно непроизносимо на вашем языке. Но ты можешь звать меня К’Рал-Назх. Пошли со мной, я многое должен тебе рассказать.
— Я не могу идти. – признается Шейри. – Ты можешь вылечить меня?
— Я могу причинить тебе такие страдания, какие ты даже не можешь себе представить… Но я не могу исцелять. Прости. Однако, я облегчу твои мучения на какое-то время. Ты просто забудешь о них.
Боль в израненном теле и сломанных ребрах исчезает, уходит усталость и Шейри встает на ноги.
— Помни, что едва ты покинешь меня, боль и усталость вернутся к тебе, – напоминает К’Рал-Назх. – Это все, чем я могу тебе помочь. Но ты можешь спуститься под хрустальные многоколонные залы, к стеклянным водопадам и там смыть с себя всю эту грязь. Мои слуги проводят тебя. А потом мы встретимся снова, в главном зале.
Небольшие, похожие на двуногих рыб с хрустальной чешуей, существа проводят Шейри в глубокий грот и феррани замирает, пораженный открывшейся красотой. Под освещенными голубоватыми и бледно-желтыми огнями сводами грота, возвышаются стеклянные утесы с которых срывается кристально-чистый водопад. Вода плещется в прозрачном, неглубоком пруду, чьи берега поросли синеватой растительностью. Шейри пробует ее на ощупь и чувствует, что она теплая, подобно парному молоку. Скинув с себя какие-то старые, превращенные в лохмотья тряпки, феррани осторожненько входит в прозрачные волны и добравшись до водопада, где вода была ему по пояс, некоторое время стоит под теплыми струями, закрыв глаза и запрокинув голову. Журчащий водопад ласкает его, смывая следы крови и подземную грязь. Шейри встряхивается и длинные, темно-серые, почти черные волосы шелковистым водопадом рассыпаются по его плечам и груди. Теперь они не слипаются, а слабо блестят в отсветах фантастического света. Вода просачивается в раны, и феррани почти чувствует, как они начинают срастаться. Он садится на покрытое мелкими, гладкими камешками дно, прислонившись спиной к торчащему из воды камню и полностью расслабившись засыпает…
Журчание воды прерывает глубокий, лишенный сновидений сон. Шейри нехотя открывает глаза и с неохотой покидает стеклянный грот. Слуги К’Рал-Назха сразу начинают суетиться вокруг него – кто-то расчесывает волосы гребешком, сделанным из причудливой, переливающейся различными цветами раковины, кто-то приводит в порядок шерсть, кто-то аккуратно, стараясь не растревожить особенно глубокие не затянувшиеся раны, вытирает мокрый мех большим, мягким полотенцем. Шейри приятно удивлен всем этим вниманием, какое ему оказывалось при дворе неведомого создания Забвения, причем явно не маленького ранга.
Феррани проводят в многоярусный, просторный зал, с кристаллическими лампами и колоннами из темного, полупрозрачного минерала, похожего на черный лед. Грани колонн мерцают голубоватым светом и его сияние заполняет весь зал. За круглым чтолом, на котором разложены всевозможные явства сидит и хозяин дворца, тот кто назвал себя К”Рал-Назхом.
— Садись и угощайся, ты мой гость и я не могу пренебречь правилами гостеприимства, свойственными вашему миру. – говорит К’Рал-Назх. – Мне хочется тебе кое что рассказать, но сначала ответь мне на один простой вопрос… Зачем ты пришел сюда?
Шейри осторожно пробует на вкус мясо, но оно действительно съедобно и не отдает запахами гнили.
— Странный вопрос, – отвечает он, немного освоившись. – Правильнее было бы спросить, зачем меня сюда приволокли. Мне не было дела до вашего мира. Я жил своей жизнью, а вы забрали у меня все…
— Мне жаль – К’Рал-Назх сидит неподвижно, сложив щупальца на коленях. – Но я ничем не могу помочь. Такова воля сил, которые превыше нас всех. Но все-таки, ответь на вопрос, зачем ты здесь?
Шейри вздыхает, ему кажется, что это существо просто издевается над ним.
— Я не знаю чего вы от меня хотите услышать. Я всего лишь жертва.
— Со стороны, может показаться, что так оно и есть, – соглашается хозяин дворца. – Но насколько это верно? Позволь мне немного освежить твою память. Ты шел сюда с траг’гоном – полукровкой по имени Селкер. И шел, что бы уничтожить Аэстер – сердце Забвения. Значит ты уже не жертва. Жертвой тебя сделали обстоятельства.
— Вы все про меня знаете?
— Я все знаю о Забвении и о тех, кто в нем обитает. Ведь это я создал эту Вселенную. – К’Рал-Назх не двигается, да кажется, что и дела ему до феррани нету.
У Шейри обрывается дыхание. Существо, сидящее перед ним, Создатель Забвения. Оно знает все. И про Селкера, и про Аэстер, и наверняка про то, что Шейри хотел выбраться из этого мира.
— Вы… вы убьете меня? – тихо спрашивает феррани.
— Нет, конечно. Какой смысл для меня, отнимать у тебя жизнь. У тебя впереди еще много всего. Напротив, я хочу предложить свою помощь.
Ну это уже точно издевательство. Конечно, создание такого уровня может сделать с ним все, что пожелает.
—Я не обманываю тебя – говорит К’Рал-Назх. – Мне жаль, что сейчас гибнет ваша Вселенная и что на смерть идут такие как ты. Все это, результат моей ошибки и я хочу ее исправить. Но не могу сделать это своими силами.
— Почему?
— Аэстер – корень всего этого зла. Аккумулятор всех поглощаемых Забвением энергий, перерабатывающий их в эфирные пласты нашего мира. И мое самое совершенное творение, которое, даже будучи неразумным, смогло создать целую Вселенную внутри себя. Моя ошибка была в том, что я даровал этому кристаллу возможность поглощать энергии иных Вселенных… Это сделало Забвение Забвением. Хотя я совсем не хотел этого…
Процесс творения начался отсюда. От самых сокровенных и причудливых фантазий, я вплотную приблизился к более или менее упорядоченному варианту. Окраинным мирам нашей Вселенной…
— К тем самым мирам, что так похожи на планеты Смертных? – удивляется Шейри
— Да. Но я так и не смог воссоздать упорядоченный мир. У меня просто не хватило на это знаний. И тогда мой разум разделился. Одна его часть осталась тут и видела, как вокруг Аэстера вырос аморфный хаос Ур’Ксулта и как он, впитав в себя разрушительные энергии превратился в мерзостное, ужасное создание. Он сам и воля Аэстера, принялись изменять сотворенную мной Вселенную, а я не мог ничего им противопоставить.
— При всей вашей силе? – недоверчиво интересуется феррани.
— Увы, да, – разводит в воздухе щупальцами К’Рал-Назх. – Синдром Творца. Как бы я не осознавал все последствия ошибки, я не мог ее исправить, потому как Аэстер был моим любимым детищем. Творец, настоящий Творец, никогда не сможет причинить зла своему творению. Он любит его таким, какое оно есть.
Потом появились траг’гоны. Я создал их, как своих эмиссаров, послав в иные пространства, что бы они собрали для меня информацию об упорядоченной жизни. Но они вышли из под контроля. Они ворвались а иную Вселенную и переделали ее под свой манер… как это не иронично звучит, воплотив мои мечты лучше чем это смог сделать я сам.
— Как-то я слышал, что Забвение мстит траг’гонам…
— Ну, по крайней мере Ур’Ксулт, считает, что он есть единственное оружие мести наследству той расы. Он мстит не за то, что траг’гоны ушли, а за то, что они смогли добиться того, что не смог сделать он сам со своим Аэстером. Дело в том, что Селкер практически стоял на пороге создания монокосма – объединения всех рас Вселенной в единый взаимосвязанный организм.
— Я не понимаю…
— Да, я тебе сейчас все объясню. Расы условно делятся на Младших – только что вышедших в космическое пространство или же прозябающих в пещерах и не способных добыть огонь. Старших, вроде тебя, которые уже преодолели большой путь развития, но еще все-таки ненамного ушли от Младших. Вы можете преодолевать огромные расстояния на своих звездных кораблях, Младшие принимают вас за Богов… но вы все так же разделяетесь на сообщества, кланы, расы и иногда деретесь за территории или возможность влиять на Младших. Высшие – это существа, достигшие столь высоких уровней развития, что зачастую отдельный индивидуум обладает объединенным разумом целой расы. Они вечно спорят об идеологии, сути бытия и прочих несущественных вещах. И наконец – Древние. Те, кто, вроде как, был всегда. Таков Ур’Ксулт, таковы траг’гоны, таков, наконец, и я. Монокосм подразумевает под собой объединение всех ветвей этого древа, взаимовыгодного симбиоза всех этих рас. Траг’гоны пришли к выводу, что то, что в вашем мире называется н’кро наиболее хорошо подходит для воплощения идеи Монокосма. Вечное познание окружающей Вселенной, через рецепторы души, гармонии с миром, и конвертирование информации через процессы созидания. По мнению траг’гонов, все существа уникальны и неповторимы, благодаря н’кро, а потому, они создали Дом Смерти и Дом Жизни – в одном из них траг’гоны накапливали собранную за всю протяженность жизненного пути каждого н’кро информацию и возвращали душу обратно в мир, для дальнейших ее исследований. В Доме Жизни проходила селекция новых энергетических субстанций и форм жизни, то есть процесс создания новых рецепторов для познания мира.
Шейри сидел, замерев от удивления. Раньше, он никогда не задумывался о таких вещах, о сути Мироздания, о его строении и о роли в нем каждого живого существа, вплоть до незаметной букашки в траве. Но как оказалось, все живое играло свою роль и играло ее весьма неплохо.
— В иерархии Монокосма, Младшие Расы – это орудия познания, – продолжает свой рассказ К’Рал-Назх. – Старшие, это наблюдатели, в случае чего, наставляющие Младших на верный путь и собирающие накопленные ими знания. Высшие, должны были быть своеобразной нервной сетью, доносящей до Старших и Младших волю Древних и передающие Древним накопленный информационный материал, но вот тут у траг’гонов вышла промашка. Высшие не пожелали принять такой вариант и начали им противодействовать.
— С траг’гонами все понятно… А что Ур’Ксулт? В чем его-то роль? – интересуется Шейри.
— Ур’Ксулт и его Забытые Древние решили, в противовес траг’гонам создать свой монокосм, заключавшийся в единстве плоти. Поэтому Ур’Ксулт и стремится добраться до вашей Вселенной. Она – производное от этого мира и тоже должна войти в его монокосм. Но более всего, им движет месть. Месть траг’гонам за то, что исказив представления о Забвении, они переделали сам мир. Забвение напрямую зависит от энергий, поступающих из Вселенной Смертных. Но эти энергии не просто поглощаются, они преобразовывают все, что нас окружает. Траг’гоны создали легенду о страшном, неправдоподобно извращенном мире и, спустя поколения, Забвение и стало таким.
— Это все настолько странно… - признается Шейри. – Я с трудом верю.
— Но, это так. Остановить вторжение Забвения необходимо, потому что проглотив ваше Мироздание, оно само коллапсирует, оставшись без энергетической подпитки Я постараюсь этого не допустить. Поэтому, я и помогу тебе уничтожить Аэстер, а мой разделенный разум, проекция которого обитает в той Вселенной, скоординирует действия армий трагонидов и Высших так, что бы вы смогли нанести по Кристаллу одновременный удар. Правда сначала ты должен будешь найти и освободить Селкера. Без него, все ваши начинания просто бессмысленны.
— Освободи его сам. Разве это для тебя настолько сложно?
— Нет. Но я не хочу причинять вред тем, кто порожден моим разумом. Все, что я хочу, должны сделать вы – ты, трагониды, Высшие, те, кто сейчас пленен в катакомбах Внутреннего Мира… не так важно. Это должны сделать те, кто не принадлежит этой Вселенной. Тогда баланс сил будет восстановлен. Вы спасете свою реальность, а я сохраню свою.
К’Рал-Назх умолкает и смотрит на Шейри словно выжидая. Тишина мгновенно заполняет дворец из полупрозрачного темного льда и кажется слышно как ложатся на мраморный пол пылинки.
— Я хотел бы помочь вам, но я не смогу этого сделать. – разводит руками Шейри. – Я же не так силен как вы или Селкер. Я, честно говоря, попросту боюсь.
— Сможешь. Ты смог добраться до меня, значит сможешь и уничтожить Аэстер. Не позволяй мне разуверится в тебе.
— Но это действительно так. Что я могу сделать один, против миллионов созданий, что обитают там, наверху? Даже если ты вернешь мне ту силу, какой я обладал в Срединных Мирах, я все равно бессилен что-либо изменить.
— Тогда, быть может, ты мне и вовсе не нужен? – голос К’Рал-Назха остается бесстрастным, но смысл слов явно угрожающ.
— И что? Убьешь меня? – рычит Шейри. – Отправишь обратно в катакомбы? Сделаешь Забытым Древним? Давай… ты же всемогущ. Все, с меня хватит подобных тебе.
Феррани поднимается из-за стола и быстрым шагом направляется к выходу.
— Подожди, – окликает его хозяин замка. – Не спеши сжигать мосты за собой.
Шейри останавливается, переводя взгляд на К’Рал-Назха. А ведь он боится… Боится того, что Шейри уйдет. Боится, что его Вселенную может ожидать коллапс, который наверняка уничтожит и его самого. Необычно, неестественно, но это существо чувствует самый обыкновенный страх.
— А что мне остается делать?
— Согласится на мое предложение. Как я уже сказал, я выведу тебя отсюда и сделаю так, что все твои спутники будут свободны. Только Селкера я не могу коснуться. Он во власти самого Аэстера и Ур’Ксулта. Мое вмешательство тут недопустимо.
— Может быть хватит считать меня героем? Я что, похож на бога?
— Тот, кто осмеливается говорить со мной в подобном тоне уже или герой или безумец, – насмешливо произносит К’Рал-Назх. – А на безумца ты еще не похож… Слушай меня внимательно. У вас есть одна стандартная в вашем мире неделя, на то, что бы освободить Селкера. Потом, объединенная армия вашего мира нанесет удар прямо по Аэстеру и Ур’Ксулту. В этот момент, Селкер должен быть свободен. Он знает, как действовать с потоками сил Забвения, Аэстер не дает ему применить свои силы, но когда начнется атака, Кристалл будет отражать внешнюю угрозу и вся мощь Ур’Ксулта будет направлена на объединенный флот. Если не ударить одновременно, Аэстер успеет расправиться со всеми видами угроз по отдельности. Без твоей помощи, сначала погибнет все собранное в вашей Вселенной войско, а потом и вы сами. У тебя просто нет иного выбора, Шейри.
К’Рал-Назх взмахивает щупальцем и возле него возникают два расплывчатых силуэта, со временем обретающие форму. Феррани видит, что это Зор и Ксунартус. Они стоят словно в стазисе, безвольно опустив руки и запрокинув головы. Шейри даже не слышит их дыхания.
— Ты можешь забрать их у меня. А можешь уйти, и тогда я уничтожу их тела и их души безвозвратно.
— Просто отпусти их, – просит Шейри.
— Нет. Будет лишь так, как я сказал и не иначе. Если ты уйдешь, то отречешься от них точно так же, как отречешься от собственного мира. Но если ты протянешь им руку помощи, то значит ты готов пойти и на большее.
— Но это самоубийство… Если я помогу им сейчас, то обреку на гибель впоследствии.
— Все может быть. Но лучше призрачный шанс, чем никакого. Или ты не согласен?
Шейри, смирившись, кивает головой. Что ж поделать. К’Рал-Назх, или как там его зовут, просто использует его для достижения собственной цели – спасения своей Вселенной, ради которого, по своим собственным соображениям отчего-то не хочет даже пальцем пошевелить. Они для него не более чем разменные фигуры в некой партии, в которой участвуют силы, превыше любого понимания. Если он не может убедить Шейри действовать по-своему, то значит он просто заставит его.
— Я согласен. – говорит феррани. – Но ответь тогда на такой вопрос. Во время правления крэллов, Забвение ворвалось в Срединные Миры точно так же, как и сейчас. И тогда брешь была намного больше. Так почему же, в ту войну, Ур’Ксулт, если он так желает уничтожить наш мир, не проник в него. Ведь его вовсе ничто не сдерживало. Или же нет?
— Ты хорошо знаешь историю, Шейри. – судя по движению капюшона, К’Рал-Назх качает головой. – Дело в том, что создание Забвения не может проникнуть в ваш, трехмерный, мир не изменяясь. И Ур’Ксулт не мог. Я постарался создать для него как можно больше препятствий. Сейчас что-то открыло для него ворота и на мгновения изменило константы миров. Не Азарг Кун. Что-то совсем иное. И даже я не знаю, что это за сила. Я могу чувствовать ее присутствие и ощущать последствия ее действий… Но не определить ее суть.
От этих слов Шейри становится очень и очень нехорошо. Он подозрительно смотрит на К’Рал-Назха и тот будто предупреждает следующий вопрос.
— В данный момент, не так важно, кто позволил Ур’Ксулту войти в ваш мир. Надо попытаться исправить содеянное ими. Я и мой отделенный от этого тела разум, который известен как Космограф, живущий в Маяке возле Иркастана, пытались противостоять желаниям собственных творений начать полномасштабную войну. Сейчас, с посторонней помощью, или по собственной слабости, нам это не удалось. И потому, надо спасать от гибели обе Вселенные.
Еще одна сила… Шейри уже жалеет, что задал создателю Забвения этот вопрос, вскрывающий маленькую брешь, незримое, на первый взгляд расхождение слов с истинным положением дел. Червоточина в логической цепочке событий вскрыла факты куда менее приятные. Значит что-то подтолкнуло Реальность К’Лаана к войне. Дало возможность Ур’Ксулту реализовать свои желания и свой разрушительный потенциал который все это время сковывался двуединым существом – К’Рал-Назхом.
— Не бойся, Шейри. Действия этой силы уже давно не ощущаются. Она ушла в пространства между мирами и более не проявляла себя. Сейчас надо разрушить Аэстер. Это будет единственная возможность прекратить войну, если, конечно, Азарг Кун не предусмотрел атаку на Кристалл Забвения.
К’Рал-Назх снова взмахивает щупальцем и Ксунартус с Зором приходят в себя. Они удивленно озираются по сторонам, оглядывая величественные колоннады и арки подземного дворца, озаренные струящимся по их граням холодным потоком голубоватого света.
— Что это за… - бормочет Ксунартус. – Где я…
Зор молча смотрит на К’Рал-Назха и в его взгляде чувствуется жесткость.
— Наконец-то мы встретились, Создатель Забвения… - хмуро говорит он. – Жаль, что сейчас уже совсем иное время…
— Да. Время сейчас совсем иное, – соглашается К’Рал-Назх. – Что случилось с крэллами, повторяется и ныне, но в десятки раз страшнее.
— И почему меня это должно заботить? Крэллы ушли, все, кто остался, ввергнуты в Забвение. Я хотел всего лишь освободится отсюда и вернуться в свой мир.
— Я не могу тебя удерживать. Хотя времена крэллов и закончились, ты волен сделать это, но твоя свобода лежит через помощь мне. Я все рассказал этому существу с пятнистым мехом, и он знает, что надо делать. Что бы покинуть Внутренний Мир вы все равно должны разрушить Аэстер и освободить последнего из траг’гонов.
Зор недоуменно поворачивается к Шейри и феррани лишь пожимает плечами.
— Я все расскажу, как только мы выберемся отсюда, – обещает он. – Действительно, ему… нет, мне, нужна ваша помощь.
— Может мне объяснит хоть кто-то, где я, что все это означает и откуда взялась эта страхолюдина? – недовольно спрашивает Ксунартус.
— Смотри внимательно, Высший, – холодным тоном произносит Зор. – Перед тобой стоит тот, кто создал эту Реальность.
— Да. И я не враг вам. Да и никогда им не был. Я могу очень многое объяснить, но потом… Сейчас слушайте меня очень внимательно…
К’Рал-Назх снова рассказывает то, что Шейри уже слышал от него, но чуть более сжато. Феррани видит, как удивленно слушает его Ксунартус и по-прежнему недоверчиво смотрит на творца Небытия Зор.
— И ты хочешь, что бы и мы, вслед за ним, - Зор кивает в сторону Шейри, - согласились тебе помочь?
— Я не ставлю перед вами выбора. Его попросту нет. Вы поможете мне, а я помогу вам. Иной вариант недопустим. Сейчас все сложилось так, что неверный шаг приведет к гибели и нашего и вашего мира.
Зор кивает, и холодный изумрудный огонь в его глазах затухает.
— Хорошо. И что мы должны сделать?
— Я верну вас троих в то самое место и время, с которого произошло ваше разделение. В один из лагерей отдыха, откуда одного из вас повели в зал переработки. Наручный компас, который я дам каждому из вас, будет указывать путь наверх, из катакомб, а потом поведет к самому сильному источнику чуждой для нашего мира силы – к Селкеру. Более я не могу ничем вам помочь. В Забвении тоже есть свои Законы Равновесия…
К’Рал-Назх уходит во мрак своего дворца и Шейри видит, как реальность вокруг него подергивается слабой рябью и начинает стремительно мутнеть. Он успевает заметить как Ксунартус пытается удержать создателя Забвения, что-то кричит ему вслед, а Зор закрывает глаза и словно впадает в медитацию. Потом белесый туман окончательно заволакивает глаза Шейри.
…Он стоит на небольшом островке, парящем среди стремительно пролетающих над бездонной пропастью фосфоресцирующих облаков. Внизу, похожие на черные, иззубренные скалы, из темного тумана вздымаются расплывчатые, облепленные непонятными строениями и многоколонными храмами отроги из странного вязкого вещества. Над головой Шейри, в невообразимой вышине, разбросаны среди облаков плавающие в чужом, неведомом пространстве руины невыразимо древнего, циклопического города. Они движутся будто по странным орбитам, то сливаясь воедино и образуя площади, многобашенные минареты, странные, комплексы дворцов и зиккуратов, то распадаясь на отдельные геометрические элементы, плывущие в потоках неутихающего вихря. Шейри опускает голову вниз и видит, что стоит по колено в темно фиолетовой, с красными и черными прожилками траве, из которой торчат раздувшиеся, пузырящиеся необычными наростами грибы. Среди парящих руин витают темные, едва заметные образы, но когда Шейри пытается присмотреться к обитателям этого мира повнимательнее, тени исчезают, словно дразня его воображение и заставляя его рисовать ужасы, один страшнее другого.
Но что-то возникает среди сонма мутных, фиолетовых облаков, пронизанных то и дело вспыхивающими холодными молниями. Черные, безобразно выгнутые сгустки густого тумана и распадающиеся на тонкие, корявые линии, подобно закрученным, деформированным деревьям, безмолвно двигающиеся вдоль изогнутого горизонта на сотнях извивающихся щупалец, больше похожих на древесные корни. У сгустков нет ни голов, ни рук, ни туловища, лишь непонятные, хаотично переплетенные, спутанные узловатые отростки и в центре нечто, будто несколько сросшихся воедино тел фантастических животных.
Шейри оборачивается и смотрит назад. Там, из чернеющих пустот, поднимаются в такие же черные провалы множество темных, бесконечных башен, окруженных постоянно двигающимися сферическими объектами и скоплениями постоянно меняющих форму многогранников. Феррани не знает, а просто скорее чувствует, как его осматривают из этих башен, слушают его мысли… Что-то чуждое, неведомое, не обладающее даже подобием привычных для живого существа органов чувств.
Что это за место? Забвение? Нет… совсем не Забвение. Дальше… древнее… еще более чужое…
Воздух вокруг Шейри густеет и изгибается, оглашаясь странными звуками, которые можно не только услышать, но и почувствовать. Увидеть… В фосфоресцирующей пелене возникают очертание чего-то громадного, раскинувшего в разные стороны дрожащие потоки звуковых колебаний… В голове Шейри взрывается целый сонм голосов, глухого, низкого гула, шипения и переливчатых мелодий. Феррани падает на колени, зажимая уши руками и просыпается…
— 6 стандартных суток до Нулевого Дня —
Трубный, гортанный вой раскатывается по влажным и потонувшим в горячем, темно-красном тумане подземельям. Шейри с трудом открывает глаза, тщетно пытаясь разглядеть что-то в темных тоннелях, куда после очередного дня согнали живой корм. В голове все звенит, каждое движение вызывает ноющую боль. Свалявшиеся, повисшие грязными лоскутьями волосы прилипают к кровоточащим ранам на плечах и груди. С каменных стен и изогнутых, скрученных сталактитов капает вонючая, едкая жидкость, стекая по постоянно мокрой шерсти. Левый бок разрывается оглушающей болью, но Шейри кое-как поворачивается на живот, стараясь скрыть от глаз стражников то, что им совсем нежелательно видеть…
Прямо перед феррани появляется массивная туша, человеческое тело на четырех мясистых ногах, с выкрученными за спину руками, сросшимися вместе у ладоней и стальным, приваренным прямо к позвоночнику каркасом. Длинная цепь проходит по спине, исчезая в основании черепа и выходит изо рта создания, удерживая болтающуюся почти у самого пола чугунную гирю. Чудовище издает низкий, скрипучий рык, и младшие миньоны начинают расталкивать спящих.
Когтистая лапа протягивается к Шейри, но феррани перекатывается на спину, в упор разряжая в безногую, передвигающуюся на четырех сросшихся вместе руках тварь все четыре ствола гвоздомета.
— Доброе утро… - произносит он, переводя гвоздомет в режим стрельбы очередями.
Глухой грохот и лязг прокручивающихся стволов разрывает непривычным звуком врывается в какофонию криков и стонов. Длинная очередь поверх голов пленников отбрасывает к каменному своду пещеры гигантского предводителя с гирей на цепи. С другого конца зала к Шейри протискивается Ксунартус.
— Хватай ящики с патронами! – кричит Высший. – И наверх, по правому коридору!
Из тоннеля выскакивают вооруженные гвоздометами деформированные существа, Ксунартус толкает Шейри в сторону и длинные стальные штыри уходят в толпу. Раздаются вопли и испуганные крики. Сбоку гулко грохает одиночный выстрел из всех стволов, и охранники отлетают в расселину. Из-за влажных, мясистого цвета сталагмитов выбегает Зор.
— …силу нам так и не вернул… - зло рычит он. – Ладно и на том что есть спасибо… - крэлл поворачивается к остолбеневшей толпе. – Кто с нами?
В ответ пустые, лишенные воли взгляды.
— Они под контролем, – сообщает Шейри. – Здесь целая куча пси-контроллеров. – Они прекрасно держат на цепи Младших, но, судя по всему, Старшим и Высшим удается заблокировать их приказы. Если хочешь, что бы начался хаос, придется отклониться от маршрута…
— Давай, веди, – быстро кивает Зор. – Если вся эта толпа разбежится, нас будет сложнее найти.
Шейри ведет Ксунартуса и Зора по затемненным коридорам, затянутым густым, кровавым туманом туда, откуда доносятся рев, и пронзительные крики. Страшный зал с проржавленными жерновами на деле находится совсем недалеко. Возле самого входа в гигантскую пещеру они натыкаются на небольшую группу пленников, подготовленных к переработке, Зор снимает идущего впереди охранника, выстрел Шейри пригвождает к базальтовой стене второго. Уже в толпе, чуть пригнувшись они входят в зал.
— Вон они… - указывает под потолок Шейри.
К новоприбывшей группе приближается один из раздувшихся, розоватых контроллеров, но очередь из гвоздомета сбивает его вниз.
— Зор, отстреливаем летающих – командует Шейри. – Ксунартус, приглядывай за охраной…
— Я же не воин… - сопротивляется Ксунартус, но Шейри и Зор его уже не слышат.
Слитный стрекот двух гвоздометов тонет в криках и стонах и поэтому даже охранники не сразу замечают, что разорванные в клочья туловища контроллеров падают вниз, в размалываемую массу. В толпах пленников начинается какое-то незаметное поначалу движение, но постепенно оно перерастает в волнение. По мере того, как ослабевает контроль над разумом, обреченные на смерть понимают, что происходит. Кто-то с криками забивается в углы, стараясь не смотреть на отвратительный зал, кто-то бежит без оглядки, а кто-то по двое или по трое, набрасываются на стражников.
— Все, началось… - сообщает Зор, снимая с тела убитого охранника ранец с длинной лентой и заряжая ее в гвоздомет. – Теперь можно убираться отсюда…
В зале начинается беспорядочное мельтешение, толчея, в панике разбегающиеся пленники сами срываются с мостков вниз, сбрасывают в жернова стражников, с разных углов зала уже слышна стрельба из гвоздометов.
Шейри Зор и Ксунартус, следуя стрелкам наручных компасов, что дал им К’Рал-Назх, сворачивают в еле заметное боковое ответвление, изгибающееся и поднимающееся наверх. Идущий последним Ксунартус разворачивается и несколькими короткими очередями заставляет разбежаться ковыляющих следом стражников.
А по катакомбам растекается беснующаяся толпа. Огромная масса людей и других созданий бежит по тоннелям, набрасываясь на изредка попадающихся на дороге тварей Внутреннего Мира, постепенно вооружаясь и становясь все более свободной и неуправляемой. Обмотанных проволокой, раздувшихся, бессловесных чудовищ спихивают в черные омуты, где извиваются живые корни Кристалла Забвения, сбрасывают в расселины, где плодятся лярвы и личинки Омерзений. Пробираясь наверх, Шейри слышит снизу рев, грохот уже не десятков, а сотен гвоздометов, визг, рычание, предсмертные жалобный вопли контроллеров, которые ощущаются скорее разумом, нежели органами слуха.
Первая часть их плана была исполнена. Теперь осталось самое сложное…
