Миф № 116. Сталин никому не доверял и страдал подозрительностью

Ну, так и как же, единолично решал вопросы Сталин или нет?!

Миф № 115. Сталин единолично решал все вопросы, не слушая мнения других.

Бред на эту тему бродит очень давно. В наиболее концентрированном виде он стал эксплуатироваться Хрущевым со времен XX съезда КПСС. В реальности же это наиподлейшая ложь. Говорит свидетель того времени И.А. Бенедиктов, сталинский министр сельского хозяйства. В 1980 — 1981 годах он дал корреспонденту Гос-телерадио В. Литову несколько интервью, опубликовать которые удалось лишь в наше время. И вот что рассказывает бывший нарком…

Из интервью И.А. Бенедиктова:

"Вопреки распространенному мнению, все вопросы в те годы (конец 1930-х гг. — А. М.), в том числе и относящиеся к смещению видных партийных, государственных и военных деятелей, решались в Политбюро коллегиально. На самих заседаниях Политбюро часто разгорались споры, дискуссии, высказывались различные, зачастую противоположные мнения в рамках, естественно, краеугольных партийных установок. Безгласного и безропотного единодушия не было — Сталин и его соратники этого терпеть не могли. Говорю это с полным основанием, поскольку присутствовал на заседаниях Политбюро много раз…

Сталин, ставивший на первое место интересы дела, принимал решения, как правило, выслушав мнения наиболее авторитетных специалистов, включая противоречащие точке зрения, к которой склонялся он сам. Если «диссиденты» выступали аргументированно и убедительно, Сталин обычно либо изменял свою позицию, либо вносил в нее существенные коррективы, хотя, правда, были и случаи, когда с его стороны проявлялось неоправданное упрямство. Хрущев, действия которого со временем все больше определялись личными амбициями, относился к специалистам, особенно «инакомыслящим», иначе. В моду стали входить те, кто умел послушно поддакивать, вовремя предугадать и "научно обосновать" уже сложившееся мнение Первого, которое он не менял даже вопреки очевидным фактам…

Именно Хрущев начал избавляться от людей, способных твердо и до конца отстаивать свои взгляды. Многие сталинские наркомы, привыкшие говорить в лицо самую горькую правду, постепенно уходили со своих постов. А те, кто оставался, превращались, за редким исключением, в умных царедворцев, прекрасно сознававших всю пагубность хрущевских «начинаний», но считавшихся со сложившейся расстановкой сил и тем, кто ее в конечном счете определял…"

А вот как Сталин решал, например, особо щепетильные вопросы в беспрерывно инкриминируемом ему 1937 году. По его инициативе 14 апреля 1937 г. Политбюро ЦК ВКП (б) приняло специальное постановление. Оно называлось "О подготовке вопросов для Политбюро ЦК ВКП (б)". Оригинал ныне хранится в РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1145. Л. 62–63. Согласно этому постановлению, для разрешения вопросов секретного характера, в том числе и внешней политики, была создана специальная комиссия в составе пяти человек. Без ведома этой комиссии ни один вопрос такого порядка не решался. В особо важных и тем более особо щепетильных случаях предварительно принималось особо секретное решение Политбюро ЦК ВКП(б) по соответствующему вопросу. В нем обязательно указывалось, что, рассмотрев такой-то вопрос, Политбюро постановляет признать целесообразным такой-то вариант его рещения и поручает такому-то руководителю решить данный вопрос в соответствии с действующим законодательством, в связи с чем наделяет его соответствующими полномочиями и правом первой подписи.

Один из самых распространенных мифов во всей антисталиниане. На его основе базируются многие иные мифы. Однако в реальности все было иначе. Хотя и элементы недоверия действительно были. Свидетельствует близко общавшийся со Сталиным главный маршал авиации, основатель советской авиации дальнего действия А.Е. Голованов (из книги Ф. Чуева "Солдаты империи. Беседы. Воспоминания. Документы". М., 1998. С. 240–242): "…Изучив человека, убедившись в его знаниях и способностях, он доверял ему, я бы сказал, безгранично. Но не дай Бог, как говорится, чтобы этот человек проявил себя где-то с плохой стороны. Сталин таких вещей не прощал никому. Он не раз говорил мне о трудностях, которые ему пришлось преодолеть после смерти Владимира Ильича, вести борьбу с различными уклонистами, даже с теми людьми, которым он бесконечно доверял, считал своими товарищами, как Бухарина, например, и оказался ими обманутым. Видимо, это развило в нем определенное недоверие к людям. Мне случалось убеждать его в безупречности того или иного человека, которого я рекомендовал на руководящую работу.

Сталин всегда обращал внимание на существо дела и мало реагировал на форму изложения. Отношение его к людям соответствовало их труду и отношению к порученному делу. Работать с ним было просто. Обладая сам обширными познаниями, он не терпел общих докладов и общих формулировок. Ответы должны были быть конкретными, предельно короткими и ясными. Если человек говорил долго, попусту, Сталин сразу указывал на незнание вопроса, мог сказать товарищу о его неспособности, но я не помню, чтобы он кого-то оскорбил или унизил. Он констатировал факт. Способность говорить прямо в глаза и хорошее, и плохое, что он думает о человеке, была отличительной чертой Сталина. Длительное время работали с ним те, кто безупречно знал свое дело, умел его организовать и руководить. Способных и умных людей он уважал, порой не обращая внимания на серьезные недостатки в личных качества человека".