Реплика

После произнесения речей всеми участниками прений сторон каждый из них может выступить еще один раз с реп­ликой. Право последней реплики принадлежит подсудимо­му или его защитнику (статья 292 УПК РФ).

Формальное основание для выступления прокурора с репликой возникает только после произнесения речи за­щитника или самозащитительной речи подсудимого, если тот отказался от защитника и лично принимает участие в судебных прениях. Прокурор может и не возражать на за­щитительные речи.

Реплика представляет собой не продолжение и не повто­рение обвинительной или защитительной речи, а новое, самостоятельное выступление по поводу каких-либо прин­ципиальных положений, касающихся существа рассматри­ваемого дела.

В репликах обвинитель или защитник могут привести дополнительные аргументы, подтверждающие их позицию, а также скорректировать свою точку зрения по тому или иному вопросу, изменить ее.

Прокурор обязан воспользоваться репликой, если обсто­ятельства дела, по его мнению, представлены защитником в искаженном свете, неправильно толкуются нормы права, дается неверная юридическая оценка содеянного.

Приведем пример из реплики прокурора Левченко по делу о столкновении «Владимира» и «Колумбии». Как за­писано в обвинительном акте, в ночь на 27 июня 1894 г. в начале второго часа на Черном море за мысом Тарханкутом по направлению к Одессе при звездном небе, небольшом ветре и легкой зыби произошло столкновение почтово-пас-сажирского парохода Русского общества пароходства и тор­говли «Владимир», следовавшего из Севастополя в Одессу с 167 пассажирами, с шедшим из Николаева в Евпаторию итальянским грузовым пароходом «Колумбия».

Последствием столкновения пароходов было потопле­ние «Владимира» и гибели 70 пассажиров, 2 матросов и 4 человек прислуги. На скамье подсудимых оказались два капитана — отставной капитан второго ранга К. К. Криун и итальянский подданный А. Д. Пеше. Свою вторую речь прокурор начал так:

«Господа судьи! Прослушавши настоящий процесс и все прения сторон, я прихожу к убеждению, что стороны в своем искреннем и благородном стремлении содействовать откры­тию истины разошлись окончательно. Я не стану повторять всех тех доводов для доказательства виновности Криуна и Пеше, которые я представлял в своей первой речи; останов­люсь только на тех фактах и обстоятельствах, которые были переданы защитниками подсудимых неверно, с упущением некоторых обстоятельств и свидетельских показаний, ввиду чего факты эти получили неверное освещение. Начну с за­ключения защитника Пеше де Антониони. Он говорит о не­правильном применении обвинительной властью закона, о том, что против Пеше не может быть применена 1468 ст. Уло­жения о наказаниях, и вообще, его деяние не предусмотрено никакой специальной статьей в нашем уголовном кодексе. <...> Но дело в том, что взгляд защитника Пеше неправилен, что его деяния вполне подходят под ту статью, которую мы выставили в обвинительном акте. Переходя к фактическим обстоятельствам, я должен заметить, что доводы де Антониони в этом отношении весьма слабы».

На основании свидетельских показаний, данных экспер­тизы Левченко снимает целый ряд обвинений со стороны защиты:

«Далее, предварительному следствию посылают укор, по­чему не допрошен Зданкевич. Поверенному следовало бы раньше, чем посылать упрек, навести справку, и он узнал бы. что Зданкевич разыскивался по всей России, что на его имя была разослана сотня повесток, но он не был найден. Защит­ник Криуна укоряет нас в том, что мы привлекли Криуна в качестве обвиняемого под самый конец предварительного следствия, а защитник Пеше говорит о том, что его клиент привлечен слишком рано».

Свою реплику прокурор закончил такими словами:

«И если говорят, что спасенные с «Владимира» обязаны свой жизнью Криуну и молятся на него, то я спрашиваю: «А кому обязаны свой смертью те несчастные пассажиры «Вла­димира», которые очутились на дне морском?..»

Причиной реплики нередко служит заведомо тенденци­озное освещение защитой обвинительных доказательств, попытка любыми средствами выгородить обвиняемых, оп­равдать их действия.

Основанием для выступления прокурора с репликой бывают неэтичные выпады в адрес обвинения, необосно­ванные нападки со стороны защиты, необъективные харак­теристики подзащитных, искажающие картину преступле­ния.

Таким образом, реплика прокурора — это его ответ на выступление защитника. Если в судебном заседании при­нимали участие несколько защитников, то прокурор ис­пользует свое право на реплику по отношению к тем защи­тительным речам, в которых есть для этого фактические основания.

По мнению практиков и теоретиков судебного красноре­чия, реплика тоже должна обладать определенной компози­ционной стройностью, логической последовательностью составляющих ее структурных элементов. При подготовке и произнесении реплики прокурору рекомендуется:

— выделить те части и положения из речи защитника, которые и являются основанием для реплики;

— после повторения тезиса защитника изложить также доводы, которые были представлены в его речи для обоснования защищаемого им положения. Желательно, чтобы доводы были переданы как можно точнее, чтобы не давать повода для упреков в искажении речи защитника;

— критически проанализировать приводимые положе­ния и доводы из речи защитника, показать суду ошибочность, неправомерность, неэтичность позиции противной стороны, проявляя при этом сдержан­ность, корректность и тактичность;

— привести свои убедительные доказательства, опровергающие позицию защитника;

— высказать суду, если это необходимо, предложения о той мере ответственности, которую следует возложить на защитника за действия, не отвечающие предъяв­ляемым к защите требованиям.

После выступления с репликой прокурора право на реп­лику получает защитник. Реплика адвоката — это ответ не на обвинительную речь (защитник уже имел возможность ответить прокурору в своей основной речи), а на реплику прокурора, на его замечания и доводы, прозвучавшие во второй речи.

При участии в судебном заседании нескольких защитни­ков, представляющих интересы разных подсудимых, каж­дый защитник имеет право на реплику и использует это право, если прокурор подверг критике его защитительную речь. Если реплика прокурора была направлена против речи одного из защитников, то с ответной репликой может выступать только этот защитник. Остальные защитники могут выступить с заявлением об отказе от реплики.

При выступлении с репликой защитнику следует огра­ничиться рассмотрением только тех вопросов, которые были затронуты в реплике прокурора, ответить на его кри­тику, подтвердить защищаемую позицию.

Приведем пример. В 1997 г. в Суде присяжных област­ного суда слушалось дело по обвинению Александра Антошкина в применении насилия в отношении представи­теля власти. Вина Антошкина в ходе следствия сомнений не вызывала. Милиция провела служебное расследование по факту получения телесных повреждений старшим лей­тенантом милиции Н. Г. Рудым и пришла к выводу, что действия сотрудников ОМОНа майора милиции И. Д. Толстова и старшего лейтенанта Н. Г. Рудого правомерны, трав­му Рудого считать полученной при исполнении служебных обязанностей.

Антошкин частично признал себя виновным, не отри­цая, что нанес удар головой в лицо Рудому, но категоричес­ки отрицал, что это был умышленный удар. В то же время сам потерпевший Рудой, свидетели Толстов, Плахотнюк, Давыденков утверждали, что удар был умышленным, целе­направленным.

Выступая в судебных прениях, государственный обвини­тель Г. В. Труханов подчеркнул, что вина Антошкина дока­зана, любое зло должно быть наказано, работники милиции защищены. Адвокат Н. П. Палкина, обращаясь к присяж­ным заседателям, просила их учесть, что удар был случай­ным, не умышленным, поэтому подсудимый заслуживает снисхождения. Особое внимание она обратила на то, что удержание и доставка Антошкина на базу ОМОНа были незаконными, и он был вправе оказать сопротивление ра­ботнику милиции. «Прошу Антошкина признать невинов­ным», — такими словами закончила она свою защититель­ную речь. Далее последовали реплики сторон.

Гособвинитель: «Задержание было законным, и по этому вопросу не должно возникать сомнений. Рудой является со­трудником милиции, и он должен пресекать любые правона­рушения, что и сделал. Определить, какое правонарушение совершено, не каждый юрист сможет сделать моментально.

Прямого умысла у Антошкина не было. А как узнать, ка­кой умысел был?

Свидетели показали, что удар был нанесен целенаправлен­но. Ценность этих показаний не уменьшается, если свиде­тель — работник милиции.

Антошкин может говорить все и не нести никакой ответ­ственности, а свидетели несут ответственность.

У подсудимого есть заинтересованность, а у свидетелей нет... Высказывание адвоката о том, что Антошкин был непра­вомерно доставлен на базу ОМОНа, голословно».

Защитник: «Работник милиции был просто гражданином в конкретном случае, если бы преступление было совершено против личности, а Антошкин не обвинялся бы по ст. 318 УК РФ. Но моему подзащитному предъявлено другое обвинение.

Доставка на базу ОМОНа незаконна»

Как видно из протокола судебного заседания, защитник в своей реплике остановился лишь на спорных вопросах, выдвинутых прокурором.

Специалисты дают следующие советы защитнику по построению реплики:

В начале реплики целесообразно объяснить причины, побудившие к ее произнесению.

Затем необходимо возвратиться к тому положению своей речи, по поводу которого прокурор выступил с репликой. В случае неверного понимания прокурором отдель­ных положений речи следует их пояснить.

3. Выделив спорное положение, необходимо повторить те аргументы, которые были уже приведены в речи. Если убедительность их поколеблена доводами прокурора, то следует привести новые аргументы в подтверждение своей точки зрения.

В заключительной части реплики нужно еще раз крат­ко изложить свою позицию по спорному вопросу. Следует принести свои извинения, если в реплике прокурора было обращено внимание на неэтичные высказывания со стороны защиты.

В заключение подчеркнем, что стандартных реплик не существует. Их содержание и структура полностью определяются теми вопросами, которые были рассмотрены в за­щитительной речи или в реплике прокурора.