Неделя бессилия

Стрелы

На следующий день, когда я пришел на работу, в моем кабинете стоял человек, он мне показался знакомым. Это генерал. Он повернулся и внимательно посмотрел на меня.

Генерал – Ну здравствуй герой. Отдохнул на маминых харчах?

Я – Здравия желаю товарищ генерал. Да, а что сильно поправился.

Генерал – Да. Хорошо работаешь. Из кабинета давно выходил?

Я – Было дело.

Генерал - Мне с тобой поговорить надо.

Я – Интересно о чем.

Генерал – О деле. Слушай, если ты хочешь работать там, где и раньше-то готовь веще завтра на вылет. По дороге все объясню.

Я – А если я не хочу.

Генерал – Это работа не для тебя я вижу, рутина убивает тебя. Ладно, ты подумай, вот билеты, летим вместе. Ах, да ты слышал, что такое пзрк стрела?

Я – Переносной зенитно-ракетный комплекс, используется для уничтожения низколетящих целей.

Генерал – Помню, когда в Авгане был, первые стингеры пошли, страшная штука была в особенности для транспортников. Наша задача была собирать остатки этих ракет и отправлять в Москву. От вертолетов ничего почти не оставалась. А знаешь, к чему я это говорю.

Я – Наверное, стрелы попали в руки боевиков.

Генерал – Вот попали, не попали, узнать твоя задача. Суть дела в том, что с военного склада под Владикавказом пропало семь пусковых установок и около двадцати выстрелов к ним. Ты же сам понимаешь, что будет если хоть одна из них взлетит. Это десятки жизней, а то и сотни. В общем, жду тебя завтра.

Я – Я буду на месте.

После разговора генерал вышел, он определенно знал, как сделать так, что бы я поехал. Мне оставалось лишь, собирать вещи. Самолет в час ночи, разве это завтро. Стоит ли все-таки ехать, если генерал приехал сам лично, то это очень серьезно. В противном случае он бы отправил куратора или позвонил. Время не ждало, поэтому я отправился собирать вещи и совсем скоро уже был в аэропорту. Генерал уже ждал меня, он был одет в черный строгий костюм с красным галстуком.

Генерал – А пришел, наконец. Ладно поехали.

Через два часа мы уже сели в Домодедово, и нас встретила служебная машина, генерал обернулся ко мне.

Генерал – Куда поедешь с невестой ты по некоторым сведеньям расстался. Так что давай со мной.

Я – Ну что вы. Я в гостиницу поеду.

Генерал – Ты что думаешь это было предложение - жестким голосом - садись в машину.

Квартира у генерала находилась в одой из сталинских высоток. Она была четырех комнатная с большущим коридором, обвешенным разными фотографиями и наградами. Я подошел к одной из них, на ней стояла девушка, одетая в школьную форму с надписью выпускник две тысячи семь. Радом весел еще десяток фотографий с этой девушкой. Некоторые фото были, где она была совсем маленькая. Генерал увидев, как я смотрю на фотографии, подошел ко мне.

Генерал – Это дочь моя. Даша. – грустным голосом - Сейчас с матерью живет в Кронштадте, давно ее не видел. Она почти не приезжает у нее свои дела. Да и мать всегда настраивает ее против меня. Ладно, твоя комната в конце коридора на право. В десять нам надо быть в новом здание ГРУ. Так что отсыпайся.

Комната обставлена в старом стиле, по центру комнаты стоит с картой, с боку стоят старые рыцарские доспехи тевтонского ордена. Я судя по всему должен спать на старом кожаном диване. На нем уже лежало одеяло простынь и подушка. Оказывается генерал уже все знал, про Катю. Почему к рядовому сотруднику столько внимания? Я ведь даже не капитан. И вообще за служащими наблюдает обычно только усб. Я подошел к дивану и сел под холодные лучи искусственного солнца. Спать мне совсем не хочется, и это тоже не удивительно. Москва снова нагоняет на меня грусть. Сколько ночей я провел, смотря на ее мерцающие огни. Я подошел к окну и включил песню Avril Lavigne – Tomorrow в плеере. Из этого дома Москва, какая-то другая. Великая. Тысячи ее огней сжигали души многих людей, мы засыпаем подсветом этих огней, и иногда когда просыпаемся с нами уже нет тех, кто нас любил. Москва город надежд и еще тысяч исковерканных жизней. Каждый день сюда приезжают тысячи девушек, что бы пробиться к красивой жизни, но на их преграде сотни, а то и тысячи людей, которые готовы пользоваться ими. Очень часто, когда девушки только приезжают, в их глазах наивность, искренность, а сосем скоро, они становятся холодными и расчетливыми. Нет, они не сами становятся такими, мы меняем их. Я помню, когда сам приехал сюда, горячие глаза, все интересно, все абсолютно по-другому. Этот город был искушением, но меня так же, как и всех из моей группы охладили во второй день нашей учебы. Нас взяли в рейд по выявлению наркотиков, по самым разным местам. Сначала нас разделили на группы по три человека и рассадили по машинам, в которых сидели действующие сотрудники. Причем эти машины били ни волги, ни девятки, а неприметные иномарки. Не было ни одной похожей машины. Ответственные за нас, тоже не особо отличались, от толпы московских менеджеров и обывателей. Брюки и свитер, никаких костюмов. Одного из них звали Алексей, а второй вообще не представился. Они заставили одеть бронежилеты с большими желтыми буквами ФСБ и повезли. Это было вроде отбора, способны ли мы быть теми на кого мы учимся. Первым местом, куда нас привезли, был небольшой дом хрущевской постройки. Мы поднялись на второй этаж, и почувствовали, как от квартиры шел характерный запах. Один из прикрепленных к нам сказал «это запах притона, сейчас приедет милиция и войдем». Через несколько минут прибыл наряд. Алексей взял дрель и стал сверлить замочную скважину, после он ударил по замку ногой, дверь открылась. В квартире было человек десять, все они были одурманены наркотиками. От едкого дыма в квартире я не мог дышать. В скорее Алексей позвал нас и дал блокнот с ручкой «записывайте все, что видите не обычного. А он в свою очередь стал расспрашивать девушку на вид лет двадцать.

Алексей (похлопав ее по щекам) – имя сколько лет.

– Маша, шестнадцать лет.

Алексей – давно ширяешься?

- два года.

После он повернулся к нам и произнес. «и таких сотни это обратная сторона веселой московской жизни, сейчас кинологи приедут искать тайники будем»

В действительности совсем скоро в квартиру пришел человек с собакой, он немного походил по квартире, а после собака села возле угла и стал лаять. Когда отодрали плинтус, нашли два пакетика с белым порошком. К нам подошел Алексей и сказал «дальше не наша работа, нам в другое место надо ехать». Мы поехали в сауну, где выловили с десяток жриц любви. Но на этом вечер еще не закончился, нас привезли к ночному клубу, выдали фонарики. В этот раз с нами был ОМОН, наша задача была просвечивать зрачки на предмет наркотического опьянения. Мы встали в шеренгу и просвечивали каждого выходящего из клуба. Только я за этот вечер поймал шестерых. На следующее утро с нами провели беседу о том, что мы видели, но не это подействовала на меня, а то как мы через неделю сходили с Андреем в один московский элитный клуб. Как только я зашел в клуб увидел подозрительного паренька с сигаретой, о сидел в небольшой компании и пил кофе. Через минут сорок мои подозрения оправдались, так к его столу подошло как минимум человек десять, каждый раз опираясь об кромку стола, рядом с ним. На самом деле это старинная технология передачи пакетиков с дурью, один аккуратно достает пакетик и ложит на стол, а другой опираясь его забирает, оставляя деньги на столе. Все просто если не задумываться. Я конечно раньше знал о том, как торгуют но никогда не видел сам все это. Одна из девочек кому продали наркотики умерла в тот же вечер от передозировки. Смерти в ночных клубах не редкость, но еще больше там изнасилований. Пьяные девушки, жаждущее оторваться не редкость, но противно наблюдать за ними. Противно смотреть на обдолбаных девчонок и парней танцующих на собственной белевотене. В конце того злополучной ночи на нас с Андреем напали абсолютно бухие мужики из-за того что я посмотрел на их девчонок как-то не так, конечно мы в легкую отбились, но все же это отпечаток. За один поход в ночной клуб мы увидели все тоже, что и на рейде. С этого момента у меня некое отвращение от ночной жизни. Видимо потому, что видел другую сторону этого веселья. Так я сидел до утра, пока в мою дверь постучались.

Я – Открыто.

Генерал – Доброе утро. вижу что уже встал, давай умывайся и за стол.

Когда я пришел на кухню, на столе стояла громадная тарелка плова.

Генерал – Садись тебе надо поесть, что бы надолго хватило.

В десять мы уже были в здании разведывательного управления, где нам пытались объяснить, что ракеты просто потерялись на складе и никуда оттуда не делись. Не меня, не генерала эта версия не устраивала. Поэтому мы решили лететь в Владикавказ, завтра с утра. Эх разгильдяи были всегда не как можно потерять пол грузовика оружия. Да еще какого. Когда мы вышли из здания генерал спросил «куда ты сейчас»

Я - немного пошевелив рукой в кармане, нашел ключ от Катиной квартиры, надо сходить отдать его ей – да мне нужно однокурсника увидеть я пойду.

Генерал – Если не пойдешь ко мне сегодня, я заберу твои вещи. Но что бы завтра в час как штык на аэродроме был

Я – Так точно.

Мне так хочется сейчас увидеть Катю! Опасность всегда заставляет посмотреть назад и подумать о том, что не все так страшно. Плюс ключи отдать все равно надо. Я взял такси и через час был у нее. Медленно подошел к двери и позвонил. В моей груди, что-то застучало. Прошла минута и дверь отворилась. Это была она, ее лицо очень сильно изменилось при виде меня, было сонное усталое лицо, а теперь на нем появилась улыбка. Катя одета в широкие джинсы и красную футболку с надписью арена. Это была именно моя футболка со времен плаванья.

Катя (радостным голосом) – Привет!!! Ты давно в Москве.

Я – Привет. Нет, сегодня прилетел.

Катя – Ну что ты стоишь, заходи. Ты по работе?

Я (вошел в квартиру) – Да, по работе. Завтра улетаю.

Катя – Куда обратно?

Я – Нет, Кавказ.

Катя (с испуганным лицом) – Опять?

Я – Это моя работа. Кто если не я защитит родину? Я вообще хотел ключи отдать тебе от квартиры.

Катя подошла ко мне, по ее щекам вновь потекли слезы, и обняла, так крепко как будто не хотела отпускать. Ее слезы стали медленно капать на мою курточку. Я поднял ее голову, посмотрел в глаза и медленно поцеловал. Катя на какой-то момент оттолкнула меня, а потом сама поцеловала. Ее слезы перестали орошать пол. В глазах снова появился блеск, по лицу стала бегать улыбка. Она обняла меня крепко и закрыв глаза аккуратно потянулась снова к моим губам. Внезапно что-то упало, похоже, учебник, который она держала в руке, но Катя не останавливалась ей просто хотелось стоять со мной ощущая мою тепло. Я осторожно чуть касаясь тела провел по ее спине. Катя растянула мою курточку, и засунул обжигающие руки под рубашку, потом сказала.

Катя – Ну что же стоишь, раздевайся. Я тебя сейчас покормлю. Голодный же наверное.

Я – Да не особо уж голодный.

Катя – Знаю я тебя. Давай в ванну руки мыть и на кухню.

Все стало как будто как прежде, но это лишь кажется, я чувствовал какой-то холод в нутрии себя. Выйдя из ванной, пошел сразу же в кухню, на столе уже стоял горячий чай и поднос с бутербродами.

Катя – Извини я не знала, что ты придешь, поэтому не готовила.

Я – Да, ничего.

Катя – Во сколько улетаешь.

Я – В час уже должен быть на аэродроме.

Катя – Как же все-таки соскучилась по тебе.

Я – Я тоже скучал, ты носишь мою футболку.

Катя – Я собрала твои вещи, думала, что ты заберешь их, а ее не стала убирать. Знаешь, когда я ее одеваю, мне как-то теплее становится.

Весь вечер мы провели как прежде, с улыбкой на лице. Катя зажгла свечи в комнате, а после устроила показ мод, из вещей купленных для того что бы отвлечься, от проблем со мной. Их оказалось и вправду много очень много, каждое из них шло ее, они могли лишь подчеркнуть ее красоту. А мерцающий свет свечей придавал атмосферу тепла. Каждый новый наряд был откровеннее прошлого, наконец, когда она вышла в черном прозрачном шелковом халате, через который было видно все ее красивое тело закрытое лишь золотистыми трусиками и лифчиком на ногах были золотистые босоножки с очень высоким каблуком. Все это блестело в теплых лучах света свечей. Я уже не смог себя сдерживать, а она подходила все ближе. Подойдя совсем близко, Катя стала медленно снимать халат, он скользил по ее телу, пока наконец он упал на пол, а она подошла и села на меня целуя. Страсть овладела мною, и не только. Это было что-то невероятное. Любовь заставляет прощать.

Ночью меня разбудила музыка. Катя сидит на подоконнике под лунным светом, держа в руках телефоном, на котором играет песня Иванушки International – Снегири. Когда-то мне нравилась эта песня, но не сейчас. Собственно теперь я есть герой это песни, завтра, вернее сегодня у меня самолет на Кавказ. Я играю в войну, играю человеческими жизнями. Возможно мне не стоило приходить сюда, хотя это может быть наша последняя встреча, правда об этом мне думать совсем не хочется. Не хочу быть пессимистом. Мы слушаем грустную музыку, что бы подумать, но порой не стоит это делать вообще. Я встал и подошел к ней. Катя повернулась с улыбкой и слезами. Ее эмоции просто описать, но так не должно быть.

Катя – Я тебя разбудила? Извини.

Я – Нет. Я сам встал. Что такое слушаешь?

Катя - Риторический вопрос, не находишь.

Я – Не совсем.

Катя – Тебе обязательно ехать? Почему ты не можешь остановиться? Почему тебе нужно идти по стопам Саши?

Я – Не иду по его стопам!

Катя – Ах да, ты сам едешь воевать! Зачем ты мне сказал, что едешь туда. Мог ведь соврать. Мог, я знаю.

Я – растерянным голосом –Я решил быть честным.

Катя – поджав губы – Кому нужна эта честность? Порой лучше жить в неведенье. Мне за тебя страшно. Я знаю как хоронят героев, я вижу это каждый день с экранов и мне хватает.

Я – Катя это всего лишь работа. Ничего личного.

Катя – Ты как ребенок! Понимаешь тебя убить могут. Не все заканчивается хорошо.

Я – У меня все.

Катя – Кому ты врешь? Себе! Зачем тебе это. Уходи со службы прошу тебя! Мне страшно.

Я – опустив взгляд – Катя я тебя люблю очень сильно, но пойми это не в моих силах. Сколько можно говорить на эту тему.

Катя – Знаешь если бы ты был просто опером в кабинете я бы тебе ни слова не сказала, но ведь это не так.

Я – У каждого в этом мире есть место.

Катя – резким голосом – Смотри, что бы это место не оказалось в могиле, мне очень не хочется приносить тебе цветы на могилу.

Я – Не окажется! Я себя знаю. Мне еще предстоит долго жить с тобой вместе.

Катя – Это радует.

Я – Может хватит слушать эту песню. Включи что-нибудь веселое.

Катя – Не хочу. Эта музыка заставляет надеяться на лучшее. Помнишь клип?

Я – Еще бы. Парень уходит на войну, но перед этим встречается с девушкой и показывает ей повестку.

Катя – Я его всегда смотрела со слезами, только вот не пойму почему, мне ведь только тринадцать было. Но потом я все поняла в день когда узнала о том, что случилось с Сашей.

Я – Давай не будем о плохом. Я люблю тебя, ты любишь меня. Все просто. Ты знаешь……. Ты мой ангел, который всегда в моем сердце.

Катя – Любовь! Я часто думаю смогла бы я жить как вы, с Сашей. Мой вывод всегда один, нет, не смогла. Мир крови это не мое.

Я – Мы в нем и не живем.

Катя – Опять ложь! Давай спать.

Она встала, вытерла слезы и поцеловала меня, а потом нежно за руку увела к кровати. Сон быстро закрыл мои очи, погрузив в свой мир фантазии.

Я проснулся, а ее уже не было, на столе лежала записка «я в институте, там в холодильнике суп, поешь. Прости не могу смотреть, как ты уезжаешь, жду возвращения». Улыбнувшись от прочтенного, отправился в путь. Всего через не сколько часов мы с генералом были на военной базе и искали ответственного за оружейный склад. Мы даже не удивились когда не нашли его на рабочем месте. Поиски пзрк только начинались. Генерал, внимательно осмотрев склад, отправил меня к ответственному по складу домой. Дом находился в частном секторе. Когда я приехал домой к прапорщику, дверь в дом была открыта. Не долго думая вошел, но дома никого не было, поэтому я пошел по двору, громко крича, есть ли кто, ответа не было. Вскоре я вошел в сарай где висел человек в военной форме. На его лице было немного крови, а рядом с ним лежала записка «простите меня за все». Мне ничего не оставалось делать, как позвонить генералу.

Я – Я нашел прапорщика

Генерал – Вези его сюда

Я – Не очень-то получится. Его кто-то повесил.

Генерал – Ничего не трогай, скоро буду.

Это дело, похоже, должно затянуться, почти никаких зацепок пока не было. Я стал осматривать место, и нашел зажигалку, которая тоже была в крови. Через десять минут здесь уже были криминалисты и еще куча всякого местного начальства, которое только и занималась хождением по кругу и высказыванием сотрудникам МВД, что они работать не умею. Генерала это более раздражало, он подошел ко мне с каким-то странным выражением лица.

Генерал – Индюки понаехали здесь, чтобы не случилось главное приехать и сделать вид что, что-то делают.

Я – Как и везде!

Генерал – Нет, везде еще отдыхает. Как-то террористы устроили так засаду на них, они убили русского парня, после одели его в форму нашего солдата, пололи тело в УАЗ и поставили машину на окраине города. Переполох поднялся, почти все собрались. А УАЗ оказался заминированным, когда они все собрались, произошел взрыв. В живых почти никого не осталось. Вот тебе мораль, не лезь туда, где не нужен, и проверяй все. Иди, по соседям пройдись не доверяю я местным.

Я – Так точно.

Выйдя из ограды я, увидев детей, которые играли неподалеку в песочницу, отправился к ним.

Я – Ребят, а вы не видели, что кто-то приходил или приезжал к тому дому?

- Дяденька туда черный джип подъезжал.

Я – А как выглядел этот джип?

- Он очень был похож на вон тот (он показал на старый лендкрузер), только у него крыло мятое было.

Я – Какое именно крыло?

- Левое, и еще у него на одной двери стекла не было.

Я – А сколько человек было в нем?

- Двое или трое.

Я – А одеты как были.

- На шофере была черная куртка с надписью, но лица мы не видели. Волосы у него были рыжие волосы

Я – Больше ничего?

- Да, если что-то вспомните, позвоните по этому номеру

Я дал им визитки, после пошел к генералу. Генерал тут же приказал икать машину. Ее нашли на удивление быстро, в пяти километрах от сюда абсолютно пустую. Но там нашли отпечаток пальца на руле. Он принадлежал человеку, который ранее привлекался по статье изнасилование, служил в саперной роте, и одной из его примет были рыжее волосы, как и сказал мальчик. Оставалось лишь найти, а это не очень-то легко. Так настал вечер первого дня. Мне позвонила Алена.

Алена – Привет как дела у тебя.

Я – Все отлично вот сижу, отдыхаю. Как у вас погода?

Алена – Отлично минус тридцать, у тебя связь такая плохая.

Я – Да нормально, давай ты мне будешь в часов восемь звонить. Хорошо.

Алена – Хорошо. Я вот сегодня на сноубордах с девчонками каталась, теперь одно место болит.

Я – Умницы. Чем завтра будешь заниматься?

Алена – Мы с Вовой в Сургут едем. Ладно, давай у меня деньги сейчас кончатся.

Она положила трубку, а я по-прежнему нахожусь в недоумении, что же это у нас за дружба. После недолгого размышления мне так захотелось услышать голос Кати. Я взял и позвонил ей.

Катя – Привет. Ты не улетел?

Я – Привет. Улетел. Тут просто связь есть. Ты чего меня не разбудила?

Катя – Ты так сладко спал. Мне не хотелось тебя будить. Я люблю тебя очень, спасибо тебе, что сказал, что все хорошо.

Я – Все хорошо. Работы только много. Я скоро вернусь. А теперь извини, время деньги.

Следующая неделя прошла так же как и сегодняшний день, так же никого не нашли, так же звонила Алена, такие же разговоры с Катей. Но в последний день все резко изменилось, на одном из постов дпс остановили подозрительную машину, в которой нашли три пусковых установки. Мы сразу же выдвинулись на место, к сожалению, все боевики были уничтожены, их было трое, одним из них был именно тот, чьи отпечатки мы сняли с руля машины. Генерал в ручную осматривая тела, нашел любопытную записку, где был указ какой-то адрес «улица советская двадцать три»

Генерал – Эх были времена в каждой деревне, этим названием называли улицы, а теперь, где искать? Россия матушка большая.

Я – Да, проверять все не вариант. Надо искать, где они отсиживались.

Генерал – ну вот чем и заняться надо. Вот хорошо в штатах шерифов выбирают, поэтому не только их все знают, но и они знают многих, и все кто приезжают. А у нас эти участковые бог знает, чем занимаются. Если участкового знают, это просто хорошо, если он еще знает, кто что делает, то это отлично. Ну что же разошлем ориентировки может, кто и видел. А мы сейчас в Махачкалу поедем.

Я – Зачем?

Генерал – Потому что они не будут все перевозить одним путем. Наша задача будет огородить аэродромы от выстрелов.

Я – А почему в Чечню ракеты не поедут.

Генерал – Ежили, что-то упадет в Чечне, никто особого внимания не обратит, а если допустим: в Ростове-НА-Дону упадет пассажирский Боинг, то будет большой резонанс. И все свалят на плохую работу спец служб, или еще хуже скажут что ФСБ взрывает Россию. Таких дебилов у нас в стране хватает. Они говорят то лишь потому что это не правда, а так бы уже заткнули.

Я – Ну тогда Махачкала то причем?

Генерал – Там их пока можно спрятать, до Ставрополья не дотянуть слишком много постов, очень опасно. Так что садись в машину. Я поведу, ты поспишь, потом разбужу. Поедешь ты внимательнее смотри по сторонам подозрительные машины на постах дпс тормозить будем, главное время не упустить. Все сейчас за вещами и вперед.

Я – Почему им их не спрятать здесь?

Генерал - Мысль умная, но мое чутье подсказывает, что они их повезут туда. Знаю что ты думаешь иначе, но от того что мы сейчас будем здесь ничего не изменится мы уже все на уши по ставили.

Я – Товарищ генерал я у вас все хотел спросить, где Макс и Сергей Петрович

Генерал – Макс на задании, а Сергей Петрович теперь выполняет твою функцию. Просто тебя я как известно отправил далеко, а заменить в короткие сроки не успели. Ну все хватит болтать.

Через час мы уже ехали по трассе, я пока спал, но в одиннадцать сменил генерала. Горная дорога это что-то особое, ее красота пленит, зимой здесь, наверное еще красивее чем летом, резкие подъемы такие же спуски, очень крутые повороты внезапно я увидел какой-то странный огонь внизу ущелья и остановился что бы посмотреть, выключив фары. Подойдя к кромке ущелья, включил прибор ночного виденья и стал рассматривать машины, стоявшие внизу, там был КамАЗ и грузовая газель судя по всему один из людей был вооружен. У меня не осталось почти сомнений, что это не наши. Я разбудил генерала и показал ему это место, он внимательно посмотрев открыл багажник, достав от туда бесшумную снайперскую винтовку и пистолет пулемет бизон.

Генерал – Будем брать их здесь подкрепления ждать нельзя, судя по всему, они владеют всей информацией с радио частот. Значит, поступим так, я прикрываю тебя, а ты вперед. Их человек семь, поэтому медлить незачем стреляй в конечности тут же, желательно в плечи. Так спускайся по ущелью и заминируй подъем из него. По второму они не побегут слишком опасно разворачиваться.

Я – Вас понял. Ну я пошел.

Генерал – Иди и смотри у меня, что бы цел был.

Я посмотрел на фотографию Кати, она такая красивая, сейчас она есть тот человек, для кого я делаю это. Для будущих наших детей. После я пошел вниз ущелью, расставляя мины. Когда был на месть, подал сигнал о готовности. После первый боевик упал, а я кинул свето-шумовую гранату. Боевики стали слепыми как котята и держались за голову. Для меня не составило труда их обезоружить. Через несколько минут все было кончено. Я навел на них оружие и стал ждать генерала, он подошел, посмотрел на боевика, в которого стрелял и произнес «а руки то помнят, ладно давай связывай их». Он направил оружие на них. После того как руки стали связаны мы заглянули в кузов КамАЗа, там действительно лежали те четыре стрелы. Генерал посмотрел на них еще раз, а потом на дорогу.

Генерал – Если бы я ехал за рулем, здесь бы их не заметил. Банально случай помог предотвратить теракт. Шестеро живы, один уничтожен, ноль потерь личного состава. Операция проведена успешно. Женя связывайся с штабом. Рация в машине, а я здесь побуду.

На его лице было облегчение, он даже впервые за две недели улыбнулся. Я поднялся до машины и связался с штабом они выслали вертушки. Но когда я спустился на зад генерал держался одной рукой за сердце, а другой с трудом держал пистолет, подбежав к нему и посадил его, взяв на мушку боевиков.

Я - Товарищ генерал, что с вами, сейчас я аптечку принесу.

У меня не было времени бежать к машине наверх, поэтому аптечку стал искать в кабине КамАЗа и нашел. Тут прибежал к генералу с ней и стал оказывать помощь. Через некоторое время он просто уснул, но сердце его медленно билось. Вертушек все еще не было, я положил генерала на сидение газели, а сам остался, рядом смотря на боевиков. Один из них обратился ко мне.

Боевик – Парень тебе деньги нужны. Много денег. У тебя, наверное, жена есть, она ждет тебя. Давай так ты сейчас нас отпускаешь, а взамен получаешь деньги.

Я – Деньги, на которых кровь сотен людей, мне не нужны.

Боевик – Твоих на деньгах крови столько же сколько и на наших. Возьми деньги в газели там много порядка двух миллионов долларов и уходи. Ваши генералы бросали вас в Грозном, как мусор. А вы гибли ради чего? Чечня это не ваша земля. Пойми это и возьми деньги.

Я – Мне не нужны эти деньги. А если бы были нужны мне, я бы просто убил вас всех и спокойно забрать их.

Боевик – Ты не убийца. В твоих глазах страх. Ты не знаешь, как это убить. Как смотреть на человека, который умирает. Кровь вытекает рекой из каждой раны. Он по-прежнему пытается дышать.

Я (решительным голосом) – заткнись. А то сам на себе проверишь как это умереть.

Боевик – Вот вижу, ты не убивал. Тот, кто убивал, не боится этих слов как ты. Забирай деньги и уходи.

Я – Еще одна причина, почему вас стоит ненавидеть.

Боевик – Да что ты знаешь о ненависти. Ты знаешь, каково потерять под бомбежкой всю семью. А почему потому, что вам русским было проще полить город артиллерией, несмотря на мирных жителей внутри него.

Я – Это ты-то мирный.

Боевик – Бери деньги и уберайся.

Внезапно боевик пошатнулся, а одна из рук стала свободной. Я мгновенно выстрелил.

Я (крикнул) – Ну кто из вас хочет сказать какие мы русские изверги.

Я подошел к боевику он не дышал, и пульса не было, в правой руке у него был нож. Они бы меня убили сразу же. Как я бы, куда-то пошел? Генерал был совсем плох. Сердечных лекарств в автомобильной аптечке почти не было, поэтому оставалось лишь надеется на вертушку. А ее все не было. Боевики смотрели на меня как на зверя, как будто не они хотели убить людей, а я. Я убийца. Где то через десять минут наконец-то стал слышен звук вертушки. Я пустил сигнальную ракету, и вертушка стала приближаться через пять минут она села. Первым из вертолета вышел пожилой человек с пистолетом в руке и лозунгом «хватайте их». После него выскочили спецназовцы, а он пошел ко мне.

Пожилой человек – Где твой геройский генерал.

Я – Ему нужен срочно медик. Он в газели.

Медики побежали к генералу, что-то вкололи и понесли на носилках. Вот он вкус победы. Горький на вкус. Вкус жертв. Вкус будущих жизней.

Пожилой человек – Вы с нами во Владикавказ?

Я – Да сейчас вещи из машины заберу. И полетим.

Мы полетели над десятками горных хребтов и ущелий, из каждого из них могла бы выстрелить ракета. Эта местность привлекает, жалко лишь то, что по-прежнему тут опасно. Терроризм не уйдет. Терроризм это не столкновение цивилизаций, это лишь способ заработка денег. С каждым терактом на биржах падают или поднимаются цены на акции, и кто-то их скупает. Нет, террор это лишь снизу благие намеренья. А сверху это просто бизнес. Бизнес очень богатых людей. А бизнес управляет политикой, и пока кому то будут выгодны человеческие жизни, мы будем слышать в новостях о новых терактах. Я достал из кармана плеер и включил одну единственную песню Черные береты Каспия - Под шум и взрыв. Она поднимает патриотизм во мне. Сейчас уже практически все хорошо мы выиграли сражение, но война по-прежнему идет. Терроризм это что-то неистребимое, пока он выгоден. Собственно и большевиков можно назвать террористами, они также взрывали людей, грабили и убивали. Чем не терроризм. Это игра армия, против партизан. Каждая страна сталкивалась с этой проблемой, и конец этой войны увидят только мертвые, к несчастью. По-моему плечу кто-то похлопал, я обернулся, что бы посмотреть там стоял врач, который следил за генералом.

Я – Док, что с ним?

Док – Сложно сказать, похоже, это инфаркт или разрыв миокарда.

Я – Ясно, что-то надо?

Док – Его забирают в Москву, поэтому сейчас мы садимся и перегружаем его на самолет в Москву.

Я – Я лечу с ним.

Вечером я уже был в Москве, а генералу уже сделали серьезную операцию на сердце. Ко мне подошел врач.

Врач – Кем вы ему являетесь?

Я (недолго думая) – Сыном.

Врач – Он перенес серьезную операцию на сердце хорошо бы, если бы кто-то был с ним из близких. Но не беспокойтесь, через неделю выпишем. Сердце у него крепкое, ну и организм тоже.

Я – Вас понял. Хорошо. Что-то еще надо?

Врач – Покой.

После того как он ушел, я вспомнил о фотографии, на которой была дочь генерала и решил привезти ее сюда. А для этого мне надо было выяснить, где она живет. Я позвонил однокурснику, и через несколько минут получил ответ. Она училась в одном из питерских вузов. Но мне нельзя оставлять генерала одного. Может попросить Катю побыть с ним? Да если конечно она согласится. Мне оставалось лишь спросить.

Я – Катя привет. Ты занята.

Катя – Привет, нет.

Я – Ты можешь приехать я в склифе, со мной все хорошо я цел. Но мне нужна твоя помощь.

Катя – Какая?

Я – Хочу, что бы ты побыла с одним человеком, пока я съезжу до его родственников.

Катя - Хорошо скоро буду.

Она подъехала в течении часа, и согласилась побыть пока с генералом. Я сдав пост улетел в Питер. Судя по информации, которую мне предоставили, у девушки должен быть утром экзамен. Поэтому я направился прямо в университет. Не сильно церемонясь, предъявил преподавателю удостоверения и попросил Дарью. В скорее из кабинета вышла высокая девушка в сиреневом вязаном свитере с ромбовидным узором и белых брюках, держа в руках тетрадку. Ее голубые глаза подчеркивали серебристо-голубые тени, а через ромбы на свитере можно увидеть прекрасную фигуру и черный бюстгальтер с весьма интересным узором. Наверное, мне не стоит засматриваться на дочь генерала.

Я – Дарья Владимировна?

Даша – Да. А в чем собственно проблема.

Я – Ваш отец серьезно болен. Вам стоит приехать.

Даша – А зачем. Допрыгался он сам.

Я – Он спас сотни жизней. Почему вы так к нему.

Даша – Он живет своей жизнью я своей.

Я – Послушайте. Только благодаря ему я жив и стою перед вами, может вам стоит подумать, что в разрушении отношений виноваты двое. Если ваша мама настраивает вас против него, то это обычная практика семейных пар. Всегда находится тот, на кого сваливают вину. Вы взрослая девушка если, вы действительно взрослая учитесь принимать решения и последствия за эти события. Я жду вас у центрально выхода из университета через пятнадцать минут.

Даша – Я не приду.

Я – Ну пятнадцать минут на то что бы подумать у вас есть. Если не придете, значит я приехал зря жду вас.

Через пятнадцать минут она пришла, и мы полетели обратно в Москву. Но почти всю дорогу она смотрела на меня и пыталась, что-то сказать. Я посмотрел на нее, у нее были голубые глаза чистые как сапфиры. Ее длинные русые волосы закрывали лицо, но даже через них можно было увидеть ослепительную красоту. Румяные щеки, отдавали какое-то тепло. Эта девушка действительно красива. Странно за долгое время я вообще стал обращать внимание на девушек. Посмотрев на нее, еще немного решил, что стоит все-таки поговорить.

Я – Знаешь он очень хороший человек, но он не всех воспринимает. На самом деле он одинок.

Даша – Он женат на работе.

Я – Нет по тому что, от него не ушла только она. В его квартире очень много твоих фотографий.

Даша – Нет, это не так, он не любит меня и никогда не любил.

Я – Ты пойми, если бы твоя мать пускала его к тебе, все было по-другому. Я помню как то в учебке мы стали спорить с однослуживцем, где развести огонь, он посмотрел на нас и развел его сам, потом сказал нам сесть во круг костра, стал рассказывать истории о том кой был в наши годы. Больше всего мне понравился рассказ как он со своим другом ползали за едой в один из огородов рядом с лагерем. Они сняли весь урожай огурцов и помидор, а в центре огорода поставили пяти метровую сосну.

Даша – Правда, мы с ним никогда так время не проводили. Мама все говорила, что он всегда хотел парня, а не дочь.

Я – Мне кажется дочь. Ему не очень хотелось, что бы его дети были такими же занятыми как и он.

Даша – Возможно. Но я не знаю даже о чем с ним говорить.

Я – Разве это сложно. Ты на экономиста учишься, спроси про нашу экономику, или про девяностые. Поверь, тебе будет интересно и ему интересно.

Даша – Хорошо я сделаю, так как вы говорите.

Я – Почему ты меня называешь на вы. Не намного я тебя старше.

Даша – Не знаю. Хорошо ты, значит ты.

Я улыбнулся. Она в чем-то похожа на Алену. Такие же глаза, которым все интересно, тоже семнадцать лет, но она стеснительнее на много Алены. Когда мы приехали, она в действительности быстро нашла общий язык с генералом. Похоже все было хорошо, и мы с Катей вместе, вот только Алена по-прежнему звонит и рассказывает, что она натворила. Алена чересчур доверяет этому парню. Надо будет, когда она приедет рассказать ей о нем, а для этого нужно узнать о нем. Хорошо, что это всего лишь проблема одного звонка. Даша вышла из палаты и сказала, что бы я зашел к генералу в палату. Я зашел в палату, он лежал, держа, что в руке, вид у него более чем хороший.

Я – Как вы себя чувствуете?

Генерал – Нормально скоро побегу. Ты молодец я все слышал, что тебе боевики говорили. Для этих людей нет слова чести.

Я – Да я понимаю это.

Генерал – спасибо тебе за то, что привез Дашу, и спасибо что одного не оставил.

Я – Я сделал, что и любой на моем месте.

Генерал – к несчастью не любой. А хотел сказать передай Кате, что из нее прекрасный политик получится. В ней есть этот огонь. Да можешь возвращаться в Екатеринбург в отпуск. Мы решим все проблемы насчет этого. Ты знаешь, я вспылил тогда, когда тебя в Екатеринбург отправил, просто сам когда-то тоже сопровождал колонну и тоже остановился, а на колонну напали дальше. Больше ста погибших. Если бы я не остановил эти БТРы и не пошел в атаку на душманов, а просто ушел, этого не было бы.

Я – Ну вы то не знали. Что будет вторая засада.

Генерал – Ладно иди отдыхай.

Я – Хорошо конечно. Ну я тогда пойду Дашу позову.

Выйдя из палаты, я увидел засыпающую Катю прямо на стуле. Она была как ангел закрывший глаза, в руках держала телефон. Мне хотелось смотреть на нее и никуда не отпускать. Я подошел к ней, но проснулась.

Катя – Что поедем домой.

Я – А ты сессию закрыла?

Катя – Вчера.

Я – Поехали завтра в Екатеринбург.

Катя – Нет, давай ты съезди, все равно ведь через неделю возвращаться.

Я – Так ты откуда про назначение знаешь быстрее меня.

Катя – Генерал сказал. Так что давай домой, потом вернешься. А сейчас поедем домой. Я очень устала.

Все дорогу до дому она спала, я даже не стал ее будить когда приехали решил донести до квартиры. Но не разбудить ее не получилось, она проснулась и посмотрела на меня.

Катя – Неужели ты не мог меня разбудить?

Я – Да честно и не пытался.

Катя – Ну раз взял значит неси.

Я – Ну и несу.

Она улыбнулась и стала смотреть на меня. Как только мы подошли к двери квартиры Катя спустилась. Я открыл дверь, она вошла, разулась и направилась в спальню. Через несколько минут она уже спала. Мне ничего не оставалось делать лечь рядом и смотреть на нее. Ее сон всегда был каким-то особенным. Иногда губы двигались, словно она пыталась сказать, а руки как бы гладили свое тело, они скользили по нему и останавливались возле пупка. Я мог часами просто смотреть на то, как она спит. Все вернулась на прежнюю орбиту, через неделю будет назначение в Москву. Все хорошо. Катя со мной. Надо съездить домой за вещами. Странно я вновь пробил свою дорогу кровью. Что стоит человеческая жизнь? Лучше пока для меня этот вопрос будет под вопросом. Утром я улетел в Екатеринбург.

Я вернулся в город чуть паря в облаках. Наверное, потому что все теперь снова хорошо. Екатеринбург как всегда был окутан снежной пеленой. Еще одна глава моей военной карьеры. Боевики предложили, конечно, интересную сделку только вот факт в том, что меня бы убили. Либо они, либо свои. Странно я полгода жил здесь и даже не съездил к бабушке. Всегда были какие-то другие дела. Сейчас есть время съездить туда, кто знает, когда у меня в следующий раз будет возможность. Тем более это может быть моя последняя встреча с ней. Она уже полгода лежит парализованной. А в Москву я и оттуда могу улететь. Тюмень даже ближе.

На следующий день я уехал в деревню к бабушке. Снежная дорога сопровождала меня. Не скоро я увижу эти пейзажи, потому что следующий мой приезд сюда носит большой знак вопроса за собой. Я вернулся в антитеррор, а значит постоянные зависания в конторе это мое будущее. Ведь не всегда получается предотвратить теракт еще до его финальной части, иногда приходится и по горячим следам работать. После теракта, как правило, весь антитеррористический центр стоит на ушах. Все заняты анализам данных с тысяч камер наблюдения и агентуры. Проверяются десятки военных частей, откуда могли вывести взрывчатку. Конечно, не всегда это помогает выйти на организаторов, но без этого никак. Очень часто боевики сгорают на мелочах, например, вовремя походов в магазин или заправки бензином машины. Они просто не задумываются о том, что за ними наблюдают все больше камер. Кружка кофе и пистолет с взведенным курком - это нормальная жизнь в отделе антитеррора. Альфа и Вымпел не работает сами по себе за их работой стоя тысячи часов оперативной работы, а порой и годы. Борьба с терроризмом ничем не отличается от контрразведки, те же методы, только вот цели другие. Мы работаем с ними вместе, как один механизм. Террор всегда там, где деньги, поэтому к структуре антитеррора подключается финмониторинг, по сути это тоже разведка только финансовая. Финмониторинг прослеживает серые операции на фондовом и банковском рынке. К счастью для нас, любое преступление оставляет финансовый след. То одно то, другое выдает преступников. Как правило, непосредственно исполнители прогорают на этом часто. Профи, конечно, не прогорит на банальной ошибке, но он только приготовит смертника, а дальше не пойдет. Профи они на то и профи, потому что лучшие. У них больше опыта, больше знаний. Помимо финмониторинга с антитеррором работает Усб и антикоррупционный комитет. Проще говоря, все кто только может эффективно помочь. Вот только человек не знающий о оперативной деятельности может сказать, что все мы бездействуем. Такие люди, как правило, не понимают, что не так то просто найти иголку в таком большом стоге сена, размером в с нашу страну. Порой приходишь на работу думаешь, проверяешь информацию, а к вечеру оказывается, что все совсем не так было, информация ложная, ты снова садишься за стол и начинаешь копать. Это не тот случай, где не важно, сколько дней труп пролежал, здесь важно найти и обезвредить, причем промедление может, стоит жизни десятков людей. За окном автобуса идет снег, он украшает мой путь на родину. Именно там я родился. Солнце медленно уходи за макушки деревьев.

Когда я приехал к бабушке, во мне проснулось некое чувство ностальгии. Столько связано с этим домом. На автовокзале меня встретила тетя Люда.

Я – Здравствуйте.

Т. Люда – Привет. Как доехал?

Я – Отлично. У вас как дела?

Т. Люда – Да не очень. Собственно как и полгода назад. Сам понимаешь дом в деревне это тяжело. Да еще и без газа.

Я – Понимаю. Вырос же здесь.

Мы поехали домой по узкой заснеженной дороге. Все вокруг напоминает о детстве. В лесах мы с братом и сестрой собирали ягоды и грибы, ходили в походы. За елками как настоящие браконьеры. Даже собирали кедровые шишки, но это было редко. Кедровник находится слишком далеко от дома. Гораздо чаще мы ходили за березовым соком. Никогда не забуду этот вкус. На березовом соке бабушка всегда готовила окрошку с невероятным вкусом. Я больше нигде не ел такую вкусную окрошку. Каждый ужин летом был из ягод и молока. Как же мне этого не хватало в Москве. Свежие ягоды и парное молоко всегда придавала много сил, чтобы идти вперед. Продолжением вечера всегда был костер на берегу не большой протоки, в которой мы ловили рыбу и чуть ли не голыми руками. Утра всегда начиналось либо со сбора ягод, либо с работы в огороде. Я не помню не одного лета, что бы меня не покусали пчелы с нашей пасеки. Однажды меня так покусали, что я стал похож на монгола. Конечно, не могу сказать, что если пчелы кусаются это плохо. После их укуса всегда так тепло, еще бы ничего не опухало, то вообще было отлично. Говорят они кусают в больное место, из этого можно сделать вывод, что голова мое самое больное место. Когда мы приехали к дому, меня сразу же встретила варя. Это овчарка, с которой я когда-то тренировался перед поступление в спец школу. Она тогда была еще щенком, а заставлял ее пробегать десятки километров по пересеченной местности. Я часто гулял в одиночестве, любуясь природой. Каждый вечер я шел к реке на водопад. Там всегда было очень красиво, иногда даже можно было увидеть лося или косулю, пришедшую на водопой. Когда темнело, в небо поднимались совы. Они никогда не боялись меня, поэтому сопровождали мой путь, кружась над головой. Иногда даже можно было увидеть ежа проползающего по полю или зайца. Мир моего детства это мир без гармонии. Мне так хочется провести вечер, сидя у камина слушая истории бабушки. Она всегда рассказывала много чего интересного. Учила готовить, ухаживать за садом, плести корзины. К несчастью бабушка сильно больна, она почти уже полгода не вставала с кровати. Более того после инсульта у нее парализована правая половина тела и поэтому даже почти не говорит. Ужасно видеть своего близкого человека в таком состоянии.

Вечером я оказался в одиночестве у камина. Единственным, что отвлекало меня от болезни бабушки оказалась аська. Внезапно зазвонил телефон. Почему-то я совсем не удивлен тому, что звонит Алена.

Я – Привет.

Алена – Привет. Чем занят?

Я – У камина в деревне сижу.

Алена – Классно. Я тоже хочу.

Я – Правда? Приходи, вместе посидим. Ты за меня утром дрова будешь колоть.

Алена – Что? Какие дрова, ты что. За меня в детстве всегда это делали друзья.

Я – Хорошие друзья.

Алена – Они все делали только что бы я гулять вышла.

Я – Ну тут не частный сектор в городе. Тут из дома вышел и уже гуляешь. У меня тут соток сто двор.

Алена – Ужас. Огород, наверное, суперский.

Я – Ага. Есть такое.

Алена – Жень хотела тебя спросить, кем ты меня видишь.

Я – В смысле.

Алена – Ну ты же разбираешься в психологии. Опиши меня.

Я – Извини, но я не хочу это делать.

Алена – Почему.

Я – Просто не хочу.

Алена – Ну я тебя очень прошу. Опиши меня. Нарисуй мой психологический портрет.

Я – раздраженным голосом – Я не люблю это делать.

Алена – Ну я тебя прошу.

Я – Не буду это делать. Не принуждай меня.

Алена – Разве это сложно.

Связь внезапно прервалась, но когда я перезвонил, ее телефон оказался в не сети. Два варианта либо она его выключила, что бы надавить, либо просто сел телефон. Как же я не люблю задумываться о своем окружение. Она смогла похоронить настроение. Даже не понимаю почему. Ну что ж если ей так надо подумаем. Я направил свой взгляд на мерцающее пламя. За месяц нашего общения даже не задумывался о ее характере. Хотя только и занимался этим в отделе усб. Конечно, моя работа в усб была не совсем нормальной, но это и есть работа контрразведки. Сбор данных и их обработка. О Алене у меня почти нет сведений, все что есть это ее образ, который я видел. Намного сложнее описать человека из твоего круга общения и не обидеть его. Ну что ж попробуем.

Алена я вижу тебя, как личность хищника. Тебе нравится, когда парни бегают за тобой. Хочешь стать называемой умелой женщиной. То есть, беря все и ничего не отдавая в замен. Но это лишь облако, а кто ты внутри я не могу точно сказать, может под этой маской прячется лучшая девушка на свете, которая просто защищается, одев маску, может за красивой и утонченной маской хранится душа властительницы. Ты почти не умеешь отступать, даже в тех ситуациях, где это тактически нужно. Ты имеешь природный актинизм, граничащий с пессимизмом. Любая критика со стороны близких людей для тебя крайне болезнина, она просто способна подавить все начинания и убить настроение надолго. Ищешь человека, который мог бы тебя поддержать, сама не подозревая об этом. Твое сознание пытается стать абсолютно независимым, а подсознание не дает. У тебя случаются ситуации, когда ты и рада на кого-то опереться, но в тоже время ты пытаешься быть мисс независимость. Ты не можешь быть скрытной(тенью), в компании тебя сразу выделяют. Всегда в гуще событий это про тебя. Подавление эмоции наоборот привлекает. Ты руководствуешься скорее женской интуицией, чем холодной логикой. Твоя любознательность иногда переходит все мысленные границы. Ты добра к людям, но не понимаешь, что иногда надо повернуться к ним спиной. В тоже время твоя доброта приносит сильную боль, потому что ты не понимаешь как нужно поддержать человека.

Прости если что-то не так. Единственное что я хочу думать о том, что не прав. Знаешь про тебя есть песня Kelly Clarkson- Miss Independent, ну вернее про таких как ты. Однажды ты встретишь человека, в которого сильно влюбишься и забудешь о колючках. Просто будешь любить его.

После того как я закончил, отправил в надежде на лучшее. Возможно, мне не надо было писать это все. Хотя о том, что ошибаюсь говорить, не приходится. Мои мысли прервались криками бабушки. Она кричала, но что непонятно. Я направился к ней в комнату, там уже была тете Люда и седелка.

Я – Что случилось.

Т. Люда – Нормально все. Пить хотела.

Я – И часто так.

Т. Люда – Каждую ночь и каждый день. Чего не спишь?

Я – Не хочу.

Т. Люда – Женя у нас вода перемерзла, и дрова надо поколоть. Надеюсь, ты не разучился это делать?

Я – Нет. Я уже руками это делать. Мысленно.

Из-за криков бабушки мне сложно было уснуть, поэтому я включил прожектор. На улице очень холодно, но сколько ниже нуля мне не ясно. Легкий снежок падает на земле, скрывая все больше кусты сирени у дома. Весной сад возле дома очень красив. Цветущее яблони несут невероятный аромат весны. Одновременно там цветет вишня, груша, акация, смородина. По центру сада у нас есть клумба, на которой всегда были тюльпаны. Сад конечно очень большой, мы в детстве ведрами собирали малину и клубнику, а поздней осенью и яблоки. Помню с этими яблоками, что только не делали. Бабушка даже научила меня делать яблочное вино и вишневую наливку. Осенью у нас дома всегда стоял мед в трех- четырех флягах. Никогда не забуду, как тяжело наливать мед целый день. Он очень тяжелый. Если флягу с водой можно донести, не напрягаясь, то флягу с медом носить одному не вариант. Так и спину сорвать можно. Чурки стали разлетаться на дрова и щепки, а вот мои мысли ностальгия стала увеличиваться, так же как и куча дров. Лишь когда поднялось солнце, я вернулся домой. Оказывается, что на улице было минус сорок. Здесь холод другой. Здесь в минус сорок теплее чем, в минус тридцать в Москве. Я помню, когда были холода, нашу школу закрыли, а вот бассейн нет. Наш тренер предложила, запретил не ходить в бассейн. У нас тогда должны были скоро быть выездные соревнования, поэтому нам пришлось два раза в день тренироваться. Это было самое лучшее время моей карьеры пловца. В бассейне почти никого не было, поэтому каждый из нас плавал по своей дорожке. А после тренировки все мы шли к Полине домой. Елена Алексеевна видя нас у себя дома каждый день нам выговаривала что мало нас нагружает, но на самом деле за те две недели холодов все кто ходил очень сильно улучшил результаты. Не знаю почему, может потому что плавали все вместе, только сильнейшие. Елена Алексеевна не отвлекалась на слабых и занималась только нами. Толь тогда я почувствовал настоящее расслабление от плаванье. Когда плывешь в пустом бассейне, ощущение свободы расслабляет, мне даже показалось, что вода была легче. Мне почему-то все чаще хочется жить прошлым. Бабушку по-прежнему мучили боли, поэтому весь день я провел, занимаясь делами во дворе. Слишком тяжело слышать стон боли близких людей. Алена позвонила мне поздним вечером.

Я – Привет. Извини, если я тебе там не то написал.

Алена – Все хорошо. Ты меня так видишь. Ну что ж. Я тринадцатого февраля возвращаюсь в Екатеринбург тогда и поговорим.

Я – Ален я не знаю, буду ли в городе.

Алена – А ты будь. Пока.

Она повесила трубку. А я вот остался в недоумении. Неделя у бабушки стало очень тяжелой. Как правило, за день я спал всего пару часов, поэтому в пятницу уехал в Москву. Даже ничего не говоря Кате, что приезжаю.