Прощание с другом

Шок

В семь утра мой телефон заорал. Когда я поднял трубку услышал абсолютно спокойный голос Антона.

Антон – Не спишь?

Я – Сплю. Ты бы еще в пять утра позвонил.

Антон – Не спать. Одевайся срочное дело.

Я – Хорошо через пятнадцать минут выйду.

Я подошел к окну и увидел черную волгу у окна. Солнце уже поднялось высоко, но легкая дымка рядом с домом еще стоит. Багровые облака от зари еще не ушли, а росса за ночь покрыла крыши машин пленкой из мелких капель. Свежий ветерок дует в окно. Не понимаю зачем приехал Антон. Я быстро оделся и вышел, он уже ждал стоя у машины, а в ней сидело еще трое оперативников. У Антона достаточно озабоченное лицо, в добавок при нем был пистолет в кобуре.

Антон – Иди сюда.

Я – Зачем.

Он достал из сумки пистолет и протянул его мне. Судя по всему это мой Глок, который я дал вчера Саше.

Антон – Твой.

Я – Вроде да.

Антон – Круто. Ты знаешь- он опустил глаза в землю и через секунду молчание продолжил сжав кулак – Из этого пистолета вчера застрелился Саша.

Я – Что?

Я посмотрел на небо, облака стали багрового цвета, как кровь. Солнце теперь тоже стало темнее. Пустота и шок вернулись ко мне. Это не смешно. В моих глазах появился Саша, он стоит рядом и смотрит на меня пронзительным взглядом. Свежий ветер, стал ледяным. Я вздохнул но воздух, как будто стал ожигающим, он сжег мои легкие. Нет кислорода в нем. Я вдыхаю и вдыхаю, но не могу сделать тот единственный вдох. Вдох жизни.

Антон – Что слышал.

Я – Не может быть.

Антон – Может.

Я – Задержан.

Антон – Нет. Это самоубийство.

Я – Где тело?

Антон – В морге.

Я – Я хочу увидеть его.

Антон – Садись в машину.

Я подошел к двери машины, которую мне вежливо открыл Антон, посмотрел на багровые облака и сел в машину. Образ Саши, который видел, стал исчезать как туман. Что это было фонтом. Не могу поверить словам Антона, пока не увижу тело – подумал я. Мне не верилось, что он мог застрелится. Зачем ему это. Это же глупа. Он всегда призирал таких людей, считал что жить надо и преодолевать сложности. Нет что-то не то. Не мог он этого сделать. Вчера он был обеспокоен чем-то, мне кажется это убийство. Правда есть третий вариант, если судить по абсолютно спокойному лицу Антона, это розыгрыш. Хочется в это верить. Машина тронулась с место, а Антон достал фотографии и протянул мне.

Антон – Ты о чем думал, когда ствол отдавал. Ты понимал, что он не в себе.

Я – Он был нормальным.

Антон – Смотри, ты убил собственного друга.

На фотографиях оказался Саша. Ужасное фото, пуля прошла через нос разнеся пол лица. Сложно смотреть на окровавленные фотографии твоего друга. Если бы это были фотографии, левого человека, я бы даже не ухмыльнулся, а сейчас мое сердце бьется в ритме двигателя машины и звучит еще громче. Каждый удар отдается в ушах, постепенно превращаясь в слова непонятной еще песни. Этот ритм все больше сдавливает мою грудь, дышать становится все тяжелее. Получасовая дорога оказалась вечностью. Мне до сих пор не верится, что Саша на это способен. Зачем ему брать мой ствол, говоря для спокойствия, если он мог уйти и по-другому. Нет это убийство, я в другое не поверю. Антон все дорогу сжимал в руке бутылку минералки. А когда мы приехали молча повел меня в морг, но удивление на его лице появилось от того что тела не оказалось на месте.

Антон – прокричал на весь морг - Так не понял где тело?

Я – А ты уверен, что оно здесь было?

Антон – Да.

Через минуту я увидел моего бывшего начальника. Полковник шел с озабоченным видом к нам, держа крестик Саши в руке.

Полковник – Мистика. Тело сожгли, по ошибке.

Я – Как?

Антон – громким голосом – Не может быть.

Полковник – Буквально за полчаса уложились. Мед брата ищем сейчас.

Я – А вскрытие уже сделали?

Полковник – Да. Смерть наступила от пулевого ранения в голову, в час ночи. Это было самоубийство.

Я – Это было убийство. – повысив голос – Вы что не понимаете медбрат кремировал тело и исчез не спроста. Наверное Саше вкололи что-то, после инсценировали самоубийство. Можно увидеть протокол вскрытия?

Полковник – Ты вообще свидетель. Ничего не хочешь объяснить?

Я – Нет. Пистолет я дал ему по его просьбе.

Антон – Так просто дал?

Я – Да. Мы с ним доверяли друг другу.

Полковник – Я тебе не могу его дать, сам понимаешь. Ты уже даже не сотрудник. Ладно в крадце скажу. Никаких травм на его теле не нашли, в крови тоже все чисто. Если ты думаешь, что Александру помогли, ты ошибаешься, убийца бы не смог бы уйти незамеченным, в палату вошли сразу же после выстрела, а окно было закрыто. Плюс мы уже просмотрели все записи камер наблюдение и в здании и во дворе. Все чисто.

Я – А с капельниц сняли лекарства?

Антон – Да. Неучи работать.

Я – Я могу осмотреть палату.

Полковник – Можешь, но ты ничего не увидишь там.

Меня отвели в палату с окровавленной кроватью. Он выстрелил себе в голову лежа на кровати? Зачем? Нет, он бы так не сделал, но правда в том, что мне придется поверить в самоубийство. Здесь нет ни одной зацепки, даже подоконник чистый, а это единственное место по куда можно было скрыться не замеченным. Потому что в коридоре камеры везде. Чем дольше живу, тем больше вопросов. Конечно можно выбрать сейчас третий вариант, раз я тела не видел, что кто-то организовал Саше могилу могилку для прикрытия. Хотя это самый не вероятный вариант, но за тот не продолжительный срок моей службы, я понял, что у нас возможно все. В коридоре раздались голоса, судя по всему, приехали родители Саши, больше всего мне не хочется смотреть в их глаза. Надо уходить и чем быстрее, тем лучше. Я быстро вышел из палаты и направился по коридору на улицу. Солнце уже поднялось очень высоко, его теплые лучи стали обжигать меня. Ледяной ветер, снова стал теплым, только вот в душе он остался ветрам тьмы. Мы хорони молодых парней, а почему? Саша не мог застрелиться сам, ему помогли, но кто и как я еще не понимаю. Похороны в понедельник. Как смотреть его родителям в глаза? Я вышел из корпуса больницы и сел на скамейку рядом с моргом. Боль внутри меня стала съедать меня. С каждой минутой мне становится все больнее. Это не боль в груди, это что-то не понятно, тебя как будто разрывает на части. Мне так хочется закрыть глаза и открыть их вчерашним вечером. Мое простодушье убило друга. Я опустил взгляд на асфальт под ногами, десятки голубей ходят рядом со мной, смотря на меня. Если верить буддизму, то жизнь не уходит, она перерождается. Кто знает может быть, кто-то из этих голубей и есть Саша. Ко мне подошел полковник и сел рядом.

Полковник – Понимаю как тебе тяжело, но в жизни смерть не редкость. Смирись ты его уже не вернешь, он предпочел быструю смерть в замен жизни в ожидании последнего вздоха. Не знаю как бы я поступил на его месте, и даже не хочу знать, не хочу задумываться об этом. Иди домой отдохни.

Я – Я не верю, что он пустил себе пулю в лоб.

Полковник – Факты упрямая штука, сам знаешь.

Я – Я пожалуй домой пойду.

Полковник – Может тебя подвести?

Я – Если я не задержан, лучше пойду сам.

Я встал со скамейки и медленно пошел в сторону дом, который находится на другой, части города. Сашины глаза как будто со мной, они смотрят с высока на меня. Утренний город в это субботнее утро как будто застыл. Лишь редкие прохожие нарушают тишину. Даже пыль дорог поднимает только ветер, удивительная тишина, о которой я понимаю только глазами, потому что ничего не слышу, кроме стука моего сердца. Чудесный день, но к сожалению со мной нет больше нет друга. Со мной нет больше частички мира, его частички. Когда-то мы обещали никогда не стрелять в друг друга, а что получилось. Пуля из моего пистолета в его голове. Я помню мы провели кучу времени вместе когда были курсантами. Черная форма и буква К была чем-то особым. Конечно в этой форме нас никто почти не видел кроме тех кто учился в академии, мы ведь не милиция и даже не таможня. Гордый знак щита и меча на нашей груди. Помню, курсантами с Сашей часто рассуждали о том, кем станем сидя на крыше здания, одного из учебных корпусов встречая закат. Солнечный свет падал на форму, отражаясь от золотистых пуговиц. Для нас было гордостью носить эту форму, к несчастью ее можно было одевать только с разрешением, поэтому вечера на крыше в форме были весьма редкими, но всегда были не забываемы. Жизнь уже изменила нас, а сегодня и мосты развела. Дружба гордое слова, только вот она осталась в памяти, у меня нет возможности просто позвонить, чтобы поговорить о том что волнует. Саша всегда был самым лучшим другом, он всегда понимал меня, а я понимал его. Полтора года его службы на границе изменили его, но в душе он был тем же. Наша кожа покрывается десятком шрамов превращаясь в броню, но за ней мы те же кем были раньше, только прячем это. Стараемся показать какие мы железные. Город постепенно начинает оживать, машины начинают вставать в километровые пробки, а тысячи людей выходят из дома, чтобы утолить свои потребности. Я по-прежнему их не слышу, лишь вижу их улыбки. Уже десяток девушек прошли, улыбнувшись мне в лицо, только вот моя улыбка это камень, за которым скрыта боль. Не знаю почему на моем лице радость, а сам ели сдерживаю слезы. В моих глазах вместо дороги все чаще стали появляться моменты из наших с Сашей вечерних посиделок. Сейчас допустим вспомнилось, как играли в пейнтбол. Я тогда только приехал из Москвы после четвертого курса, а Саша встретил меня в аэропорту и предложил поехать с ним на турбазу. Я согласился, но не понял, на что тогда подписался. Когда мы приехали там уже во всю готовились к бою. Оказалось что он поспорил с одноклассниками и друзьями Кати на то что он с еще одним человеком перестреляет все команду из пятнадцати человек. Ценой вопроса оказалась шесть ящиков текилы. Катя тогда тоже должно была участвовать в бойне против своего брата, и как оказалось и меня. Саша рассчитал, что со мной он победит. По сути, так и получилось, еще в первые две минуты боя мы с ним положили десять человек, причем так получилось, что я целую очередь засадил Кате в голову. Мы с Сашей выиграли, но победа была горькой. Я час вместе с Сашей извинялся перед Катей. Верю что это было очень больно, но игра стоило свеч. На самом деле из всех ящиков, которые с Сашей выиграли, взяли всего три бутылки и ушли в заброшенную водонапорную башню, за базой. Конечно Саша заставил меня залезть на самый верх, я сначала не понял почему, но когда поднялся, увидел прекрасный вид, а солнце садилось на лес точно так же как и в вечера в академии.

Саша – Помнишь эту романтику.

Я – Да. Помню, конечно.

Саша – Мне так этого не хватало. Порой просто посидеть где-то с другом куда лучше, чем потусить по клубам, как делает Катя.

Я – Она еще молодая.

Саша – Нет, это мы другие. Не смотря на грязь нашей работы, мы романтики. Нам не нужна большая компания для того что бы быть чуточку веселее. Я кстати подготовился к нашей победе. Ты когда-нибудь жарил шашлыки на такой высоте.

Я – На высоте двадцати пяти метров жарил, только в духовке.

Саша – А сейчас мы сделаем их на костре. Дрова и шашлыки уже здесь.

Он встал и подошел к листу шифера, под которым оказались дрова и два пакета с продуктами. Немного погодя мы уже сидели наслаждаясь закатом и ароматом шашлыков, жарившихся на костре. Саша был прав, костер на высоте намного лучше чем на земле. Его огонь это нечто магической и привлекающее внимание, а так же невероятно тянет к философским рассуждениям. Саша рассказывал о контрразведке, о политике, да и в целом о жизни. Постепенно тьма окутала небо оставив только звезды, даже без луны. Время шло не заметно, где-то в два ночи до нас долезла Катя с Викой, оказалось что все на базе упились текиллой и легли спать. Помню первыми словами, которые сказал Саша были; ну что все там выпили, алкоголики.

Вика – Нет. Мы трезвые.

Я – Трезвые девушки, добровольно сюда бы не полезли.

Саша – Точно.

Катя – Трубочка есть, дунуть хочу.

Саша – Забыл прихватить. Ладно садитесь стервятники.

Вика – Мы не стервятники.

Саша – Без обид тогда гиены.

Катя – Мы просто хищники.

Они подошли и сели рядом с костром. Саша протянул девчонкам шампуры с шашлыком, после продолжил разговор, как будто у нас не появилось компании.

Саша – А помнишь, ты мне как-то на день рождения готовил шашлыки.

Я – Это событие сложно забыть. Мне все советовали, кому было не лень.

Саша – Не обижайся, ты же классно их приготовил. Жалею что ты не моя жена.

Я – Радуйся, я б тебя сковородкой за каждую сигарету лупил.

Вика – О давай ты за место моей мамы пойдешь, папа уже курить десять лет бросает.

Я – А мой уже двадцать один. Он говорил, что если родится мальчик то бросит, этот мальчик я.

Катя – Бывает.

Саша – Кого-то сигареты успокаивают. Меня вот да, а есть знакомы, который только напрягается куря.

Вика – Саш а ты женится собираешься?

Саша – У меня была любовь, но теперь у меня ее нет. Да и времени на личную жизнь нет.

Катя – Вик видишь тут особо груженые люди сидят. Их работа не дает завести личную жизнь. Женя к примеру еще даже не закончил, а уже следует принципу жизни сотрудников разведки.

Я – Не спит, работает Лубянка. Чтобы спокойно жил народ.

Саша - Трещат уставшие моторы. Звонит дежурный по ВЧ.

Катя – Ну все теперь еще и запели.

Вика – Пусть поют если душа лежит.

Шашлыки мы жарил до самого утра, запевая разные песни и вспоминая жизнь. Воспоминания не принесли мне боли, скорее мне стало еще грустнее, чем было. Домой я пришел только в два дня и сразу же начал собираться на озеро. Возможно друзья помогут мне преодолеть все произошедшее. Жизнь теперь будет другой, Саша был прав, ничего уже не будет хорошо.

В три зашли друзья и мы отправились на лесной пруд. Они как всегда веселились, а я шел со своей коронной улыбкой. Плаванье конечно расслабило меня, но напряжение и шок так и не ушел. Все по-прежнему в пелене моей памяти и разрывающего чувства пустоты. Эльдар с Язычником как всегда разговаривали о своем, а я только молчал, улыбаясь в ответ на любой вопрос. На закате мы стали возвращаться домой по лесной трапе разговаривая о планах на жизнь, только вот теперь я не знаю какие у меня планы. Ясно одно, в понедельник мне придется смотреть в глаза родителей Саши, как хорошо, что я не увижу глаз Кати. Надеюсь, полковник оставит дело в секрете от родителей, иначе мне смерть, они не поймут, почему я вложил пистолет в руку их сына. Парни постоянно пытались вернуть в мир живых, разговаривая со мной. К счастью они знают меня с детства, поэтому подумали, что снова задумался. Когда подошли к моему дому они стали обсуждать планы на понедельник, а мне только от мысли, что будет в этот день страшно. Внезапно Эльдар остановил парня, я не сразу понял кто это. Им оказался один из наших бывших одноклассников, он ушел от нас в седьмом классе.

Игорь – О… Знакомые люди. Как поживаете?

Я – Отлично. Давно тебя не видел. Наверное последний раз мы встречались за день до твоих злополучных соревнований, где ты палец сломал. Мы играли в царя горы рядом с бассейном.

Игорь – Ну и память у тебя. Да нелепо как-то все получилось. Ушел даже со всеми не попрощался. Мамик все документы забирал из школы. Я хотел к вам на новый год сходить, но сам понимаешь, палец на ноге сломал, а не на руке.

Я – Сейчас здесь работаешь?

Игорь – Да я теперь инженер. Извините, давайте созвонимся как-нибудь и

Язычник – Есть предложение в понедельник рвануть ко мне на дачу. Порыбачим.

Я – У меня дела, только во вторник.

Игорь – Вторник определенно лучше.

Эльдар – Созвонимся.

Я – Я пойду, устал что-то.

Игорь – Я тоже опаздываю.

Встреча Игоря определенно порадовало меня. Он был первым человеком с кем я начал общаться, когда переехал в Екатеринбург. Мы всегда ходили домой вместе и сидели за одной партой. Конечно жаль, что он переехал в другой район, но есть и плюсы. Раньше он жил с родителями в офицерской общаге, а тогда переехал в трехкомнатную квартиры. Только вакуум боли и пустоты вернулся ко мне слишком быстро, почти сразу же, как я захлопнул дверь. Я стал ощущать какое-то присутствие, словно кто-то рядом со мной, он смотрит холодным взглядом, от которого бросает в дрожь. Наверное мне все-таки надо с кем-то поговорить, самоубийство это не военная тайна. Тем более погиб мой друг. Черт совсем забыл положить деньги на телефон Алене, но остается надеяться, что смогу дозвонится до нее. Я взял телефон и набрал ее.

Алена – Привет, почему ты не звонил.

Я – Хотел побыть один.

Алена – Что-то случилось?

Я – Да.

Алена – Что?

Я – Не важно. Как день провела?

Алена – Отлично. Сегодня объелась клубникой. А ты сходил поплавать с друзьями.

Я – Да.

Алена – Да, что случилось?

Я – Саша погиб.

Алена – Мне приехать.

Не знаю, стоит ли ей ехать когда, я залез в такое дерьмо, с прииском. Нет, ей лучше не приезжать пока. Мне спокойнее будет.

Я – Ты все дела дома решила?

Алена – Нет.

Я – Сделай дела и приезжай. Да и дома тебе надо побыть, а то только приехала и уже уезжаешь. Ты так туда хотела.

Алена – Мне поймут.

Я – Тебе угрожали тем что если ты не приедешь тебя больше не будут содержать. Разве эти люди поймут.

Алена – Откуда ты знаешь? Ты разговор подслушал?

Я – Нет. Понял по ворожению твоего лица, а сейчас подтвердил. Заверши дела и приезжай. Прошу тебя не общайся с Вовой. Это меня будет раздражать.

Алена – Хорошо. Я сделаю, так как ты просишь. Когда похороны?

Я – В понедельник.

Алена – Ты о чем-то хочешь поговорить.

Я – Пока нет. Извини я пойду, пожалуй, устал очень.

Алена – Зая я люблю тебя, не беспокойся. Все будет хорошо. Я люблю тебя.

Я – Тоже тебя люблю. Пока.

Разговор и успокоил меня в тоже время, пробудил чувства собственности. Я не хочу ее потерять, но чувствую, что что-то меняется. Весь следующий я просидел, смотря на дождь за окном. Слезы неба, заменили мои, но не смогли смыть кровь на руках. Кровь друга, теперь всегда будет на моих ладонях. Я до сих пор чувствую жар его ладони, когда он брал мой пистолет. Кто знает, что было если бы я не отдал ему этот пистолет. Так или иначе прошлое, это лишь призрак в настоящим. Надо с этим жить. Сколько жизней еще будет, на которые я закрою глаза?


Утреннее солнце пробудило меня. Как жаль, что этот свет больше не увидит мой друг. Я подошел к окну и взглянул на опустевший двор, мир не остановился. По-прежнему кто-то ходит на работу, кто-то по магазинам, а кто-то провожает друзей. Что будет сегодня? Возможно, мне не стоит приходить на похороны, а возможно я просто боюсь очередной ответственности за жизни других, боюсь посмотреть родителям Саши в глаза. Немного посмотрев в окно, я одел черный костюм и уехал на кладбище. Друзья и родственники Саши уже были на месте. Катя тоже здесь, ее слезы сейчас скрывает темная фата, но она не защитила меня от изумрудного взгляда, несущего боль. Она медленно подошла ко мне и обняла.

Катя – Ты здесь.

Я – тяжело вздохнув - Здесь.

Катя – Ты знаешь, кто дал ему пистолет?

Я отвернулся и направил свой взгляд в землю, а тем временем Катины слезы стали все больше пропитывать мою рубашку. Как можно ответить на этот вопрос? Только солгать.

Я – Не знаю. Ты как сама?

Она сжала объятия крепче, но ничего не ответила. Ей больно, очень больно. Я не вижу слез, но мне понятна ее боль. Катя стояла безмолвно, опершись на меня, всю церемонию погребения. Мне сложно смотреть ей в глаза, мне вообще сложно поднять взгляд. Сашу похорони, как офицера с залпами в воздух. Я не один стоял с опушенными глазами, Дэн тоже смотрел на холодную землю, лишь изредка отвлекаясь на звонки телефона. В учебке мы с Сашей поклялись быть всегда рядом, всегда помогать друг другу, а я ведь не увидел, что ему нужна помощь, вернее не захотел видеть. Просто отмахнулся рукой. Сейчас Катя проливает слезы за брата на моем плече, не представляя, что пуля убившая Сашу была выпущена из моего пистолета. Я надеюсь, что она никогда этого не узнает об этом факте. Как же сейчас будет тяжело его дочери. Еще вчера мы увезли ее из семьи и поселили в новую, а сегодня у она снова потеряла семью. Кто будет о ней заботиться? Хотя Саша уже ответил на этот не легкий вопрос, его родители. Внезапно к могиле, в которую хранили форму и прах Саши, подошла девушка с черными слезами. Это Диана, почему она приехала именно на похороны? Вообще откуда она узнала про них, ведь никто не общался с ней. Диана увидев меня, направилась в мою сторону медленными шагами. Катя по-прежнему обнимала меня проливает, горячие слезы на плечо. Диана подошла ко мне.

Диана – Добрый день. Могу я с тобой поговорить наедине?

Я – Привет. Можно.

Я разжал объятия Кати и пошел за ней. Она медленно шла по тропинке среди могил, смотря на небо. Когда мы сравнились, Диана завела разговор.

Диана – Ты наверное хочешь узнать зачем я здесь. Отвечу, Саша звонил мне в пятницу. Сказал, что любит меня и если он не позвонит завтра, то его больше нет.

Я – Так, поподробнее, о чем вы говорили? Что он говорил? Только точно.

Диана – Вообще я была удивлена его звонку, он мне не звонил несколько лет. Последний раз мы с ним говорили, когда Саша в больнице лежал.

Я – Ближе к сути. Какой у него голос был?

Диана – Очень спокойный. Я бы так сказала умиротворенный. Его убили? Скажи мне ты знаешь кто это убил его?

Я – Дело в том, что он застрелился. Саша просил тебя, что-то передать?

Она стала терять сознания, шепча какую-то белиберду, но от падения я удержал ее. Еще минут пять Диана повторяла слова; не может быть, я не верю.

Я – Диан успокойся. Вспомни, что он тебе говорил?

Диана – Ничего, просто сказал, что любит меня. Он был таким спокойным.

Черные слезы стали стекать с ее лица падая на песчаную землю. Я обнял ее дрожащие тело, но это не остановила слез, их наоборот стало еще больше. Вдали по тропинке в мою сторону пошла Катя, держа в руках черную шляпу. Ветер раздувает ее каштановые волосы, а солнце уходит за ней, оставляя темные тучи позади, которые скрывают ясное небо.

Диана – Нет. Я не верю тебе. Как я могла не остановить его? Как я не поняла, что он готовился к этому.

Я – Диан, успокойся. Не ты одна ничего не поняла. Он просил тебя передать, что-то мне?

Диана – Нет. Жень, извини я хочу побыть одна. Я сейчас дам тебе мою визитку и мы созвонимся.

Я – Где ты остановилась?

Диана – В гостинице.

Она посмотрела мне в глаза и пошла по тропинке. Ее тело раскачивал ветер дувший в спину. Ее плачь, был слышен еще долга. Тем временем мрак все больше закрывал кладбище, а где-то далеко уже стали сверкать молнии. Катя словно вела их за собой, а может ее боль, вела дождь из слез. Так или иначе, сейчас не важно. Катя подошла ко мне и посмотрела на темное небо, после чего пошел холодный дождь.

Катя – Кто это был?

Я – Не важно.

Катя – Она знала Сашу.

Я –Да.

Капли дождя стали стекать с моего костюма падая на зеленую траву под ногами. Катя обняла меня и застыла. Через минуту дождь превратился в ливень, но она не разжимала объятия. Слезы и капли воды стали едины. Саша ушел к Аиду в солнечный день, но сказал всем; провожать не надо, уходите. Я почувствовал, как с дождем потекли и мои слезы, моя боль. Гром стал все сильнее, а небо поглощенное тьмой, освещают лишь молнии. Катя молчала, сжимая в рукой мое плечо. Я понимаю, что не знаю, как с ней говорить. Я сам не знаю, как мне говорить с собой. Как смотреть на себя в зеркало. Говорят в нашей конторе служат железные люди, это лишь миф. Нам так же больно, когда теряем. Просто никто не знает кто мы. Ливень с каждой минутой проливает все больше слез неба, а ветер понес листья с деревьев в нашу сторону. Ледяной ветер подхватывает все, листву, лепестки цветов, капли дождя и несет куда-то вперед, на юго-запад. Саша всегда любил юг, у него в машине даже был декоративный компас со стрелкой направленной всегда на юг. Мы стояли с Катей минут пятнадцать, пока к нам не подошел Дэн.

Дэн – Хватит мокнуть под дождем. На поминки ехать надо.

Катя – Мы побудем здесь. Я не хочу туда ехать.

Дэн – Мы?

Я – Дэн езжай. Чуть позже поговорим. Я просто не хочу оставлять ее одну.

Дэн – Хорошо. Я поехал.

Денис ушел, а мы по-прежнему стояли под дождем. Катя как будто пытается набраться сил от меня, и у нее это получается. Ей легче когда я рядом. Мне тоже как-то легче, но я постоянно думаю о том, как отдавал Саше пистолет. Когда наконец Катя подняла голову, мне предстал вид девушке потерявшей целый мир.

Катя – Наша жизнь – это песок в песочных часах. Иногда мы умираем, когда падает последняя песчинка, а иногда мы сами разбиваем часы, что бы умереть. Похоже, Саша не смог дождаться последней песчинки.

Я – Похоже. Давно прилетела?

Катя – Утром, но назад не вернусь.

Я – Ясно.

Катя – Говорят, ты видел его одним из последних. О чем вы говорили?

Я – Да ни о чем особенном. Как всегда о жизни. Мы съездили по делам, а потом были в кино. Ни что не предвещало беды.

Катя – Может ты не заметил?

Я – Может. Я не знаю.

Катя – Поехали, съездим в одно место.

Я – Куда?

Катя – На заброшенный пирс на озере.

Я – Хорошо.

Все дорогу до пирса Катя не обронила ни одной фразы. Она лишь изредка стонала, вытирая слезы. Ливень хлестал все дорогу, а ветер проносил ветки деревьев мимо нас. Катя сняла туфли, поставила ноги на сидение и обняла колени. Она смотрела по сторонам, проливая немые слезы. Хотя насколько они немые сложно сказать. Мне эти слезы говорят все. Сейчас только реки боли стекают по Катиному лицу, падая каплями на черное кожаное сидение. Когда мы подъехали к пирсу, тучи стали уходить. Катя вышла из машины и побежала по пирсу, а медленно пошел за ней, смотря на небо, вдали которого появилась огромная радуга. Солнечный свет стал таким же теплым как и с утра, он в миг высушил доски на пирсе. Катя остановилась в само конце пирса, смотря на полуметровые волны. Ветер поднял ее мокрые волосы и стал развивать их над водой. Саша очень любил это место, он часто приезжал сюда, чтобы побыть в одиночестве, подумать. Я сейчас словно ощущаю его взгляд. Он здесь, рядом. Мне стоит закрыть глаза как он приходит ко мне, одетым в белую не заправленную рубашку, которую треплет ветер. Я медленно подошел к Кате и встал рядом с ней, тоже смотря на волны.

Катя – Мне было двенадцать, когда он привел меня сюда впервые. В тот вечер мы с ним сильно поссорились из-за глупости. Саша веселился с девушкой, а я везде лезла, подсматривала. Тем вечером Сашина девушка взбесилась из-за этого и ушла. Он подошел ко мне и предложил поговорить, но на его территории. В тот вечер Саша впервые посадил меня за руль машины и сказал ехать сюда. Когда мы приехали здесь стояла такая же радуга, как сейчас. Он привел меня к этому месту и попросил об одолжении.

Я – О каком?

Катя – Он учит меня водить, а я перестану бегать и шпионить за ним. Собственно поездки сюда и сдружили нас. До этого мы дрались, кусались, а порой делали вид что не видим друг друга, но после того дня все изменилось. Мы приезжали сюда и разговаривали обо всем, как наравне, словно нет между нами тех семи лет разницы. Мне было больно видеть, когда он стал чужим. Не знаю, что случилось с ним на службе, но больше Саша не делился со мной секретами, словно я опять стала малявкой.

Я – Катя, работа изменила его. Он просто не мог ни чем делится с тобой.

Катя – Ты же не стал таким, как он. Тебя же работа не изменила?

Я – Я не знаю ответа на этот вопрос.

Она покачала головой, после развернулась и направилась к машине, а на небе снова появились тучи. Катя шла очень медленно, каждый ее шаг был тяжелым. Я посмотрел на озеро, после развернулся и пошел в машину. Катя уже ожидала меня там.

Катя – Поехали на поминки.

Я – Поехали.

По дороге к кафе, где походили поминки, нас снова застал дождь. По-прежнему мы ехали, как два чужих человека. Я не знаю, о чем с ней говорить и хочет ли она вообще разговаривать. Когда мы приехали в кафе, за столами уже все сидели, вспоминая о Саше. Ко мне подошел Дэн.

Дэн – Надо как-то дочери его помочь.

Я – Как? Деньгами.

Дэн – Это у нее и так есть. Ну не знаю, давай щенка ей подарим.

Я – Идея хорошая.

Дэн – Давай к пятнице соберемся и решим. Мне сейчас ехать надо.

Я – Удачи тебе.

Дэн – Она мне более чем не помешает.

Немного погодя и я уехал домой, с невероятной пустотой на душе. Дэн прав если мы несем ответственность за Олю. Бедная девочка. Домой я приехал вечером и сразу же ушел в свою комнату, что бы побыть одному. Мне почему беспокойно. Сделав детализацию звонков Алены, понял почему. Она опять говорила с Вовой, а это для меня, как нож в сердце. Одна лишь новость об этом убила остатки моего настроения. Дождь по-прежнему шел за окном нагоняя грусть. Когда уже стало темнеть, мне позвонила Алена.

Я – Привет.

Алена – Женя все хорошо? Почему ты не звонишь?

Я –Времени не было сам только приехал. Ты в больницу сходила.

Алена – И да и нет. Врач, который мне нужен в отпуске.

Я – Голова болит?

Алена – Да, чуть-чуть.

Я – Сходи к другому невропатологу.

Алена – Не хочу. Другой плохой.

Я – Какая разница плохой, хороший, для обследования. В любом случае диагностику проводят другие врачи.

Алена – Я схожу. Хорошо. Зая сам-то ты как?

Я – Хорошо. Алена я тебя просил не общаться с Вовой, почему ты общаешься?

Алена – Жень извини, он просто заходил по делам.

Я – По каким?

Алена – Не важно.

Я – Важно. Ты ничего мне не хочешь сказать?

Алена – Нет.

Я – Правда? Подумай. Нам об этом надо поговорить.

Алена – Все ведь хорошо.

Я – Алена, мне больно от твоего общения с ним.

Алена – Я не могу с ним не общаться. Ты сам ведь тоже сегодня с бывшей общался. Так ведь.

Я – Обстоятельства разные.

Алена – Не диктуй, что мне делать.

Я – Я прошу тебя об одном, не общайся ты с ним. Прошу. Мне и так больно, еще ты огонь подливаешь.

Алена – Я не могу с ним не общаться. Он с моей мамой в друзьях и вдобавок у меня с ним дело.

Я – Минет сделать? Алена, какие дела? Что ты меня лечишь.

Алена – Женя послушай у меня дела и на этом точка.

В наш разговор снова вмешались ее родители. Мол, Алена давай поговорим и все такое.

Алена – Мне надо идти.

Я – Хорошо. Ты подумай над выше сказанным.

Блин да что за дура. Что так сложно сделать то, что я прошу. Дела у нее. Сама сосунок, думающий, что может играть в песочнице с большими. Интересно, что она в этот придумает. Главное чтоб в больницу сходила. Мне сейчас очень не хочется сорваться, а если все-таки сорвусь то, только на тех, кто не слышит меня. Нервы не восстанавливаются, у меня они уже на много хуже чем были раньше. Возможно, если бы Алена была рядом, мне было бы проще, но ее проблемы с родителями важнее, чем мои. Да и не совсем безопасно сомой сейчас. Я включил на компьютере песню Кукрыниксы – Звезда. Тяжелая музыка сходится с моими мыслями, с моей болью. Кто знает, где сейчас звезда Саши. Я знаю только одно, частичка его всегда будет в моем сердце. Не могу понять, почему не увидел того, что он хотел сделать. Саша даже Диане позвонил, чтобы попрощаться. Может ему там будет лучше. Земля тебе пухом друг. Мне страшно за то, что будет. Мы через многое прошли вместе, но видимо дорога с узилась, теперь мне нужно идти вперед одному. На улице ночь и день превратились в мрак. Ливень смывает грязь и боль города, неся ее куда-то далеко. Этой ночью я не усну, что ж делать. Надо заняться все-таки делом и поехать последить за прииском.



Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



double arrow
Сейчас читают про: