Своеобразие культуры древнего Китая

Наличие общих черт в культурах ранних цивилизаций породило близкое по сути миросознание людей древнейших цивилизаций, вместе с тем каждая из рассматриваемых культур имела специфику. В китайской культуре она во многом определялась значимостью ритуала того феномена, который на уровне обыденного сознания получил название «китайские церемонии». В каждой культуре традиции и передаваемые ими стереотипы поведения играют важную роль, но в Китае они выдвинуты на первый план и так гипертрофированны, что со временем заменили религиозно-мифологическое восприятие мира. Здравомыслящий китаец не задумывался над таинствами бытия и проблемами жизни и смерти, зато он всегда видел перед собой эталон высшей добродетели и считал своим священным долгом ему подражать.

Как и у других народов, первоначально у китайцев было множество богов, но со временем на первый план вышел Шанди, верховное божество и легендарный родоначальник, первопредок-тотем. В отличие от подобных представлений у других народов, в Китае Шанди прежде всего - первопредок, заботящийся о благосостоянии своего народа, а не бог. Смещение в культе Шанди акцента в сторону функций первопредка привело к ослаблению религиозного начала и усилению начала прагматического, проявившегося в абсолютизации культа реальных предков клановых и семейных.

В середине I тыс. до н. э. культ Шанди был потеснен культом безлично-натуралистического Неба. Китайский император стал считаться сыном Неба, а китайская империя – Поднебесной (этот титул и название страны сохранились до XX в.). Культу Неба был придан не столько священно-божественный, сколько морально-этический аспект – Небо карает недостойных и вознаграждает добродетельных. Под добродетелью понималось соответствие правителя, олицетворяющего народ, внутренней божественной космической силе Неба. Олицетворение с Небом означало принятие на себя правителем ответственности за весь окружающий мир и его порядок. Всеобщее чувство народа, трактовавшегося глашатаем воли Неба, воспринималось древними китайцами самым точным проявлением верховной справедливости небес. Одновременно космически санкционированный коллективизм начисто исключал из культуры индивидуализм и личностное начало.

Еще одной характерной чертой культуры Китая является доверчивость к миру природы, мудрости природы. В представлении китайцев мир природы – это мир гармонии, где нет места враждебности, где существует тождество противоположностей, где многое и единое не отрицают друг друга, где все различия относительны. Мир совершенен изначально, поэтому не нужно его переделывать, лучше уподобиться природе, чтобы не нарушать гармонию. В основе гармонии общества и природы лежала идея социального этико-политического порядка, санкционированного великим Небом. Она поддерживалась философско-религиозными учениями – даосизмом и конфуцианством.

Творцом даосизма считается Лао-цзы (Старый мудрец). Он автор «Книги о дао и дэ», жил в Китае на рубеже VI–V вв. до н. э. Он считал, что человек открывает истоки своей бесконечности через следование естественности и слияние с бесконечным путем великой жизни природы. Отсюда и название учения – даосизм (иероглиф дао буквально переводится как «путь»).

Дао – это нечто всеобъемлющее, что заполняет собой все пространство, оно стоит надо всем и царит во всем. Оно соединяет человека и мир, убирает ограниченность, одномерность человеческого сознания. Слушающий дао видит не одну лишь сторону вещей, у него не линейное восприятие, а объемное, фиксирующее изменения. Вещь – временна, процесс ее изменений постоянен, поэтому акцент в дао не на том, что есть, а на том, чего нет, что пребывает в покое, но порождает жизнь. Дао – основа всего сущего во Вселенной, источник всех вещей и явлений. Индивидуальное проявление дао – дэ, это форма проявления дао в индивиде. В ней раскрывается нравственное совершенство личности, достигшей абсолютной гармонии с окружающим миром.

Мир, как и человек, есть процесс безостановочных изменений, и потому непознаваем, непостижим обычным наблюдением. Зато в своей невидимой основе он покоен и доступен проницанию. Главное условие – не нарушить путь, не прийти в противоречие с мировым ритмом, встроиться в мир, вслушаться в него. Чтобы это произошло, необходимо разработать способ жизни в согласии с миром. «Естественность» и слияние с великим дао осуществляется через недеяние. Даосистское недеяние отнюдь не тождественно пассивной созерцательности. Недеяние – это столь полное слияние с естественным ходом вещей, что отпадает необходимость в специальной, нарочитой активности.

Таким образом, даосизм не требует переделки, перестройки природы. Он нацеливает на чуткое, бережное отношение к ней. Природа существует не для того, чтобы ее изучали, а для того, чтобы ее переживали, извлекали удовольствие от общения с ней.

Вторая основа китайской культуры – конфуцианство. Его создатель – Кун Фу-цзы, т. е. учитель Кун (родился около 551–479 гг. до н. э.). Наблюдение над бытом народа привело его к выводу, что общество поражено недугом (феодальная рознь, алчность, жестокость, праздность князей и т. д.), причины которого кроются в забвении традиций. Необходимо вернуться к дедовским обычаям и порядкам. Но сделать это нужно сознательно: каждый человек должен быть требовательным к себе, соблюдать правила и каноны, тогда общество исцелится от своего недуга – в этом основа конфуцианской этико-социальной программы.

Конфуций составил модель идеального совершенного человека – «цзюнь-цзы». Важнейшие качества которого – гуманность (чжень) и чувство долга (и). Долг – это моральная обязанность, которую гуманный человек в силу своих добродетелей накладывает на себя. Чувство долга обусловлено знанием и высшим принципом, а не расчетом. «Благородный человек» – это умозрительный социальный идеал, своеобразное звено между Небом и обществом. Но с ростом авторитета конфуцианства этот абстрактно-утопический идеал все более становится обязательным эталоном для подражания, усиливается стремление приблизиться к нему. Конфуцианство стало официальной идеологией династии Хань (III в. до н. э. – III в. н. э.). Вместе с тем превращение его в официальную догму существенно изменили конфуцианство – буква, внешняя сторона, подавила дух учения. Важно было не столько быть, сколько казаться – вот тогда и сложились эти нормы и стереотипы поведения человека в зависимости от занимаемой должности, то, что получило название «китайских церемоний».

Отталкиваясь от сконструированного им социального идеала, Конфуций сформулировал основные принципы социального порядка Поднебесной: «Пусть отец будет отцом, сын – сыном, государь – государем, чиновник – чиновником», т. е. все в мире должно встать на свои места и все должны делать то, что им положено. Такой порядок вечен и незыблем. Общество должно иметь дуальную структуру, состоящую из верхов и низов. Критерий этого деления не знатность, не богатство, а знания и добродетель, приближение к идеалу. Формально открывался путь наверх для любого – гордость Конфуция. Но фактически была преграда – иероглифы, знать которые бедные не могли.

Конечной и высшей целью управления Конфуций провозгласил интересы народа. Из трех важнейших элементов государства на первом месте стоит народ, на втором – божества, на третьем – государь. Но народу свои собственные интересы не понятны, поэтому важна роль мудрых правителей.

Важная основа социального порядка, по Конфуцию – строгое повиновение старшим. Любой старший – отец, чиновник, государь – это непререкаемый авторитет для младшего, подчиненного, подданного. Слепое повиновение его воле, слову, желанию – это элементарная норма для младших. Государство – это большая семья, а семья – это малое государство. Авторитет старших покоится на культе предков – как мертвых, так и живых. Конфуцианство придало ему смысл символа социального порядка, превратив сыновью почтительность (сяо) в первейшую обязанность каждого китайца.

Семья, основанная на культе предков и сяо, признавалась сердцевиной общества. Интересы семьи были выше интересов отдельной личности, которая рассматривалась только как часть семьи. Ничего личного, чего бы не могла знать семья. Общее, а не личное – высшая ценность. Отсюда – постоянная тенденция к росту семьи, к совместному проживанию большого числа близких родственников. Символом кланового единства был родовой храм и могилы предков.

Постепенно конфуцианство сумело одержать верх и над даосизмом, и над пришедшим из Индии буддизмом, никогда полностью не вытесняя их. И это не случайно. Конфуцианство оказалось весьма удобным для управления огромной империей. Чиновничество видело в конфуцианстве возможность держать в подчинении народ и влиять на императора. Дело в том, что, опираясь на древние представления о Небе и высшей небесной благодати, конфуцианство выработало постулат, согласно которому правитель получал божественный мандат на право управления страной. Но если он отступал от принятых норм, то терял и право на мандат Неба. Император стал заложником конфуцианской социально-этической системы. Не будучи религией в полном смысле слова, конфуцианство вобрало в себя и политику, и административную систему, и функцию верховного регулятора социальных и экономических процессов – словом, стало основой всего китайского образа жизни, концентрированной формой выражения китайской культуры. В подобном виде оно просуществовало до XX века. В свою очередь, влияние даосизма на китайскую культурную традицию отразилось в удивительных успехах в пейзажном искусстве, пейзажной архитектуре и даже пейзажной поэзии. Достижения китайской науки также напрямую связаны с углубленным постижением природы – изобретение компаса, сейсмографа, небесного двигателя, водоподъемного насоса, бумаги, шелка и т. д.

Таким образом, китайский этнос создал особый тип культуры, во многом отличающийся от культур других народов. Китайской культуре присущи такие ценностные черты, как трезвость и консерватизм мышления, высокая оценка как самой жизни, так и умения прожить ее достойно в соответствии с эталонами высшей добродетели, любой четкой организации и порядком. Все эти черты прослеживаются на протяжении многих веков. К тому же социальная этика и административная практика здесь всегда играли более значимую роль, чем мистика и поиски личного спасения.

Наиболее многочисленными среди произведений искусства Китая являются изделия из бронзы, особенно бронзовые сосуды бытового и культового назначения, найденные в погребениях. По стилю они очень близки к скульптуре этого времени. Однако формы и узоры сосудов отличаются гораздо большим совершенством и виртуозным техническим мастерством, свидетельствующим об уже зрелой художественной традиции. Иногда рисунок на сосудах настолько тонок и сложен, что его можно рассматривать только в лупу. Инвентарь погребений периода Шан (Инь) характеризует зрелый этап эпохи бронзы в Китае. Переходный этап от каменных орудий к бронзе пока еще неизвестен. Удивительное мастерство и проработанность каждой детали на бронзовых изделиях достигались совершенной для того времени техникой литья. В Аньяне и Чжэнчжоу найдено за последнее время несколько литейных форм, позволивших установить способ изготовления древних бронзовых сосудов. Первоначально изготавливалась точная модель сосуда из глины. После обжига по этой модели делали из особой огнеупорной глины форму, на которую оттискивался обратный узор. Наличие выпуклых швов на бронзовых сосудах указывает, что форма была не монолитная, а состояла из отдельных точно пригнанных частей, число которых зависело от типа сосуда. В собранную и обмазанную сверху сырой глиной форму вливали расплавленную в специальных котлах бронзу, заполнявшую пространство между двумя стенками. После окончания литья форма разламывалась и больше не употреблялась. Об уровне литейного производства в период Шан (Инь) можно судить и по тому, что некоторые сосуды достигают веса 600 – 650 кг, для чего бронза плавилась сразу в нескольких котлах.

В период Шан (Инь) достаточно высоко стояла и техника резьбы по камню и кости. Из красивого полупрозрачного и необычайно твердого камня нефрита выделывались ритуальные предметы, предназначенные для культовых церемоний, и предметы роскоши. По-видимому, на поверхность камня первоначально наносился рисунок, по которому алмазом производилась резьба или высверливались отверстия. Затем нефрит шлифовали сырым песком.

В целом памятники искусства периода Шан (Инь) свидетельствуют о высоком для своего времени художественном мастерстве и о сложении своеобразного орнаментального стиля, традиции которого получили дальнейшее развитие в последующий период истории Китая, носящий название Чжоу, по имени племени, завоевавшего государство Шан (Инь) в XII в. до н. э.