Домашняя работа №4: Н.А. Бердяев:«О назначении человека», «Смысл истории»

Выполнил:

Студент группы ЭМ-211602: Репников В.В.

Проверил: Дороненко О.Е.

Н.А. Бердяев «О назначении человека»

В своей работе «О назначении человека» Бердяев рассматривает вопросы познания, этики, происхождения добра и зла, человека, его мироощущения. Следует отметить, что Бердяев в своем труде следует по стопам философов древности, средних веков и современности. Его высказывания строятся на теории Канта, Декарта, Аристотеля, Ницше, Аврелия, и т.д..

В вопросе познания истины Бердяев указывает: Человек потерял силу познавать бытие, потерял доступ к бытию и с горя начал изучать познание. К бытию нельзя прийти, от него можно только изойти. Первично то, что познание само есть бытие и происходит с бытием. Познание есть акт через который происходит просветление бытия, само бытие познает себя и через познание просветляется. В человеке скрыта загадка познания и бытия. Именно человек в этом мире есть загадка, через которую возможен прорыв к самому бытию. Человек есть носитель смысла, хотя человек есть и падшее существо, в котором смысл поруган.

Описывая добро и зло Бердяев часто обращается к вопросу Бога, человека и дьявола:

Из Божественного Ничто рождается Святая Троица, рождается Бог-Творец. Творение Богом-Творцом мира есть уже вторичный акт. С этой точки зрения свобода не сотворена Богом-Творцом, она вкоренена в Ничто, а значит первична и безначальна.

Бог-Творец всесилен над бытием, над сотворенным миром, но он не властен над небытием, над несотворенной свободой. Миф о грехопадении рассказывает об этом бессилии Творца предотвратить зло, возникающее из несотворенной им свободы. И вот Бог является не как Творец, а как Спаситель, принимающий на себя все грехи мира. Бог в аспекте Бога-Сына нисходит в глубину свободы из которой рождается зло, но из которой нисходит всякое добро.

Трагедия в Боге есть трагедия связанная со свободой. Бог-Творец всесилен над бытием, но не всегда всесилен над небытием. Бездонная свобода вошла уже в мир сотворенный и Бог сделал все, что бы ее просветлить, но уничтожить в ней (свободе) потенции зла, не уничтожив свободы он не смог.

Поэтому мир трагичен и в нем царит зло. Трагедия всегда связана со свободой. И с ней можно примириться только потому, что есть страдание самого Бога.

Антропология христианская учит о том, что человек – существо от Бога, существо свободное и падшее и греховное, но получающее от Бога благодать и спасение. Согласно протестантской антропологии – человека извратило грехопадение, помрачило его разум, поставило в зависимость от благодати.

М.Шеллер установил 4 типа антропологических учений:

1. Еврейско-христианское (творение человека Богом и грехопадение)

2. Антично-греческое (человек как носитель разума)

3. Естественнонаучное (человек как результат эволюции)

4. Декаданское (возникновение сознания, разума, духа как биологический упадок, ослабление жизни)

Антропологическая теория Маркса: человек – существо социальное, есть продукт социума, изобретатель орудий труда. Антропологическая теория Киркгардта: страх выражает духовную сущность человека, его отношение к Богу и его грехопадение.

Наиболее раскрывающим сущность человека из всех приведенных антропологий есть антропология библейско-христианская, в ней лежат две идеи:

· Человек есть образ и подобие Бога-Творца

· Бог очеловечился в личине Сына Божьего

Отсюда человек не только существо греховное, разумное, эволюционирующее, социальное, больное от конфликта сознания и бессознательного, но и существо творческое.

Обращаясь к теме Бога и человека Бердяев в указанном труде, повторяет мысли церковных философов Боэций (480-524 г.) – каким образом троица есть единый Бог, Августина Аврелия (354 – 430) – Исповедь. Однако, конечно вносит свои коррективы, отрицая, что в появлении зла виноват один лишь Дьявол или человек.

Описывая чувства человека и творчество Бердяев склоняется в сторону божественного просветления человека, особого дара данного Богом:

«Творчество предпологает три момента:

- Свобода человека, которая отвечает на зов Бога творить

- Элемент дара Божьего (поэтому гений чувствует, что он действует как бы не сам, что он одержим Богом, есть его оружием)

- Элемент сотворенного уже мира, как материала для творчества».

Однако не отрицает и права человека утверждать – я творец: «Первичный акт творчества – зарождение идеи в глубине сознания, вторичный акт – искусство, то есть, социализация гения, это охлаждение того первозданного творческого огня внутри творца».

Творчество по мнению Бердяева, также акт излечения: «Все плохие качества человека такие как половые страсти, гнев, честолюбие, ревность, страсть к игре можно с помощью творчества направить в другое русло, то есть произойдет переход отрицательной энергии в положительную. Человек должен стремиться к свободе, а похоть порабощает дух человека, она жадна, вампирична, поэтому составляет полную противоположность творчеству».

Бердяев относит и иные качества и чувства человека на Божественное провидение, дух, просветление, а также утверждает, что чувства человека не идеальны, идеальны лишь чувства человека к Богу: «Любовь есть всегда любовь к индивидуальному и конкретному, любить общее и отвлеченное нельзя, любовь – двучленна, а не одночленна, она предполагает встречу двух, их общение и единение, образование третьего – дружества и братства. В конфликте находятся две любви: любовь к личности и любовь к идее, Богу, ценностям, истине, добру, свободе, и в этом трагизм любви. Но никогда не следует жертвовать любовью к ближнему (к конкретному человеку) ради любви к «дальнему», такому как «сверхчеловек» Ницше, как грядущий коммунистический строй Маркса, как отвлеченная справедливость законников, как утопии социального строя социальных революционеров и т.п., любовь же к Богу не предполагает эту жертву, поскольку Бог требует любви к ближнему. Основной принцип любви – принцип богочеловеческой любви, всегда конкретно-личной, а не отвлеченно-безликой, потому что это ведет к утверждению зла».

В вопросе о государстве Бердяев продвигает теорию насилия государства над обществом и его несовершенности по сравнению с царством Божьем: «Государство – это организатор природного хаоса, оно движется пафосом порядка, силы, мощи, экспансии и т.п. Доброта чужда государству, оно поддерживает лишь минимум ее для того, что бы не распасться, оно любит силу более чем право, справедливость и добро, поэтому все утопии совершенного государства порочны в корне. Государство по своей природе греховно, хотя и борется с грехом, оно не может быть похоже на Царство Божье поскольку основано на принудительном властвовании одного человека над другим, а это по своей сути греховно. Государство нужно лишь для нашего грешного мира, поэтому анархизм совершенно неприемлем.

Основная проблема государства – это отношение его к личности, это насилие государства над личностью, поэтому всегда будет существовать конфликт между личностью и государством.

Государство порождает войны, держится военной силой, ради своего сохранения, расширения, могущества оно считает все дозволенным. Поэтому заповеди Господни неприменимы к государству, а применимы лишь к личности».

Рассматриваемый труд позволяет заключить следующее: Бердяев в основном придерживается божественной теории создания человека, государства, бытия. Однако не отрицает, как это делали церковные философы, роли человека в создании «добра» и возможности самостоятельного просветления.

Н.А. Бердяев «Смысл истории»

Становление Н.А. Бердяева как самостоятельного и оригинального мыслителя произошло именно через философию истории. В работе «Смысл истории» (1923) он дает следующее ее базисное определение:

«Философия истории, историческое познание, есть один из путей к познанию духовной действительности. Это есть наука о духе, приобщающая нас к тайнам духовной жизни... Философия истории берет человека в совокупности действия всех мировых сил, т.е. в величайшей полноте и величайшей конкретности... и эта совокупность мировых сил порождает действительность высшего порядка, которую мы именуем исторической действительностью» Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990. С. 13, 14..

Однако понять философию истории Бердяева невозможно без его общефилософских воззрений. Центральное место в его учении занимает философская антропология - учение о свободе человека и его духовности, которая разворачивается как историческая драма борьбы природного и духовного начал в человеке и его истории.

В обосновании этой идеи Бердяевым можно выделить четыре основных направления: 1)обоснование абсолютной свободы человека как условия его существования и творчества; 2)разработка метафизики духа на основе истолкования религиозно-мистических интуиций о свободно духовных отношениях человека с Богом; 3)истолкование мира и общества как результата объективации творческой деятельности человека и их антиномичности; 4)осмысление духовного опыта человечества как способа преодоления антиномии путем «просветления» объективированного, «падшего» мира. В обосновании своих философских построений Бердяев использует христианское вероучение, видя в нем символическое выражение подлинной теогонии мира, тайну которой он стремится разгадать и представить в своем варианте философии христианского экзистенциализма с выходом на учение о судьбе человека и смысле истории.

Его философия истории начинается с разведения понятий «историческое» и «историзм». «Историзм» относится к исторической науке, имеющей дело с эмпирическим, или феноменальным миром исторических событий, совершающихся в разорванном времени одно после другого, вытесняющих это другое. «Историческое» - сфера философии истории. В нем раскрывается сущность бытия и духовная сущность самого человека. «Историческое» есть конкретная, сращенная во времени, целостная форма человеческого бытия. «Историческое» не только универсально, но и индивидуально. Человек находится в историческом и историческое находится в человеке. «Между человеком и «историческим» существует такое глубокое, такое таинственное в своей первооснове сращение, такая конкретная взаимосвязь, что разрыв их невозможен. Нельзя выделить человека из истории, нельзя взять его абстрактно, и нельзя выделить историю из человека».

Вместе с тем история далеко не всегда совпадает с сущностью исторического. Более того, историзм, свойственный исторической науке, сплошь и рядом бывает весьма далек от «тайны исторического». Конечно, замечает Бердяев, «историческое» не следует рассматривать по аналогии с материальной, физической или географической, реальностью. «Историческое» есть реальность особого рода. Историческое есть такая конкретная и цельная реальность, в которой человек является одновременно и субъектом и объектом истории, а настоящее пребывает в прошлом и будущем.

Проблема исторического неразрывно связана с вопросом о природе и специфике времени, о соотношении времени и вечности, потому что история есть процесс во времени, ускоренном в вечности. Бердяев соглашается с Кантом, относящим время к формам чувственного созерцания феноменального мира, ноуменальный же мир - царство вечности, законы которой не поддаются человеческому восприятию. Но он решительно расходится с кенигсбергским мыслителем в истолковании связи между этими двумя мирами, между временем и вечностью. В частности, он различает три времени: время космическое, историческое и экзистенциальное, или «метаисторическое». Время космическое равномерно и имеет метрическое измерение, время историческое как бы вставлено во время космическое и потому оно может иметь метрическое значение по десятилетиям и векам. Но оно направлено грядущему, к новизне. В нем каждое событие неповторимо. Время экзистенциальное не измеряется метрически, его длительность зависит от напряженности переживаний, здесь нет различия между прошлым и будущим, концом и началом, но совершается вечная мистерия духа. История происходит в своем историческом времени. Но она не зачинается в нем и не может в нем кончиться. История причастна ко времени космическому, но по отношению к нему она оказывается лишь подчиненной частью природного процесса, для которого ее существование не имеет никакого смысла. Экзистенциальное время внедряется в историческое время через прорывы метаисторического начала в творчестве. Именно вследствие этого в истории происходят развитие, обогащение, возврат «к чистым истокам».

Историческое время проистекает от прошлого через настоящее к будущему. Причем на эмпирическом уровне будущее «пожирает прошлое», превращая жизнь в кладбище, где на костях умерших отцов воздвигается новая жизнь сынов. В этом процессе настоящее оказывается ускользающе малой величиной, которое поэтому легко приносится в жертву будущему. Но в истории через дурное, разорванное время проявляется истинное метаисторическое время, в котором прошлое живет в настоящем и продолжается в будущем. Поэтому, подчеркивает Бердяев, нет ничего важней для исторического познания, как установление должного отношения к прошлому и будущему, необходимо преодолеть тот культ будущего, во имя которого различные теории прогресса приносят в жертву настоящее, предавая забвению прошлое. Разрыв между вечным и временным, между прошлым и будущим есть величайшее заблуждение сознания, служащее препятствием на пути создания подлинной философии истории.

Как особый тип реальности историческое должно иметь свою гносеологию, свою теорию познания. В этой роли и выступает философия истории или историософия. Чтобы проникнуть в тайну исторического, философ должен погрузиться в историю и постигнуть ее как свою судьбу. «Настоящий путь философии истории есть путь к установлению тождества между человеком и историей, между судьбой человека и метафизикой истории» Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990. С.16.. Это тождество достигается через историческую память как некоторое духовное отношение к «историческому» в историческом познании, которое в результате оказывается внутренне, духовно преображенным и одухотворенным. В определенном смысле историческая память обеспечивает победу вечности над забвением и смертью. Она уходит в самые глубины вечности. Поэтому, заключает Бердяев, «истинная философия истории есть философия победы истинной жизни над смертью, есть приобщение человека к другой, бесконечно более широкой и богатой действительности, чем та, в которую он ввергнут непосредственной эмпирией».

Философия истории возможна постольку, поскольку она содержит пророческий момент. Она всегда пытается открыть смысл, который может быть явлен лишь в будущем. На этом основаны все пророчества о «светлом будущем», в форме ли хилиастского ожидания тысячелетнего Царства Божьего на земле или коммунистического рая. Вместе с тем философия истории есть пророчество не только о будущем, но и о прошлом, так как и о нем она судит с позиций идеала будущего. Более того, утверждает Бердяев, никакой другой философии истории, кроме пророческой, быть не может. Пророческой является не только философия истории Библии и Августина, но философия истории Гегеля, Сен-Симона, Конта, Маркса.

Человек есть существо историческое. История - это судьба человека, тот путь, которым он, выброшенный в тварный мир объективаций, должен идти. Он не может сбросить с себя бремя истории. Вместе с тем он ставит перед собой отнюдь не только благие цели и вкладывает в них свою творческую силу и страсть. Но история равнодушна к человеку, поскольку преследует не человеческие цели, а цели цивилизаций, государств, наций, классов и при этом всегда вдохновляется идеалами экспансии и силы. История использует человека в качестве материала для нечеловеческих целей. И в этом смысле вся история делалась и делается как преступление. Она развивается по законам античеловеческой морали. В ней господствует эгоизм, борьба классов, войны между государствами, насилие всякого рода.

Действие рока в истории вытесняет действие Бога и человеческой свободы, порождает свои воплощения, ведет к объективации «рабьего мира», насыщенного враждой и ненавистью. Поэтому между историей и человеком, путями истории и путями человеческими всегда существует глубочайший конфликт. Но несмотря на это мы не можем перестать быть историческими существами. Человек втягивается в историю, подчиняется ее року и одновременно сопротивляется истории, противопоставляя ей ценность личности, индивидуальной судьбы. Однако в пределах земной истории этот конфликт неразрешим. Но у истории, кроме земного пути есть свой сокровенный метаисторический смысл, который прорывается в земную историю, просветляет и направляет ее путь. Этот смысл, согласно Бердяеву, и открывается в движении к Царству Божьему, откровенно обозначившемуся явлением Христа.

Однако переход от истории к метаистории возможен только на основе свободы человека. Свобода, как уже отмечалось, не есть акт творения, она имманентна творческой личности. Погруженная в объективированный, падший мир, личность сознает себя творческой субстанцией, действующим виновником, а не только объектом, тем паче жертвой истории. Она может возвышаться над эмпирическими условиями своего существования, что является доказательством ее не-эмпирической природы. Вместе с тем абсолютная свобода личности предполагает свободу зла, а значит и непредсказуемость исторического процесса. «Если бы не было свободы зла, связанного с основными началами человеческой жизни, если бы не было этого темного начала, - утверждает Бердяев, - то не было и истории» Бердяев Н.А. Смысл истории. С.24.. Таким образом, в абсолютной свободе, совершенно иррациональной - разгадка трагедии мировой истории. Свобода есть метафизическая основа истории, которая рассматривается Бердяевым как драма, или мистерия свободы в отношениях между Богом и Его другим - человеком. Свобода придает напряжение, драматизм его их отношениям. В результате человеческая судьба есть не только земная, но и небесная, не только историческая, но и метафизическая судьба, не только человеческая драма, но и драма Божественная.

С этих позиций Бердяев проводит последовательную критику теории прогресса, с ее верой в светлое будущее человечества.

«В истории нет прямой линии совершающегося прогресса добра, прогресса совершенства, в силу которого грядущее поколение стоит выше поколения предшествующего; в истории нет и прогресса счастья человеческого - есть лишь трагическое все большее и большее раскрытие внутренних начал бытия, раскрытие самых противоположных начал, как светлых, так темных, как божественных, так и дьявольских, как начал добра, так начал зла. В раскрытии этих противоречий и в выявлении их и заключается величайший внутренний смысл исторической судьбы человечества».

И поскольку история не имеет смысла в себе, а имеет метаисторический смысл, постольку неизбежен конец истории и суд над ней, представленный в мифологеме апокалипсиса. Вопреки догматическому истолкованию апокалипсиса как «страшного суда», Бердяев, исходя из своих персоналистических установок, полагает, что это будет суд во имя человеческой личности и конца бесчеловечной истории. Это будет своего рода персоналистическая революция во имя реализации полноты жизни человеческой личности. В этом смысле апокалипсис - это не только откровение конца истории, но и откровении конца зла внутри истории.

Таким образом, проблема отношения человека и истории разрешима только на почве эсхатологии, т.е. философия истории как учения о конце земной истории и ее завершении в Царстве Божием. Но наступление его не придет само собой или милостью Божией. Оно «уготовляется человеком», зависит от его творческих усилий. Но и Бог не безучастен в этом процессе, он направляет творческие силы человека к созиданию высших ценностей, концентрация которых способна прорвать жесткие законы необходимости объектированного, «падшего» мира и послужить зародышем нового эона, или нового просветленного цикла существования вечности. История, таким образом, есть Богочеловеческий процесс.

Если следовать посылкам Бердяева, то нельзя не придти к самым пессимистическим выводам, поскольку ни одна из задач, которые ставились в историческом процессе, не может быть разрешимой внутри потока исторического времени. В этом смысле история есть неудача духа. Однако ее сокрытый смысл состоит в том, что она есть путь к иному миру и подготовление к нему человечества. И в заключение своей философии истории Бердяев прибегает к откровенному пророчеству:

«Разрывается связь времен, замкнутый круг мировой действительности перестает существовать; в него сливаются энергии иных ступеней действительности, история нашего мирового времени кончается и потому только и приобретает смысл» Бердяев Н.А. Смысл истории. С.160..

Таким образом, хотя история - это трагическая судьба человечества, не разрешимая в пределах исторического времени, она должна иметь свой последний всеразрешающий акт. Неразрешимое в пределах истории, разрешается за ее пределами. А потому неизбежно прохождение через очищение и смерть во имя воскресения человечества и его возвращения в Царство Духа. Торжество духа означает конец феноменальной истории и ее переход в качественно новый эон ноуменального мира вечно обновляющегося Абсолюта.

Итак, для Н.А. Бердяева конец истории отнюдь не означает конца мира, а только переход в иной более совершенный эон, или цикл его существования. Новой же сильной идеологии, которая могла бы стать моделью нового развития истории, нет. Поэтому в перспективе истории остается либо повторение пройденного, либо ее конец. Правда, остается еще надежда, которую вынашивал Бердяев, что человечество, русский народ, в частности, совершит еще прорыв в сферу Духа.

Список использованной литературы:

1. Новикова Л.И., Сиземская И.Н. Русская философия истории. М., 1997.

2. Ермичев Три свободы Н.Бердяева. М., 1990.

3. Замалеев А.Ф. Лекции по истории русской философии. СПб., 1995.

4. Зеньковский История русской философии. Л.,1991.

5. Бердяев Н.А. О назначении человека (опыт парадоксальной этики).— М.: «Республика», 1993.

6. Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека (Опыт персоналистической философии).— В кн.: Бердяев Н.А. Царство Духа и царство кесаря.— М.: «Республика», 1995.