Восстановление иконопочитания при императрице Ирине. История созыва VII Вселенского собора. Вероопределение собора и отношение на нем к епископам – иконоборцам

Римские папы поначалу не хотели ссо­риться с императорами. Но после иконоборче­ского собора разрыв стал совершенно неизбе­жен. Это повлекло важные последствия. С од­ной стороны, резко упало влияние Византии в Италии. В южную Италию бежало множество монахов и не только монахов из числа гони­мых в Византии иконопочитателей.В южной Италии всегда был силен греческий элемент, а теперь эллинизация южной Италии еще боль­ше усилилась. Южная Италия стала очень важным очагом греческой церковной культу­ры: там создавались школы, открывались но­вые монастыри, было множество мастерских по переписыванию книг, которые называются скрипториями, по научной терминологии. Но император отвечал на враждебные действия Рима так, как он мог. Константин V, в част­ности, изъял из римской юрисдикции и при­соединил к константинопольской патриархии обширные территории, как на Балканах, так и в южной Италии. Этими мерами император-иконоборец, сам того не зная, подготавливал тот расцвет константинопольской Церкви, который произошел после того, как она смогла преодолеть иконоборческий кризис.

Константин V остался в истории как же­стокий гонитель православия. Однако в народе оставалась и слава его военных побед, когда уже в IX в. славяне осаждали Константино­поль, то жители Константинополя в ужасе от грозящей им опасности прибежали к могиле Константина V и просили, чтобы он встал из гроба. Этот император известен своими победа­ми также и над славянами, в то время еще язычниками.

Вторая половина царствования Констан­тина V это кульминация иконоборчества. Ни до, ни после оно никогда не принимало такого размаха и не было столь ожесточенным. И после его смерти сразу наступило затишье.

Константин V Копроним в ряду иконо­борцев должен быть признан самым крайним, особенно во 2-ой половине своего царствова­ния, после собора 754 г. Получив санкцию со­бора, он считал себя вправе действовать са­мыми жестокими и решительными методами. Поскольку самыми стойкими защитниками святых икон были монахи, то гонения обру­шились именно на монашество. Вторая половина царствования Констан­тина V это кульминация иконоборчества. Ни до, ни после оно никогда не принимало такого размаха и не было столь ожесточенным. И после его смерти в 775 г. сразу наступило затишье.

Короткое царствование его сына Льва IV Хозар (с 775 до 780) это переходный период, который пред­шествовал восстановлению иконопочитания. Лев IV женился на Ирине, которая была сторонницей иконопочитания и не скрывала этого. Лев IV предпринял несколько жестоких мер против иконопочита­телей, однако они кажутся совершенно ни­чтожными по сравнению с широкомасштаб­ными и свирепыми иконоборческими мерами его отца. Когда Лев IV умер, по малолетству его сына Константина Порфирородного (780-802 г.), управление государством взяла в свои руки Ирина. Теперь она решительно объявила себя защитницей иконопочитания. Монахи беспрепятственно заняли свои монастыри, появлялись на улицах, и пробуждали в народе угасшую любовь к иконам. Патриарх Константинопольский Павел, бывший в числе врагов иконопочитания, при таком обороте дела счел себя вынужденным оставить кафедру и удалиться в монастырь. Вместо него, по желанию Ирины, в 784 г. поставлен был светский человек, Тарасий, приверженец иконопочитания. Тарасий принимал патриарший престол с тем, чтобы было восстановлено общение с церквами Римскою и восточными, прекратившееся во времена иконоборческие и чтобы созван был новый Вселенский Собор для утверждения иконопочитания.

Невозможно было сразу все устроить. Слишком укоренилось иконоборчество в жизни Визан­тии. Прошло уже несколько иконоборческих десятилетий, и целые поколения византийцев были воспитаны, выросли в иконоборческой ереси.

Чтобы преодолеть иконоборчество, чтобы отменить деяния иконоборческого собора 754 г., который объявил себя Вселенским, нужен был Вселенский Собор. С этим соглашались все: и в Константинополе, и в Риме, и в других местах. И вот был созван Собор в июле 786 г. в Константинополе. Но как только началось первое заседание Собора, в церковь, где засе­дали отцы Собора, ворвались солдаты из сто­личного гвардейского гарнизона. Они разогна­ли Собор, причем некоторые из епископов, бывшие на Соборе, приветствовали разгон Со­бора. Это говорит о том, что и в среде самого епископата еще достаточно сильны иконобор­ческие воззрения. Посему было решено отло­жить созыв Собора и обеспечить его безопас­ность. Из Константинополя были под предло­гом близящейся войны с арабами удалены не­надежные в этом отношении контингенты и вместо них в город были введены европейские части, которые были известны преданностью иконопочитания. Затем было решено провести Собор не в огромном Константинополе, где могли произойти всякие случайности, но в маленьком городе Никее, который лучше можно было контролировать. Таким об­разом был подготовлен VII Вселенский Собор.

VII Вселенский Собор состоялся в 787 г. в Никее. Всех заседаний было 8. Прежде всего Собор занялся рассмотрением вопроса о принятии епископов, замешанных в иконоборческих движениях. В результате первых трех заседаний епископы, принесшие покаяние, были приняты в общение и заняли свои кафедры. Вторым и главным вопросом был вопрос об иконопочитании. По рассмотрении библейских, богословских, святоотеческих и исторических данных Собор утвердил иконопочитание, предал анафеме всех иконоборцев, провозгласил защитникам иконопочитания «вечную память», а также уточнил образ почитания икон.

Еще ранее во второй половине 20-х годов, начиная с первых иконоборческих выступлений Льва III Исавра (717-741), прп. Иоанн Дамаскин (675-749) составил одно за другим «Три слова в защиту святых икон». Во многом эти «Три слова» повторяют одно другое. Как счи­тают современные исследователи последова­тельное издание этих «Трех слов», связано с тем новым, что происходило в изгибах импе­раторской политики. Каждое из них было от­ветом на какие-то новые шаги императора-иконоборца.В основу всей своей аргументации Иоанн Дамаскинполагал христологический аргумент – изображение Христа Спа­сителя, а, следовательно, вообще всякое изоб­ражение на иконе возможно, потому что Сын Божий пожелал стать человеком. В полемике против обвинений в идолопоклонстве прп. Иоанн Дамаскин прово­дил различие между служением (латриа), подобающим лишь Богу, и покло­нением (проскинесис), оказываемым тварным вещам, к каковым относят­ся и иконы. Это терминологическое различие было утверждено Седьмым Вселенским Собором.

Собор составил вероопределение, в котором между прочим сказано: «…подобно изображению честнаго и животворящего креста, полагать во святых Божиих церквях, на священных сосудах и одеждах, на стенах и на досках, в домах и на путях, честныя и святые иконы Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа и Непорочныя Владычицы нашей святой Богородицы, также и честных Ангелов, и всех святых и преподобных мужей. Ибо, когда через изображение на иконах лики Спасителя, Богородицы и др. бывают видимы, то взирающие на них побуждаются к воспоминанию и люблению первообразов их, и чествованию их лобызанием и почитательным поклонением не собственным, по вере нашей богопоклонением, которое приличествует единому Божескому естеству, но почитанием, воздаваемым изображению честнаго и животворящего креста и святому евангелию и прочим святыням» (Тальберг).