Терапевтические отношения. Реритуализация означает желание вновь увидеть человека «под знаком вечности», как говорил Спиноза, желание иметь возможность увидеть снятое, вечное

Реритуализация

Реритуализация означает желание вновь увидеть человека «под знаком вечности», как говорил Спиноза, желание иметь возможность увидеть снятое, вечное, символическое. Это значит видеть Женщину, даже когда мы имеем дело с обыкновенной женщиной. Дру­гой пример. Человек идет и медицинское училище и там анатомирует мозг. Обязательно что-то теряется, если студент при этом не испытывает определенного благо­говения и, отвлекаясь от «цель — нога восприятия», рас­сматривает мозг лишь как конкретную вещь. Человек, которому доступна реритуализация, видит мозг так же, как священную вещь, видит его символическую цен­ность, его возвышенные качества.

«Реритуализация» часто означает утверждение многих банальных вещей — очень плоских, «как сказа­ли бы наши детишки». Тем не менее особенно для кон­сультанта пожилых людей, у которых философские воп­росы относительно смысла жизни начинают выступать на первое место, утверждение этих банальных вещей является наиболее существенным способом помощи движению к самоактуализации. Молодые люди могут говорить, что это плоско, логические позитивисты — что это бессмысленно, но для человека, который ищет нашу помощь, эти вещи имеют большой смысли огромную важность. И мы должны дать им наилучший ответ, ина­че мы занимаемся не тем, чем должны заниматься.

Объединяя все сказанное, мы видим, что самоакту­ализация не есть по сути один великий миг. Нельзя представлять себе дело так, как будто в четыре часа в четверг зазвучат фанфары и вы войдете в пантеон на вечные времена. Самоактуализация — этовещьпосте-пенная, это накопление самих по себе незаметных приобретений. Слишком часто наши клиенты склонны ждать своего рода вдохновения, чтобы они могли ска­зать: «В этот четверг в 3 часа 23 минуты я самоактуали­зировался!» Люди, которые соответствуют моим кри­териям самоактуализации, продвигаются скромными шагами — они прислушиваются к своему собственно­му голосу, они берут на себя ответственность, они че­стны, они много работают.

Вот то, что люди делают, когда они движутся по пути самоактуализации. Кем же тогда является консультант? Как может он помочь людям, обратившимся к нему, двигаться в направлении роста?

Я употреблял слова «терапия», «психотерапия» и «пациент». Я ненавижу все эти слова и ненавижу ту медицинскую модель, которую они подразумевают, потому что эта модель предполагает, что человек, обра­щающийся к консультанту, — человек больной, ищущий лечения. На самом деле мы, конечно, надеемся, что консультант будет помогать самоактуализации людей, вместо того чтобы стремиться вылечить болезнь.

Модель помощи также должна уступить свое место какой-то другой модели, она просто не подходит. Она заставляет нас представлять консультанта в виде про­фессионала, который все знает и со своих привилеги­рованных высот протягивает руку помощи бедным невеждам внизу, которые в ней так нуждаются. Кон­сультант также не является учителем в обычном смыс­ле, потому что учителя — это те, кто достигли совершен­ства во «внешнем» обучении, которое я описал выше. Процесс же становления как можно более совершен­ного человека требует именно «подлинного» научения.

Я думаю, что независимо от слова понятие, к кото­рому мы в конечном счете должны прийти, будет близ­ким к тому, что имел в виду еще много, много лет назад Альфред Адлер, говоря о «старшем брате». Старший брат — это любящий человек, который берет на себя ответственность за младших. Он, конечно, знает боль­ше, он жил дольше, но он не есть нечто качественно отличное, относящееся к другому миру. Мудрый и лю­бящий старший брат пытается совершенствовать млад­шего, пытается делать его лучше, чем он есть, но в рам­ках собственного стиля младшего. Смотрите, насколько это отличается от модели «учить кого-то, кто ничего не знает»!

Консультирование не связано с тренировкой или традиционным обучением, когда людям говорят, что и как они должны делать. Оно не имеет отношения к пропаганде. Оно в духе учения даосизма предполагает вначале раскрыть нечто в человеке, а затем уже помочь ему. Даосизм — это невмешательство, это принцип «пусть все идет своим чередом». Даосизм, однако, не является философией попустительства или безразли­чия, это не отказ от помощи или заботы.

Хороший клинический терапевт помогает своему клиенту раскрыться, прорваться сквозь защиты, пре­пятствующие познанию им самого себя, помогает ему вновь обрести и узнать самого себя. В идеальном слу­чае теоретические представления терапевта, прочитан­ные им руководства, пройденное им обучение, его взгля­ды на мир никогда не должны давать о себе знать пациенту. Уважая внутреннюю природу, существо это­го «младшего брата», терапевт обнаружит, что лучшим путем к хорошей жизни для его пациента может быть только один: еще более быть самим собой. Люди, кото­рых мы называем «больными», — это люди, которые не являются тем, кем они есть, — это люди, которые пост­роили себе всевозможные невротические защиты про­тив того, чтобы быть человеком. Так же как для розового куста безразлично, кем является садовник — итальян­цем, французом или шведом, для младшего брата без­различно, каким образом его помощник научился быть помощником. Научиться высвобождать подавленное, познавать собственное Я, прислушиваться к «голосу импульса», раскрывать свою величественную приро­ду, достигать понимания, проникновения, постигать истину — вот, что требуется.

Источник: https://web.psychology.ru/dsatin/bookshelf/ books.htm